Читателям старшего поколения хорошо известно имя автора этой рецензии. На
протяжении тридцати лет на страницах газеты "Правда" периодически появлялись
репортажи из разных стран специального корреспондента Томаса Колесниченко
(1930-2003 гг.).
Заметка в журнале "Наука и жизнь" стала последней его публикацией. Профессор
Московского университета Константин Левыкин написал необычную книгу
("Деревня Левыкино и ее обитатели". - М., 2002). Ее трудно классифицировать.
Автор, будучи историком, еще в первой главе книги обещает добросовестное,
основанное на фактах исследование своей родословной с самых ее корней и
возвращение из тьмы веков следов "материальной культуры", то есть
деревенского быта. Вот что он пишет про свою "неприметную и неказистую"
деревеньку Левыкино: "Жили в ней люди, как все, трудились, как все, и
рождались и умирали тоже одинаково. Но как-то однажды, когда я уже стал
историком по профессии, некоторые ее атрибуты, сохранившиеся в обиходных
названиях мест, деревенских угодий, в определениях обычаев, зазвучали для
меня языком далекого исторического времени. Густые орешниковые заросли за
деревней назывались у нас засекой (преграда из срубленных и наваленных
деревьев), а поляна между засекой и краем деревни - лазами. А орешниковые
кусты на задах деревни звались колычками. И тогда я уже стал понимать, что
возникновение деревни в далеком прошлом было неслучайным в истории не только
наших мест, но и в истории государства российского и ей была в ней назначена
своя роль. Она всю жизнь стояла на древней оборонительной черте Московского
государства".
Но пусть простит меня историк Левыкин - обстоятельного, дотошного,
хронологического исследования о его деревне (в 1634 году она уже стояла там,
где в XX веке родился он) не получилось. Да и автор с легкостью ушел от
"бытописательства". В этом смысле историкам, изучающим быт и катаклизмы
российской глубинки с XVI века, не повезло. Зато повезло будущим историкам,
которые будут изучать наше время. Я не знаю, сколько к тем годам останется
вещественных "источников". Но если им попадется под руку книга Левыкина,
значит, им повезло. У них в руках окажется бесценный источник - отображение
(как сегодня сказали бы, сканирование) бессмертной души русского народа.
Дело в том, что писатель Левыкин увел историка Левыкина от заданной темы. Он
поселил в книге обитателей деревни, свою родню. И произошло чудо, почти по
Чехову (помните, в "Чайке" - луна и осколок бутылки), когда деталь создает
всю полноту картины. Левыкины, Ушаковы, тетя Дуня, дядя Федот с крейсера
"Капитан Юрасовский", тети, дяди, зятья, братья и все другие - всех их
коснулась волшебная палочка писателя, и они стали живыми людьми, каждый со
своей неповторимой судьбой. Автор (вот где пригодилась скрупулезность
историка) рассказал о каждом из них так, что сделал их близкими читателю,
показал их внутреннюю красоту. А в целом раскрывается душа народа, народа
России середины XX века, переживающего тяготы лихолетья. Обо всех этих людях
написаны законченные новеллы, немного старомодные, с назидательным уклоном.
Это еще больше привлекает к героям книги, вызывает щемящее чувство
сострадания, а где и горечь за поруганную Родину.
Все время хочется цитировать текст книги. Еще раз повторюсь: Левыкин мыслит
образами, как писатель. Зная его много лет, я не предполагал в нем этого. Но
посудите сами - вот как автор пишет о груше, обыкновенной русской груше из
"дяди Федотова сада": "Нет теперь в русских садах груш с названиями:
бергамот, дуля, краснобочка, бессемянка, и вкус их по памяти уж невозможно
описать. Созревший плод бергамота падал на землю, и тонкая его кожица
лопалась, обнажая нежную, душистую и сахаристую мякоть. Она таяла во рту.
Тонковетка была необыкновенно красива: на длинной тонкой плодоножке она
имела классическую форму груши, один бок которой был нежно-кремовым, а
другой - нежно-розовым. А бессемянка была сплошного зеленого цвета. Когда ее
снимали с дерева, она была тверда как камень, и не была съедобной. Но стоило
ей какое-то время полежать в рядках, переложенных соломой, она становилась
прозрачно-кремовой, душистой, и ее можно было не жевать. Она просто таяла во
рту, как тает вкусное фруктовое мороженое".
Левыкин-писатель подарил нам настоящую литературу. Левыкин-историк воздвиг
памятник своему роду. И пусть их осталось мало (особенно Ушаковых). Они были
и будут. На благо России, которую защищал Константин Левыкин с ноября 1941
года. А после войны участвовал в Параде Победы. И пока есть Левыкины, будет
жить и сама Россия. А те, кто уходит (посмотрите обложку книги), наподобие
солдат, превратившихся в белых журавлей, поднимаются к облакам, незримо
оставаясь с нами, согревая наши сердца вечным светом.
