ЗЕМЛЯ СМОЛЕНСКАЯ
================================================== От редактора. Я позволил себе опубликовать сразу и без редактор-ского
сокращения обширный материал Эдуарда Георгиевича Репина по следующим
соображениям.
Он не историк, а бывший хозяйственный работник (человек Дела), последняя его
должность - директор Рославльского филиала завода <ЗИЛ>. Историей он начал
заниматься на пенсии, и его взгляд на нее - это взгляд не искателя
диссертаций, а человека, умудренного жизнью и владеющего такой информацией,
какую историку просто не добыть. Должен сказать, что со многими описываемыми
им версиями по Катынскому делу я не согласен, но в <Дуэли> согласия главного
редактора на свою точку зрения и не требуется. Зато факты он приводит такие,
какие только он и знает.
Я мог бы ограничить публикацию только этими фактами, убрав рассуждения
автора по не относящимся к Катынскому делу темам, но, во-первых, они сами по
себе являются позицией малоизвестного слоя граждан СССР - советских
хозяйственников, - то есть они сами по себе уже факт, а во-вторых, Эдуард
Георгиевич серьезно заболел, что плохо, но что еще хуже - упал духом. И я
печатаю весь материал со словами: <Держитесь, Эдуард Георгиевич, Вам еще
предстоит выдержать критику читателей <Дуэли> и отстоять все версии, которые
Вы в этой публикации выдвинули>.
Свою статью Эдуард Георгиевич предваряет вступительным письмом и, прежде чем
приступить к обсуждению, дает статью из <Аргументов и фактов> со своими
замечаниями к тексту.
Изучая почти 50 лет проблемы не только <Катынского леса>, но и весь спектр
взаимоотношений СССР и Польши со всеми <белыми пятнами> и <болевыми
точками>, я пришел к совершенно однозначному выводу. Жесткое решение
советского правительства о расстреле 15.131 польских офицеров и
интернированных было в той международной обстановке вынужденным и верным, а
как показало дальнейшее развитие событий - и целесообразным.
Также считаю, что Сталиным в то время была совершена ошибка. Вместо того,
чтобы открыто на весь мир объявить об осуждении и расстреле поляков,
занимавшихся враждебной деятельностью против СССР, для чего было достаточно
оснований и доказательств, он попытался скрыть это. Сокрытие привело к
длящимся около полувека пропагандистским акциям против СССР.
Если бы Вы направили весь свой интеллект и блестящие публицистические
способности на доказательство обоснованности расстрела поляков в 1940 году,
то наверняка получилась бы еще более блестящая книга.
Поляки вовсе не невинные агнцы, какими они сами себя изображают сегодня. И
на чем спекулируют сегодня все силы Зла в мире. Не только в первой половине
XX века, но и в прошлые века они были злейшими и жесточайшими врагами
России - СССР и их народов. Пора прекратить делать из них иисусиков, нужно и
должно показать их подлинное историческое, довольно неприглядное, лицо.
Ваш <Катынский детектив> я прочитал с восторгом. Подбор фактов и документов
и их логическая увязка в системе доказательств факта расстрела осенью 1941
года немцами пленных польских офицеров в <Козьих горах> поистине потрясли
меня. Даже я, занимающийся с 1953 года проблемой расстрела в СССР пленных
польских офицеров в 1940 году, был бы готов принять Вашу версию как
исчерпывающую. Если бы не одно но. Вы блестяще доказали, что польские
офицеры, захороненные в <Козьих горах>, где над их могилами возносятся
<покаяния> наших нынешних правителей, действительно расстреляны немцами
осенью 1941 года. И это Ваша громадная заслуга. <Катынский детектив> нанес
громадной силы удар по геббельсовско-польскому мифу. Но вовсе не доказывает,
что НКВД не расстреляло поляков в 1940 году! Расстреляло! И я это точно
знаю.
Конечно, в <Катынском детективе> есть мелкие частные погрешности, но они
практически невидимы для читателя. Раздосадовало, что Вы, обладая вполне
достаточным сарказмом, не смогли или не захотели более ярко показать
прокурорский дебилизм Анисимова и Третецкого при допросе Токарева. Ведь
Токарев с богатым чувством юмора буквально издевался над ними. В книге же
этот эпизод получился бледным, проходным.
В 2000 году <АИФ> опубликовали паскуднейшую статейку - <Проект Гитлерлэнд>.
Недавно у меня гостила дочь, которая случайно прочитала ее. Вслед за бурными
высказываниями она попросила меня рассказать о <Красном боре>, <Козьих
горах> и <Катынском лесе>. После моего долгого повествования она
категорически потребовала записать всё это до ее отъезда в Москву. Получился
краткий комментарий к статейке - 30 машинописных страниц. В нём изложено
почти всё, что находится в моем неоконченном к Вам письме. Исключены только
источники информации. Хотя они почти все к настоящему времени умерли, но у
них есть дети, внуки. Посылаю также статейку <АиФ>.
Проект <Гитлерлэнд>
С 1988 года по настоящее время в центральной российской и местной смоленской
печати не затихает дискуссия вокруг судьбы единственного из семи, внесенных
в международный каталог, полностью уцелевшего со времен Второй мировой войны
бункера Гитлера в Красном Бору под Смоленском.
Ученые-историки Смоленского государственного педагогического университета,
комплексная научно-исследовательская группа <Поиск>, Смоленская областная
Ассоциация изобретателей, конструкторов и технологов, группа
предпринимателей во главе с В.В. Борцовым предложили создать на территории
северо-западного пригорода Смоленска в живописной зоне отдыха Красный Бор на
основе бункера Гитлера, немецкого кладбища в Нижней Дубровенке, Катынского
захоронения поляков, Гнездовских курганов и городищ (? - Э.Р.) национальный
исторический и мировой мемориальный, образовательный, культурный
туристический комплекс Второй мировой войны под условным названием
<Гитлерлэнд>.
Гуманистическая цель проекта - наглядная демонстрация всех ужасов и трагедий
Второй мировой войны объективно, без накопившегося за десятилетия <холодной
войны> идеологического гнета, показ Великой Отечественной войны такой, какой
она была на самом деле.
Коммерческая цель проекта - интегрировать Смоленск, используя его выгодное
географическое положение, богатейшую историю мирового значения в <Золотое
кольцо России> и тем самым за счет мирового туристического бизнеса решить
множество экономических проблем, стоящих перед городом и регионом в целом.
Планируется восстановление бункера и создание в его подземельях музея,
оборудованного на основе самых современных электронных и компьютерных
технологий, с использованием всех достижений в музейном деле, включающих и
элементы игровой виртуальной реальности, а также подземных туристических
маршрутов, для чего вначале необходимо провести его детальное обследование,
откачать воду из затопленных помещений, провести работы по его
разминированию.
Военными аквалангистами российских спецслужб, занимающихся подобными
сооружениями, были обследованы затопленные подземные коммуникации бункера.
Установлено, что бункер имеет сложную систему минирования, обезвредить
которую можно, только откачав из подземных коммуникаций воду. Где находятся
открытые шлюзы, пока установить не удалось. Основные помещения бункера
располагаются на глубине 27 метров и рассредоточены вдоль правого высокого
берега Днепра. На поверхности находятся три бетонных сооружения, в которых,
как считают специалисты, были расположены компрессорные станции,
обеспечивающие вентиляцию воздуха в подземных помещениях. Считается, что
таких бетонных конструкций раньше насчитывалось около семи.
Во избежание несанкционированного проникновения в бункер все входы в него
забетонированы и хорошо замаскированы. О месте их нахождения в настоящее
время знает лишь строго ограниченный круг лиц.
Подземелья бункера состоят из нескольких десятков объектов, среди них
известны так называемый <Медвежий зал> - конференц-зал, рассчитанный на 250
мест; <Винтовая лестница>, выполнявшая функции стратегического узла связи
для всего восточного фронта. Бункер использовался как штаб группы армий
<Центр>. Это подземное сооружение имеет четыре этажа, уходящие далеко под
землю. По некоторым сведениям, два верхних этажа и внешняя гитлеровская
маскировка эксплуатировалась советскими военными вплоть до 1968 года.
