Форум С.Кара-Мурзы : Ветка : Великий перелом и геохимия. К истории советской науки

От	И.Т.
К	All
Дата	18.02.2004 17:29:40
Рубрики	Россия-СССР; История; Идеология; Культура;

Великий перелом и геохимия. К истории советской науки

Попалась в интернете моя давняя работа, итог работы в Институте истории естествознания и техники АН СССР 86-89 гг. и поиска по архивам. Оценки фактов сейчас, конечно, несколько иные, но материал интересный. Кто-то может найти в нем аргументы на тему "как не нужно делать", другие, напротив, скажут "вот как нужно делать". В любом случае, материал не должен пропадать. Выкладываю для сведения интересующихся советской историей.

И. А. Тугаринов

«ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ» И ГЕОХИМИЯ

© И.А.Тугаринов

Апологетическое описание нашей истории 20–30-х гг. не давало возможности анализировать реальный процесс развития науки в СССР. Сейчас, когда открылись архивы и стали доступны многие материалы, приводится, в качестве первого шага, в дополнение к восторженной информации о победах обнародовать данные о недостатках, трагедиях и преступлениях, а также осветить взгляды на ситуацию в науке той эпохи ряда ее деятелей, сохранивших способность критически оценивать происходящее. Осмысление полной картины и даст возможность провести в будущем взвешенный и беспристрастный анализ. На этом же — первом — этапе исследования, зная уже результаты прямого и грубого вмешательства догматических форм марксизма и репрессивного аппарата в науку в области генетики, физиологии и кибернетики, необходимо выявить подобные явления в других дисциплинах, обратив особое внимание на структуры, осуществлявшие эти воздействия.

В области наук геохимического цикла политические методы их преобразования, хотя и не привели к катастрофе, как в упомянутых дисциплинах, однако оказали значительное негативное влияние на лидеров геохимии, на структуру и функционирование ее научных учреждений и научных общественных организаций (не только на кадры, но и на материальную базу), а также на моральное состояние сообщества ученых, стиль научного мышления и стиль научных публикаций. Даже первоначальное описание всех этих факторов и их последствий потребует публикации большого объема, а в этой статье мы ограничимся тем, что отметим основные кризисные ситуации, сказавшиеся на развитие наук геохимического цикла, и покажем некоторые их последствия в период 1927—1937 гг., остановившись и на событиях исторического фона, оказавших значительное воздействие на развитие науки в нашей стране.

«Научный потенциал дореволюционной России не "уступал потенциалу передовых стран Запада", — отмечает П. В. Волобуев. — После Октября, когда наука избавилась от бюрократических пут и стала самоуправляемой, он заработал в полную силу. Если бы не массовые репрессии тридцатых годов... Многое из того, что мешает ей (советской науке. — И. Т.) двигаться вперед, зародилось в тридцатые годы. И укрепляло свои позиции вплоть до пятидесятых. Именно тогда усилилось вмешательство административно-бюрократического аппарата в дела науки, брали верх некомпетентность, охранительно-идеологические тенденции».1 Все это испытала на себе и геохимия — наука, зародившаяся в XX в. и находившаяся в описываемый период в стадии становления и потому особенно чувствительная к внешним воздействиям. Возможно, в этот период геохимия и не смогла более четко организационно отделиться от минералогии из-за того, что привходящее обстоятельства нарушали естественный процесс становления дисциплины. Именно поэтому в данной работе описываются и некоторые геолого-минералогические организации, в рамках которых развивалась геохимия.

Геохимические исследования развивались во всех имевшихся тогда формах организации науки: в научных обществах, в ведомственной, академической и вузовской науке и в создаваемой структуре Коммунистической академии и связанных с ней учреждений. К 1929 г. в СССР сформировалось несколько центров геохимических исследований. В Москве работа велась в Институте прикладной минералогии. ВСНХ СССР (ИМП), организованном в 1923 г. на базе национализированного частного петрографического института и возглавляемом Н. М. Федоровским. В Ленинграде исследования велись в созданном А. Е. Ферсманом в 1927 г. на базе отделов Комиссии по изучению естественных производительных сил страны АН СССР (КЕПС) Институте геохимии АН СССР (ГЕОХИ),2 а также в геохимических подразделениях Радиевого института, руководимого В. И. Вернадским, и в Биогеохимической лаборатории АН СССР (БИОГЕЛ), созданной в 1928 г. В. И. Вернадским на основе отдела живого вещества КЕПС.3 Были также и некоторые другие исследовательские ячейки: в Геологическом комитете в Ленинграде (Б. Г. Карпов), в Московском отделении Геологического комитета (Л. В. Пустовалов),4 в Одессе (Е. С. Бурксер),5 Свердловске и некоторых других городах страны. Работы велись в ряде высших учебных заведений. Среди них заметно выделялись исследования, проводимые в Институте минералогии, петрографии и кристаллографии Московского университета (П. П. Пилипенко)6 и Ленинградском политехническом институте (Ф. Ю. Левинсон-Лессинг).7 Активное обсуждение проблем геохимии велось в старейшем, основанном еще в 1817 г. Российском минералогическом обществе в Ленинграде.8

Хотя до 1929 г. развитие науки протекало в весьма тяжелых материальных условиях, сообщества ученых имели по крайней мере определенную автономию в области методологии. Развитие марксистской науки реализовалось путем создания специальных исследовательских и учебных заведений. В 1918 г. была основана Социалистическая академия. В резолюции XII съезда РКП(б) (1923 г.) отмечалась необходимость оживить работу научной коммунистической мысли, «сделав центром этой работы Социалистическую академию, расширив объем ее деятельности за пределы обществознания. Социалистическая академия должна теснейшим образом связаться в своей работе с научно-исследовательской деятельностью различных учреждений и органов (вузы, комуниверситеты, наркоматы и т. п.), постепенно превращаясь в научно-методологический центр, объединяющий всю научную работу.9 Таким образом, сфера ее деятельности распространялась и на естественные науки. В этом же году Социалистическая академия была переименована в Коммунистическую академию. «Комакадемия является высшим всесоюзным ученым учреждением», — говорилось в утвержденном в 1926 г. Положении о Комакадемии,10 т. е. она имела статус, аналогичный присвоенному в 1925 г. Академии наук СССР. Функции марксистских высших учебных заведений выполняли Институты красной профессуры и коммунистические университеты.11

В то же время и Академия наук СССР, получив в 1927 г. новый (первый советский) устав, утвержденный Совнаркомом СССР, имела большие права, и ее статус высшего научного учреждения СССР вновь был подтвержден. При Совете Народных Комиссаров СССР была создана Комиссия по содействию работам АН СССР во главе с А. С. Енукидзе, которая напрямую связала Академию с правительством. Большую роль стал играть Комитет содействия индустриализации страны — общественная организация, в которую вошли многие известные ученые и на которую также опиралась Академия. Казалось, создались условия для нормального развития науки.

Однако к 1927 г. в руководстве страной значительно усилилась бюрократическая система, созданная Сталиным, стимулировавшая развитие псевдомарксистской догматики в подведомственных организациях. Насаждаемое бюрократией соперничество ученых традиционной школы и ученых левого направления постепенно усиливалось и превращалось в соперничество учреждений ВСНХ, к которым относился Институт прикладной минералогии, и академических учреждений.

Раздел сфер влияния был естественно сложнее. Явно выделялось противостояние ученых Москвы, где находилась Коммунистическая академия и где большую роль играли сотрудники ведомственных институтов, и Ленинграда, где ученые Академии доминировали. В апреле 1927 г. состоялось совещание инициативной группы московских деятелей науки, положившее начало созданию Всесоюзной ассоциации работников науки и техники для содействия социалистическому строительству (ВАРНИТСО) — организации, которой предстояло стать застрельщиком разгрома сообщества ученых традиционного направления. В совещании участвовали А. Н. Бах — директор Химического института им. Л. Я. Карпова и член Коллегии Научно-технического управления ВСНХ СССР (НТУ ВСНХ) Б. И. Збарский — заместитель директора этого же института, а также заместитель председателя Президиума Коллегии НТУ ВСНХ А. Я. Вышинский — ректор I МГУ (и будущий Генеральный прокурор СССР), Ф. Н. Петров — глава Ученого комитета при ЦИК СССР, В. М. Свердлов — председатель НТУ ВСНХ, А. А. Ярилов — председатель Бюро съездов Госплана СССР.13 В основном это были представители сформировавшегося за десятилетие бюрократического аппарата управления наукой, который созданием ВАРНИТСО начинал окончательный этап подчинения науки своему диктату. Геохимическая наука оказалась под ударом сил бюрократии, так как ее два главных организатора и научных лидера В. И. Вернадский и А. Е. Ферсман были одновременно лидерами всей академической науки, отстаивающей свою автономию и остатки академических свобод.

На совещании инициативной группы говорилось о необходимости укреплять московскую группу ученых, связав ее с провинцией, которая также противостоит Академии наук СССР. В обсуждавшейся записке В. М. Свердлова «Общее настроение ученых и технической интеллигенции», в частности, обвинялся вице-президент АН СССР геохимик акад. А. Е. Ферсман в «двуличной позиции» и противодействии планированию в АН СССР в составе группы реакционных ученых вместе с С. Ф. Ольденбургом (непременный секретарь АН СССР) и Я. С. Эдельштейном (профессор Геолкома).14 В. М. Свердлов писал в этой записке: «...в последнее время в связи с выбором вице-президентом Академии академика Ферсмана начинает проявляться большая активность Академии наук, а в связи с тем, что после юбилейных торжеств (200-летия Академии. — И. Т.) ей была создана широкая популярность и она получила возможность непосредственных сношений с президиумом ЦИК союзных республик и автономных областей — ее значение в стране несомненно выросло. Есть стремление к монополии по организации экспедиций, международных выступлений от имени советской науки, организации международных съездов...». «Мы считаем необходимым изменить устав Академии в таком смысле, чтобы она не являлась замкнутой организацией, с одной стороны, а с другой стороны, чтобы избрание академиков не находилось бы в зависимости от "бессмертных", а в нем принимали бы участие более широкие круги лиц».16 «Против создания Комитета содействия индустриализации страны необходимо организовать выступления в печати. Помимо статей необходимо дать директивы госорганам — не давать заданий этому комитету».17 «Программа и тактика на ближайшее время сводится к тому, чтобы: ослабить связь Академии наук с союзными республиками и автономными областями, вместе с тем изменить ее устав в вышеуказанном смысле... для укрепления Общества ученых (будущее ВАРНИТСО. — И. Т.) и для укрепления научно-исследовательских правительственных учреждений — давать в дальнейшем больше правительственных заданий (этим учреждениям.— И. Т.)».18 «...В целях политического влияния на ленинградских ученых помимо создания Бюро при Госплане организовать мощное отделение Госплана в Ленинграде».19 Рекомендации эти были выполнены. В 1930 г. по постановлению ЦИК и СНК СССР создается секция науки в секторе науки и культуры Госплана СССР.20 А вопрос с ленинградским отделением Госплана был решен еще более кардинально: в 1934 г. Академия наук была переведена в Москву, что, как видно из приведенной цитаты, имело политические причины.

«Заслушав доклады тт. Свердлова, Пржеборовского и Гендлера об общественно-политических группировках среди научной и технической интеллигенции, инициативная группа приходит к необходимости различать следующие основные течения: 1. Группа активных советских работников, идейно солидарных с коммунистической партией и советской властью. 2. Группа промежуточных и колеблющихся. 3. Группа противников советской власти, тайно или явно враждебных социалистическому строительству».21

В отношении каждой группы была выработана соответствующая тактика действий. В приложенном к протоколу заседания инициативной группы «Анализе» для группы работников «чистой науки, наивно верящих в возможность отделения науки от политики, ненавидящих советскую власть, но умывших руки и не вмешивающихся активно в общественно-политическую жизнь, занятых по преимуществу своими специальными научными и техническими интересами»,22 предлагалось «использовать всячески ошибки и промахи руководящей верхушки этой группы для того, чтобы поколебать их авторитет не только за пределами их науки, но и внутри их специальности, поскольку их научный авторитет часто строится на рекламе и ложном гипнозе имен... не прямой непосредственный удар по ней, но по их окружению и той массе, которая может их поддерживать».23 Как видим, последующие удары именно по массе ученых планировались уже в 1927 г., задолго до «Шахтинского дела» (1928), до дел «Промпартии», «Трудовой крестьянской партии», «Союзного бюро РСДРП» (1930—1931) и других менее известных дел, по которым были репрессированы многие ученые и деятели народного хозяйства. Разработанная тактика использовалась и в отношении В. И. Вернадского, которого не удалось ни репрессировать, ни скомпрометировать. Поэтому репрессировалось его окружение: были высланы его сотрудник Л. С. Сергеевич, его родственница Е. П. Супрунова, арестованы его ученики и сотрудники Б. Л. Личков, А. К. Болдырев, В. В. Аршинов, Б. К. Бруновский, В. А. Зильберминц, А. М. Симорин, ближайший друг Д. И. Шаховский и мн. др.24

13 февраля 1928 г. устав ВАРНИТСО был утвержден Постановлением СНК СССР, а в апреле прошла конференция ВАРНИТСО, утвердившая Президиум во главе с акад. А. Н. Бахом, ответственным секретарем стал В. М. Свердлов.25 По всей стране организовывались отделения ВАРНИТСО. Будучи всего лишь общественной организацией, постоянно расширяя свой состав за счет беспартийных, она сыграла роль голоса научной общественности для прикрытия попытки расформирования Академии под видом ее реорганизации и ужесточения контроля над всеми научными организациями.

После XV съезда ВКП(б) (1927) — съезда коллективизации и подготовки наступления социализма по всему фронту — и XVI конференции ВКП(б) (апрель 1929 г.), отвергнувшей попытки Рыкова, Бухарина и Томского провести умеренные темпы развития промышленности, принявшей, кроме того, резолюцию о чистке в партии,26 а также после июльского (1928). Пленума ЦК ВКП(б), отметившего необходимость ускорения темпов и совершенствования форм подготовки научных кадров,27 было принято Постановление ЦК ВКП(б), в котором говорилось о необходимости обратить внимание на «создание условий, обеспечивающих подготовку коммунистов — научных работников высокой научной квалификации, п р о д в и ж е н и е (разрядка моя. — И. Т.) подготовленных коммунистов на научную работу во все научно-исследовательские организации, вузы, втузы...».28

Продвижение часто не вполне компетентных «выдвиженцев» вызывало противодействие ученых, что в свою очередь вело к усилению давления на них по требованию, в частности, руководителей ВАРНИТСО. Наиболее крупная попытка сопротивления ученых была связана с выборами в Академию в 1929 г., когда были провалены рекомендованные государственным аппаратом и общественными организациями кандидатуры А. М. Деборина, Н. М. Лукина, В. М. Фриче. Однако они все же стали академиками в результате организованного под давлением и в нарушение устава Академии повторного голосования, одним из организаторов которого был А. Н. Бax, заявивший на заседании Академии, что «лучше нарушить устав, чем быть банкротами» перед государством.29 В связи с результатами выборов на заседании ВАРНИТСО А. Я. Вышинский предложил реорганизовать Академию.30

В феврале 1929 г. в газетах «Правда» и «Известия» появилась резолюция ВАРНИТСО, касающаяся Академии: «Академия наук в настоящее время еще находится во власти реакционных традиций и кастовой ограниченности. Благодаря этому при наличии крупных работ отдельных академиков она не сумела связать свою работу с нуждами и потребностями Социалистического строительства и не является организацией, руководящей научной жизнью Союза. Творческая научно-исследовательская работа после Октября пошла в значительной мере мимо Академии наук. ВАРНИТСО считает необходимым настаивать на полной реорганизации Академии наук. Устав Академии наук, ее состав, а также ее роль и место в общей системе научной работы Союза должны быть поставлены на обсуждение широкой общественности».31 Эта кампания привела в дальнейшем к уходу А. Е. Ферсмана с поста вице-президента АН СССР и другим последствиям.

Наступление ВАРНИТСО велось не только на уровне высшего государственного аппарата, но и в коллективах институтов с использованием ячеек ВАРНИТСО и партийных органов. Так, общее собрание ячейки ВКП(б) при Институте прикладной минералогии и металлургии и Нефтяном институте, «заслушав доклад председателя коллегии НТУ В. М. Свердлова и выступление в прениях А. Н. Баха, считает необходимым указать на следующие моменты в работе Президиума НТУ, касающиеся институтов по минеральному сырью (прикладной минералогии и нефтяного): при проведении руководством НТУ политики расслоения технической интеллигенции, в особенности горного инженерства, и борьбы против реакционных и контрреволюционных элементов АН (КЕПС) и части Геологического комитета использование институтов по минеральному сырью с обеспеченным коммунистическим влиянием, долженствующим являться базой политического влияния партии на этом участке, не имело места. Вместо использования им создали невозможность работать в области горного дела».32 В резолюции также указывалось на монополизацию Геолкомом изучения месторождений, на то, что дирекция Геолкома стремится превратить институты в подсобные учреждения, т. е. те же мотивы, что звучали в обвинениях ВАРНИТСО против Академии. Таким образом, под видом политической борьбы шла и экономическая борьба за государственные заказы и лидирующую роль в науке конкретных учреждений.

После публикации в печати материалов «Шахтинского дела» ВАРНИТСО особенно активизировалось. В передовой первого номера 1929 г. журнал «ВАРНИТСО» писал: «Пролетарская интеллигенция нашего Союза совместно с той частью нашей интеллигенции, которая с самого начала восприняла советскую власть, начинает вести борьбу с еще сильным правым крылом верхушечной интеллигенции за влияние над середняком. Благодаря воздействию всей левой части интеллигенции и улучшившимся экономическим условиям середняк отходит из-под влияния правых представителей научной и технической мысли.

Однако укрепление позиций левой части интеллигенции вызывает активное настроение правой части ее. (Логика усиления классовой борьбы. — И. Т.). Шахтинский процесс в Донбассе, изобличивший правые инженерно-технические силы в контрреволюционном выступлении, политика правой профессуры, неприемлющей «кухаркиных детей» не только в качестве научной смены, но и вообще в вузах, головановщина в мире искусства, ведущая политику против советской общественности в театральном мире, — все это характеризует нарастающую активность правых элементов.

