Я думаю, что, вырвав человека из лаборатории и офиса и бросив его в картофельное поле и избу или барак, ему наносили травму экзистенциального порядка. Его насильно бросали в иную цивилизацию, иную природу и иной тип общества. Весь комплекс цивилизационных признаков соединен чем-то неуловимым, тренсцендентным (квазирелигиозным). Заставить молодого интеллигента, как раз проходящего инициацию для жизни уже почти в постиндустриализме, убирать картошку (а это занятие, уборка урожая, имеет в аграрной цивилизации литургический смысл) - это все равно что заставить правоверного христианина участвовать в черной мессе. Кртошка - это как направление на две недели в плен к чудовищу (или каким-то неведомым язычникам). Думаю, те, кто сами были из деревни или имели родителей из крестьян, этих чувств при посылке их на картошку не испытывали и если отлынивали, то по чисто рациональным мотивам. А если не удалось отлынить, проводили две недели с удовольствием. Ну и, конечно, не все горожане были такими трепетными постиндустриалистами - и тоже наслаждались физическим трудом, водкой у костра с девочками и пр.