Известны два полукилометровых тоннеля, соединяющих все подземные
коммуникации, один из которых имеет выход к Днепру, к пристани, где
находился катер и миниатюрная подводная лодка, способная при необходимости в
подводном положении спускаться по Днепру до Черного моря, а другой туннель
имел один из выходов к хорошо замаскированному полевому аэродрому, где
базировались постоянно готовые к вылету самолеты; в бункере были столовые,
гостиницы, электростанции, склады, санузлы, бани и другие помещения,
обеспечивающие длительное и вполне комфортное (? - Э.Р.) автономное
существование находящихся там людей. По данным советской разведки, Гитлер
дважды побывал в нем. Известно около двухсот снимков, запечатлевших Гитлера
в Смоленске, в том числе и вместе с японским посланником.
Гитлер и его ближайшее окружение верили и использовали мистические
(астральные) методы защиты сооружений, в которых они жили и работали. Район
<Медвежьей берлоги> оказался недосягаем для советской авиации, там
практически нет следов от авиаударов, хотя советская разведка была прекрасно
осведомлена о том, что представляли собой сооружения в Красном Бору. Нацисты
поддерживали бункер в работоспособном состоянии до последней возможности, и
что-то в последний момент помешало им его взорвать. Есть сведения, что после
освобождения Смоленска Красной Армией местные жители проникали в подземелья
бункера. Они видели следы боя, шедшего в подземельях, убитых немецких
офицеров, тела которых, вероятно, и сейчас там находятся. Не исключается,
что бункер был затоплен спецподразделением НКГБ, прибывшим туда сразу после
взятия Смоленска с целью его консервации и предотвращения диверсионных
акций.
До сих пор точно не установлены места захоронения десятков тысяч советских
военнопленных из концлагерей, расположенных около деревни Новые Батеки и
недалеко от поселка Гнездово, из концлагеря N 126, расположенного на
западной окраине Смоленска, евреев из Варшавского гетто, немецких рабочих,
строивших <Медвежью берлогу>. Есть предположения, что в 1940 году в этом
месте были начаты работы по сооружению полевой ставки Сталина. Так что,
возможно, гитлеровцы использовали или переоборудовали уже существовавшие
подземные сооружения. При производстве строительных работ гитлеровцами
поддерживался строжайший режим секретности. Строительные команды
расстреливались в полном составе после окончания очередного этапа работ.
Строительство вела знаменитая специализированная немецкая фирма <Тодт>. (Не
фирма, а крупная государственная строительная военизированная организация
Министерства вооружений Германии, названная так по имени погибшего в начале
войны создателя этой организации министра вооружений Германии доктора
Тодта. - Э.Р.) Охрана бункера осуществлялась офицерами-эсэсовцами из
спецподразделения вермахта <Мертвая голова>. (Никогда <подразделение> - т.н.
дивизия СС <Мертвая голова> - не было в составе или подчинении вермахта.
Численность этой <дивизии> соответствовала нескольким штатным армейским
дивизиям, а ее функцией являлась охрана и управление концентрационными
лагерями и другими местами заключения и проведение наиболее ответственных
карательных операций. Личную охрану Гитлера и охрану всех резиденций и
ставок Гитлера осуществляла дивизия СС <Лейб-штандарт Адольф Гитлер>. -
Э.Р.) Специалисты считают, что в оборудованных тайниках бункера могут
храниться ценности, украденные из Советских музеев с оккупированной
гитлеровцами территории и, в том числе, из богатейших коллекций Смоленских
музеев и храмов, а также важные документы периода Второй мировой войны,
проливающие свет на многие тайны ее начала, которые гитлеровцы не успели
вывезти или уничтожить последним взрывом.
Проектом заинтересовались поляки, которые уже успешно эксплуатируют <свой>
бункер <Волчье логово> и которых интересует Катынское захоронение польских
офицеров, шведы, которых интересует путь <из варяг в греки>, проходивший как
раз в этих местах, и немцы, заинтересованные в объективном освещении событий
Второй мировой войны и стремящиеся восстановить могилы своих
соотечественников, одурманенных гитлеровской пропагандой и сложивших свои
головы на русской земле. (Так же как и неонацисты всего мира. - Э.Р.)
Предлагаются следующие первоочередные мероприятия по реализации проекта:
<1. Запретить всякое строительство в указанном районе; объявить его
исторической и заповедной зоной.
2. Создать международную группу архитекторов (русские, поляки, немцы,
шведы), обеспечив их безбедное существование в одном из домов отдыха
Красного Бора, чтобы они на месте могли спроектировать мемориал (возможен
вариант, что они согласятся сделать это за счет своих средств).
3. На основании разработок зарубежных архитекторов составить бизнес-план и
обратиться к инвесторам.
4. Найти документацию в немецких архивах строительной фирмы <Тоддт>, среди
прочего - списки расстрелянных военнопленных.
5. После получения документации приступить к очистке бункеров>.
Однако существуют и противники проекта в лице руководителей Центра по охране
и использованию памятников истории и культуры в Смоленске. Там считают, что
проект <недостаточно продуман и нежизнеспособен>. Многие ветераны и местные
жители опасаются, что прекрасные памятники будут поставлены палачам и забыты
их жертвы. Владимир ГЛОТОВ, (<Аргументы и факты> - <Смоленск>, N 15, апрель
2000 г.)
Предварительные замечания
Любым человеком, взявшим на себя смелость и ответственность исследовать и
выносить на суд людей свою интерпретацию событий истории, должны соблюдаться
абсолютно обязательные этико-моральные нормы исследования.
К числу этих норм относятся:
- максимальная достоверность рассматриваемого факта. Если нет объективно
доказанной истинности факта, то всякое сомнение в его истинности обязывает
исследователя отнести его не к факту, а к гипотезе, предположению,
возможности факта или события. При отсутствии объективного доказательства
истинности факта или события исследователь может взять на себя обязанность
доказательства их истинности. Представление же домысла исследователя в
качестве непреложного факта не только некорректно, но при определенных
обстоятельствах может явиться прямым преступлением как против отдельного
человека, так и против всего общества;
- нельзя рассматривать факты и события в отрыве от конкретной
общественно-политической, социальной и морально-психологической обстановки в
обществе в момент свершения факта и события. Обязанностью исследователя
является в максимально возможной степени установление причинно-следственных
связей в возникновения факта или события и всей их совокупности;
- абсолютно недопустим селективный подход в выборе фактов и событий из всей
их совокупности, когда исследователь сообразно своим взглядам и целям берет
только факты и события, устраивающие его, и пренебрегает или утаивает факты
и события, не соответствующие его личной концепции. Если это требование не
соблюдается, то это уже не исследование, а просто мошенничество;
- всякий исследователь обладает полным правом, при соблюдении приведенных
норм, интерпретировать и толковать факты и события сообразно своему
пониманию и мировоззрению. Однако в своих исследованиях он, как уже
говорилось ранее, обязан доказательно обосновать отказ в признании
истинности фактов и событий, не соответствующих его концепции. Умолчание же
об этих фактах - прямое свидетельство того, что он не исследователь, а
ЖУЛИК.
Исходя из этих норм, считаю себя обязанным сделать несколько замечаний по
данной статье.
1. <...создать на территории северо-западного пригорода Смоленска в
живописной зоне отдыха Красный Бор на основе бункера Гитлера, немецкого
кладбища в Нижней Дубровенке, Катынского захоронения поляков, Гнездовских
курганов и городищ национальный исторический и мировой мемориальный,
образовательный, культурный туристический комплекс Второй мировой войны под
условным названием <Гитлерлэнд>.
Гуманистическая цель проекта - наглядная демонстрация всех ужасов и трагедий
Второй мировой войны объективно, без накопившегося за десятилетия <холодной
войны> идеологического гнета, показать Великую Отечественную войну такой,
какой она была на самом деле>.
В приведенном фрагменте четко и недвусмысленно нарушены все нормы
добросовестного исследования.
Очевидные несуразности
Здесь поминаются бункер Гитлера, немецкое кладбище, захоронение невинно
убиенных НКВД и Сталиным поляков, и, между прочим, захоронения в Гнездовских
курганах и городищах.