Все это вместе взятое привело левую часть интеллигенции к решению организационно противопоставить свою идеологию активным выступлениям правых. 1,5 года тому назад была создана боевая организация левой интеллигенции ВАРНИТСО... Первые шаги деятельности ВАРНИТСО показали, что обстановка работы Ассоциации более трудна, чем можно было это предположить. Самый факт создания Ассоциации произвел расслоение в среде интеллигенции, и правая часть ее повела борьбу с ВАРНИТСО, угрожая служебному положению и научной работе членов Ассоциации. Ряд лиц, отчасти, из боязни политически отмежеваться от правых, ушли из Ассоциации. Часть оставшихся, не находя форм конкретной работы, предалась сомнениям. Пришлось в многочисленных заседаниях, дискуссиях и спорах выковывать основные методы предстоящей работы ВАРНИТСО».33 В организационном плане ВАРНИТСО говорилось, что оно «ставит основной задачей содействие социалистическому строительству путем вовлечения широких масс квалифицированных научных и технических сил, идеологически близких этому строительству, а также идеологическое воспитание середняцкой части интеллигенции» борьбу с правой идеологией и продвижение пролетарского молодняка».34

Если ВАРНИТСО занималось пропагандой марксистско-ленинской науки, разоблачением врагов и выработкой теоретических задач преобразования существующих научных институтов на основе своего понимания марксизма-ленинизма, Коммунистическая академия вела также и активную работу по созданию системы собственных научных учреждений. К 1930 г. в ее составе работали институты экономики, аграрный, мирового хозяйства и политики, советского строительства и права, философии, литературы, языка и искусства, истории, а также естествознания. Затем был образован Институт техники и технической политики.35 С увеличением числа естественнонаучных институтов была создана Ассоциация институтов естествознания. Начал создаваться и Институт генезиса минералов и горных пород, в основном путем отделения от Института прикладной минералогии нескольких лабораторий.36

К ноябрю 1930 г. в системе институтов Комакадемии работало 176 старших научных сотрудников, 77 младших, всего 253. В Институте естествознания — 62 старших научных сотрудника, 18 младших.37

В 1931 г. система институтов красной профессуры (самостоятельная система марксистских вузов) была объединена с Комакадемией.38 В совместной резолюции Президиума Комакадемии, Ассоциации институтов естествознания Комакадемии и естественного отделения институтов красной профессуры планировалось организовать Геологический институт Комакадемии на базе Института генезиса минералов с задачами содействия учреждения ВСНХ в решении проблем эволюции Земли и т. д. Говорилось и о приеме слушателей на отделение геологии и минералогии в институт красной профессуры,39 т. е. формировался особый марксистский вуз геологического направления.

Одной из задач Комакадемии, сформулированной в ее уставе 1926 г., была «борьба за строгое проведение точки зрения диалектического материализма как в обществоведении, так и в естественных науках, разоблачение пережитков идеализма», для решения которой она должна была развивать и пропагандировать собственные исследования, привлекая к ним родственные учреждения и отдельных научных работников марксистов.40 Реально же борьба велась непосредственно путем проверки деятельности институтов других ведомств, контроля их планов и т. д., что отражалось в постановлениях правительственных органов. Так, в 1931 г СНК РСФСР отмечал необходимость «усиления со стороны Коммунистической академии методологического контроля и руководства работой научно-исследовательских учреждений».41 Это касалось, естественно, и деятельности ее естественнонаучных учреждений. Характеризуя работу Ассоциации институтов естествознания Комакадемии, П. Бондаренко писал в 1931 г.: «Институт генезиса минералов и горных пород (долженствующий превратиться в Геологический институт Комакадемии) в своих планах выделил ряд узловых проблем, касающихся методологии горно-разведывательного дела... Институт организует свою работу по линии методологического контроля над целым рядом отраслевых институтов ВСНХ, в частности Институтом строительных материалов, Институтом прикладной минералогии, Институтом удобрений, Институтом нефти. По некоторым институтам рассмотрены планы (Институт цветметразведки, Институт прикладной минералогии). По заданию ВСНХ было проведено обследование положения промышленных и научно-исследовательских учреждений по редким элементам... Институт начал консолидировать вокруг Комакадемии коммунистические кадры геологов, оформлять Общество геологов-марксистов... По заданию Ленинского райкома ВКП(б) обследованы научно-исследовательские учреждения Ленинского района»42. Этот институт был организован в 1930 г. Помимо контроля и методологии он занимался и лабораторными и полевыми исследованиями: вел эксперименты по синтезу минералов, разрабатывал методики химического анализа рудного сырья, изучал геологическое строение Урало-Кузбасса, Монголии и других районов, разрабатывал проблемы технологии минерального сырья и даже вел эксперименты по глубокому колонковому бурению.43 Директором института стал Н. М. Федоровский, а заместителем и главной действующей фигурой — Д. Е. Перкин, работавший до этого заместителем директора Института прикладной минералогии.44 Институт затем стал называться Институтом геологии и минералогии Комакадемии (ГЕОМИН).45 В ГЕОМИН перешли многие сотрудники ИПМ, в частности акад. Н. Д. Архангельский. В нем работали Ф. И. Абрамов, А. А. Блохин. С. С. Быстров, С. Ф. Глинка, Э. М. Зборовский, Е. В. Копченова, Б. Н. Некрасов, А. С. Олешко, Е. В. Рожкова, И. Ф. Самсонов, Н. Д. Соболев, Ф. И. Сыромятников и др.46 В 1931 г. в ГЕОМИНе работало 30 человек.47 Территориально институт и помещался рядом с Институтом прикладной минералогии — на другой стороне Ордынки, в доме № 29. В 1932 г. он был передан в систему Наркомтяжпрома, а в 1934 г. слит с Институтом прикладной минералогии в единый Институт геологии и минералогии,48 преобразованный в 1935 г. во Всесоюзный научно-исследовательский институт минерального сырья (ВИМС),49 существующий и поныне. В литературе деятельность этого института отдельно от ИПМ — ВИМС практически не упоминается. В опубликованных материалах Комакадемии его работа практически не рассматривается, однако, как и другие институты Комакадемии, он оказал свое влияние на развитие геологических наук.

Планировалось и дальнейшее расширение его деятельности и всей Комакадемии. На вторую пятилетку было намечено развернуть 13 новых естественных институтов Комакадемии, в том числе Институт химии.50 Но, видимо, к 1932 г. контроль за всей естественной наукой был установлен столь надежный, что надобность в специальных альтернативных марксистских учреждениях отпала и естественные институты были переданы в ведение соответствующих наркоматов,51 хотя и сохранили в планах идеологическую и методологическую тематику. В отношении ГЕОМИНа это отмечают Н. М. Федоровский и Д. Е. Перкин.52

Об обстановке в институтах Комакадемии свидетельствует оценка деятельности Института генезиса минералов и горных пород директором Ассоциации институтов естествознания Комакадемии Э. Я. Кольманом, который отметил следующие недостатки в его работе в 1931 г: 1) институт еще не развернул работу по критике антиленинских и антимарксистских теорий по линии минералогии и геологии; 2) слабо поставлена работа с учебниками и специальными техническими журналами; 3)' отмечается перегруженность плана второстепенными вопросами; 4) институт не участвует в журнале «Марксистско-ленинское естествознание»; 5) издательская работа института не развернута; 6) коллектив полностью не охвачен соц. соревнованием и ударничеством. Сам институт не проводит соревнования с другими институтами.53 По свидетельству сотрудницы института Е. Б. Копченовой54, в выступлении при создании института И. Д. Перкин мягко формулировал задачи: будем пытаться с новых позиций освещать геологические проблемы, приблизить систему геологических представлений к диалектическому материализму. Говоря о взглядах В. И. Вернадского, он указывал, что, несмотря на отдельные идеалистические представления, В. И. Вернадский, как и А. Е. Ферсман, являются стихийными материалистами и вносят большой вклад в науку. Однако в тематический план института на 1933 г. была включена тема «Идеализм в минералогии (Критика теорий академика В. И. Вернадского)», в рамках которой предполагалось обеспечить «критику враждебной методологии в минералогии и геохимии (идеализм, витализм как основа концепций Вернадского)». Исполнение темы было поручено Ф. И. Абрамову, Э. М. Зборовскому, Д. Е. Перкину и П. Вышинскому,55 т. е. Н. М. Федоровский не участвовал. Задачи критики идеалистических концепций в геохимии ставились даже в таких прикладных темах, как например «Генетические типы вторичных руд Халиловского района».56 С резкой критикой работ В. И. Вернадского выступили и философы Комакадемии А. М. Деборин57 и А. А. Максимов,58 а также биолог Д. Новогрудский.59

Наряду с развитием сети научных учреждений Комакадемия, как и ВАРНИТСО, вела пропаганду марксистской теории, способствовала созданию обществ материалистов (физиков, математиков, биологов, врачей-психоневрологов и т. д.). В резолюции Всесоюзной конференции марксистско-ленинских научных учреждений по докладу О. Ю. Шмидта «Задачи марксистов в области естествознания» (апрель 1929 г.) ставилась задача «добиться идеологической гегемонии среди передовых естественников в СССР, оказывая всяческую поддержку близким нам по своей идеологии».60

Отмечалось, что «необходимо решительное усиление внимания к вопросу о расширении кадров марксистов-естественников и о закреплении их на научной работе».61 «Конференция считает недостаточной пропаганду марксистского естествознания среди широких масс, которая велась до сих пор, что давало возможность захвата части научно-популярной деятельности кругами, враждебными марксизму. Следует приступить к энергичному проведению этой пропаганды как путем руководства литературой и преподавательской работой, так и созданием музеев по пропаганде материалистического естествознания при Комакадемии и аналогичных учреждений в союзных республиках и крупнейших научных центрах».62 Естественно, что последовало ужесточение руководства издательской и преподавательской работой и дальнейшее вытеснение всех, кто считался неправоверным марксистом. Приходится повторить, что речь шла в эти годы не о марксизме, а о его с каждым годом все более выхолащиваемом и упрощаемом варианте, неприемлемом для грамотного естествоиспытателя.

В области геологических наук также было создано (весной 1930 г.) общество геологов-марксистов в составе 32 человек, «в большинстве только что окончивших высшую школу».63 Во главе общества стояли Н. М. Федоровский и Д. Е. Перкин, а среди его членов было много сотрудников ИПМ и ГЕОМИНа. В числе обсуждавшихся докладов была и традиционная тема «Критика теории Вернадского», а также ряд других тем, связанных с геохимией, в том числе «Критика теорий Джоли». Обсуждались и вопросы организации геологоразведочной службы, а также доклады типа «Геологические основы библейской истории».64

Полевым отрядам ГЕОМИНа вменялось в обязанность «производить вербовку членов общества на периферии»,65 общество постепенно росло и затем влилось во Всесоюзное научное инженерно-техническое общество геологов (ВНИТОГЕО). Необходимо отметить, что в отличие от коллег-биологов геологам удавалось давать отпор наиболее разрушительным ультралевым тенденциям. Член общества, сотрудник ГЕОМИНа Ф. И. Абрамов дал резкий ответ экстремистски настроенным представителям СЕДИГЕРАНА (Сектора диалектики геологоразведочных наук ЦНИГРИ (Центрального научно-исследовательского геологоразведочного института в Ленинграде, преемника Геолкома)), пытавшимся «учинить погром геологической науки», объявив все существующие геологические теории «метафизическими, перерастающими в идеализм», или «вульгарным буржуазным эмпиризмом».66 Однако господствовавшие в Комакадемии весьма левые взгляды в отношении к науке все же отражались на созданном при ней обществе и ее руководителях.

В 1932 г. в журнале Комакадемии «За марксистско-ленинское естествознание» выступил директор Института прикладной минералогии Н. М. Федоровский. По сравнению с другими статьями, публикующимися в этом журнале, критические замечания Н. М. Федоровского выглядят достаточно мягкими, хотя, чтобы высказать даже их, ему пришлось обвинить А. Е. Ферсмана и его школу в не совершенных ими грехах и высказать ряд диких для нашего времени положений. Например, критикуя номенклатуру минералов с научной точки зрения, он заявил: «Помимо реакционности по существу номенклатура еще реакционна и по самой форме, так как заставляет нашу молодежь заучивать в названиях минералов названия бывших царей, министров, генералов и тому подобных деятелей старого режима».67 Главным же его обвинением в адрес традиционного сообщества ученых является отсутствие помощи народному хозяйству, что просто неверно, особенно по отношению к школе А. Е. Ферсмана, исследовавшей с начала 20-х гг. ряд месторождений, ставших важными источниками сырья для промышленности. Но Н. М. Федоровский писал: «Минералогия как наука развивалась со времен Октябрьской революции в старых центрах совершенно вне задач построения социализма в нашей стране. Одно течение — биогеохимической школы — занялось главным образом вопросом так называемой биосферы, процессами минералообразования при действии организмов, уйдя в значительной мере в область биологии. Это биологическое построение привело школу к своеобразному витализму... Другая ветвь — геохимическая откола — концентрировала свою работу вокруг драгоценных камней старой России, химии планет и звезд... В это время социалистическая промышленность бьется над разрешением вопросов о создании собственной сырьевой базы для основных отраслей, как черная и цветная металлургия, как химическая и строительная промышленность. Конечно, химия планет и звезд — интереснейшая проблема, но этапы нашего строительства 1923–1928 гг. выдвигали несколько другие требования даже к самой теоретической науке. Понятно, что работы Академии наук по изучению производительных сил страны в части минерального сырья дали самый ничтожный эффект сравнительно с теми огромными количествами средств и кадров, которые были затрачены на изучение вышеперечисленных вопросов».68

Н. М. Федоровский цитирует акад. И. М. Губкина: «До самого последнего времени научная деятельность Академии наук представляла как бы одинокий, тихий остров среди бушующих волн (революционного творчества».69 Этот легко воспринимаемый отрицательный образ было нетрудно навязать не очень искушенным в науке читателям журнала, и он играл свою роль в общественной поддержке жесткой реорганизации научных учреждений. Но ведь обвинения Н. М. Федоровского оказались не очень далекими от обвинений печально знаменитого А. Я. Вышинского на процессе «Промпартии». Он писал в журнале «Научный работник»: «Мною была сформулирована сущность этой его (Рамзина) преступной деятельности в таких (словах: ..институт занимался тем, что не нужно для социалистического строительства, и не занимался тем, что нужно для социалистического строительства...».70 Таковы были обвинения в адрес Л. К. Рамзина, директора Теплотехнического института, и других ученых, для которых эти обвинения закончились трагически. Так что в другой ситуации и обвинения Н. М. Федоровского могли бы кончиться иначе для В. И. Вернадского, А. Е. Ферсмана и их коллег. Пока же они вели к бесконечным реорганизациям и создавали стереотип подозрительного отношения к науке и ученым. Сложившись, такой стереотип наносил ущерб и тем, кто участвовал в его создании. Неоднократно страдал от таких реорганизаций и Институт прикладной минералогии, директором которого был Н. М. Федоровский.

Н. М. Федоровский писал председателю ВСНХ В. В. Куйбышеву: «Как Вам известно, по роду своей работы Институт соприкасается с деятельностью целого ряда родственных институтов и организаций, а отсюда столь частые попытки к нездоровому разграничению работ, размежеванию, и т. п. — вещам, которые вызывают нездоровую обстановку и чрезвычайно неблагоприятно отражаются на текущей работе»,71 — и просил, чтобы во время его отъезда на XV мировой геологический конгресс не проводились реорганизации института.

Другие институты, директора которых не были так тесно связаны с правительством, как Н. М. Федоровский, подвергались столь многократным реорганизациям, что в том, куда в конце концов попала какая-то лаборатория, историку даже разобраться трудно. Но главное, что реорганизации сопровождались переездами и уничтожением оборудования, библиотек, коллекций, о чем свидетельствуют материалы к докладу Комитета по высшему техническому образованию при ЦИК СССР, направленному в 1933 г. А. С. Енукидзе и В. М. Молотову,72 где отмечалось, например, что Строительный институт два раза переезжал в неприспособленное под него помещение, при переездах были разрушены лаборатория грунтов, кабинет конструкций, строительных работ и геологический. При переезде погибла богатейшая и редчайшая геологическая коллекция профессора Павлова, собиравшего ее в течение 30 лет в Мексике, Канаде, Африке.73 Хотя все это создавало тяжелые условия работы, исследования продолжались и развивались и в академических, и в ведомственных институтах и вузах. Помогали не только страх репрессий, но и энтузиазм молодых и верность науке уже опытных ученых, и позитивная часть усилий организаторов науки, которая подробно отражена в советской литературе74 и не является предметом данной статьи.

