"Прокофьев, скажем, писал и на Бальмонта, и на Городецкого (целый балет "Ада
и Лоллий"), и на Ахматову. Все это красивое, картонное "скифство",
составлявшее предмет особой гордости автора, являлось одной из черт
"маскарадности" тогдашнего искусства. Эта маскарадность была в большой
моде..."
"Стиль Прокофьева, переживший у нас некоторый (ренессанс) расцвет лет 15-10
наза, сейчас совершенно не слушается. Нет ничего более ненужного, чем эта
механическая трескотня. Чрезвычайно мало содержательная. Пустота и духовная
ничтожноть, в которой и собственно даже "красоты" осталось мало. Чрезвычайно
не питательное искусство. Однако прошедшие полтора десятка лет родили своих
исполнителей: дирижеров, пианистов и т. д. Они будут трещать еще некоторое
время. Главное же место этого - в балете, наиболее анекдотическом искусстве
наших дней."
(Тетрадь 1972-1980).
"В начале 20 в. Искусство становится выразителем бездуховного
начала (как минимум просто развлекательного). Да и тематически - возврат к
язычеству, скифству и проч.: Стравинский, Прокофьев и др. авторы, течение.
Произведения Рахманинова были последней вспышкой Христианства в Русской
музыке, надолго после этого погрузившейся в мрак и находящейся в нем и по
сей день. Смакование зла, всяческого уродства, воспевание
дьявольщины, убийства - все это делалось даже не без таланта и делается до
сих пор у современных эпигонов".
"...Скоморошья музыка, музыка профессионалов-шутов, созданная для потехи,
для развлечения. Сия последняя была музыкой, исполнявшейся людьми, не
имевшими подлинного человеческого достоинства, в сущности - разновидностью
дворовых лакеев. К этой песне принадлежит и "Камаринская".
Оркестровая музыка, как это ни странно, может быть, ведет свое начало именно
от этой шутовской среды. Отсюда же идет стиль раннего Стравинского и
Прокофьева (многое у Шостаковича) и в творчестве, и в психологии".
"...В музыке появилось (в 1934-35 гг. - Г.), несомненно, более очеловеченное
искусство, что бы там ни говорилось. Прокофьев (которого я никогда особенно
не любил, а тогда в особенности - он казался мне изжитым, устарелым) дал
"Ромео и Джульетту" - яркую вещь. Хорошие куски музыки в "Александре
Невском" (вокальные, например, песня). Правда, все же это музыка
иллюстративная, бутафорская, изображающая чисто внешние, частные события,
без духовной, внутренней силы. Стиль модерн - бессильный создать глубокий
человеческий характер, заменивший характер - типом, маской, куклой (ТИПАЖОМ
в кино), заменивший психологию - динамикой, размышление - действием."
(Тетрадь 1973-1980).
"..Демоническое "богоборчество" скрябинского "Прометея", парижское
"язычество" Стравинского с его культом человеческих жертвоприношений ("Весна
священная"), балетное дикарство ("Скифская сюита") Прокофьева - все это было
ново, ярко, красочно, пикантно, так будоражило сознанием "избранности",
щекотало нервы проповедью абсолютной свободы человеческой личности: свободы
от социальных обязанностей, свободы от религии, от долга, свободы от
совести..."
(Тетрадь 1981-1982).
"Его (Прокофьева - Г.) русскость была слишком "бутафорской",
"плакатно-национальной", религиозный колорит совершенно внешний, да и вся
его "русскость" - внешняя, театрально-костюмная.
Здесь уже сформировался новый гений, выразитель настроений "советской"
интеллигенции - <...>, с тайной ненавистью (а иногда и явной) к России и
презрением к ее народу. За русскую бутафорщину Прокофьев и награждался, и
премировался: "Русская увертюра", обработки русских песен, "Иван Грозный",
"Александр Невский" - талантливая бутафория музыкальная."
"Соллертинский как-то (во время войны) на мой вопрос - кто ему больше
нравится: Стравинский или Прокофьев (их музыка) ответил в своем несколько
адвокатском стиле (отец Ивана Ивановича был юристом, председателем
Харьковской судебной палаты, впоследствии - сенатор): "Стравинский по
сравнению с Прокофьевым - то же, что Бетховен по сравнению с Мойшелесом". За
словом в карман не лазил. Но сказать примерно: все же музыка Прокофьева
как-то не особенно богата содержанием (музыкальным), бедна чувством. Но в
таланте ему не откажешь".
(Заметки 1989-1993)
--------------------
(Свиридов Г. Музыка как судьба. - М.: Молодая гвардия, 2002.)
Тут составитель Белоненко (племянник Свиридова) сделал ремарку - мол,
нередко Г. В. отзывался о Прокофьеве с уважением, говорил... а это у него
наложились настроения 1990-х гг. и пр.