Между тем, так уж определила история, на протяжении более 1000 последних
лет, район, начиная от Дубровенки и предположительно до Гнездово и даже
дальше, включая Катынские леса (г-н Глотов обязан был бы узнать, что
Катынских лесов два) и Козьи горы, был местом массового захоронения жертв
всех войн, прокатившихся через район Смоленска, массового захоронения жертв
многочисленных бунтов, восстаний и массовых беспорядков, усмиряемых
удельными князьями и царями, включая расправы в 1905-1907 гг. царя и
Столыпина. Хоронились здесь жертвы массовых эпидемий (<Великих моров>) и
большая часть погибших при частых массовых голодах. Вряд ли минула эта чаша
Катынский лес и в период гражданской войны. Как свидетельствуют в своей
информации в местной печати г.г. Илькевич и Береженский, изучавшие архивы
ФСК по 30-м годам, основная часть из расстрелянных в эти годы в Смоленске
7.931 человека захоронена в Козьих горах (<Катынский лес>). В своей статье
г-н Глотов дальше говорит о нескольких десятках тысяч расстрелянных и
захороненных в Катынском лесу строителей <Медвежьей берлоги>. Я уже не
говорю о том, что до задействования <Медвежьей берлоги> в качестве ставки
Гитлера и командования группы армий <Центр> значительную часть умерших и
расстрелянных в Смоленске до конца 1941 года советских военнопленных
хоронили в Катынском лесу.
Бесспорным фактом является и то, что командование и высший генералитет
вермахта всегда стремились, хотя бы внешне, дистанцироваться от карательной
деятельности немецких спецслужб - лагерей, массовых расстрелов и т.п.
Предположение, что генералитет допустил сохранение лагерей и проведение
массовых расстрелов в непосредственной близости от своего постоянного
местопребывания - ставки - маловероятно. Есть основания предполагать, что
уничтожаемые немцами в начальный период оккупации смоленские евреи
хоронились там же. С конца же 1941 года все карательные акции в этой зоне
вряд ли производились. Если же исходить из характера и содержимого
Гнездовских курганов и городищ, то история массовых захоронений <Катынского
леса> уходит в I тысячелетие нашей эры.
2. Примером лжи путем умолчания является и то, что в статье не упоминается о
факте нахождения в конце 1941 года в районе Гнездово и Катынского леса
значительной массы поляков, в том числе и бывших польских военнослужащих. В
своих свидетельских показаниях советским, немецким, польским органам суда и
следствия, тем же Нюрнбергскому Трибуналу и комиссии конгресса США,
проводившей в начале 50-х годов слушания по <Катынскому делу>, свидетели
подтверждали этот факт, включая и таких компетентных свидетелей, как бывший
бургомистр Смоленска Меньшагин и его заместитель профессор Базилевский.
Почему автор исключил саму возможность того, что немцы в лагеря строителей
<Медвежьей берлоги> с территории Польши возили для производства работ с
последующим уничтожением только евреев, а не поляков, а том числе и бывших
военнослужащих польской армии, которых они по тем или иным причинам
содержали в лагерях военнопленных.
Между тем есть множество показаний органам суда и следствия, говорящих о
регулярном прибытии на станцию Гнездово товарных вагонов с польскими
военнопленными и лицами других категорий. Расхождение только в том, что
советские и многие независимые исследователи относят их прибытие к осени
1941 года, а геббельсовские, польские, <западные> и <наши> нынешние
<демократические> - к апрелю-маю 1940 г. Подчеркиваю, что все в один голос
говорят именно о товарных вагонах. Однако документы, любезно переданные
г-ном Горбачевым президенту Польши Войцеху Ярузельскому в 1990 году,
неопровержимо свидетельствуют, что отправка польских офицеров из Козельского
лагеря в Смоленск, а из Старобельского лагеря в Харьков <в распоряжение
соответствующих УНКВД> осуществлялась в 1940 году исключительно тюремными
(т.н. <столыпинскими>) вагонами.
Если исходить из достоверности утверждения, что эта перевозка польских
военнопленных офицеров в 1940 году действительно имела место, то перевозка
их товарными вагонами по оживленнейшим железнодорожным магистралям из
соображений секретности для советских властей была абсолютно исключена.
Разгрузка их, по тем же соображениям, на станции Гнездово также была в то
время исключена. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно любому
желающему побывать, даже сейчас, на станции Гнездово и оценить саму
возможность производства там скрытной разгрузки даже одного вагона с людьми.
Об этом смешно говорить. К слову, в руководстве НКВД СССР идиотов, как
правило, не держали.
Немцам было проще
Другое дело немцы, которым в начале осени 1941 года было глубоко наплевать
на все соображения секретности в отношении того, что они творят на советской
земле.
Для меня совершенно бесспорным фактом (я привел лишь малую часть
доказательной аргументации) является то, что наряду с другими категориями
лиц, расстрелянными немцами в <Катынском лесу> осенью 1941 года, было
какое-то неустановленное число (во всяком случае, исчисляемое тысячами)
бывших польских военнослужащих различных рангов.
Более того, я точно знаю, что так называемое захоронение <Польских офицеров,
ставших жертвами произвола НКВД и Сталина> в Козьих горах, является
захоронением бывших польских военнослужащих, расстрелянных немцами осенью
1941 года. В абсолютном большинстве это строители <Медвежьей берлоги>.
Даже если признать за истину утверждения о расстреле и захоронении НКВД в
1940 году в Катынском лесу 4-4,5 тысяч польских военнопленных офицеров, то
нет никаких оснований утверждать, что местом их захоронения являются
могильники в Козьих горах. Проводившиеся неоднократно эксгумации тел в этих
захоронениях со всей очевидностью подтверждают, что все эти останки есть
останки жертв, расстрелянных немцами осенью 1941 года польских офицеров.
Документы, переданные Горбачевым Ярузельскому, прямо свидетельствуют о том,
что наиболее опасные для СССР категории польских военнопленных и
интернированных сосредоточивались в трех лагерях: Старобельском лагере
Ворошиловградской области - высшие и старшие офицеры и крупные
государственные чиновники; Козельском лагере Смоленской области - средние и
младшие офицеры; Осташковском лагере Калининской области - работники
карательных органов и спецслужб, активные деятели яро антисоветски
ориентированных партий и движений, представители крупной буржуазии и
помещиков и др. Военнопленные офицеры в Осташковский лагерь не направлялись.
Из документов явствует, что из переданных через 1-й спецотдел в распоряжение
УНКВД ряда областей 15131 человек военнопленных и интернированных, офицеры
различных рангов составляли - 8348 человек.
Географические особенности местности позволяли произвести скрытный массовый
расстрел и захоронение людей в непосредственной близости от лагерей только в
Осташковском лагере. Военнопленные, находившиеся в Старобельском и
Козельском лагерях, направлялись, соответственно, в Харьков и Смоленск.
Транспортировку военнопленных из лагеря непосредственно к месту расстрела и
захоронения можно было произвести только в Осташковском лагере. Для
военнопленных из Старобельского и Козельского была абсолютно необходимой
(даже исходя из чисто <технологических> требований) организация
промежуточных пунктов накопления и содержания военнопленных в Харькове и
Смоленске.
У меня нет точных сведений, как решался этот вопрос в Харькове, но по
Смоленску я обладаю достаточно достоверной (для меня, по крайней мере)
информацией. Польские офицеры в тюремных вагонах прибывали на станцию
Смоленск на железнодорожные пути в непосредственной близости от т.н.
смоленской железнодорожной тюрьмы (ликвидирована и переоборудована в жилой
дом в конце 50-х годов). Тюрьма на тот период была освобождена от других
<постояльцев>. Ночная скрытная доставка из вагонов в тюрьму легко
обеспечивалась. И оттуда по прошествии какого-то времени они доставлялись
специальными автомобилями к месту расстрела и захоронения в район Катынских
лесов.
Здесь необходимо обратить внимание на один весьма важный факт.
О расстрелах и захоронениях польских военнопленных и интернированных
разговоры и расследования ведутся с 1943 года. Начатая Геббельсом
<Катынская> компания была продолжена польскими эмигрантскими властями.
Активизировалась она вновь после уничтожения СССР и установления власти
<демократов> в России. Однако опознать захороненные тела как польских
военно-служащих удалось только в Козьих горах. При эксгумации захоронения
останков немцами в 1943 году, а также комиссией Бурденко в 1944 году и
другими они были идентифицированы как поляки по форменной воинской одежде,
головным уборам (конфедераткам), наличию у многих документов, переписки и
других письменных и бытовых материалов и предметов.
В районе близком к Осташковскому лагерю были также обнаружены массовые
захоронения, но идентифицировать их как поляков по одежде и другим
объективным материалам не представилось возможным. Да это и понятно, если
помнить о том, что в Осташковском лагере военнопленных польских
военнослужащих не было.