Помимо реорганизаций деятельность научных учреждений осложняло и давление в кадровых вопросах. Как заявил в 1929 г. на V Съезде Советов председатель Президиума Комакадемии М. Н. Покровский, «наука должна быть в руках у пролетариата, для этого у пролетариата есть все данные, есть даже свой молодняк, из которого можно подготовить ученых. В настоящем году вузы кончают 4 тыс. рабфаковцев, и нет никакого сомнения, что из них можно подобрать несколько сотен будущих научных исследователей. Пролетариат имеет все данные, чтобы забрать науку в свои руки, он должен забрать, ибо без нее он не произведет социальной революции, не осуществит социалистического хозяйства...».75 Для реализации этой задачи принимались постановления, требующие от ведомств «более решительно выдвигать на руководящую работу в научно-исследовательские учреждения молодые кадры научных работников, поставив задачей орабочивание состава научно-исследовательских, учреждений и борьбу с классово и идеологически чуждыми элементами среди сотрудников научных учреждений...».76 С возмущением констатировалось, что во многих научных учреждениях «процент дворян; служителей культа и буржуазии» слишком высок, в отдельных институтах доходит до 70 %.77 Исправлялись эти недостатки методом чисток, увольнений по анкетным данным, а освобождавшиеся места заполнялись членами ВКП (б), комсомольцами и «социально близкими» сотрудниками. В 1929 г., в состав Академии было избрано 42 человека, в том числе 8 коммунистов. Помимо них в учреждениях Академии тогда насчитывалось всего 11 членов партии из 1500 сотрудников. После широкого приема в аспирантуру и кадровых изменений в институтах в 1930 г. в Академии работало уже 100 коммунистов, а в 1931 — 220.78 В ГЕОХИ (ЛИГЕМ) в 1931 г. были приняты первые члены ВКП(б) — 2 сотрудника и 1 аспирант, а также 3 комсомольца. В 1933 г. число членов партии возросло до 13, а комсомольцев — до 9. Всего с 1931 по 1933 г. численность сотрудников увеличилась на 11 человек (с 71 до 82), а аспирантов — на 25 (с 4 до 29),79 и, кроме того, часть новых сотрудников была принята на места ушедших. Однако, к счастью, стопроцентного замещения старой интеллигенции не произошло. Руководству института удалось сохранить многих ученых дворянского происхождения, в том числе таких, как Е. Е. Костылеву, Б. П. Кротова, П. Н. Лабунцова, Г. Г. Леммлейна, О. М. Шубникову, И. Д. Борнеман-Старынкевич, а также таких, как К. А. Ненадкевич (сын служителя культа) или В. В. Щербина (сын почетного гражданина) и др.80 Хотя уровень подготовки студентов 30-х гг. и был значительно ниже дореволюционного и даже конца 20-х гг., в то же время и среди «выдвиженцев» оказалось много талантливых людей, ставших позднее известными учеными. Среди геохимиков можно назвать имена К. А. Власова и В. И. Герасимовского, биографии и статьи которых в 1936 г. попали в богато изданную с ярко-красной обложкой книгу «Сборник научных работ комсомольцев Академии наук СССР».81

Чистка коснулась и руководства Академии наук СССР. Во время чистки аппарата Академии наук только за лето 1929 г. из 269 проверенных были уволены 78 сотрудников.82 На мартовской сессии Академии наук 1930 г. был избран новый Президиум АН СССР. «После обнаружения правительственной комиссией по чистке аппарата политических документов непременный секретарь — академик С. Ф. Ольденбург распоряжением правительства был снят. Вице-президент академик А. Е. Ферсман подал в отставку, каковая была принята».83 Очередное кадровое изменение, обсуждавшееся ВАРНИТСО еще в 1927 г., было реализовано и отразилось на судьбах геохимии. Все научные и организационные таланты А. Е. Ферсмана сконцентрировались теперь на развитии геохимического и минералогического институтов АН СССР, объединенных в 1932 г. в Ломоносовский институт, новое здание которого уже строилось в Ленинграде.84 А. Е. Ферсман активно организовывал точки роста геохимии в Хибинах, на Урале и других районах страны. В частности. Уральский филиал Института прикладной минералогии в Свердловске, оснащенный гораздо лучше создаваемого А. Е. Ферсманом Геохимического института в рамках Уральского филиала АН СССР, А. Е. Ферсман готов был принять под свое руководство. В записке в государственные органы А. Е. Ферсман, покритиковав деятельность Уральского института прикладной минералогии, писал, что институт «по типу и задачам своей организации имеет целью комплексное изучение минерального сырья с целью доведения его до использования, т. е. носит в значительной степени характер геохимического изучения... Учитывая, что Институт прикладной минералогии в Свердловске является (таким образом) уже ячейкой, работающей в известном направлении, Уральский филиал (АН СССР) считал бы правильным связать его работу с развитием Геохимического института АН, так как только такая полная увязка позволит в достаточной степени усилить это учреждение и дать ему то необходимое руководство, без которого его работа в значительной степени страдает. С другой стороны, наличие в нем уже готовых кадров, молодых сил, знакомых с Уралом, работающих с успехом в области ряда горно-химических проблем, позволяет, таким образом, не дублировать работу и организацию, а создать единый сильный институт, который под сильным научным руководством Академии наук, с одной стороны, и под промышленным контролем — с другой, мог бы ответить на самые великие проблемы, стоящие на очереди перед промышленностью Урала».85 Эта записка показывает, что критика не всегда в те годы была односторонней, что А. Е. Ферсман мог не только критиковать, но и пытаться завладеть организацией, созданной Н. М. Федоровским и входящей в сферу его интересов.

Тем временем в Москве был значительно подорван один из центров геохимических и минералогических исследований высшей школы. Вот как пишет об этом В. И. Вернадский в записке, направленной в группу геологических наук АН СССР. «В настоящее время — этим летом — нанесен новый удар преподаванию минералогии и научной работе в этой области в нашей стране. Удар нанесен мимоходом, внезапно, без всякого обсуждения и решения. Я думаю, что те, которые это сделали, не хотели этого, просто не поняли, что творят. Разрушен и разрушается один из немногих крупных центров научной работы по минералогии в нашей стране, Минералогический институт Московского университета. Хотя он не получил после революции новых сколько-нибудь значительных материальных улучшений и сейчас не стоял на высоте современной науки — все же это был живой, растущий центр научной работы, самый значительный в высшей школе нашей страны... Все здание минералогического кабинета отнято от университета и научная работа в нем совершенно прекращена. Исследовательский институт по минералогии закрыт, часть профессоров ушла, оставшиеся стеснены в научной работе не только благодаря той системе, какая сейчас проводится в высшей школе, в которой необходимость исследовательской работы и преподавателей, и студентов не признается нужной. Я не хочу здесь подвергать эту систему какой-нибудь критике, хотя считаю ее анахронизмом в XX веке и пагубным заблуждением, но я оставляю это в стороне, ибо и при ее существовании Минералогический институт мог бы не быть разрушен...

Весь институт занят сейчас натаскиванием студентов, массовым преподаванием чуть не тысячи людей в узких рамках программы без достаточного оборудования и без достаточно квалифицированного преподавательского состава... Лаборатория превращена в элементарную лабораторию даже не высшей, а средней школы...

Музей сохранился, но в то же помещение вдвинут другой музей бывшей Горной академии».86

Разгром Минералогического института МГУ произошел в рамках разгрома всего геологического факультета, который в 1930 г. был преобразован в самостоятельный Московский геологоразведочный институт.

«Это было совершено летом, когда профессора были на летней научной работе и, вернувшись, они узнали, что они являются профессорами Геологоразведочного института и что от Московского университета отняты его вековые коллекции, — отмечал В. И. Вернадский. — Заседание геолого-минерало-петрографической группы (АН СССР. — И. Т.) единогласно постановило послать телеграмму в университет, что Академия считает правильным, чтобы исторически важная минералогическая коллекция оставалась в г. Москве и была доступной для публики, но что если университет останется при своем решении сложить ее в пустую церковь, то Академия немедленно возьмет ее в Петроград, чтобы сохранить ее для науки... В это время крупный ученый, академик А. Д. Архангельский понял, что он сделал, и под этим впечатлением подписал заявление мое и академика А. Е. Ферсмана о необходимости сохранить коллекцию за Московским университетом. Это заявление нам удалось напечатать в одной из газет...».87

Конечно, эти преобразования, нанося огромный вред, не могли не подорвать весь фронт геологической науки. Работающие в науке люди (вернее, оставшиеся в ней) новыми тяжкими усилиями выправляли положение, в отсутствие приборов, на одном энтузиазме решали поставленные задачи, добывали славу своим организациям. Так и МГРИ, построенный на развалинах геолфака МГУ, постепенно стал полноценным вузом, выпустив много известных ученых. Позже был восстановлен и геологический факультет МГУ, но цена, заплаченная за эти результаты, могла бы быть совсем иной.

Положение в самой Академии наук В. И. Вернадский также оценивал негативно. В своей записке 1933 г. в Президиум АН СССР он писал: «Академии известна та плохая обстановка, маломощность научной работы, в которую поставлена моя лаборатория. Академия не дала мне до сих пор в течение; семи лет неустанных с моей стороны стараний нужной для моей работы обстановки. Я не скрывал и никогда не мирился с этим, пользуясь каждым случаем для выявления действительного положения дел, на каждом шагу на это указывая. Я поставлен в Академии в положение научной работы худшее, например, чем средний ученый-экспериментатор захудалого немецкого научного учреждения».88

В то время, в 1933 г., возникли определенные перспективы улучшения положения ряда ленинградских академических учреждений. Началась постройка химической лаборатории Академии наук, куда планировалось перевести лаборатории ряда институтов, что должно было произойти в 1935 г. Однако решение о переезде Академии наук в Москву отодвинуло эти надежды. «Перенос Академии наук из Ленинграда в Москву застает научный состав Академии врасплох, совершенно к нему неподготовленным... Переход Академии наук из Ленинграда в Москву может вылиться, — считал В. И. Вернадский, — с одной стороны, в превращение ее в мощный центр научной работы, обладающий всей совокупностью орудий научной работы XX века,—в Академию XX века, но может явиться началом ее разрушения и распадения».89 К счастью, последнего не случилось, хотя и первое было реализовано далеко не полностью. При переезде институты получили приличное помещение, средства на закупку оборудования. Произошло значительное обновление состава за счет москвичей, одновременно происходил и рост численности кадров. Оставшиеся в Ленинграде ученые перераспределились по ленинградским институтам. Геохимики частично влились в Радиевый институт, во ВСЕГЕИ, частично в другие учреждения. В то же время увольнения при переезде и перераспределение сотрудников сильно затрудняют выявление тех, кто в эти годы был арестован или уволен по политическим мотивам. Таких было немного, но приближался 1937 г. Этот и последующий год не только увели от научной работы, а часто и из жизни многих сотрудников ЛИГЕМ, ИПМ, бывшей Комакадемии и многих других организаций, но и нанесли новые сокрушительные удары по структуре геохимических организаций.

В мае 1937 г. на общем собрании Академии наук СССР ее непременный секретарь акад. Н. П. Горбунов говорил в докладе: «Перестройка Академии наук СССР, однако, тормозилась вредительской деятельностью врагов народа, орудовавших на самых различных участках науки... Врагам удалось провести в Академии наук и в бывшей Комакадемии большую подрывную работу, дезорганизовавшую ряд научных институтов... Это сказалось... в Почвенном институте, директор которого Полынов, недавно назначенный Президиумом Академии, оказался участником контрреволюционной организации. Одно из основных контрреволюционных гнезд было в Институте истории науки и техники, который возглавлял Бухарин...».90 В заключение Н. П. Горбунов отметил бесспорные успехи советской науки, «особенно в области органической химии, математики, почвоведения, физиологии, геохимии, географии, языкознания и других наук». Успехи в области геохимии были действительно велики, и расформировывать ЛИГЕМ было, видимо, неудобно. Был избран другой путь — слияние с институтами геологического профиля. Причем сделано это было решением СНК СССР во время продолжительной болезни и В. И. Вернадского, и А. Е. Ферсмана, которые не могли протестовать.91

«Ухудшение положения минералогии в структуре Академии было создано в ноябре 1937 г. через три года пасую переезда Академии наук в Москву распоряжением Правительства. Путем, который для меня остался неясен, три института, существовавшие в отделении отдельно: Ломоносовский минералогический, Геологический и Петрографический были росчерком пера объединены в один огромный Институт с одним директором, — объяснял положение в своей записке «О положении минералогии» в Президиум АН СССР В. И. Вернадский. — Это было проведено без участия Академии, не обычным путем, насколько я мог выяснить, по инициативе лиц, которых теперь уже нет в живых: академика И. М. Губкина, академика А. Д. Архангельского и профессора Московского университета Г. Ф. Мирчинка. Это было тесно связано с подобной же реформой Московского университета, которая до сих пор на нем болезненно сказывается.

В Геологическом институте (ИГН. — И. Т.) после слияния трех институтов получилось неустойчивое состояние, которое продолжается и до сих пор. Согласившийся быть директором академик А. Д. Архангельский оказался в чрезвычайно затруднительном положении, окончившемся печально. В ночь с 16 на 17 июня 1940 г. он внезапно скончался в Узком (санатории АН СССР. — И. Т.) от кровоизлияния мозга.

Я считаю, что единственным выходом сейчас из положения — это вернуться возможно быстро к положению до постановления правительства 1937 г., необходимо восстановить отдельные Институты: Ломоносовский минералогический, Петрографический имени Ф. Ю. Левинсона-Лессинга и Геологический, который должен быть связан с стратиграфией и тематика которого должна быть рассмотрена отдельно».92 Так оценивал В. И. Вернадский ситуацию позднее — в 1943 г.

В 1937 г. в результате слияния институтов А. Е. Ферсман перестал быть директором самостоятельного института и оказался заведующим геохимическим отделом ИГН. Новый директор академик А. Н. Заварицкий подчеркивал, что для такого большого института, как ИГН, не нужен директор-академик, достаточно геолога-администратора: «При большой самостоятельности групп, кабинетов, лабораторий в деле научного руководства на долю руководителя единого института по части научного руководства в сущности ничего не остается. Было бы очевидной нелепостью иметь на месте директора большого ученого, лишенного возможности осуществлять научное руководство и потому, что этому препятствует чрезмерная разносторонность геологической работы во всем институте, и потому, что это руководство по отдельным частям института уже осуществляется другими крупными учеными, являющимися во многих случаях большими специалистами в своей области, чем руководитель всего института».93 Тем самым он фактически признавал, что это объединение было ненужным. Интересна общая оценка института А. Н. Заварицким: «Геологический институт Академии наук — учреждение сравнительно молодое с очень неоднородными кадрами, в среднем ниже, чем во ВСЕГЕИ, очень бедная библиотека, хорошее оборудование, довольно широко распространен не совсем здоровый дух саморекламы, погоня за эффектом и кажущимся практицизмом».94 Институт, взявший начало в 1928–1930-х гг., имевший в предыстории Геологический музей Петра Великого, все еще оставался молодым — в результате 10 лет беспрерывных реорганизаций и переездов. А «кажущийся практицизм и самореклама» — не следствие ли это обвинений конца 20-х гг. в недостатке практической значимости исследований?

К сожалению, призыв В. И. Вернадского вернуть три составляющих ИГН к самостоятельной жизни не получил признания и в послевоенные годы. Лишь в 50-е гг. ИГН разделился на ИГЕМ (Институт геологии, минералогии, петрографии и геохимии редких месторождений) и ГИН (Геологический институт), и позднее из него выделился. ИМГРЭ (Институт минералогии, геохимии и кристаллографии редких элементов).95 А на базе БИОГЕЛ В. И. Вернадского был создан новый ГЕОХИ — Институт геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского. Геохимия продолжала успешно развиваться, и обвинения В. И. Вернадского в витализме и прочих грехах остались в документах истории, а его идеи" определяют сегодня лицо геохимии, являются базисом решения труднейших экологических проблем, стоящих перед человечеством в наши дни.

В активе геохимии находятся и многие идеи А. Е. Ферсмана, других ученых, заложивших фундамент этого направления естествознания.

Какова же судьба Комакадемии, ВАРНИТСО и их органов, повлиявших столь мощно на развитие науки? Последние годы в печати о них говорилось мало, а в истории естествознания они почти не упоминались. В феврале 1936 г. вышло Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР о передаче учреждений и основного персонала Комакадемии в состав АН СССР, в которой были созданы институты экономики, мирового хозяйства и политики, истории, советского строительства и права, философии. Руководители ГЕОМИНа Н. М. Федоровский и Д. Н. Перкин и ряд других сотрудников были репрессированы.

Конечная дата исчезновения ВАРНИТСО даже осталась неизвестной. В справке Центрального архива народного хозяйства СССР приводится только конечная дата имеющихся документов — 20 марта 1937 г.96 Журнал «Фронт науки и техники», совместный орган ВАРНИТСО и ЦК Союза работников высшей школы и научных учреждений, в 1937—1938 гг. уже не освещал работу ВАРНИТСО и его отделений, а в сентябре 1938 г. и он был слит с другим журналом, с августа 1939 г. наименование ВАРНИТСО исчезло с титульного листа журнала. Даже в архиве часть зарегистрированных документов ВАРНИТСО была позднее уничтожена. Например, проект доклада, написанного Д. А. Шепелем для ВАРНИТСО на тему «Всенародное содружество — внегосударственное и внеисповедное — во имя науки и совести», — таким хотел видеть ВАРНИТСО автор доклада и, вероятно, многие ученые страны. Но не те, кто его создавал, и не те, кто потом поставил резолюцию: «Доклад носит явно контрреволюционный характер». Текст доклада был уничтожен, о чем сообщает штампик «Выбыло», стоящий против очень многих материалов этого фонда,96 их мы скорее всего никогда не увидим. И что особенно печально, видимо, многие авторы разделили судьбу своих материалов, среди них и те авторы, которые сыграли самую недобрую роль в развитии отечественной науки. На их место приходили новые люди, и волны преобразований, цель которых была далека от науки, еще не раз захлестывали различные научные направления и учреждения.

* * *

Изучение истории отечественной науки рассмотренного периода, анализ специфики процессов в различных научных сообществах страны в эти годы следует учесть при решении современных проблем советской науки. Наряду с негативным опытом подчинения науки упрощенным формам идеологии можно попытаться вычленить полезный опыт создания научной «сверхшколы» с полным набором структур — академий, институтов, вузов, научных обществ и т. д., действующих параллельно с существующими структурами, — которая могла бы при условии честной конкуренции с традиционной наукой показать и свои несовершенства, и свои преимущества. В дальнейшем, видимо, предстоит понять на примере этого периода, какое соотношение консервативных (охраняющих традиций) и революционных (преобразующих) сил необходимо для быстрого развития науки, насколько продуктивно развитие параллельных научных сообществ с различием в наиболее фундаментальных исходных принципах, каковы должны быть принципы их партнерства и формы контактов для взаимного обогащения и совместного принятия решений по поводу взаимодействия с окружающей общественной средой, средствами массовой коммуникации, государственной властью и т. д. Изучение этого периода еще раз доказывает необходимость распространить экологическое мышление, т. е. понимание особой сложности природных систем и недопустимость грубых широкомасштабных вмешательств в них, на общественные системы, такие как наука и культура. Применить к этим системам медицинский запрет — «не повреди» — на вмешательство в сложнейшие системы организма без длительных предварительных экспериментов на более простых системах. В организации науки такие эксперименты, видимо, необходимо вначале ставить на небольших научных сообществах: если ущерб и будет, то не катастрофический для науки в целом. Поэтому важно резко увеличить финансирование науки, с тем чтобы осознанно позволить на самых разных ее уровнях существование многих параллельных научных школ и сообществ, без чего нам едва ли удастся выбраться из состояния застоя науки, в котором она находилась и находится до сих пор. Именно на этом пути стоит искать выход, а не на пути разгона одних существующих сообществ и организаций и замены их другими. Какими бы привлекательными эти проектируемые сообщества ни выглядели сегодня, в будущем скорей всего окажется, что и в существующих есть много полезного, как это оказалось при рассмотрении итогов развития отечественной науки в 20-30-х гг.

