Автор сделал совершенно точное наблюдение о новой культурной маске войны. С одной строны, войне отказывают в героике, эстетике, месту, где люди совершают подвиги и вписывают свои имена в книгу истории. Война - это жутко, гадко, бесчеловечно. "Это никогда не должно повториться". С другой стороны, войны идут по всему миру с перспективой перерастания в глобальную войну.
Возникает новое отношение к войне, как к технологическому процессу, как к бизнес-цели. Враг в такой войне не воспринимается, как противник, равный соперник, победа над которым принесет славу национальному оружию. Враги воспринимаются, как "широкое поле для улучшений", как материал для применения оружия или как антисистемное проепятствие. В безукоризненный бизнес-план войны враги вносят хаос и угрожают его срыву, приводят к увеличению сроков и превышению бюджета.
Гибель своих солдат в такой войне не предусмотрена. Она не обсуждается, число погибших точно не известно. Новое психологическое восприятие войны обществом, которое удачно уловил автор, приравнивает потери на поле боя к потерям в результате технических неисправностей, инфекционных заболеваний и стрельбы по своим. Во всяком случае, военные эксперты единодушно сходятся на том, что американское командование не моргнув глазом списывает боевые потери на не боевые.
Ситауция абсурдная. В прошлую войну как раз небоевые потери армии приравнивались к боевым. Женам, матерям и детям солдат генералы говорили: "Ваш сын служил в тыловом обеспечении и умер от брюшного тифа. Но его служба была также важна для победы, как и служба тех, кто пал от вражеских пуль в окопах. Его жертва - была во славу русского оружия." Сейчас генералы как бы говорят близким павших солдат: "Ваш сын погиб в результате автомобильной катастрофы. Ежегодно в результате автомобильных аварий по всему миру погибает NNNN человек. Это могло случиться с ним где угодно."
Единственная приемлимая для солдата и воина смерть на войне - с оружием в руках, уничтожив как можно больше врагов - отнята для него. В этой войне нет места подвигу. Подвиг - такое же нарушение технологии, как и чрезмерная трусость. Наличие на войне подвигов, производство героических сюжетов, теперь не является исключительным правом воина. Теперь этим занимаются комедианты в военной форме, что очень хорошо показала история с "подвигом" Джессики Линч.
Но война есть война, как ее не назови. Войну во Вьетнаме американские СМИ называли "умиротворением", но в историю и народную память она вошла, как война. Чеченскую войну правительство считает "контр-террористической операцией", но в нашем сознании - это по-прежнему война. Общество, в котором такие важные явления теряют свое имя - больно чем-то, вроде шизофрении. Вместе с утратой имени, война утрачивает все богатство традиций и ассоциаций, связанных с войной - от почитания героев, до уважения к пленным. Восприятие войны уходит из официальной, публичной культуры в культуру маргинальную, в фольклер, в ту область, где в советское время существовали анекдоты про Брежнева.