Не удалось идентифицировать как поляков и тела, захороненные в лесах под
Харьковом. Хотя там нашлись свидетели, которые помогли обнаружить массовые
захоронения неустановленных лиц.
Как было
О причинах этого <феномена> прекрасно известно любому человеку, на долю
которого выпало несчастье пройти хотя бы кратковременно через тюрьмы, лагеря
и другие места заключения. Равно как и любому работнику, начиная с простого
надзирателя пенитенциарной системы не только СССР-России, но и абсолютного
большинства стран мира. Любой человек при поступлении в места нахождения под
стражей или отправляемый в другие места заключения подвергается самому
тщательному обыску. У него изымаются и хранятся у администрации мест
заключения не только любые предметы, которые при желании могут быть
использованы для нанесения повреждения другим людям или средствами
членовредительства или самоубийства. Безусловному изъятию подлежат не только
документы и деньги, но и любые письменные материалы, включая чистую бумагу и
средства письма. Изымаются не только кольца, перстни, но и нательные кресты
и образки, ибо, как считается, их цепочки могут быть использованы как орудие
смерти или материальная ценность, могущая послужить преступным целям. Во
всех <цивилизованных странах>, а в СССР и России, как правило, у осужденных
людей, изымается в обязательном порядке личная одежда и заменяется на
униформу мест заключения. Немцы при проведении массовых акций во время войны
этих требований не соблюдали. Путь до крематория или общей могилы у них был
весьма короток. Да и вопросы секретности массовых акций на оккупированных
территориях на начальном этапе войны их мало волновали (только в самом конце
1943 года, после Тегеранской конференции, ими были изданы директивы по
<заметанию следов>). Более того, в открытости массовых акций они видели
средство запугивания людей и подавления их воли к сопротивлению.
НКВД же в 1940 году вряд ли отступало от установленных правил. При
подготовке отправки из Козельского лагеря в Смоленск польских офицеров всех
вне всякого сомнения тщательно обыскивали и <запрещенные предметы>, в том
числе и позволяющие установить личность, полностью изымали и отправляли
отдельно к месту назначения или, если было особое указание, уничтожали на
месте после отправки людей. Хотя в виду особой секретности этой операции и
опасности ее расшифровки среди военнопленных и работников лагерей, в которых
они содержались, последнее вряд ли было возможно.
Начальнику тюремного вагона кроме персонального списка транспортируемых с
данными, позволяющими идентифицировать личность каждого заключенного,
передавался акт, подписанный руководством лагеря, службами режима и особого
отделения лагеря о том, что все этапируемые обысканы и все <запрещенные
предметы> у них изъяты. Приемка начальником тюремного вагона партии
этапируемых без акта руководства места отправки о том, что все этапируемые
тщательно обысканы и все запрещенные предметы у них изъяты, была категоричес
ки запрещена. Нарушение этого запрета начальником тюремного вагона являлось
не только служебным проступком, но и уголовным преступлением. Как правило,
изъятые у этапируемых предметы упаковывались в персональные пакеты или
мешки, а затем укладывались в транспортную тару, которая опечатывалась
администрацией места отправки этапируемых с реестрами содержимого каждого
транспортного места. Начальнику тюремного вагона при приемке партии
этапируемых предоставлялось право выборочной контрольной проверки качества
произведенного обыска и изъятия <запрещенных предметов>. При обнаружении
нарушений начальник тюремного вагона был обязан отказаться от приемки данной
партии этапируемых, и они возвращались обратно в лагерь, где содержались
ранее. Об отказе начальника тюремного вагона принять по этим причинам партию
этапируемых немедленно сообщалось по инстанциям. Подобные случаи являлись
ЧП, чреватыми серьезными дисциплинарными и иными последствиями для
руководства лагеря, отправляющего этап.
С момента подписания начальником тюремного вагона акта о приемке партии
этапируемых всю ответственность за их охрану, соблюдение ими правил режима и
отсутствие ЧП нес персонально он. Ему было предо-ставлено право, при наличии
сомнений, не только производства обыска, но и принятия других мер. Например,
помещения в <спецкупе> тюремного вагона вызывающих подозрение этапируемых
лиц, нарушителей режима и людей, будоражащих своими действиями и словами
других лиц. Он имел право содержать их в наручниках, в том числе и
<строгих>, закрепленных на прочной основе и т.д.
К слову, на каждое применение дисциплинарных мер, в т. ч. наручников, не
говоря уж о строгих, начальник тюремного вагона составлял мотивированный
акт. К рапорту о произведенной перевозке, направляемому по инстанции, в
обязательном порядке прилагались акты о применении дисциплинарных мер,
включая и наручники. Вышестоящие и надзорные инстанции принимали решение о
правомерности применения начальником тюремного вагона дисциплинарных мер,
наручников и других мер принуждения к соблюдению режима.
По прибытии к месту назначения, как правило, полномочные представители
нового места содержания этапируемых со своим конвоем непосредственно у
вагона производили идентификацию и приемку вновь прибывшего контингента.
При отсутствии расхождений в сопроводительных документах представитель
нового места заключения расписывался в трех экземплярах акта о поименной
приёмке-передаче поступившей партии этапируемых и получал один экземпляр
акта. Одновременно начальник тюремного вагона передавал по акту опечатанные
транспортные места с реестрами их содержимого (изъятых у этапируемых личных
вещей, документов и других предметов). Передавался им и экземпляр своего
рапорта в инстанции о произведенной перевозке.
С этого момента начальник тюремного вагона освобождался от всякой
ответственности за перевозимую им партию этапируемых, а вся ответственность
возлагалась на администрацию и конвойные службы нового места заключения.
В исключительных, вызванных теми или иными обстоятельствами, случаях иногда
применялся порядок, когда перевозка с конвоированием от тюремного вагона до
нового места содержания заключенных осуществлялась персоналом тюремного
вагона. В этом случае идентификация и приемка прибывшей партии этапируемых
производилась уже непо-средственно на территории нового места содержания. Но
это были именно исключительные случаи, требующие санкции и приказа
вышестоящих органов НКВД. Против таких исключений категорически и
обоснованно возражали как начальники тюремных вагонов, так и Транспортное
управление НКВД.
Прибывшая партия этапируемых представителями и конвоем нового места
заключения доставлялась туда. В условиях Смоленска (расстояние от места
выгрузки вагона до железнодорожной тюрьмы по улице, практически не имеющей
жилых домов, составляло максимум 250-300 м.) пешее конвоирование колонны в
ночное время не представляло никаких затруднений.
По прибытии в тюрьму поступившие размещались в <приемном покое>, в
оборудованных запорами индивидуальных боксах.
Затем производилась индивидуальная приемка, оформление и размещение
прибывших.
Процедура:
1. Индивидуальный опрос с целью установления данных на прибывшего (Ф.И.О.,
возраст, место рождения и проживания и т.д., и т.п.). Одновременно
производилась сверка сообщаемых сведений с указанными в сопроводительных
документах идентификационными данными. Заполнялась учетная карточка. Данные
вносились в алфавитный список и покамерные ведомости.
2. Обыск. Человек раздевается догола. Контролерами тщательно просматривается
его одежда с целью обнаружения <запрещенных предметов>. Тщательно
осматривается тело, включая не просматриваемые внешне внутренние места.
3. Одежда и другие вещи упаковываются в личный мешок или пакет. Список вещей
подписывается контролером и их владельцем. Вещи передаются в тюремную или
лагерную кладовую.
4. Баня. Выход из бани производится в другое помещение. Там прибывшему
выдается <новый> комплект белья, одежды, обуви и головной убор. Иногда
тюремная или лагерная униформа. Помытого и переодетого узника надзиратели
сразу доставляли в назначенную ему камеру. Его данные вносились в покамерные
ведомости блока (этажа и т.п.).
(Пункты 3 и 4 по изъятию личной одежды и вещей не распространялись на
содержащихся под стражей арестованных, следствие по которым не закончено,
числящихся за судами еще не осужденных или осужденных лиц, приговоры по
которым еще не вступили в законную силу.)
Есть ли основания предположить, что для <отправляемых через 1-й спецотдел
НКВД СССР в распоряжение УНКВД областей> было сделано какое-то исключение?
Для этого никаких оснований нет!
Секретность не исключает законности
В лагерях военнопленных и интернированных Управления по делам военнопленных
и интернированных НКВД СССР (УПВИ НКВД СССР) действовали более мягкие, по
сравнению с другими местами заключения НКВД, режимные правила и нормы,
утвержденные начальником УПВИ Сопруненко.