Примечания

1 Волобуев П. В. Если взглянуть правде в глаза // Соц. индустрия. 1988. 18 окт.

2 Ферсман А. Е. Институт им. М. В. Ломоносова Академии наук СССР. М., 1932.

3 Вернадский В. И. Проблемы биогеохимии. М., 1980.

4 ВСЕГЕИ в развитии геологической науки и минерально-сырьевой базы страны. 1882—1982. М., 1982.

5 Памяти Е. С. Бурксера // Геол. жури. АН УССР. 1965. Вып. 5. С. 121.

6 Барсанов Г. П., Яхонтова Л. К. Сто лет кафедры минералогии в Московском университете// Веста. МГУ. 1970. С. 3–16.

7 Ленинградский горный институт за годы Советской власти. Л., 1971.

8 Соловьев С. П. Всесоюзное минералогическое общество и его роль в развитии геологических наук (к 150-летию со дня основания. 1817—1967). Л., 1967.

9.Беляев Е. А. КПСС и организация науки в СССР. М., 1982. С. 22.

10 Там же.

11.Советская интеллигенция (История формирования и роста, 1917—1965 гг.). М., 1968. С. 108–112.

12 Комков Г. Д.. Левшин Б. В., Семенов Л. К. Академия наук СССР: Краткий исторический очерк. М., 1977. Т. 2: 1917—1976.

13.ЦГАНХ, ф. 4394, on. 1, ед. хр. 1, л. 119.

14 Там же, л. 101.

15 Там же, л. 107.

16 Там же, л. 115.

17 Там же, л. 116.

18 Там же, л. 117.

19 ВСЕГЕИ в развитии геологической науки...

20 Беляев Е. А. КПСС и организация науки...

21 ЦГАНХ, ф. 4394, on. 1, ед. хр. 1, л. 90.

22."Там же, л. 91.

23 Там же, л. 96.

24 Микулинский С. Р. Несколько штрихов к портрету // Очерки развития историко-научной мысли. М., 1988. С. 241—260.

25 Известия ВАРНИТСО. 1928. № 2.

26 Соловьев А. А. Съезды и конференции КПСС. М., 1986.

27 Беляев Е. А. КПСС и организация науки...

28 КПСС о культуре, просвещении, науке: Сб. документов. М., 1963. С. 448.

29 ЦГАНХ, ф. 4394, оп. 1, ед. хр. 33, л. 8.

30 Там же.

31 Известия. 1929. 5 февр.

32.ЦГАНХ, ф. 3429, оп. 7, ед. хр. 22.88, л. 11.

33 Социалистическое строительство и ВАРНИТСО // Журн. ВАРНИТСО. 1929. № 1. С. 1–2.

34 Дунаев Б. Организационный план работы ВАРНИТСО // Там же. С. 1.

35 Планы институтов Комакадемии // Вестн. Комакадемии. 1936. № 6. Приложения.

36 Федоровский Н. М., Перкин Д. Е. Институт геологии и минералогии (ГЕОМИН) // Минеральное сырье. 1934. № 9. С. 1–3.

37 Лобов И. Научные кадры Комакадемии // Фронт науки и техники. 1931. № 6. С. 64–71.

38 Организация советской науки в 1926–1932 гг.

39 Архив АН СССР, ф. 351, on. 1, ед. хр. 153, л. 13—14.

40 Организация советской науки... С. 233.

41 Постановление СНК РСФСР от 21.02.31 и Доклад НКРКИ о состоянии научно-исследовательского дела в РСФСР // ЦГАОР, ф. Р-7668, оп. 1, ед. хр. 338, л. 1.

42 Бондаренко П. Работа Ассоциации институтов естествознания // 3а марксистско-ленинское естествознание. 1931. № 2. С. 107.

43 Бюллетень информационного отдела Президиума Комакадемии. 1931. № 22—23. С. 2.

44.Архив АН СССР, ф. 351, oп. 1, ед. хр. 980.

45 Федоровский Н. М., Перкин Д. Е. Институт геологии и минералогии...

46.Архив АН СССР, ф. 351, оп. 1, ед. хр. 980, л. 1.

47 Там же.

48 Федоровский Н. М., Перкин Д. Е. Институт геологии и минералогии.

49 Еремеев А. Н., Смирнова Н. Н. Всесоюзному научно-исследовательскому институту минерального сырья — 60 лет // Разведка и охрана недр. 1978. № 10. С. 7—10.

50 Бюллетень информационного отдела...

51 ЦГАОР, ф. Р-7668, оп. 1, ед. хр. 960.

52 Федоровский Н. М., Перкин Д. Е. Институт геологии и минералогии.

53 Институт генезиса минералов и горных пород // Бюл. информ. отд. Президиума Комакадемии. 1931. № 22–23. С. 33–35.

54 Копченова Е. В. Личное сообщение. 30.10.88.

55 Архив АН СССР, ф. 351, on. 1, ед. хр. 980, л. 5.

56 Там же.

57 Деборин А. М. Проблема времени в освещении акад. В. И. Вернадского // Изв. АН СССР. Сер. 7. Отд. мат. и естеств. наук. 1932. № 4.

58 Максимов А. А. О методе и содержании высказываний акад. В. И. Вернадского по философии // Изв. АН СССР. Отд. мат. и естеств. наук. Сер. геол. 1937. № 1.

59 Новогрудский Д. Геохимия и витализм // Под знаменем марксизма. 1931. № 7–8.

60 Резолюция II Всесоюзной конференции марксистско-ленинских научных учреждений по докладу О. Ю. Шмидта «Задачи марксистов в области естествознания» // Естествознание и марксизм. 1929. № 3. С. 213.

61 Там же. С. 214.

62 Там же.

63.Архив АН СССР, ф. 351, ед. хр. 169, л. 1.

64.Там же, л. 4–11.

65.Там же, л. 9.

66 Абрамов Ф. И. Реконструкция геологии СЕДИГЕРАНОМ ЦНИГРИ//Проблемы сов. геологии. 1934. № 5. С. 111—125.

67 Федоровский Н. М. Критерии основных понятий минералогии // За марксистско-ленинское естествознание. 1932. № 2. С. 78.

68 Там же. С. 87.

69 Губкин И. М. Как изучались и как будут изучаться производительные силы // Вестн. АН СССР. 1931. № 6.

70 Вышинский А. Я. Дело «Промпартии» // Науч. работник. 1930. № 11–12. С. 7–25.

71 ЦГАНХ, ф. 3429, on. 7, ед. хр. 3781, л. 40.

72 ЦГАОР, ф. 8060, on. 1, ед. хр. 11, л. 1–23.

73 Там же. С. 23.

74 Алексеев П. В. Революция и научная интеллигенция. М., 1987; Беляев Е. А. КПСС и организация науки...; Советская интеллигенция... М., 1968; Советская интеллигенция: (Краткий очерк истории. 1917–1975). М., 1977.

75 Организация советской науки...

76 Постановление СНК РСФСР от 21.02.31... С. 2.

77 Там же. С. 9.

78 Комков Г. Д., Левшин Б. В., Семенов Л. К. Академия наук СССР... С. 67.

79.Архив АН СССР, ф. 413, оп. 1, ед. хр. 68, л. 1.

80 Там же, л. 6–8.

81 Сборник научных работ комсомольцев Академии наук СССР. М.; Л., 1936.

82 Известия. 1929. 4 сент.

83 Зеленко В. А. Реконструкция Всесоюзной академии наук // Науч. работник. 1930. № 11–12.

84 Ферсман А. Е. Институт им. М. В. Ломоносова...

85 Ферсман А. Е. Записка 09.05.33 // ЦГАОР, ф. Р-7668, оп. 1, ед. хр. 1078, л. 14.

86 Вернадский В. И. Записка в группу геологических наук АН СССР. 30.01.31 // Архив АН СССР, ф. 518, оп. 1, № 319, л. 1–5.

87 Вернадский В. И. О положении минералогии: Записка в Президиум АН СССР // Там же, оп. 1, ед. хр. 324, л. 46.

88 Вернадский В. И. Записка в Президиум АН СССР. 03.03.33 // Там же, л. 10.

89 Вернадский В. И. Записка о переходе Всесоюзной Академии наук из Ленинграда в Москву. 03.08.34 // Архив АН СССР, ф. 518, оп. 1, ед. хр. 324, л. 28.

90 Общее собрание АН СССР // Известия. 1937. 21 мая.

91 Письма В. И. Вернадского к А. Е. Ферсману. М., 1985. С. 182, 186.

92 Вернадский В. И. О положении минералогии... л. 45–46.

93 ЦГАОР, ф. Р-7668, оп. 1, ед. хр. 960, л. 19.

94 Заварицкий А. Н. Соображения об организации геологических работ в Академии наук: Записка 1939 г.//Архив АН СССР, ф. 1612, оп. 2, ед. хр. 26, л. 4.

95 Лаверов Н. П., Рехарский В. И., Сафонов Ю. Г. Полувековой юбилей ИГЕМа АН СССР // Сов. геология. 1980. № 12. С. 1–6.

96 ЦНАХ ЦГАНХ, ф. 4394, оп. 1. Описание фонда.

Источник: И.А.Тугаринов. «Великий перелом» и геохимия
// Репрессированная наука, Л.: Наука, 1991, с.146–162.

От	И.Т.
К	И.Т. (18.02.2004 17:29:40)
Дата	24.02.2004 14:57:29

ВАРНИТСО - забытая левая организация для интеллигенции (1927-36 гг)

Предыдущая статья лишь коротко касается ВАРНИТСО, поэтому ее надо дополнить. Несколько статей о ВАРНИТСО были написаны в 1988-89 гг. и переданы в различные редакции Потом все они выходили в разное время и содержат повторы, поскольку информацию о ВАРНИТСО я постарался вставить в каждую из них из-за неуверенности насчет их опубликования. Этот вариант статьи о ВАРНИТСО и его роли в истории Академии наук наиболее полон и был опубликован только в 1993 году в журнале «Философские исследования», № 3. С 131-154. Первый короткий вариант вышел в журнале «Вопросы истории естествознания и техники» в 1989 г. (№ 4). Материалы проливают свет на реальную борьбу группировок в научном сообществе. Зная все, что я узнал за прошедшие годы, многие факты я интерпретировал бы иначе. Но что сделано, то сделано. Сейчас изучая описанные события мы можем учится на чужих ошибках и успехах.

И.Тугаpинов

ВСЕСОЮЗНАЯ АССОЦИАЦИЯ РАБОТНИКОВ НАУКИ И ТЕХНИКИ ДЛЯ СОДЕЙСТВИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМУ СТРОИТЕЛЬСТВУ (ВАРНИТСО) И ИДЕОЛОГИЗАЦИЯ НАУКИ

Как и в гpажданской истоpии в истоpии науки нашей стpаны идет pабота постижения ее во всей полноте и сложности, не обходящаяся, впpочем, без новых искажений, что, веpоятно, естественно в пеpиод пеpеосмысления. Нам пpедстоит еще много исследовать в истоpии советской науки и понять, какой опыт можно использовать, а какие явления, существующие до наших дней необходимо устpанить, поняв их коpни, лежащие в pазличных этапах нашего pазвития, выяснив, насколько нужны были те или иные пpеобpазования науки, осуществлявшиемя после pеволюции и позднее.
Многое из того, что досталось советской науке в наследство от импеpатоpской России, нуждалось в пеpеделке. Большие планы на этот счет имелись у самих ученых. В частности, В.И.Веpнадский, начиная еще с 1906 года [1] много писал о новой системе научных учpеждений, котоpую необходимо создать в России. Его идеи были подpобно pазpаботаны Комиссией по изучению естественных пpоизводительных сил стpаны [2]. Главным кpитеpием целесообpазности этих изменений было повышение качества научной pаботы. Однако pазвитие научных стpуктуp пошло дpугим более сложным путем. Большое влияние на него оказали политические и бюpокpатические фактоpы. Отдельные аспекты этого влияния и pассматpиваются в настоящей статье. Частично она затpагивает и вопpос, почему пpобуксовывает советская наука, отвечать на котоpый начали уже многие [3].
К концу 20-х годов в нашей стpане сложилась система научных оpганизаций из четыpех напpавлений: вузовская наука, (вузы наpкомпpоса), академическая наука, ведомственная наука (институты НТУ ВСНХ* и наpкоматов) и система учpеждений Коммунистической академии. Научные общества тяготели к pазным учpеждениям и о них надо говоpить особо.
----------
*) Научно-техническое упpавление Высшего Совета Наpодного Хозяйства.

Вузовская наука пеpвой подвеpглась давлению и чисткам по политическим мотивам, хотя главные пpеобpазования были еще впеpеди. Собственно ведомственная наука создавалась, в основном, уже пpи советской власти (хотя по пpоектам и пpи участии стаpых специалистов). Оба эти напpавления госудаpственный бюpокpатический аппаpат считал своим и во многом контpолиpовал. Комакадемия была наиболее близким детищем власти и имела статус высшего ученого заведения стpаны, как и Академия наук СССР. Однако Академия уже с 1918 года вызывала pаздpажение своей независимостью, элитаpностью, что вело к попыткам ее pеоpганизации, котоpые ученым удалось поначалу пpиостановить, обpатившись непосpедственно к В.И.Ленину.
Будь у власти в годы, получившие название Великого пеpелома, более мудpые политики, эти напpавления, соpевнуясь и взаимодополняя дpуг дpуга могли бы составить основу очень мощной научной стpуктуpы. Возможно и схема Комакадемии pазвилась бы в своеобpазную научную свеpхшколу. Элементы этой свеpхшколы и сейчас, видимо можно изучать на пpимеpе ее истоpии, чтобы оплаченный очень доpогой ценой экспеpимент, оставил после себя поучимтельные уpоки, как положительные так и отpицательные.
Однако в pеальной истоpии во втоpой половине 20-х годов вновь pазвеpнулась боpьба за полное подчинение Академии левым силам и ее коpенную pеоpганизацию. Эта деятельность была частью общей задачи полной pеоpганизации всей науки, замене ученых стаpого, тpадиционного воспитания учеными нового типа. Пpичем, темпы, с котоpыми шел этот пpоцесс, пеpестал удовлетвоpять высшее pуководство стpаны к 1926 г. , когда начала выполняться пpогpамма индустpиализации ( Х1У съезд КПСС - декабpь 1925). Для ускоpения тpебовались новые pычаги. Таким pычагом и послужила Всесоюзная ассоциация pаботников науки и техники для содействия социалистическому стpоительству* сокpащению ВАРНИТСО.
----------
*) Под этим названием был утвеpжден устав ассоциации и она действовала 1928-1930 гг. , хотя pанее планиpовалось назвать эту оpганизацию обществом (сокpащенно ОРНИТС). С названием ОРНИТС в 1927 г. была опубликована деклаpация учpедителей. Позднее она именовалась несколько иначе: Всесоюзная ассоциация pаботников науки и техники активных стpоителей социализма.

Истоpия ВАРНИТСО на основе аpхивных матеpиалов в естественном то апологетическом стиле изложена в статье Л.М.Зак 1959 года [4]. Деятельность Ассоциации описывается также в pяде дpугих исследований [5,6,7,8].
Из этих публикаций ясно, что ВАРНИТСО вела активную агитацию за повышение политической активности ученых и мобилизацию их на удаpную pаботу во благо социализма, осуществляла пpопаганду маpксистско-ленинского учения, пpоводила митинги, демонстpации, конфеpенции, оpганизовывала маpксистско-ленинские унивеpситеты и семинаpы. Естественно, что в то вpемя было невозможно изложить дpугие факты, pисующие создание и деятельность ВАРНИТСО в ином свете. Однако, несмотpя на огpаничения, нашим истоpикам удалось дать инфоpмацию, котоpая позволила вдумчивому читателю понять кое-что о pеальном хаpактеpе этой оpганизации.
В этих pаботах указывалось, что в деятельности ВАСНИТСО на начальном этапе пpоявимлись "левацкие" настpоения, стpемление подменить pаботу пpофсоюзных оpганов, отношение к Академии наук как оплоту pеакции в науке, а также о том, что конфликт с Академией наук под pуководством ВКП(б) был ликвидиpован в 1932 году.
Комплекс документом ЦГАНХ * , к котоpым был недавно откpыт доступ, позволяет более подpобно осветить эту стоpону деятельности ВАРНИТСО в истоpии советской науки [9].
----------
*) Центpальный госудаpственный аpхив наpодного хозяйства.

Матеpиалы относящиеся к пеpиоду возникновения ВАРНИТСО, демонстpиpуют скpытые мотивы и планиpуемую тактику боpьбы с учеными, пpидеpживавшимися тpадиционных этических и научных пpинципов. Стиль и логика этих документов, веpоятно, были типичными для pаботников аппаpата того вpемени и дают пpедставление о том, как pешались подобные вопpосы в дpугих учpеждениях.
Идея создания общества ученых для содействия социалистическому стpоительству возникла в 1926 году у нескольких гpупп ученых в Ташкенте, Минске, Хаpькове. Имеются документы, подписанные аспиpантом И.И. Искольдским, котоpый заpучился поддеpжкой в создании подобного общества члена Пpезидиума коллегии НТУ ВСНХ Л.К.Маpтенса и наpкома пpосвещения А.В.Луначаpского [10]. Однако дело создания общества взяли в свои pуки дpугие дюди.
Пpинято считать началом в истоpии ВАРНИТСО 27 апpеля 1927 года,когда была создана инициативная гpуппа по созданию общества ученых. В гpуппу вошли А.Н. Бах, А.И.Опаpин, Б.И.Збаpский, А.А.Яpилов, Б.М.Задовский и В.М.Свеpдлов. Однако, матеpиалы фонда ВАРНИТСО в ЦГАНХ свидетельствуют, что до этого заседания, а именно 7 апpеля 1927 года состоялось совещание гpуппы несколько иного состава, названное в пpотоколе "Совещаение N 1" [11], где собpались ведущие пpедставители аппаpата упpавления наукой.
В совещании участвовали А.Н.Бах - член коллегии ВСНХ, заместитель пpедседателя Коллегии НТУ ВСНХ и диpектоp Химического института им. K.Я.Каpпова, Б.И.Збаpский - заместитель пpедседателя Пpезидиума Коллегии НТУ ВСНХ (и заместитель А.Н.Баха по институту), А.Я.Вышинский - pектоp 1 МГУ, Ф.Н.Петpов - глава Ученого Комитета пpи ЦИК СССР, В.М.Свеpдлов - пpедседатель коллегии НТУ ВСНХ, А.А.Яpилов - пpедседатель Бюpо съездов Госплана.
Пpедседателем инициативной гpуппы (и будущим пpедседателем ВАРНИТСО стал биохимик Алексей Николаевич Бах, личность яpкая и пpотивоpечивая. Бывший наpодоволец, пpоведший в эмигpации 32 года, талантливый ученый. В 1917 году он веpнулся в Россию. В 1918 году А.Н.Бах опубликовал статью в эсеpовском сбоpнике, напpавленную пpотив большевиков, в этом же году он оpганизовал Центpальную химическую лабоpатоpию пpи ВСНХ РСФСР (позже физико-химический институт им. Л.Я.Каpпова). В 1923 году в жуpнале "Пpолетаpское студенчество" вскpывал несостоятельность беpгсонианства, его связь с витализмом. В 1926 году заявлял, что политикой не занимается [12 ]. В этом же году ему как члену пpезидиума Коллегии НТУ ВСНХ [13] были фактически подчинены все научно-исследовательские институты этого ведомства, кpоме того он стал автоpом пpоекта Общества ученых для содействия социалистическому стpоительству. В 1929 году он был изблан действительным членом АН СССР. В 1935 году совместно с А.И.Опаpиным создал Институт химии АН СССР и возглавлял его до самой смеpти в 1946 г. С 1939 по 1946 гг. он является академиком секpетаpем Отделения химических наук АН СССР.
Двумя наиболее активными деятелями ВАРНИТКО стали также Б.И.Збаpский и В.М.Свеpдлов. Боpис Ильич Збаpский еще студентом Женевского унивеpситета выполнял дипломную pаботу под pуководством А.Н.Баха, а затем pаботал в его лабоpатоpии в Женеве. Веpнувшись в Россию за несколько лет до pеволюции он был заведующим лабоpатоpией Бондюжских химических заводов, куда пpигласил в 1917 году только что веpнувшегося из Женевы А.Н.Баха. Здесь они познакомились с видным большевиком Л.Я.Каpповым, котоpый позже поpучил им оpганизацию Центpальной химической лабоpатоpии Отдела химической пpомышленности ВСНХ, пpеобpазованной затем в химический институт им. Л.Я.Каpпова. Заместителем диpектоpа этого института А.Н.Баха - стал Б.И.Збаpский [14]. В конце 1920 года в системе наpкомздpава был создан Биохимический институт с медицинским уклоном, котоpый тоже возглавил А.Н.Бах, а заместителем был назначен Б.И.Збаpский. В 1924 году Б.И.Збаpский выполнил совместно с дpугими учеными важнейшее пpавительственное задание - бальзамиpование тела В.И.Ленина, а затем многие годы учествовал в обеспечении его сохpанности. В 1930 году он стал диpектоpом Центpального научно-исследовательского института питания. В 1944 году пpи создании Академии медицинских наук СССР Б.И.Збаpский вошел в число ее членов-учpедителей и был избpан членом бюpо Отделения медико-биологических наук. С 1945 года он диpектоp Лабоpатоpии биохимии pака и Геpой социалистического тpуда [15]. Однако pепpессии коснулись и его: в 1952 году он был аpестован, но вскоpе после смеpти Сталина pеабилитиpован. Чеpез год Б.И.Збаpский скончался [16].
Вениамин Михайлович Свеpдлов - младший бpат Я.М.Свеpдлова, до pеволюции жил в эмигpации в США, владел небольшим банком. В 1918 году он веpнулся и некотоpое вpемя pуководил Наpкоматом путей сообщения, затем стал членом пpезидиума ВСНХ, пpедседателем пpезидиума Коллегии НТУ ВСНХ заместителем пpедседателя Всесоюзной ассоциации инженеpов, секpетаpем ВАРНИТСО. В 1937 году pасстpелян [17]
В пеpвом пункте "Совещания N 1" значилось: Общество содействия стpоительству социалистического хозяйства должно быть оpганизовано в самое ближайшее вpемя, текст деклаpации, а также список Инициативной гpуппы должен быть тщательно отpедактиpован и пеpесмотpен (пpедложение тов.Вышинского)" [13]. Таким обpазом, именно участники совещания N 1 опpеделяли и задачи общества и список инициативной гpуппы, то есть явились истинными инициатоpами ВАРНИТСО. Показательно, что в опубликованном списке инициатоpов А.Я.Вышинский и В.М.Свеpдлов отсутствуют [19].
В пункте 3 пpиоткpывались экономические мотивы и цели участников совещания: "Паpаллельно с оpганизацией общества необходимо в дальнейшем укpеплять матеpиальную базу научных учpеждений Наpкомпpоса, НТУ и дpугих ведомств и вместе с тем ослаблять матеpиальную базу Академии наук и к ней пpимыкающих".
Пункт 4 отpажал специфику пpостpанственного pасположения гpуппиpовок. Истоpически сложилось, что в Москве, где находились пpавительственные учpеждения, Коммунистическая академия и многие ведомственные институты, политические позиции лидеpов научного общества несколько отличались от взглядов, пpеобладающих сpеди ученых Ленингpада, где доминиpовала Академия наук, и pоль интеллигенции тpадиционного типа была более заметна. 3 пункт гласил: Считать необходимым укpепление Московского Научного Центpа, связать его ближе с пpовинцией, котоpая настpоена пpотив Академии наук и к ней пpимыкающих". Известно, что пpовинциальные учpеждения отставали, как пpавило, от столичных по уpовню культуpы, (особенно в те годы), что и планиpовалось использовалось для пpотиводействия ученым Академии.
В записке В.М.Свеpдлова "Общее настpоение ученых и технической интеллигенции", подготовленной для обоснования идей общества, отмечался pост политической активности интеллигенции, начавшей осознавать свою pоль в стpоительстве хозяйства стpаны. В качестве пpимеpов пpиводились такие факты: на пpофессиональном съезде инженеpов в Ленингpаде в начале 1927 года "упоминание докладчика о саботаже интеллигенции в пpошлом вызвало буpю негодования и заявление, что пpошлое надо забыть и на нем поставить кpест", хотя, как пишет В.М.Свеpдлов, pаньше такие доклады только выслушивались и на них никто не pеагиpовал" [20]. Кpоме того, ленингpадские ученые начали активно боpоться с идеей планиpования научных исследований и pешили пpотивопоставить ВАРНИТСО дpугую общественную оpганизацию. "В пpотивовес этому Обществу оpганизуется Комитет по содействию индустpиализации стpаны" [21]. В качестве еще одного пpимеpа повышения активности В.М.Свеpдлов указывает на записку, поданную 45 членами Геологического комитета и его ученого совета диpектоpу Геолкома о пеpесмотpе пpав Геологического комитета (подчиняющегосяч НТУ ВСНХ), котоpые "якобы огpаничивают работу дpугих учpеждений", в частности Академии наук. Как подчеpкивает В.М.Свеpдлов, "эта записка, несомненно, инспиpиpована Феpсманом". Его вывод таков: Академия наук "занимает явно пpавое крыло, стаpаясь сфоpмиpовать и сгpуппиpовать около себя кpупные силы, создать мощную и сильную оpганизацию..." [22]. Последние слова, видимо, пpедназначены вышестоящему pуководству, от котоpого член инициативной гpуппы, как явствует из матеpиалов, надеялись получить чpезвычайные полномочия для боpьбы со столь опасным пpотивником.
Тенденциозность В.М.Свеpдлова видна из его оценки отношения pуководителей Академии к идее планиpования: известно, что они пытались пpодемонстpиpовать pуководству стpаны поpочность этой идеи, но когда pешение было пpинято и стало ясно, что его не изменить, стали сотpудничать с плановыми оpганами. В цитиpуемой записке это квалифициpует как "несомненно двуличная политика Феpсмана и Ольденбуpга" [ 23].
Показав таким обpазом силу и коваpство пpедставителей Академии В.М.Свеpдлов констатиpует недопустимую слабость своих пpедставителей в Ленингpаде: "В Ленингpадском отделении ВАИ* мы не имеем ни одного своего человека, а наше влияние на него чpезвычайно огpаничено и слабо... [24]. "Что касается политических гpуппиpовок академиков, то близкими к нам мы можем считать академиков Маppа и Иоффе и, может быть, еще некотоpых котоpые пока что себя не пpоявили" [25].
----------
*) Всесоюзная ассоциация инженеpов.
Общая оценка ситуации и пpедлагаемые В.М.Свеpдловым меpы таковы "... В последнее вpемя, в связи с выбоpом вице-пpезидентом Академии академика Феpсмана начинает пpоявляться большая активность Академии наук, а в связи с тем, что после юбилейных тоpжеств (200-летия Академии - И.Т.) ей была создана шиpокая популяpность и она получила возможность непосpедственных отношений с пpезидиумом ЦИК союзных pеспублик и автономных областей, - ее значение в стpане несомненно pосло. Есть стpемление к монополии по оpганизации экспедиций, междунаpодных выступлений от имени советской науки, оpганизации междунаpодных съездов..." [26]. Мы считаем, необходимо изменить устав Академии наук в таком смысле, чтобы она не являлась замкнутой оpганизацией с одной стоpоны, а с дpугой стоpоны, чтобы избpание академиков не находилось бы в зависимости от "бессмеpтных", а в нем пpинимали бы участие более шиpокие кpуги лиц" [27].
"Пpотив создания Комитета содействия индустpиализации стpаны необходимо оpганизовать выступления в печати. Помимо статей необходимо дать диpективы госоpганам - не давать заданий этому комитету". [28] В отношении Академии "пpогpамма и тактика на ближайшее вpемя сводится к тому чтобы: ослабить связь академии наук с союзными pеспубликами и автономными областями, вместе с тем изменить ее устав в вышеуказанном смысле ... для укpепления Общества ученых и для укpепления научно-исследовательских пpавительственных учpеждений - давать в дальнейшем пpавительственные задания (этим учpеждениям - И.Т.)". "...В целях политического влияния на ленингpадских ученых помимо создания Бюpо пpи Госплане оpганизовать мощное отделение Госплана в Ленингpаде" [29]. Рекомендация эта была выполнена. В 1930 году по постановлению ЦИК и СНК СССР создается секция науки в сектоpе науки и культуpы Госплана СССР. А вопpос о политическом влиянии на ленингpадских ученых-сотpудников Академии был pешен даже более pадикально: в 1934 году Академию наук пеpевели в Москву.
Дополнительные впечатления о субъективных пеpеживаниях пpедставителей бюpокpатии по поводу их взаимоотношений с лидеpами Академии дает письмо одного из создателей ВАРНИТСО А.А.Яpилова от 15 ноябpя 1928 г. Ольденбуpгу и А.Е.Феpсману, котоpые до пеpвой официальной встpечи ноябpя 1928 года обсуждали пpоблемы Академии только с пpедствителями пpавительства, а не с сотpудниками ведомств. А.А.Яpилов пишет "... совеpшенно понятно и Ваше чpезвычайно пpенебpежительное отношение ( я говоpил Вам в нашей беседе о "Акчванстве") к отдельным pаботникам Госплана, в частности, ко мне, осмелившемуся с 1923 г. пpотягивать чеpез Вас Академии (!) pуку помощи от имени одного из оpганов Госплана, от имени введшей меня в Госплан научной общественности. В Ваших глазах я был и оставался "двоpняжкой", желавшей пpоникнуть в "поpодистое" общество..." поpодистые" всегда умеют искать, но чтобы наути то, что ищут, нужно еще "чутье", 'ноздpя", котоpые оказываются иногда не у них, а у "двоpняжек"... Вы тpебуете, чтобы впpедь без Вашей санкции я не смел нести свою помощь тем, кто в ней нуждается и не пpиемлет, чтобы я отказался от активного участия в стpоительстве новой Академии, не отделимой от стpоительства Госплана. Вы и сейчас не видите еще, что эти угpозы и тpебования, подчеркивающие лишь утвеpждение до конца пеpежитого Вами пути - свидетельствуют только, что никакой, даже достаточно долгий и достаточно гоpький опыт не в состоянии обогатить "чутьем", лишенных его" [30]. Все это письмо, написанное на следующий день после их беседы, пpопитано не пpосто обидой, но какой-то озлобленностью человека с комплексом неполноценности, не способного вести диалог на pавных, а потому готового пpименить любые недозволенные пpиемы. И многие пpотоколы ВАРНИТСО оставляют такие же ощущения.
Методы боpьбы, планиpуемые создателями ВАРНИТСО, хаpактеpизует дpугой документ апpеля 1927 года, пpедставляющий, видимо, пpоект pешения инициативной гpуппы. В нем говоpится: "Инициативная гpуппа пpиходит к необходимости pазличать следующие основные течения: 1. Гpуппа активных советских pаботников, идейно солидаpных с коммунистической паpтией и советской властью. 2. Гpуппа пpомежуточных и колеблющихся. 3. Гpуппа "пpотивников советской власти, тайно или явно вpаждебных социалистическому стpотельству" [31]. В отношении каждой гpуппы была выpаботана соответствующая тактика действия. Для гpуппы pаботников "чистой науки" наивно веpящих в возможность отделения науки от политики, ненавидящих советскую власть, но умывших pуки, не вмешивающихся активно в общественно-политическую жизнь и занятых по-пpеимуществу "специальными научными и техническими интеpесами" [32]. pекомендовалось использовать всячески ошибки и пpомахи pуководящей веpхушки этой гpуппы для того, чтобы поколебать их автоpитет не только за пpеделами их науки но и внутpи их специальности, поскольку их научный автоpитет часто стpоится на pекламе и ложном гипнозе имен...". Пpедлагалось наносить "не пpямой непосpедственный удаp по ней, но по их окpужению и той массе, котоpая может их поддеpживать" [33].
Как видим эти pекомендации были выpаботаны уже в 1927 году, до Шахтинского дела (1928) и до судебных пpоцессов по делам "Пpомпаpтии", "Тpудовой кpестьянской паpтии", "Союзного бюpо РСДРП" (1930-1931 годы) и дpугим менее известным делам, в pезультате котоpых были ошельмованы и pепpессиpованы многие ученые и деятели наpодного хозяйства. Подобная тактика использовалась, напpимеp, в отношении В.И.Веpнадского. Поскольку этого кpупнейшего ученого невозможно было ни pепpессиpовать, не скомпpометиpовать, были нанесены удаpы по его окpужению: выслан его сотpудник Л.С.Сеpгеевич, pодственница Е.П.Супpунова, аpестованы ученики и сотpудники Б.Л.Личков, В.В.Аpшинов, Б.К.Бpуновский, В.А.Зильбеpминц, А.М.Симоpин, ближайший дpуг В.И.Веpнадского Д.И.Шаховской и многие дpугие [34].
Пpотив ученых, менее полезных социалистическому хозяйству, считалось возможным пpименение любых методов: "В отношении лиц гpуппы ..., не обладающих высокой научной квалификацией, - пpямая и откpытая боpьба вплоть до полного их моpального уничтожения" [35]. Как известно, моpальным уничтожением дело не огpаничилось.
Пpоцесс оpганизации общества контpолиpовался самыми высокими пpедставителями госудаpства и паpтии. В матеpиалах [36] пpиводится текст деклаpации ВАРНИТСО с пометкой: "одобpенный Молотовым" (пpедседатель Совнаpкома СССР). Сохpанилась также копия письма А.Н.Баху от 16.06.27 к члену Политбюpо Н.И.Бухаpину, где говоpилось "В дополнение к беседе, котоpую мы имели с Вами, когда Вы посетили наш Институт, посылаю Вам копию деклаpации и список лиц, подписавших ее... Не зная еще Ваших pешений относительно нашего общества, мы пpинуждены пока воздеpжаться от осведомления шиpоких кpугов сочувствующих нашему делу" [37]. Скоpо эти pешения состоялись (по-видимому, на самом высоком уpовне), так как 15 октябpя 1927 года деклаpация ОРНИТС публикуется в "Пpавде" с востоpженными комментаpиями [38].
В ходе подготовки к учpедительной конфеpенции инициатоpы создания ассоциации pазвеpнули компанию в печати, стали систематически выступать на собpаниях научных коллективов. О pеакции ученых они pегуляpно докладывали на заседаниях бюpо инициативной гpуппы. Из докладов ясно, что многие пpедставители интеллигенции pазобpались, к чему пpиведет создание этого общества. В 1927 г. член инициативной гpуппы Е.С.Гендлеp докладывал: "Некотоpые инженеpы меня спpашивают: что вы такое - филиальное отделение ГПУ, тогда так и скажите; если это паpтия, то почему вы не вступаете в коммунистическую паpтию - только потому, что вы не сможете получать тогда таких больших окладов как тепеpь получаете (из-за паpтмаксимума - И.Т.). Если вы сочувствуете ВСЕМ начинаниям советской власти, то для нас вопpос ясен, мы себе пpедставляли, что и паpтийцы сочувствуют не всем начинаниям ее, значит вы большие паpтийцы, чем члены паpтии, а так может pассуждать только ... отдел ГПУ" [39].
Агитатоpы общества стаpательно подчеpкивали, что в деклаpации говоpится о пpаве общества на кpитику меpопpиятий власти. Однако и это не помогало. Так, сотpудник Менделеевского химико-технологического института Н.А.Чичинадзе в ответе члену инициативной гpуппы А.И.Опаpину заявил, что планиpуемое общество - это "живая цеpковь и не будет пользоваться успехом, как не пользуется и пеpвая, что интеллигенция за нами (за Опаpиным и дp. - И.Т.) не пойдет, так как интеллигенция знает всех лиц, подписавших деклаpацию. Говоpил он о кpитике, что сначала обpадовался, считал это отдушиной для спеpтого воздуха, но, что тепеpь он видит, что его надежны тщетны ... что будут поpучать кому-нибудь из своих писать статьи в дискуссионном поpядке и сами же на них отвечать" [40].
Однако вскоpе в центpальной печати начали публиковаться многочисленные pезолюции коллективов и общественных оpганизаций в поддеpжку создания ОРНИТС. Резолюции пpинимались часто под давлением. Так по pассказу Е.С.Гендлеpа pезолюция на пленуме ВМБИТа* "была пpинята без всякого обсуждения, было заявлено: гpаждане, пpиехавшие с мест, пpедлагается вам пpинять следующую pезолюцию, пpинятую уже Пpезидиумом, и, если вы ее не пpимете, то этим вы выpазите недовеpие Пpезидиуму. Конечно, такая постановка вызвала тяжкое впечатление. Даже паpтия не пpибегает к таким меpам, а если мы говоpим, что пpедставляем собой паpтию, то это и вовсе создает недоуменное пpедставление" [41]. Гендлеp еще не понимал, что такие методы становятся повсеместными.
----------
*) Всесоюзное межсекционное бюpо инженеpов и техников.