Однако с момента передачи лагерем военнопленных и интернированных
военнопленных начальнику тюремного вагона все правила режима и другие,
утвержденные УПВИ - Сопруненко, автоматически прекращали свое действие.
Далее действовали общие для всех заключенных правила, в том числе и
режимные, утвержденные НКВД СССР, ГУЛАГом, тюремным и транспортным и другими
управлениями НКВД.
С момента погрузки в тюремный вагон и передачи УНКВД областей польские
военнопленные лишались статуса военнопленных и превращались в осужденных
преступников. Как известно, никакого суда над польскими военнопленными не
было. Приказа наркома НКВД СССР Л.П. Берии об осуждении к расстрелу 15131
бывших польских граждан просто и быть не могло. Не было у Берии никаких прав
и полномочий на издание такого приказа. Более того, при отсутствии судебного
приговора или решения правомочного внесудебного органа о расстреле этих
людей исполнители, приняв к исполнению приказ Берии, совершили бы тягчайшее
преступление. Об этом им было прекрасно известно! Начальники УНКВД и их
группы по приведению приговоров в исполнение, начальники тюрем до тех пор
пока они не получили законный судебный приговор или решение внесудебного
органа даже и не подумали бы приводить в исполнение приказ Берии. Даже самые
оголтелые <демо-краты> в самый пик поношения Советской власти, Сталина,
Берии и репрессий нашли только один такой случай. Осенью 1941 года Берия
распорядился казнить приговоренных к расстрелу 21 человека, содержавшихся в
Куйбышевской тюрьме. Утверждается, что Берия якобы собственноручно добавил к
20-ти человекам, названным в решении, еще одного - 21-го - М.С. Кедрова.
Практически единственным органом, правомочным принять без суда решение о
расстреле 15.131 бывших польских граждан, было <Особое совещание при НКВД
СССР>.
Если бы начальники УНКВД Смоленской, Калининской, Харьковской и
Ворошиловградской областей, 1-й спецотдел НКВД, начальники тюрем и лагерей,
где расстреливались или отправлялись на расстрел поляки, руководители групп
исполнения приговоров не получили официально и в подлиннике решения <Особого
совещания> о расстреле персонально указанных в решении лиц, то никакого
расстрела поляков просто бы не было.
Если говорить о правовом статусе передаваемых из лагерей военнопленных и
интернированных <в распоряжение УНКВД областей> поляков, то, как уже
говорилось ранее, с момента их приема охраной тюремного вагона их статут
был - <осужденный к смертной казни преступник>. На них полностью
распространялись все жесткие режимные и другие требования, установленные для
заключенных этой категории.
В силу многих обстоятельств операция по расстрелу враждебно настроенных к
СССР поляков изначально носила характер особо секретной операции
государственной важности.
Всякий, кто прямо или косвенно участвовал в ней, а также в той или иной мере
был осведомлен о ней, немедленно заносился в категорию <носителей
государственной тайны особой важности> со всеми вытекающими последствиями.
Думаю, каждому ясно, что ни о каком режимном послаблении к приговоренным к
расстрелу польским офицерам, содержавшимся в железнодорожной тюрьме г.
Смоленска, также как и в других тюрьмах, не могло быть и речи. В том числе и
разрешения носить собственную одежду и иметь даже микроскопическую личную
вещь. Не говоря уже о документах, письмах, предметах личного обихода и т. п.
У меня в свое время была возможность доверительного разговора с рядом лиц,
принимавших непосредственное участие в проведении <Катынской операции>.
Отвечая на мои вопросы о том, в какой одежде содержались в тюрьме и
расстреливались поляки, они совершенно определенно говорили, что после бани
им выдавалась гражданская одежда - бывшая в употреблении уличная или рабочая
гражданская одежда, а иногда лагерная униформа б/у. Белье, как правило,
больничное б/у. В этой же одежде они расстреливались и хоронились.
Так подробно, может быть даже излишне, об этих деталях и тонкостях
энкавэдевского режима, тюремных и лагерных порядках говорится неспроста.
Мною поставлена задача, чтобы каждый человек, даже несмышленыш, на основе
приведенных данных смог прийти к самостоятельному выводу.
Для меня абсолютной истиной является:
Захороненные в Козьих горах польские офицеры никак не являются жертвами НКВД
и Сталина! Надпись на памятном мемориале о захоронении здесь польских
офицеров, расстрелянных НКВД, - является прямой ложью! Покаяния,
произносимые над этим захоронением, да и в других подобающих и неподобающих
местах, российскими властями и поношения ими <преступного> НКВД - чистая
фальшь или вопиющая некомпетентность и безответственность. И уж в любом
случае подлость по отношению к России и ее народам.
У НКВД было много грехов, но грех расстрела польских офицеров в Козьих горах
на нем не висит!
Та ещё соседка!
Раздуваемая в пропаганде определенной направленности уже почти 60 лет
Катынская кампания - это просто одно из орудий психологической войны против
СССР и России. Если оглянуться в историю последних десятилетий в мире, да и
оценить недавние и нынешние события, происходящие в нем, то <Катынь> по
сравнению с тем, что творят сегодня в мире <цивилизованные демократические>
государства, это такая мелочь, о которой и говорить-то неприлично.
Впрочем, тема отношений СССР (России) и Польши в XX веке это тема отдельного
глубокого анализа.
Не так уж сложна и тема обоснованности принятого решения о расстреле
польских военнопленных офицеров и интернированных в 1940 году. О том, что он
имел место, у меня даже малейших сомнений нет.
Однако, при этом нужно иметь в виду, что, даже отбросив в сторону все
враждебные и недружественные действия в прошлом, нельзя забывать о
следующем:
- уже в начале 1939 года польское правительство устами направленного в
Берлин министра иностранных дел Польши Ю. Бека официально предложило
Германии себя в качестве союзника в войне против СССР. Правда, Гитлер
отказался от этого союзничества;
- польское правительство формально и по существу сорвало заключение
англо-франко-русского оборонительного договора против агрессии Германии в
отношении этих стран и их союзников. Переговоры о заключении этого договора
велись летом 1939 года. В середине августа английский и французский
представители на переговорах предъявили советскому представителю маршалу
Ворошилову официальный отказ Польши пропустить, при нападении Германии на
Францию и Англию, через территорию Польши Советские войска и сообщили, что
правительства Франции и Англии повлиять на Польшу в положительном плане не
могут. Это решение Польши лишало саму возможность заключения
англо-франко-русского оборонительного договора. Германия и СССР не имели
тогда общих границ. На идее и работе по заключению этого договора был
поставлен громадный крест. Другое дело, что правители Англии и Франции,
надеясь направить агрессию Германии непосредственно на СССР, реально и не
стремились заключить его, саботируя решение возникающих на переговорах даже
мельчайших вопросов.
Еще ранее польское правительство официально заявило, что оно ни в одном
договоре или соглашении, в котором участвует СССР, не будет принимать
участия;
- наряду с оголтелой великопольской националистической пропагандой на
протяжении двух десятков лет еще более оголтелой была антирусская и
антисоветская пропаганда. Главная причина - задачи реализации
авантюристической, но глубоко проникшей в сознание не только польской элиты,
но и достаточно широких масс населения Польши, идеи <Великой Польши>,
подразумевавшей уничтожение СССР и его народов.
Бесспорный факт, что польская <элита> и, прежде всего, офицерство были
настроены яро антирусски и антисоветски!
- документы оперативной разработки находящихся в лагерях военнопленных
польских офицеров показывали, за малым исключением, их антисоветизм и
антируссизм, а также их намерение и желание при первой же возможности
вступить в борьбу с СССР;
- и - верх авантюризма, даже патологического идиотизма польского
эмигрантского правительства - объявление в ноябре месяце 1939 года войны
СССР и сформирование польского легиона, который участвовал в войне против
СССР на стороне Финляндии. В последующем, уже в Великой Отечественной войне,
значительное количество поляков воевало на стороне немцев против СССР.
Советскими войсками только пленными в этой войне было взято в составе войск
вермахта и СС - 60280 поляков. Это пятое место по численности вражеских
пленных после немцев!
А отказ воевать с немцами и уход в Иран в 1942 году 120-тысячной армии
Андерса. (Как известно, Катынская эпопея была развернута Геббельсом в 1943
году!) Чудовищная провокация с Варшавским восстанием. Множество других
фактов прямых военных действий против Советских войск, провокаций, диверсий
и других пакостей.
После объявления в ноябре 1939 года Польшей войны СССР правовое положение
польских военнопленных существенно изменилось. Если раньше они были по
существу интернированными, то теперь они стали военнопленными из страны,
объявившей войну СССР.
Перед правительством СССР встал непростой вопрос.
Что делать с ними?
Отпустить?
Куда?
Учитывая их враждебность к СССР, не надо было быть мудрецом, чтобы с полной
уверенностью предвидеть, что через считанные дни они окажутся в рядах любых
сил, готовых воевать или воюющих против СССР.
Оставить их на территории СССР в лагерях или на поселении?
Такой опыт у страны уже был в годы гражданской войны с чехословаками!
Держать такую бомбу замедленного действия, готовую взорваться при любом
осложнении в военной обстановке или во внутреннем положении, - было бы
непростительной беспечностью, даже безответственностью руководства страны.
Оценка же руководством СССР польского офицерства в основной его части и
представителей государственной элиты злейшими врагами СССР, что полностью
подтвердили дальнейшие события, была совершенно правильной.
Советское правительство в этих обстоятельствах тогда, в начале 1940 года,
приняло решение расстрелять 15.131 поляка, из них 8.348 польских офицеров,
которое было исполнено в мае-июне 1940 года.
Но считаю необходимым еще раз категорически подчеркнуть. Действительные
места захоронения расстрелянных НКВД в районе Катынских лесов в 1940 году
польских офицеров никогда и никем не будут обнаружены. Сами-то могильники
быть может и найдут, но их никогда не удастся связать с польскими офицерами.
Организованный Геббельсом ритуальный могильник, где поклоняются <невинным
польским жертвам НКВД> и каются в грехах нынешние правители нашей страны,
есть лишь маленький участок громадного захоронения в Козьих горах и
Катынских лесах, в котором погребено около 37 тысяч строителей <Медвежьей
берлоги>.
Изучая около 50 лет не только <Катынскую историю>, но и все аспекты политики
Польши по отношению к России и СССР в первой половине XX века, я пришел к
совершенно четкому выводу, В этот период, впрочем, как и несколько веков
перед тем, Польша была злейшим врагом не только России и СССР, но
практически и всех окружающих ее стран.
Во всяком случае лично я не имею оснований и морального права осуждать и
кидать камни в руководителей СССР, принявших вызванное обстановкой тяжелое и
жесткое решение о расстреле 15131-го поляка.
3. Теперь о <Гитлерлэнде>.
Моя попытка найти место
Идея использования в рекреационных целях части <Козьих гор>, <Катынских
лесов>, лесов и рощ на запад вдоль правого берега Днепра вплоть до деревень
Ракитное, Гнездово, Борок и других и на север на расстояние 5-10 километров
от правого берега Днепра не нова.
Начиная от деревни Дубровенка, вся территория <Красного бора> за
исключением, конечно, охранной зоны ставки Гитлера - <Медвежьей берлоги>,
издавна использовалась как место для размещения пионерских лагерей, детских
оздоровительных учреждений и баз, мест массового отдыха населения и т.п. К
началу 60-х годов эта территория уже была перенасыщена подобными объектами и
какое-либо новое строительство там было практически невозможно. Однако
необходимость в близко расположенных от Смоленска территориях, пригодных для
строительства пионерских лагерей, детских оздоровительных и спортивных баз,
была крайне насущной.
В 1962 году я работал секретарем Смоленского областного Совета профсоюзов и
в мои должностные обязанности входило, наряду с другими, решение именно этих
вопросов.
Смоленскими обкомом КПСС и Облисполкомом мне было поручено разработать и
представить на рассмотрение предложения по решению этой проблемы. Осмотрев
практически все сколько-нибудь пригодные для этого дела места вокруг
Смоленска, я пришел к выводу, что наиболее подходящей территорией являются
места описанные мною в начале этого пункта.
Для рассмотрения моих предложений и принятия предварительного решения в
обкоме было созвано совещание с участием секретарей обкома, руководителей
Облисполкома и приглашенного начальника УКГБ по Смоленской области С.А.
Федорова. (В народной молве об этой территории ходили недобрые слухи.)
В принципе все присутствующие, даже Федоров, признали мое предложение
оптимальным. Было принято решение о создании под моим руководством рабочей
группы по выработке окончательного решения. Федоровым было внесено
предложение-требование об обязательном и постоянном участии в работе по
выбору места строительства того или иного объекта работника УКГБ, что было
принято без всяких возражений. В качестве ответственного <опекуна>,
работающего с рабочей группой, обеспечивающего ее необходимыми сведениями и
решающего <скользкие> вопросы, был назначен заместитель начальника
смоленского УКГБ И.В. Архипов.
Ввиду срочной необходимости строительства двух пионерских лагерей было
изыскано, с полного согласия УКГБ, место для их строительства в районе
большой рощи, находившейся южнее, примерно на 1,5 километра, деревни
Ракитное и в 250-300 метрах от берега Днепра.
Здесь необходимо упомянуть о некоторых небезынтересных моментах:
- в смоленском УКГБ в 1962 году была совершенно секретная, государственной
важности карта-схема захоронений, произведенных на указанной территории со
времени Октябрьской революции, включая период немецкой оккупации. На каждом
прямоугольнике или квадрате, обозначающем могильник, было указано количество
захороненных, их категория, дата захоронения и номер подробной легенды к
карте. Легенды к карте по каждому захоронению хранились в отдельных
опечатанных папках, вскрыть которые мог начальник УКГБ или, по его
письменному поручению, один из его заместителей. На каждое вскрытие
составлялся акт, один из экземпляров которого вкладывался в папку, а второй
оставался в делопроизводстве архива. Эта процедура неоднократно происходила
на моих глазах, и я ручаюсь за ее истинность.
В начале работы, хотя в соответствии с действующим приказом КГБ о
секретности мне <по Положению> (номенклатура бюро обкома КПСС и член обкома)
разрешалось знакомиться с секретными документами без оформления допуска,
характер моего участия был идиотский. При рассмотрении вопросов я сидел на
расстоянии, не позволяющем прочитать текст документов и карты. Если
возникала необходимость посмотреть то или иное место на карте, мне
показывали его, закрыв всю остальную часть карты плотной бумагой. Эти <игры>
были противны и оскорбительны не только для меня, но для работающих вместе
со мной сотрудников УКГБ. Они отлично понимали, что у меня хватит ума, даже
на основе частностей, сообщаемых мне, составить полную или почти полную
общую картину.
Довольно быстро они пришли к решению запросить на меня у КГБ СССР
специальный допуск. Такой допуск, разрешающий знакомить с секретными,
включая <государственной важности>, материалами, нужными для моей работы,
был получен. Интересно, что подписать его в КГБ СССР, кроме Председателя
КГБ, никого не нашлось.
Более того, было разрешено сделать для меня совершенно секретную копию
карты-схемы, с которой, однако, были убраны все пометки и пояснения и ничего
кроме прямоугольников и квадратов, обозначающих могильники, не было.
- Наличие в 1962 году в УКГБ по Смоленской области карты-схемы захоронений в
Катынском лесу и легенд к ней, <краем глаза> увиденных мною документов,
касающихся поляков, неопровержимо доказывает: преподносимое как
доказательство убийства почти 22 тысяч поляков и уничтожения всей
документации по <Катынской> проблеме - письмо 1959 года Шелепина Хрущёву -
является безусловной фальшивкой. Неисполнение прямого приказа Председателя
КГБ СССР было немыслимо для начальника любого УКГБ. Кроме того, существовали
архивные службы, имеющие по существу двойное подчинение, прямо ответственные
за выполнение данного приказа, и уж никак не миновал бы этот вопрос <Особые
инспекции КГБ>. Идиотами Федоров с Архиповым не были, а вовсе даже -
наоборот!
- Самым большим захоронением, захватывающим небольшую часть западного
участка Красного бора, части Козьих гор и Большого Катынского леса и
состоящим примерно из 50 могильников с общим числом погребенных около 37
тысяч человек, было захоронение строителей ставки Гитлера.
В нем были захоронены расстрелянные немцами в сентябре-начале ноября 1941
года (Строительство <Медвежьей берлоги> было начато в конце августа 1941 г.