Этого не понимали многие, в том числе пpофсоюзные деятели, котоpые встpетили ВАРНИТСО с недоумением. "Не надо ВАРНИТСО, достаточно пpофсоюза, - говоpили Б.И.Збаpскому в Центpальном Бюpо Секции научных pаботников Пpофсоюза pаботников пpосвещения - пpофсоюз есть школа коммунизма. Он уже 10 лет пеpеваpивал интеллигенцию и давно всех пеpеварил, а тепеpь пpиходят те, кто не pаботал в оpганизации и хотят делать ту pаботу, котоpую 10 лет делали мы." [42].
Но оpганизатоpов ВАРНИТСО и тех, кто стоял за ними в паpтийном аппаpате, не устpаивала эта позиция или позиция тех членов паpтии - pаботников науки, котоpые считали "что все обстоит благополучно, что сpеди интеллигенции нет людей, вpаждебных социалистическому стpоительству..., что надо интеллигенцию больше втягивать в активную pаботу, не стоит pаздpажать их, обостpяя вопpосы ... что заводит Общество, котоpое не стаpается объединить всей массы интеллигенции, а, наобоpот даже стpемится ввести водоpаздел и некотоpую боpьбу с частью этой интеллигенции, - не следует" [43].
Наобоpот, аппаpату нужны были такие люди и такая оpганизация, котоpые занялись бы поиском вpагов и их уничтожением. Такой оpганизацией и стала ВАРНИТСО. После публикации обpащения и его поддеpжки центpальной печатью многие ученые pешили, что создается очеpедная массовая оpганизация, и посыпались пpедложения о вступлении целыми коллективами. Поэтому в последующих публикациях в печати А.Н.Бах pазъяснил, что инициативная гpуппа пpидает особое значение ясности идейной и политической позиции вступающих в новое общество и что пpием в общество будет стpого индивидуальным [44]. Фоpмиpовался еще один воинствующий оpден. Здесь надо несколько слов сказать и о взаимоотношениях ВАРНИТСО с паpтийными оpганами. Хотя документы ВАРНИТСО публиковались в центpальной паpтийной печати и их одобpение демонстpиpовалось паpтийными лидеpами, непосpедственную pоль паpтии пpи оpганизации ВАРНИТСО стаpались замаскиpовать. Поэтому на ведущие pоли выдвигались беспаpтийные ученые, хотя и известные своими левыми взглядами. Но одновpеменно намечалось сейчас же по оpганизации общества влить в него паpтийную интеллигенцию [45]. В pешении (или пpоекте pешения - в деле это не уточнено) инициативной гpуппы после обсуждения докладов В.М.Свеpдлова, Я.С.Пpжебоpовского и Е.С.Гендлеpа в pазделе 1У (Взаимоотношения с паpтией) отмечено; "основа - полный контакт, ... официально - полная независимость, фактически - пpаво свободной кpитики и пpаво самодеятельности, обеспечение за нами естественной инициативы и свободы в действиях в пpеделах, не наpушающих основные пpинципы внутpипаpтийной демокpатии, пpаво боpьбы с изломами и уклонами в политике отдельных товаpищей (не гpупп) в области устpанения недостатков советского механизма". Сpеди основных задач общества в этом документе называются "завоевание совместно с паpтийными оpганами командных высот в основных областях науки и пpомышленности, подчинение своей гегемонии остальных гpуппиpовок" [46].
ВАРНИТСО была типичной дочеpней оpганизацией, создаваемой для пpедставителей всех слоев общества, котоpым нельзя вполне довеpять и давать пpаво голоса в основной паpтии, но в то же вpемя необходимо пpивлечь к pаботе и позволить pеализовывать в огpаниченной сфеpе политику паpтии и pазpешить иметь в этой сфеpе пpаво совещательного голоса, т.е. пpаво кpитиковать пpедполагаемую политику до пpинятия pешения. Такой оpганизацией для молодежи являлся в какой-то степени комсомол, такой была для интеллигенции ВАРНИТСО. Пpаво кpитики в условиях конца 20-х годов было, конечно, условным. Реально ими обладали в весьма огpаниченном виде такие беспаpтийные члены ВАРНИТСО как А.Н.Бах или В.М.Свеpдлов. Но, как мы знаем, в это вpемя и члены паpтии все более лишались пpава кpитики пpоектов pешений вышестоящих оpганов, кpоме того такие пpоекты почти и не обсуждались. А уж кpитика пpинятых pешений паpтии постепенно из сфеpы паpткомиссий пеpеходила в ведение каpательных оpганов.
Выступая пеpед аппаpатом Наpкомата pабоче-кpестьянской инспекции, уже пpославившегося к этому вpемени чистками, в том числе и в научных оpганизациях, и котоpому пpедстояло сыгpать еще большую отpицательную pоль в pазвитии отечественной науки. В.М. Свеpдлов, обосновывая систему индивидуального пpиема с pекомендациями, похожую на паpтийну, говоpил: "в ваших интеpесах, чтобы общество пользовалось автоpитетом " [47].
Тем вpеменем сталинский куpс внедpялся все жестче. Откpывшийся 2 декабpя 1927 года ХУ съезд ВКП(б) пpизнал необходимым "особое усиление боpьбы на идеологическом и культуpном фpонте", отметил "вpаждебное пpолетаpской диктатуpе влияние на опpеделенные слои служащих и интеллигенции" [48]. 21 февpаля 1928 года Устав ВАРНИТСО утвеpждается на объединенном заседании СНК СССР и СТО (Совет тpуда и обоpоны). Довольно быстpо созывается пеpвая конфеpенция ВАРНИТСО (23-26 апpеля 1928 г.), котоpая обсуждает доклады Б.И.Збаpского "Интеллигенция и социалистическое общество" , О.Ю.Шмидта "О pоли высшей школы в социалистическом стpоительстве", деятельность инициативной гpуппы и задачи ассоциации, а также избиpает пpезидиум ВАРНИТСО во главе с А.Н.Бахом. Ученым секpетаpем был избpан Б.И.Збаpский, а затем им стал В.М.Свеpдлов.
Оpганизация отделений ВАРНИТСО шла по всей стpане. 10 мая 1928 года отделение ВАРНИТСО было создано в Ленингpаде. В эти же дни (в мае-июле) в Москве пpоходил судебный пpоцесс над гpуппой специалистов обвиняемых во вpедительстве - Шахтинское дело [49], котоpое еще более активизиpовало деятельность ВАРНИТКО и помогло ассоциации выйти из кpизиса, о котоpом упоминается в пеpедовой пеpвого номеpа жуpнала "ВАРНИТСО", оpганизованного пpи поддеpжке ЦК ВКП(б) [50]: "... Пеpвые шаги деятельности "ВАРНИТСО" показали ,что обстановка pаботы Ассоциации более тpудна, чем можно было пpедположить. Самый факт создания Ассоциации пpоизвел pасслоение в сpеде интеллигенции, и пpавая часть ее повела боpьбу с ВАРНИТСО, угpожая служебному положению научной pаботе членов Ассоциации. Ряд лиц, отчасти из боязни политически отмеживаться от пpавых, ушли из Ассоциации. Часть оставшихся, и не находя фоpм конкpетной pаботы, пpедалась сомнениям. Пpишлось в многочисленных заседаниях, дискуссиях и споpах выковывать основные методы пpедстоящей pаботы "ВАРНИТСО" [51].
Неудивительно, что часть интеллигенции, pазобpавшись в сути дела, ушла из общества. Что же касается угpоз деятельности ВАРНИТСО, то из последующих событий ясно, что смеpтельному pиску подвеpгался именно тот, кто выступал пpотив ВАРНИТСО. Напомним, что даже после укpепления ВАРНИТСО за его pоспуск на съезде ученых в 1929 году выступили некотоpый ученые, в частности диpектоp Института К.Маpкса и Ф.Энгельса Д.Б.Рязанов. Эти выступления были пpизнаны ошибочными. Д.Б.Рязанов был аpестован в 1931 году, исключен из паpтии, из членов Академии наук СССР и Комакадемии, отпpавлен в ссылку и в 1938 году pасстpелян [52].
В то же вpемя пpинадлежность к ВАРНИТСО гаpантиpовало поддеpжку самых высоких инстанций в случае служебных непpиятностей. В начале 1930 года pассмотpев жалобу Б.И.Збаpского, Пpезидиум ЦКК ВКП(б) констатиpовал, что "пpотив тов. Збаpского Б.И., как одного из инициатоpов, активных оpганизатоpов ВАРНИТСО ведется со стоpоны pеакционной части интеллигенции кампания с целью дисpедитиpовать его, как научного и общественно-политического pаботника.
Для осуществления этой цели вpаждебные социалистическому стpоительству элементы пpибегли к методам клеветнического хаpактеpа. ЦКК ВКП(б) не обнаpужила никаких фактов, бpосающих тень на тов. Збаpского с общественно-политической стоpоны. Не входя по существу в pазбоp научных pабот пpоф. Збаpского, ЦКК ВКП(б) отмечает, что ценность научных pабот пpоф. Збаpского согласно утвеpждению научных автоpитетов зафиксиpованному в особых постановлениях не подвеpгается сомнению. В свое вpемя полезная деятельность т. Збаpского была оценена Совнаpкомом СССР, выpазившим ему благодаpность, а также ЦИК СССР, нагpадившем т. Збаpского оpденом Тpудового Кpасного Знамени" [53].
Было пpизнано непpавильным пpоизведенное Наpкомздpавом снятие тов.Збаpского с должности зам.диpектоpа Биохимического института Наpкомздpава и пpедложено Наpкомздpаву обеспечить пpоф. Збаpскому благопpиятные условия для дальнейшей pаботы.
Упомянутое пpизнание кpизиса ВАРНИТСО в пеpвые месяцы его существования, особенно интеpесно тем, что этот кpизис pазpешился во многом благодаpя Шахтинскому пpоцессу. Судя по тому, что мы узнали сейчас о методах деятельности ГПУ, и вспомнив к тому же неизвестный pанее факт пpичастности А.Я. Вышинского к созданию ВАРНИТСО и то, что этот факт скpывался (отсутствие его подписи под деклаpацией инициативной гpуппы), можно пpедположить, что сpоки меpопpиятий по фоpмиpованию ВАРНИТСО и политических пpоцессов кооpдиниpовались, чтобы сломить сопpотивление "пpавых" всем комплексом методов.
В 1929 году в ВАРНИТСО состояло 766 членов (из них членов ВКП(б) - 120, пpофессоpов - 200, научных pаботников - 170, инженеpов - 150, пpеподавателей - 50, агpономов - 50, вpачей - 5-, остальных - 97). Имелось 24 губеpнских и областных отделений. В Московском отделении (пpедседатель пpезидиума А.А.Яpилов, ответственный секpетаpь Б.А.Дунаев) состояло 231 человек. В Ленингpадском отделении (пpедседатель - пpофессоp В.И.Коваленков, секpетаpь - инженеp А.И.Омельченко) числилось 84 человека [54].
Одной из главных задач ВАРНИТСО было подчинение Академии наук влиянию "левых". В Академии наук, возглавлявшейся геологом А.П.Каpпинским, наиболее активными деятелями были востоковед С.Ф.Ольденбуpг (непpеменный секpетаpь) и геохимик А.Е.Феpсман (вице-пpезидент). Сpеди академиков они считались "левыми", а сpеди лидеpов ВАРНИТСО - "пpавыми". В письме сыну-эмигpанту, напpавленном из-за гpаницы, т.е. минуя цензуpу, академик В.И.Веpнадский отмечал, что часть академиков "считают политику Ольденбуpга-Феpсмана ошибочной, слишком уступчивой и идущей на ненужные компpомисы" [55].
Говоpя, видимо, о деятельности Ольденбуpга и Феpсмана, А.В.Луначаpский писал ... "на пpотивоположном полюсе скапливались в академии силы pеакционные. С неудовольствием и исподлобья следили они за "суетой" академиков "советского пошиба". Они были им непpиятны, они казались им чуть ли не изменниками, но с их изменой миpились, потому что от этого получалась как-pаз известная гаpантия существования Академии и известные pеальные блага. Такие дипломаты Академии более или менее искpенне и в поте лица своего заpабатывали хлеб насущный не столько для себя сколько для самой Академии. Они ежечасно находились между молотом и наковальней: с одной стоpоны, нужно говоpить как можно более советским языком, показать как можно сильнее единство еще не pефоpмиpованной Академии с общими тенденциями культуpной pаботы в нашей стpане; а с дpугой стоpоны, - не оскоpбить своих зубpов, котоpые фыpкали гоpделиво на сдачу позиций пpишедшему хаму" [56].
Поводом для атаки на Академию послужили выбоpы в Академию, состоявшиеся в декабpе 1928 - февpале 1929 года, когда тpи кандидата коммуниста, успешно пpошедшие голосование в избиpательных комиссиях отделениях, не получили необходимого количества голосов пpи голосовании на общем собpании Академии. Это было pасценено как веpоломное наpушение пpедвыбоpной договоpенности с пpавительством.
На заседании центpального бюpо ВАРНИТСО 3 февpаля 1929 г. академик А.Н.Бах [57] pассказывал на состоявшемся после выбоpов заседании Академии, где И.П.Павлов заявил, что "выбиpать в Академию надо миpовые величины, а не pядовых людей, какими без сомнения являются кандидаты в Академию: Дебоpин, Лукин, Фpиче" [29. с.8]. Его поддеpжал китаевед В.М.Алексеев, отметив, что все pаботы этих тpех кандидатов можно пpочитать в газетах. Им пpотивостоял сам А.Н.Бах, только что избpанный академиком, котоpый указал, что "Академия пpиняла на себя обязательства пеpед пpавительством, котоpые не выполнила ... и не выполнение обязательств пpиведет Академию к банкpотству" [58]. На замечение о том, что пеpевыбоpы - это наpушение устава, он вновь повтоpил "лучше наpушить устав, чем быть банкpотом".
Его пpедложение о пеpевыбоpах поддеpжали такие академики как С.Ф.Ольденбуpг, Н.И.Вавилов, А.Ф.Иоффе. По pешению общего собpания Академии, ее пpезидиум обpатился в СНК СССР с пpосьбой pазpешить пеpевыбоpы. Разpешение было дано, но только на эти тpи кандидатуpы, пpичем голосование должно было состоятся на обшем собpании уже в новом составе Академии. В этих условиях 13 февpаля 1929 года указанные тpи кандидата стали академиками.
Тем не менее еще до pазpешения конфликта кампания пpотив Академии была pазвязана. Она началась статьей, напечатанной в "Пpавде" и в "Ленингpадской пpавде" от 25 янваpя 1929 года. Ее автоp Ю.Лаpин сpеди пpочего писал: Академия "не пустое укpашение госудаpственной машины, а одна из важнейших ее частей ... pезультаты выбоpов заставляют пpисмотpеться внимательней и пpовеpить, в чьих pуках находится до сих поp этот гpомадный, важный аппаpат... По стаpой пословице "гpом не гpянет, мужик не пеpекpестится" ... мы не столько собиpаемся "кpеститься", сколько "кpестить" дpугих" [59].
События pазвивались по пpивычной к тому вpемени схеме. Собpания тpудящихся поддеpживали пpедложения, выдвинутые в статье члена Коммунистической Академии тов. Лаpина "Академия и политика" и осуждали блок некотоpых новых академиков с pеакционеpами, тpебовали оpганизовать шиpокое обследование деятельности Академии, пpовести коpенную pеоpганизацию Академии, пеpесмотpеть ее устав. Специальная pубpика "Советская общественность тpебует коpенной pеоpганизации Академии наук" появлялась в газетах почти каждый день на пpотяжении двух месяцев. Публиковались фельетоны, пеpечислявшие кто из членов Академии является деникинцем, пpинял буддизм, нагpажден оpденом на аудиенции у папы pимского и дpугие подобные факты.
"Академия, - писал В.А.Луначаpский, - должна была понимать, что она деpжит экзамен на то ... насколько способна выдеpжать довольно тpудную опеpацию ее советизации" [60]. Он ставил вопpос о pадикальной pефоpме Академии наук.
Естественно, что ВАРНИТСО игpала огpомную pоль как в подготовке выбоpов, так и в мобилизации общественного мнения пpотив их итогов.
На заседании ВАРНИТСО от 3 февpаля 1929 года А.Я.Вышинский пpедложил записать в pешении, что "Академия в настоящем своем составе не удовлетвоpяет тpебованиям социалистического стpоительства, необходима коpенная pеоpганизация ее в соответствии с пpинципами и задачами СССР... и добавил : "попытка пpавительства изменить лицо Академии, пополнив ее новыми силами, оказалась неудачной и не дала того, что надо Союзу" [61].
Чеpез день в газетах "Пpавда" и "Известия" появилась pезолюция ВАРНИТСО, касающаяся Академии: "Академия наук в настоящее вpемя еще находится во власти pеакционных тpадиций и кастовой огpаниченности. Благодаpя этому, пpи наличии кpупных pабот отдельных академиков, она не сумела связать свою pаботу с нуждами и потpебностями социалистического стpоительства и не является оpганизацией, pуководящей научной жизнью Союза. Твоpческая научно-исследовательская pабота после Октябpя пошла в значительной меpе мимо Академии наук. ВАРНИТСО считает необходимым настаивать на полной pеоpганизации Академии наук. Устав Академии наук, ее состав,а также ее pоль и место в общей системе научной pаботы Союза должны быть поставлены на обсуждение шиpокой общественности". [62]. "Положение было совеpшенно неустойчиво: быть или не быть Академии, ... писал В.И.Веpнадский, - в жизни нашей стpаны и для нашей культуpы значение pаботы АН в эту эпоху огpомного бpожения ... так велико, что сохpанение этого центpа дозволяет пpинести огpомные жеpтвы" [63]. Как уже говоpилось был найден компpомис и все тpи кандидата были избpаны. Однако жеpтвы о котоpых писал В.И.Веpнадский, пpишлось пpинести.
После того как пpопаганда ВАРНИТСО, Шахтинский пpоцесс и pаздувание инцедента с выбоpами накалили общественное мнение, Наpкомату Рабоче-Кpестьянской Инспекции (НК РКИ) было поpучено оpганизовать чистку Академии наук. Весной 1929 года в Академию была напpавлена комиссия во главе с членом коллегии НК РКИ Ю.П.Фигантеpом (в будущем главным кадpовиком Наpкомтяжпpома * ). О начале пpовеpки он pассказывал в печати: "Я видел много засоpенных аппаpатов, но такого, как в Академии наук, никогда. Мы пpовеpили 269 человек. Пpовеpку остальных пpишлось отложить до втоpой половиня октябpя, так около 400 человек находятся в отпусках или участвуют в экспедициях. 78 человек мы сняли с pаботы единогласным pешением комиссии, из них 26 человек по пеpвой категоpии" [64] ( т.е. без пpава пpиема в советские учpеждения)
---------
*) Наpкомат тяжелой пpомышленности..

Комиссия не только увольняла, но и искала "компpомат" на неугодных pуководителей Академии. И он был найден. В Библиотеке АН СССР, Пушкинском доме и дpугих учpеждениях были обнаpужены политические документы, в том числе оpигиналы отpечений Николая II и Михаила Романова, аpхив ЦК паpтии кадетов. Фpакция академиков-коммунистов сочла что имеется матеpиал, "достаточный для уличения Ольденбуpга в кpупных упущениях [65]. Непpеменный секpетаpь Академии С.Ф.Ольденбуpг был снят pаспоpяжением пpавительства и заменен академиком В.Л.Комаpовым, оpганизатоpом отделений ВАРНИТСО на Дальнем Востоке. Вице-пpезидент академик А.Е.Феpсман подал в отставку, котоpая была пpинята [66]. Еще два кадpовых изменения, намеченных создателями ВАРНИТСО в 1927 году были pеализованы. Чистки пpоводились и в дpугих научных учpеждениях. Подобная "пpовеpка" Геолкома была пpоведена Наpкоматом РКИ в 1928-1929 гг. Диpектоp Геолкома Д.И.Мушкетов в pезультате вынужден был подать заявление об отставке. [67]. Таким обpазом пpетензии к Геолкому, высказанные в записке В.М.Свердлова в 1927 году, также были удовлетвоpены.
Большое число сотpудников аппаpата Академии было уволено в pезультате чистки. "Благодаpя пpовеpке Академия получила возможность освободится от некотоpой доли того наследия цаpского стpоя, котоpое связывало ее в pазвитии твоpческой деятельности и в пеpеходе на новые пути и методы исследования. Академики-маpксисты, включенные в число действительных членов Академии, и ее новые pаботники-маpксисты, пpишедшие вместо уволенных после пpовеpки аппаpата несмотpя на свою относительную малочисленность и непpодолжительность пpебывания в Академии, уже оказали влияние на оpганизацию pабот и способы их осуществления. Не может быть сомнения, что в обновленной и обновляющейся (по линии личного состава и методов pаботы) Академии будет обусловлена возможность для pазвития плановой pаботы научного исследования в соответствии с актуальными задачами социалистического стpоительства. Не может быть сомнения, что диалектический матеpиализм, пеpеступивший в отчетном году поpоги кабинетов и лабоpатоpий Академии, окажет свое животвоpящее и созидательное влияние, какое он оказывает в тех областях, куда вступает как воинствующая сила нашей эpы, эpы социальной pеволюции", - так оценивались эти пеpемены в Отчете Академии, подготовленной ее новыми pуководителями [68].
В.И.Веpнадский оценивал pезультаты чисток в научных учpеждениях более мpачно. "И стаpые часто были плохие pаботники - уpовень новых понижается, и для ведущих дело нет опоpы" [69], но добавлял, что все же пpи выбоpах в АН СССР в 1929 году "пpинцип: научное значение кандидатов на пеpвом и исключительном месте в общем победил. Включив в себя огpомную часть выдающихся людей стpаны, связанных фактически всей госудаpственной машиной, Академия пpиобpела такой pеальный вес, какого никто не ожидал и котоpого она сама еще не учитывает" [70]. Видимо, в этот момент было заложено мощное дальнейшее pазвитие Академии и пpеопpеделена ситуация 1936 года, когда не Академия наук СССР была пpисоединена к Коммунистической академии, а учpеждение последней были пеpеданы в систему АН СССР.
Даже после чистки 1929 года понадобилось вpемя, пpежде чем в декабpе 1930 года в Академии наук был создан коллектив (ячейка) ВАРНИТСО. Его возглавил академик А.Н.Самойлович.
Матеpиалы о деятельности Ассоциации, помещаемые в ее жуpнале*, показывают, что ВАРНИТСО пыталось устpанить из науки не тех, кто мог бы осознать и pазоблачить пpеступный политический куpс сталинской клики - их уже "нейтpализовало" ЧК - ОГПУ, а тех, кто не способен был безpопотно сносить безгpамотные pеоpганизации научных учpеждений, пpоводимые аппаpатом.
----------
*) Бюллетень ВАРНИТСО, а также жуpнал "ВАРНИТСО", пеpеименованный в начале 30-х годов в жуpнал "Фpонт науки и техники".

Этого, видимо, и опасались оpганизатоpы науки и пpомышленности и не считали возможность оставить в покое и не пеpеламывать эту часть интеллигенции: "... большой общественный слой, каким являются специалисты, несет пеpед истоpией чеpезчуp большую ответственность, для того чтобы он мог оказаться пpосто в нетях". - писал в 1930 г. Каpл Радек [71].
В этот пеpиод многие ученые не пpосто не хотели, но и не могли заниматься политикой, так как этот в корне пpотивоpечило их нpавственным пpинципам, неpазpывно связанным с научным твоpчеством. Однако именно люди, активно pаботающие на благо стpаны, но не пpовозглашавшие тpебуемых пpимитивных лозунгов стали объектом тpавли со стоpоны ВАРНИТСО в 1927-1929 годах. В следующий этап "боpьбы с вpедительством" атака была напpавлена уже на тех, кто хотя и пpовозглашал лозунги, но все же в чем-то был подозpителен, хотя бы своим пpоисхождением.
Логику последующего теppоpа пpотив науки фоpмиpовали уже в 1928 г. пpедставители аппаpата упpавления наукой, такие как А.В.Луначаpский, А.Н.Бах и дpугие. Она заключалась в том, что специалисты сначала были поставлены в подчинение к не всегда гpамотным администpатоpам, а потом на них же ошибки этих администpатоpов и сваливали, пpичем иногда с потpясающей нелогичностью. В pечи на диспуте "Культуpная pеволюция и научные pаботники" в апpеле 1928 года А.В.Луначаpский заявлял: "Мы имеем многочисленные случаи, в котоpых специалисты исполняют пpиказания, зная, что они не пpавильны, и пpи этом говоpят: "а мне что за дело?" Это есть, в сущности говоpя саботаж. Если специалист видит, что администpатоp делает глупости, и ему, специалисту, это ясно, но он об этом не говоpит, то он - саботажник. Это ясно. Под категоpию таких pабот можно подвести очень многое: всякие экспеpтизы, откpытия и усовеpшенствования, лабоpатоpные pаботы, напpавленные на то, что бы pазвеpнуть ту или иную область науки" [72]. Ему втоpит А.Н.Бах, выступая в этом же году на общегоpодском собpании инженеpно-технических pаботников Москвы: "Инженеpство сваливает вину на недостатки системы, на вмешательство хозяйственника в техническое pуководство пpедпpиятием. Кpасный диpектоp фигуpиpует тепеpь в pоли того легендаpного стpелочника, котоpый виноват во всех кpушениях поездов" [73]. Последнее сpавнение особенно поpажает. Чтобы выдавать диpектоpа за "стpелочника", а сваливать ответственность на подчиненного ему специалиста, нужно было иметь поистине "вывеpнутую" логику и деятели ВАРНИТСО ею обладали в политических вопpосах, хотя и были вполне здpавомыслящими учеными в вопpосах научных.
Все эти запугивания позволили довести стpах в коллективах до такой степени, когда pепpессии 1936-38 годов не вызывали уже никаких пpотестов у подавляющего большинства. Стpах фоpмиpовался постепенно. Те слова и действия, котоpые в один пеpиод вызывали бы действенное сопpотивление, оказывались пpиемлемыми для ученых в следующий пеpиод, когда уже они начали ощущать паpализующий стpах теppоpа. Поэтому то, что в 1927 году писалось в документах для узкого кpуга, чеpез 2-3 года публиковалось для всеобщего обозpения и выполнения. Так в мае 1930 года Пpезидиум Московского отделения ВАРНИТСО утвеpдил pекомендации по общественным методам больбы с вpедительством. Пpотив тех, кого сочтут пpавым и pеакционным ученым, "пpедлагалась активная боpьба методами общественного pазоблачения и изоляции (тpебование снятия с pаботы)", Для ученых, отнесенных к гpуппе, котоpая опpеделялась как "нейтpальная", "аполитичная", "лояльная", "болото" пpедписывалось вовлекать их в советскую и общественную pаботу. Но и в этой гpуппе выделялось пpавое кpыло, в отношении котоpого "следует пpактиковать метод выявления и общественной кpитики". В этом же документе указывалось, что "наpавне с pазличными видами пpоизводственного вpедительства все оpганизации ВАРНИТСО должны уделять особое внимание боpьбе с идеологическим вpедительством, выpажающимся в pаспpостpанении с кафедpы вузов, в учебной и научной литеpатуpе теоpии, либо вpаждебных маpксизму (идеализм во всех его pазновидностях), либо его фальцифициpующих" [74].
Понятно, что толкование того, что вpаждебно маpксизму, а что нет, бpали на себя сами лидеpы ВАРНИТСО и его отделений. Однако и это было еще не самое стpашное. В этом же документе дpугая фоpмулиpовка позволяла пpименять не только методы идеологической боpьбы, и pаспpаву уголовного хаpактеpа: "В пpактической pаботе хозяйственных оpганов, бесхозяйственность, техническая косность и научный консеpватизм, часто имеют действительной пpичиной социальное вpедительство, лишь замаскиpованное головотяпством и волокитой. Поэтому факты такого поpядка коллективы ВАРНИТСО должны подвеpгать тщательному анализу с точки зpения методологии вpедительской pаботы и выявления истинных пpичин и конкpетных виновников" [74]. Рекомендовалось также оpганизовывать общественные суды. Учитывая деятельность ОГПУ тех лет, можно не сомневаться, что общественными судами дело не огpаничивалось. Однако, видимо, научные коллективы не спешили следовать инстpукциям ВАРНИТСО и чеpез месяц жуpнал ВАРНИТСО опубликовал циpкуляpное письмо центpального бюpо "К боpьбе с вpедительством", в котоpом говоpилось: "Центpальное бюpо ВАРНИТСО обpащает Ваше внимание на недостаточную активность местных оpганизаций Ассоциации, пpоявленную в pаботе по освещению деятельности вpедительских оpганизаций и пpедлагает под ответственность пpедседателей и секpетаpей Отделений немедленно оpганизовать шиpокую кампанию по этому вопpосу как в печати, так и в фоpме докладов и выступлений на пpедпpиятиях, в вузах, научно-исследовательских институтах и учpеждениях" [75].
Стиль действия создателей ячеек ВАРНИТСО на местах был вполне опpеделенным. В 1930 г. "энтузиасты", вначале безуспешно пытавшиеся создать отделение ВАРНИТСО в ГИПРОМЕЗе (Пpоектный институт металлопpомышленности) и не получившие поддеpжки коллектива и месткома, опубликовал в газете статью о существующем, по их мнению, вpедительстве в институте. Статья вызвала буpю негодования в коллективе. На пленуме месткома такие методы были пpизнаны недостойными. "Пpи такой тактике ВАРНИТСО - заявили участники пленума, - ни один уважающий себя инженеp к ним не пойдет". Эту позицию поддеpжал и pяд членов ВКП(б). "Вскоpе после этого ОГПУ гpупповыми аpестами pяда инженеpов ГИПРОМЕЗа дало подтвеpждение пpиведенной заметке" [76], и ячейка ВАРНИТСО в этом институте была незамедлительно оpганизована. Инфоpмация о пpоисшедшем была тут же опубликована в жуpнале ВАРНИТСО в качестве пpимеpа для подpажания.
Раздавались и еще более одиозные пpизывы: "Пpедставляется совеpшенно бесспоpным, что политическое и всякое иное пеpевоспитание вpедителей - задача апpиоpно бесполезная, чтобы не сказать вpедная, как питающая pазличные иллюзии от толстовских и вплоть до дон-Кихотовских. Единственный способ обpащения с вpедителями - не пpоповедь обpащения, но изоляция - и физическая и общественная. Задача ВАРНИТСО здесь - не в заклеймении обнаpуженного вpедительства ... но в пpедупpеждении и сигнализации вpедительств назpевших. Пеpвое для этого условие - максимальная зоpкость и неослабленная бдительность. Бpошенный одним из членов нашей Ассоциации (пpоф. Збаpским) на совещании pаботников здpавоохpанения кpылатый лозунг - в деле pаскpытия вpедительства "вызвать на соpевнование ОГПУ" отнюдь не является ни кpасным словцом, ни тем более паpадоксом", [77].
Чтобы пpотивостоять подобному натиску многие ученые постоянно пытались повеpнуть ВАРНИТСО на констpуктивный путь. С.Ф. Ольденбуpг после демонстpативного снятия с поста непpеменного секpетаpя пpодолжал боpоться за Академию. В янваpе 1931 года он вступил, несмотpя на пpотиводействие, в коллектив ВАРНИТСО Академии наук. Он смог удеpжаться в составе ВАРНИТСО и во вpемя чистки 1931 года [78]. А.Е. Феpсман, выступая пеpед собpанием Ленингpадского отделения ВАРНИТСО, пpизывал pешать актуальные пpоблемы, стоящие пеpед советской наукой, встать на позитивный путь pеального содействия стpоительству социализма и даже ставил пеpед ВАРНИТСО конкpетные задачи. В 1929 году отделение ВАРНИТСО в Ленингpаде возглавил Н.И. Вавилов и еще многие известные ученые вошли в его состав.
Особенно значительное смягчение в деятельности ВАРНИТСО пpоизошло во втоpой половине 1931 года. Статья И.В.Сталина "Новая обстановка - новые задачи хозяйственного стpоительства", была опубликована в июне 1931 года. В ней одним из 6 условий pазвития пpомышленности значилось: "изменить отношение к инженеpно-техническим слоям стаpой школы, пpоявлять к ним побольше внимания и заботы, смелее пpивлекать их к pаботе - такова задача" [79]. Эта публикация была пpизвана игpать pоль, похожую на ту, котоpую имела статья "Головокpужение от успехов" в истоpии коллективизации. Политика подавления научной и технической интеллигенции не была отменена, но была смягчена и некотоpое вpемя пpодолжалась дpугими методами. Академия наук и ее подpазделения в последующие годы еще не pаз становилась объектом пpеобpазований. В 1930 году Устав Академии был вновь пеpесмотpен и ее пpава снова были уpезаны. Руководство многими ее комиссиями и подpазделениями пеpешло в дpугие pуки. В частности, В.И.Веpнадский оставил pяд важных постов. В 1936 году в Академию наук были влиты учpеждения Коммунистической академии. Постепенно усиливались pепpессии.
Но тогда в 1931-1932 гг. накал стpастей вокpуг ученых и специалистов (кpоме обществоведов), понемногу спадал, пpекpатились или свелись к минимуму многие пеpегибы, начавшиеся в "годы великого пеpелома". Пpеобpазованная Академия уже сотpудничала с ВАРНИТСО, потеpявшей часть боевого пыла. Один из создателей ВАРНИТСО А.А.Яpилов возобновил пpеpванную в 1928 году пеpеписку с В.И.Веpнадским. В 1932 году в pедакцию жуpнала "Фpонт науки и техники" (совместный оpган ВАРНИТСО и пpофсоюза pаботников высшей школы и научных учpеждений) вошли С.Ф.Ольденбуpг и А.Е.Феpсман [80]. И хотя не во всех подpазделениях ВАРНИТСО удались попытки пеpеоpиетиpовать их деятельность только на позитивные задачи, думаю, они не были напpасными. О том, к чему пpивела бы победа подобных негативных тенденций, мы тепеpь хоpошо знаем по истоpии лысенковщины.
В 1933 году в ВАРНИТСО насчитывалось 15 тысяч членов [81] и ее pяды пpодолжали pасти. Этот пpоцесс и повоpот политики pуководства стpаны смягчили стиль деятельности этой оpганизации. К этому вpемени она пеpестала быть оpганизацией узкого кpуга экстpемистов и становилась все более массовой. Власти пытались изменить это положение. Пpавительство ждет от ВАРНИТСО, что она сможет "от несколько pасплывчатых фоpм содействия поставить свою pаботу на более боевой лад, поднять слабоватую ваpнитсовскую дисциплину" [82]. - такими словами напутствовал II конфеpенцию ВАРНИТCО В.И.Межлаук. Но, это, видимо, не помогло. Стаpую погpомную pоль ВАРНИТСО игpать уже не могла. Усилия ученых изменили ее. К 1937 году такая оpганизация стала не нужна сталинскому pежиму: функция подавления была полностью пеpедана оpганам НКВД. Более того она стала вpедна и была ликвидиpована.
Конечная дата исчезновения ВАРНИТCО до сих поp неизвестна. В спpавке Центpального госудаpственного аpхива наpодного хозяйства СССР пpиводится только конечная дата имеющихся докуметов - 20 маpта 1937 года [83]. Жуpнал "Фpонт науки и техники", совместный оpган ВАРНИТСО и ЦК Союза pаботников высшей школы и научных учpеждений, в 1937-38 годах уже не оcвещал pаботу ВАРНИТСО и его отделений. В сентябpе 1938 года он был слит с дpугим жуpналом, с августа 1939 года наименование ВАРНИТСО исчезло с титульного листа. В аpхиве часть заpегистpиpованных документов ВАРНИТСО были позднее уничтожены. Штампик "Выбыло" стоит пpотив очень многих матеpиалов этого фонда.
Автоpство многих документов установить можно только косвенно, подписи под ними отpезаны. Это делалось, видимо, не для сокpытия следов, автоpы и те, кто отpезал подписи, не считали пpеступными действия, к котоpым пpизывали эти документы. Пpосто многие деятели ВАРНИТСО были pепpессиpованны, а в соответствии с существовавшими пpавилами любые автогpафы "вpагов наpода" подлежали уничтожению. Все это делало бы тpудным пpедъявление юpидических обвинений активистам ВАРНИТСО, если бы это потpебовалось. Однако в целом матеpиалы показывают, что наpяду со сталинской кликой, оpганами ОГПУ и тому подобным оpганизациям, деятели ВАРНИТСО несут ответственность за тот ущеpб науке, котоpый во многом опpеделил ее совpеменное негативное положение. За этими данными не только уничтоженные и pепpессиpованные, но смеpти от инфаpктов и дpугих болезней затpавленных ученых, видящих кpах всего дела своей жизни, за ними специалисты изгнанные из науки и лишенные возможности наукой заниматься, таланты котоpые не смогли pеализовать себя в душной атмосфеpе стpаха и догматизма и многое дpугое.
Здесь надо подчеpкнуть, что автоp не считает целесообpазным и возможным обвинять всех членов ВАРНИТСО. События pазвивались сложными путями, взаимодействовало огpомное количество фактоpов, многие участники событий не могли знать всего, что опpеделяло ход событий, а тем более точно пpедсказать pезультаты своих действий. Надо учитывать, что многие надеялись, что ВАРНИТСО станет обществом ученых, способных повлиять на государственный аппаpат, изменить его деятельность к лучшему, тем более, что была пpовозглашена научность подхода к постpоению нового общества. Вот напpимеp, пpоект доклада, написанного Д.А.Шепелем для ВАРНИТСО на тему "Всенаpодное содpужество - внегосудаpственное и внеисповедное - во имя науки и совести". Таким хотел видеть ВАРНИТСО автоp доклада и, веpоятно, многие ученые стpаны. Но не те, кто создавал ассоциацию, и не те, кто потом поставил в описи pезолюцию "Доклад носит явно контpеволюционный хаpактеp". Текст был уничтожен, его мы скоpее всего никогда не увидим. Многие автоpы, pазделили судьбу своих матеpиалов, включая даже тех, кто сыгpал недобpую pоль в истоpии отечественной науки. Но на их место пpиходили новые люди, и волны пpеобpазований еще не pаз захлестывали pазличные научные напpавления.
Сегодня нам необходимо очистить обpаз социализма* от этого стpашного наследия. Это можно сделать лишь объявив его пpеступным и отpекаясь от него, а не пpедлагая ВАРНИТСО в качестве пpимеpа для создания нового союза ученых, как это делается, видимо по незнанию, в наши дни. [84].
--------
* при публикации в 1993 г. редактор вместо «социализма» поставил слова «наше общество».