и закончено в начале ноября 1941 г.): советские военнопленные, евреи из
Смоленского и польских гетто, привезенные на работы польские гражданские
лица, польские военнопленные, ранее содержавшиеся в лагерях военнопленных на
немецкой территории Польши, и немецкие специалисты-рабочие, принимавшие
участие в строительстве <Медвежьей берлоги>.
Могильники <польских военнопленных, зверски убитых НКВД в 1940 году>,
находится в общих рядах могильников строителей <Медвежьей берлоги>. К слову
сказать, члены геббельсовской <Международной комиссии> и Комиссии Польского
Красного креста (ПКК) в ходе следствия на Нюрнбергском процессе, как при
других расследованиях, так и в своих последующих публикациях в прессе дружно
свидетельствовали: предъявленное немцами членам комиссий для обследования и
эксгумации захоронение расстрелянных польских пленных офицеров находилось
рядом с целым рядом других могильников. Всего было эксгумировано немногим
более 4000 трупов (4-е могильника), из них прошло патологоанатомическое
обследование менее 1000 трупов. Однако немецкие власти категорически
запретили членам комиссий не только осматривать, вскрывать и эксгумировать
трупы из других могильников, но даже просто приближаться к ним. Это
поведение немецких властей вполне понятно и логично. Представьте себе, что
Комиссии случайно или неслучайно вскрыли бы находящиеся рядом могильники и
обнаружили там захороненных советских военнопленных и евреев с желтой
<звездой Давида> на одежде. Все провокации Геббельса и польского
эмигрантского правительства о <расстреле НКВД в Козьих горах в 1940 году
польских пленных офицеров> сгорели бы на корню ясным пламенем.
- Как уже говорилось ранее, проблемой расстрела польских военнопленных
офицеров в Катынском лесу я заинтересовался еще в 1953 году и с тех пор
изучал и собирал все доступные мне сведения об этом.
Получив возможность познакомиться с картой-схемой захоронений <Катынского
леса>, я, как вы, безусловно, понимаете, не мог не использовать это для того
чтобы узнать место захоронения польских офицеров. Думаю понятно, что
обращаться с вопросами по этой проблеме к работающим со мною сотрудникам КГБ
было абсолютно бесполезно. Мало того, что они ничего бы не ответили на мои
вопросы, но, безусловно, взяли бы мой <нездоровый> интерес к этой проблеме
на заметку, со всеми вытекающими последствиями. Не привлекая внимания
окружающих, я обнаружил на карте-схеме 4 больших и 2 малых могильника,
помеченных не обычной краткой легендой (количество захороненных, категория
захороненных, время захоронения и регистрационный (учетный) номер), а только
индексами - от Z-1 до Z-6. Исходя из того, что в больших могильниках
хоронилось 700-1000 человек, а в малых 300-500 человек, можно было
предположить о захоронении в этих 6-ти могильниках около 4 тысяч человек.
Это примерно соответствует количеству расстрелянных и захороненных НКВД в
1940 году польских офицеров.
Находятся эти индексированные могильники в глубине Большого Катынского леса,
ближе к его северной части, на расстоянии примерно 4,5-5 километров от
захоронения польских офицеров в Козьих горах.
Понятно, что я не мог не попытаться найти точное место захоронения. Несмотря
на то, что я знал его примерные ориентиры, найти это захоронение не удалось.
Привлечение к попытке найти это захоронение бывшего работника НКВД, часто
посещавшего места расстрелов в период их проведения, также ничего не дало.
Как он говорил - место вроде то, но нет поляны, на которую прибывали машины
с людьми, подлежащими расстрелу, нет лесной подъездной автодороги, не говоря
уже об остатках барака, в котором находились расстрельная команда и
могильщики, нет остатков тройного проволочного ограждения поляны. Да и сам
характер леса был уже совершенно другим. Убедился я и в полной лживости
показаний <свидетелей>, которые заявляли о том, что они якобы слышали крики
расстреливаемых и выстрелы. Как было проверено мною лично, пистолетные
выстрелы, даже в ночное время, в зависимости от профиля местности были
слышны на расстоянии 1-1,5 километра, тогда как ближайшие окраины населенных
пунктов находились на расстоянии 2,5-3 километров. О криках и говорить
нечего.
Мой собственный опыт говорит, что точное место расстрела и захоронения
польских офицеров вряд ли кому-нибудь и когда-нибудь удастся найти.
Идентифицировать же захороненные трупы как поляков, даже если найдется место
их захоронения, в силу приведенных мною ранее причин никогда не удастся.
И это было не все
И, наконец, еще один <ящик Пандоры>! Получив всеобщее <благословение> на
строительство двух пионерских лагерей в указанном районе южнее деревни
Ракитное, нами были начаты подготовка территории строительства и рытье
траншей под фундаменты зданий. Буквально на второй день после начала рытья
траншей утром мне позвонил мастер, руководивший работами, и, не объясняя
причин, потребовал моего немедленного прибытия на стройку. По прибытии туда
я увидел, что экскаватор вскрыл и извлек на поверхность целую кучу
человеческих костей и черепов.
Распорядившись немедленно прекратить все работы, не покидать место работы,
обеспечить охрану и не допускать к раскопу посторонних лиц, я поехал в УКГБ
к Архипову. Мое сообщение о находке вызвало у него растерянность. Он
немедленно доложил о событии Федорову, который тут же пришел в кабинет
Архипова. Были вызваны архивисты с картой-схемой и два оперативника, на
которых, как я понял, была возложена ответственность за охранение <тайн
Катын-ского леса>.
Архивисты, еще раз буквально обнюхав каждый сантиметр карты-схемы, а затем
порывшись в легендах к ней, твердо заявили, что никаких захоронений в этом
месте нет.
Федоров приказал архивистам еще раз внимательно проверить все архивные
материалы, а Архипову с одним архивистом с картой-схемой и оперативным
работником вместе со мною и экспертом-криминалистом выехать на место.
Прибыв на место, для того чтобы убедиться, что это не случайная групповая
могила, на что мы все надеялись, решили сделать еще аккуратные прокопы на
два-три захвата ковша вправо, влево и вперед от обнаруженных останков. К
сожалению, везде были те же кости и черепа. Было принято решение все
обнаруженные останки аккуратно сложить на дно траншеи, не дай Бог
какая-нибудь кость или череп вылезет наружу, и закопать, тщательно разровняв
поверхность земли. Что и было сделано. От мастера-экскаваторщика и трех
рабочих, принимавших участие в этой работе, по распоряжению Архипова
оперативником тут же на месте были отобраны подписки о неразглашении
государственной тайны. Эксперт-криминалист определил время захоронения
примерно в 50 лет назад.
Около 6 часов вечера все работы были окончены, все, кроме мастера и рабочих,
отпущенных домой, поехали в УКГБ разбираться дальше с произошедшим.
После доклада Федоров поручил всё дальнейшее расследование и подготовку
материалов для подробного доклада обкому КПСС, облисполкому и КГБ СССР
Архипову и попросил меня принять участие в этой работе.
Перебрались в кабинет Архипова. Тут же он вызвал начальника архива с его
ответственными работниками, какого-то руководителя оперативной группы и
эксперта-криминалиста.
Начальник архива сразу же вновь доложил, что никаких материалов по
обнаруженному захоронению в архиве нет. Ругань! После окончания ругани один
из ответственных работников архива, как оказалось отвечавший за
дореволюционные фонды архива, сделав невинные глаза, припомнил, что в этих
фондах содержится какой-то опечатанный фонд, в котором есть тубус и куча
папок за номером того же фонда. В регистрационных книгах архива практически
ничего, кроме номера фонда, нет. При внешнем осмотре этого фонда
установлено, что на тубусе и на папках еще в первой половине 30-х годов
сделана распорядительная надпись - <Вскрыть разрешается только лично
начальнику УНКВД или, по его письменному приказу, заместителю начальника
УНКВД>.
Такой приказ Федорова с поручением Архипову вскрыть этот фонд был
подготовлен начальником архива. Архипов сам сходил к Федорову и подписал у
него приказ.
Получив приказ, начальник архива вместе со своими сотрудниками принесли
опечатанный тубус и примерно 30 опечатанных папок.
В первую очередь Архипов вскрыл тубус, в котором оказалась карта захоронений
на территории, начиная от Дубровенки и примерно на 10 километров западнее
поселка Гнездово и на 2-3 километра севернее Гнездовских курганов. В целом
карта охватывала территорию 20-25 километров по Днепру и 10-15 километров на
север от правого берега Днепра.