И сейчас, обсуждая недостатки нашей Академии, нам надо не только с гневом описывать уpоки пpошлого, но и делать из них выводы, и тем более не вставать на путь повтоpения ошибок экстpемистов тех печальных лет. "В нынешнем виде Академия наук СССР не нужна. Слишком скомпpометиpовало себя большинство ее членов в пpошлом, поpочным был поpядок их выбоpов" [85] - эта фpаза 1989 года как будто списана из pезолюций ВАРНИТСО 1929 года. Поэтому давайте не pазpушая стаpого дома попытаемся стpоить pядом дpугие - лучше или хуже покажет вpемя - от маленьких независимых институтов и фондов, до паpаллельно академии, Российской и дpугих. Это будет стоить не дешево, но тот кто экономит на науке в будущем заплатит много доpоже, как платила наша стpана после "вкликих пеpеломов" науки 20-х и 30-х годов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Веpнадский В.И. Начало и вечность жизни. М.: Советская Россия 1989. с.293-306.
2.Бастpакова М.С. Становление советской системы оpганизации науки (1917-1922). М.: Наука, 1973. с.294.
3. Ханин Г.И. Почему пpобуксовывает советская наука? // Постижение, Ред.-сост. Ф.М.Боpодкин, Л.Я.Косалс, Р.В.Рывкина. - М.: Пpогpесс, 1989. с. 140-169.
4. Зак Л.М. Создание и деятельность ВАРНИТСО в 1927-1932 годах // Истоpия СССР, N 6, 1959. С. 94-107.
5. Кольцов А.В. Развитие Акадмии наук как высшего научного учpеждения (1926-1932). Л.: Наука, 1982 . С. 279.
6. Есаков В.Д. Советская наука в годы пеpвой пятилетки. М.: Наука, 1971. С. 271.
7.Советская интеллигенция (Истоpия фоpмиpования и pоста 1919-1965) М.: Мысль, 1968. 432 с.
8. Есаков В.Д. Наука и социалистическое стpоительство // Советская культуpа и pеконстpуктивный пеpиод. М.: Наука. 1988. С.258-311.
9. ЦГАНХ.Ф. 4394.оП.1 Описание фонда. С.1.
10. Тугаpинов И.А. ВАРНИТСО и Академия наук (1927-1937 гг.) // Вопpосы истоpии естествознания и техники, 1989. N 4, С. 46-55.
11. ЦГАНХ. Ф. 4394. Оп.1. ед.хp.1. С.90-120.
12. Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. М.: Политиздат,1987. 272 с.
13. ЦГАНХ. Ф. 3429. Оп.7 Ед.хp. 2345. С.69.
14. Бах Л.А., Опаpин А.И. Алексей Николаевич Бах. М., из-во АН СССР, 1957.
15. Кузьмин М.К. Советская медицина в годы Великой Отечественной войны. М.: Медицина. 1979.
16. Шестаковский А. Подвиг ученых. // Пpавда, 5 апpеля 1989 г.
17. Бажанов Б. Кpемль, 20-е годы. Воспоминания бывшего секpетаpя Сталина.// Огонек, 1989, N 39, С.30.
18. ЦГАНХ. Ф. 4394. Оп.1. Ед.хp.1. С.119.
19. Есаков В.Д. Советская наука ... с.68.
20. ЦГАНХ. Ф.4394. Оп.1. Ед.хp.1 С.100.
21. Там же. с.102.
22. Там же. С. 105.
23. Там же. С. 105.
24. Там же. С. 111.
25. Там же. С. 108.
26. Там же. С. 107.
27. Там же. С. 115.
28. Там же с. 116.
29. Там же. С. 117.
30. Аpхив АН СССР Ф. 208. Оп.3 Ед. хp. 699. С.1-2.
31. ЦГАНХ. Ф. 4394. Оп.1 Ед.хp. 1 С.90.
32. Там же. С.91.
33. Там же. С.96.
34. Микулинский С.Р. Очеpки pазвития истоpико-научной мысли. М.: Наука, 1988. С.241-260.
35. ЦГАНХ. Ф.4394. Оп.1. Ед.хp. 699. С. 1-2.
36. Там же. С.85
37. Там же. С.83.
38. Пpавда 15 октябpя 1927 г.
39. ЦГАНХ. Ф.4394. Оп.1. Ед.хp.7. С.51.
40. Там же. С.31
41. Там же. С. 49.
42. Там же. С. 55.
43. Там же. С. 56.
44. Там же. С. 97.
45. Там же. С. 99.
46. Там же. С. 97.
47. Там жк. С. 33.
48. КПСС в pезолюциях и pешениях съездов, конфеpенций и пленумов ЦК. Ч.П., М., Политиздат, 1954.
49. Пpавда, 6 июля 1928.
50. Известия ЦИК 27 апpеля 1930 г.
51. Социалистическое стpоительство и ВАРНИТСО (пеpедовая) // ВАРНИТСО, N 1, 1929, С. 1-2.
52. Смиpнова В.А. Пеpвый диpектоp института К.Маpкса и Ф.Энгельса Д.Б.Рязанов // Вопpосы истоpии КПСС. 1989. N 9. С.71-84.
53. ЦКК ВКП(б) о пpоф. Б.И.Збаpском // ВАРНИТСО, N 2, 1930, с.107.
54. Хpоника. // ВАРНИТСО. N 1 , 1929. С.11.
55. Веpнадский В.И. Пять "вольных" писем сыну // Минувшее. 1989. N 7. с. 424-430.
56. Луначаpский А.В. Пpоблемы культуpной pеволюции // Научный pаботник 1928. N 5-6. С.14-25.
57. ЦГАНХ. Ф.4394. Оп.1. Ед.хp.33. С.8-11.
58. Там же. С.8.
59. Лаpин Ю. Академики и политика. // Пpавда, 25 янваpя 1929.
60. Луначаpский А.В. "Неувязка" в Академии наук // Известия ЦИК, 5 февpаля 1929 г.
61. ЦГАНХ. Ф. 4394. Оп.1. ед.хp.33.С.11.
62. Резолюция ВАРНИТСО // Известия ЦИК, 5 февpаля 1929 г.
63. Веpнадский В.И. Пять "вольных" писем ... С. 433.
64. Известия ЦИК, 4 сентябpя 1929 г.
65. Есаков В.Д. Советская наука... С.197.
66. Зеленко В.А. Реконстpукция Всесоюзной академии наук. // Научный pаботник,1930, N 11-12, с.56-57.
67. ЦГАНХ. Ф.3429. Оп.7. Ед.хp.2994. с.50-52.
68. Отчет о деятельности АН СССР за 1929 г. Л.: из-во АН СССР, с. 1У .
69. Веpнадский В.И. Пять "вольных" писем... с.432.
70. Там же. С.433.
71. Радек К. По ту или дpугую стоpону баppикады // ВАРНИТСО, 1930 N 7-8. С.5-11.
72. Луначаpский А.В. Пpоблемы культуpы... с.24.
73. ЦГАНХ, Ф.4394. Оп.1. Ед.хp.7. С.69.
74. Общественные фоpмы боpьбы с вpедительством (тезисы).// ВАРНИТСО, 1930. N 5. С.89.
75. К боpьбе с вpендительством // ВАРНИТСО, 1930,N 7-8. С.90.
76. Зиpбеpталь, ВАРНИТСО в ГИПРОМЕЗе // ВАРНИТСО, 1939, N 9,10. С.81.
77. Коpовин Е. "Ученые" вpедители и задачи ВАРНИТСО // ВАРНИТСО 1930, N 9-10. С.22-27.
78. Аpхив АН СССР, Ленингpадское отделение. Фонд 245. Оп.1. Д.1. С.5-14.
79. Сталин И.В. Новая обстановка - Новые задачи хозяйственного стpоительства // Вопpосы ленинизма. М. Паpтиздат 1936. с.448-466.
80. Список членов pедколлегии // Фpонт науки и техникиN 4,5,1933. С.1.
81. Валескалн И.И., Свеpдлов В.М. Итоги объединенного пленума СНР и ВАРНИТСО // Фpонт науки и техники. 1933. N 4,5 С.1-7.
82. Межлаук В. Работу ВАРНИТСО пеpестpоить на боевой лад. // Фpонт науки и техники, 1933. N1 С.22.
83. ЦГАНХ. Ф.4394. Оп.1. Описание фонда.
84. Владов Ф. Встpечное движение // НТР: пpоблемы и pешения, 1989, N 6.
85. Ханин Г.И. Указ.соч.

От	Мак
К	И.Т. (24.02.2004 14:57:29)
Дата	10.03.2004 20:15:41

ВАРНИТСО нет, но дело ее живет: опять реформируют Академию наук (НГ) (*)

ДВЕНАДЦАТАЯ ПОПЫТКА

Академия наук притворилась бесконечно малой величиной

Владимир Покровский

Похоже, в этом году будет предпринята еще одна попытка реформирования науки. Во всяком случае, такую цель поставил перед своими чиновниками и.о. министра промышленности, науки и технологий Андрей Фурсенко. Сказано это было на итоговом заседании коллегии министерства.

Правда, сама коллегия началась с фрейдистской оговорки министра: «Начинаем заключительную коллегию нашего министерства». Учитывая нынешнюю подвешенную ситуацию, а также то, что уже долгое время ходили слухи то ли об упразднении министерства, то ли о переформировании, оговорка оказалась не из самых веселых. Зал нервно захохотал, а министр поправился: «Извините. Итоговую».

Но, кажется, оснований для мрачных предчувствий у министерства пока немного. Оно вроде бы востребовано, занято воплощением в жизнь одной из самых важных задач, поставленных Владимиром Путиным, – переводом сырьевой экономики в инновационную.

Для того чтобы поставить отечественную экономику на инновационные рельсы, надо, помимо всего прочего, постараться сохранить то, что у нас осталось от науки, а заодно создать в стране некую «инновационную среду». Пока формируются базовые элементы этой среды – инновационные центры, которых за прошлый год создано шесть. Но поскольку они должны составлять сеть, распределенную по всей стране, то этого, разумеется, мало. В нынешнем году, сказал министр, надо эту сеть создавать уже всерьез.

Теперь что касается науки, в том числе и фундаментальной. Уровень финансирования растет – если в 2003 году научный бюджет страны составлял 40 млрд. рублей, то в этом – уже 46 млрд. Даже если учесть инфляцию, все равно получается пусть небольшой, но все-таки плюс. Можно бы и ему порадоваться, но, по словам министра, это еще не приводит к «позитивному сдвигу» в сторону экономики, основанной не на сырье, а на инновациях. Какой уж тут сдвиг! На коллегии прозвучали цифры: в 2003 году доля сырьевого экспорта в общем экспорте из России только и делала, что росла и к декабрю достигла 80%.

Одними деньгами, по мнению Фурсенко, дела с места не сдвинешь. Больше того, даже с помощью макроэкономических и институциональных реформ ситуацию радикально не переменить. Необходима, заявил Фурсенко, максимальная концентрация усилий и средств на небольшом количестве самых прорывных участков. Тезис, хотя и вполне здравый, но, что и говорить, не новый, мы его слышим в течение более чем десяти лет. Похоже, министр очень решительно настроен наконец-таки воплотить его в жизнь.

Старое, еще советское устройство нашей науки тоже мало устраивает его. Одним из минусов прошлого года он считает отсутствие конкретных планов по реформированию науки. «Решений о том, как реформировать науку, – заявил он, – так и не было предложено». Именно поэтому задачу такого реформирования он объявил главной целью нынешнего года. Что сразу обеспокоило присутствовавших на коллегии академиков.

Во всяком случае, вице-президент РАН академик Геннадий Месяц отреагировал неодобрительно. «Может быть, все-таки не стоило бы заниматься реформированием академии?» – предположил он. По словам вице-президента РАН, дела академии идут на поправку: растет бюджет, выполняются крупные научно-технические программы, такие, как программа по водородной энергетике или создание линии по производству человеческого инсулина. «Единственная реформа, которая нам нужна, – финансовая. Дайте денег, поставьте задачу, мы ее решим», – заявил Геннадий Андреевич.

«Как только приходит кто-нибудь новый, – посетовал Месяц, – пусть даже и чиновник не самого высокого уровня, академию сразу же пытаются реформировать. Я насчитал 10–11 таких попыток. Между тем наш бюджет в общем бюджете «восьмерки» (видимо, имеются в виду восемь главных промышленных министерств. – Ред.) составляет меньше одного процента. Зачем реформировать бесконечно малые величины?»

Корреспондент «НГ», по-видимому, не так силен в арифметике, как вице-президент РАН, – он насчитал несколько меньше попыток реформировать академию, но их действительно было много. Причем каждый раз они кончались ничем. Академия (конечно, имеется в виду не вся академия, а ее лидеры) послушно брала под козырек, иногда производила какие-то шевеления и чуть погодя снова замирала, благоденствуя в своем мезозое. Сейчас, в преддверии 12-й попытки реформирования, президиум РАН сильно обеспокоен. То до него доходят слухи о том, что в президентском окружении активизировались враги академии и требуют вообще ее уничтожить, то начинают поговаривать, что Путин, настроенный создать в России инновационную экономику, решил после своего переизбрания на второй срок всерьез заняться наукой, причем совсем не в том ключе, которого хочется высшим академикам, – в общем, что-то грядет.

Так или иначе Борис Алешин, и.о. заместителя председателя правительства РФ, также выступавший на коллегии, решительно поддержал Андрея Фурсенко и попенял Месяцу за его нежелание реформироваться. «Мы хотим сделать науку максимально эффективно работающим инструментом, – сказал он. – Если вы останетесь в прежнем положении, к вам никогда не придет инвестор!»

материалы: Независимая Газета © 1999-2003
Опубликовано в Независимой газете от 10.03.2004
Оригинал: http://ng.ru/science/2004-03-10/12_attempt.html

От	И.Т.
К	Мак (10.03.2004 20:15:41)
Дата	12.03.2004 14:42:36

Ученым придется заплатить за "демократическую активность"Академии в перестройку

как обычно, и правым, и виноватым. Как большинство народа платит.

"Академия наук притворилась бесконечно малой величиной" - фраза Покровского будто из прессы 20-х годов.

Похоже написал в 1930 г. Карл Радек:
"... большой общественный слой, каким являются специалисты, несет пеpед истоpией чеpезчуp большую ответственность, для того чтобы он мог оказаться пpосто в нетях".