Обнаружение этой карты и легенд к ней было шоком для всех присутствующих,
особенно для начальника архива.
Оказалось, что еще царское правительство заинтересовалось проблемами
массовых захоронений людей в этом районе.
Нет сведений о том, что подвигло царское правительство на выполнение этой
крайне сложной и объемной работы с трудно предсказуемыми историческими
последствиями.
Во всяком случае, в левом верхнем углу карты была надпись: <Карта составлена
экспедицией МВД России по Указанию Премьер-министра и министра внутренних
дел России П.А. Столыпина в соответствии с волеизъявлением Е.И.В.>. На карте
были и надписи: <Работа начата в апреле 1908 года> и <Работа окончена в июле
1911 года>. То есть экспедиция работала 3 года 4 месяца.
Надо сказать, Столыпину удалось сформировать действительно мощную
квалифицированную комплексную целевую экспедицию.
Возглавляли экспедицию руководители архивно-исторической и
географо-топографических служб МВД. В состав экспедиции были откомандированы
для постоянной работы в ней: отряд из топографической службы Генштаба,
эксперты-археологи, архивисты и эксперты <Охранного отделения>, эксперты
<Россий-ского императорского исторического общества>, эксперты-криминалисты,
эксперты-патологоанатомы Военно-медицинской Академии и так далее. Для
непосредственного выполнения земляных и иных работ экспедиции была придана
саперная рота, а для охраны места производства работ и обеспечения их
секретности - отдельная жандармская рота.
Работу эта экспедиция проделала действительно колоссальную и качественную!
Даже беглый первоначальный взгляд на карту производил ошеломляющее
впечатление. Эта территория (будем её в дальнейшем для упрощения называть
<Катынский лес>, хотя это вовсе не так, Катынские леса это лишь примерно
центральная и малая часть территории) является сплошным
захоронением-кладбищем, заполненным большими и малыми могильниками,
групповыми и одиночными могилами.
Время захоронений датировалось с конца I-го - начала II-го тысячелетия нашей
эры (Гнездовские курганы) до 1907 года включительно.
Вне всякого сомнения, у царских правителей при знакомстве с этой картой
возникло чувство растерянности. Ведь они и сами строили на костях
захороненных на этой территории людей всё что угодно и позволяли любому
делать там что угодно. Недаром сразу же при завершении работ и карте, и
материалам экспедиции была присвоена высшая категория секретности.
Очевидно, и в начале 30-х годов власти по тем же причинам, ибо и у них
<грехов> против могил предков хватало, засекретили их так, что и в 30-е
годы, и в блуждании их в эвакуации по всей стране, и после возвращения в
Смоленск после войны до 1962 года не хватило интереса или смелости
ознакомиться с содержанием. Да и обнаружение их в 1962 году было по существу
чисто случайным.
Интересно и то, что эти карты и материалы экспедиции были изготовлены в 2-х
экземплярах. Первый - для МВД России. Второй - для властей Смоленской
губернии. Судьба первого экземпляра неизвестна. Может быть, и сейчас пылится
в каких-нибудь архивах.
По второму (Смоленскому) экземпляру мне известно следующее: после окончания
нашей работы с этими документами они со списками и подписями лиц,
ознакомленных с ними и получивших предупреждение об особой секретности этих
материалов, были в нашем присутствии вновь опечатаны с той же категорией
секретности и уведомлением о праве вскрытия их только начальником УКГБ.
Во второй половине 60-х годов, когда я уже жил и работал в г. Рославле
Смоленской области, проездом меня навестил И.В. Архипов. За кофейком мы
поговорили о многом. Поинтересовался я и дальнейшей судьбой проблемы
<Катынского леса>, карт захоронений с их легендами и других материалов.
Архипов сказал, что после нашего окончательного доклада руководству Обкома
КПСС и Облисполкома и принятии ими решения о прекращении всякого
строительства и других работ в районе <Катынского леса> (о чем будет более
подробно рассказано ниже) Смоленским УКГБ был направлен в КГБ СССР
обстоятельный доклад по проблемам захоронений <Катынского леса>. В конце
1962 года или в самом начале 1963 года была получена директива КГБ СССР -
все материалы по казням, расстрелам и захоронениям <Катынского леса> как
дореволюционных, так и послереволюционных времен объединить в отдельный
архивный фонд. Произвести проверку других фондов для обнаружения и изъятия
из них с передачей в создаваемый отдельный архивный фонд материалов,
относящихся к проблеме захоронений <Катынского леса>. Созданному отдельному
архивному фонду была присвоена высшая категория секретности. После его
создания и оформления он должен был быть немедленно отправлен в Москву. Что
и было сделано. Архипов не сказал мне, а я, понятно, не спросил, куда
именно, в какой архив или учреждение направлен этот отдельный архивный фонд.
Возможно, он и сейчас находится в каком-нибудь безобидном архиве. Думаю, все
же, что перед отправкой по дальнейшим адресам его существенно почистили.
Возможно, его вновь раздробили на несколько архивных фондов, направив их в
различные архивы. А, может быть, и просто уничтожили.
Вот работка для будущих историков, если они, конечно, заинтересуются этой
проблемой. Впрочем, надежды на это мало. Для нынешних <историков> работа по
поиску документов и фактов с их исследованием и научным осмыслением является
слишком черной. Легче, руководствуясь собственной <творческой фантазией>,
создать на потребу деньги и власть имущих <свою> интерпретацию эпох и
событий. В случае необходимости нет ничего легче, чем создать не только
<нужные документы>, но и даже факты и события прошлого. Лишь бы они
понравились кошельку-заказчику. Впрочем, как показывает нынешняя практика
создания документальных фальсификаций, это тоже работа не для дураков и
прощелыг.
О чем же поведала столыпинская карта захоронений <Катынского леса>?
Кто там лежит
КОНЕЧНО, наиболее крупным захоронением являются Гнездовские курганы.
Несмотря на то, что их более или менее системное исследование продолжалось
более 200 лет, вопросов по ним больше, чем ответов. Да и ответы в основном
имеют характер в той или иной мере обоснованных научных гипотез.
Экспедиция 1908-1911 гг. в легендах к карте по Гнездовским курганам пришла к
следующим выводам, которые в целом соответствуют выводам более ранних и
более поздних исследований:
- время основных захоронений определяется X веком первого тысячелетия - I-II
веками второго тысячелетия нашей эры. Хотя обнаружены и значительно более
поздние подзахоронения.
- количество захороненных тел в курганах экспедицией оценивалось в 100-150
тысяч человек. В последующих исследованиях встречались оценки - 150-200
тысяч человек;
- состав захороненных и причины смерти - здесь целиком оценки экспедиции:
Примерно 10% тел, лежащих в основе 3-х курганов, составляют воины, погибшие
в бою с врагами. Около 20% тел - местное население, истребленное какими-то
завоевателями (отрубленные и разрубленные головы, разрубленные кости скелета
и другие признаки насильственной смерти). Остальные - это местное
гражданское население всех возрастов без признаков насильственной смерти.
Предположительной причиной их смерти послужили массовый голод и <повальные
моры> - эпидемии опасных болезней.
Еще один вывод экспедиции:
- судя по количеству захороненных в Гнездовских курганах, напрашивается
гипотеза, что они служили местом то ли ритуального, то ли какого-то
<карантинного> захоронения не только жителей Смоленского княжества, но и
жителей других более отдаленных местностей. Смоленщина в те времена не имела
численности населения, достаточной для заполнения такого масштабного
захоронения. Однако, нет никаких материальных свидетельств или изустных
легенд и былин, подтверждающих это.
Итак, логический вывод экспедиции на основе оценки фактов.
- экспедиция зафиксировала большое количество сравнительно крупных и мелких
групповых захоронений, относимых по времени захоронения к XIII - началу XX
веков нашей эры. Предположительно, это жертвы репрессий при подавлении
различных восстаний, бунтов и т.п. Такое заключение экспедиция обосновывала
тем, что в захоронениях находились в абсолютном большинстве останки тел
взрослых мужчин. Отмечалось, что пики захоронений падали на периоды, когда в
России имели место массовые восстания и бунты (<разинщина>, <пугачевщина>,
восстания Булавина, Болотникова и др.). Хоронились в <Катынском лесу> и
жители Смоленска и близлежащих местностей, погибшие от массового голода, и,
особенно, умершие в результате массовых эпидемий (<моров>). И тех и других в
нашей истории было предостаточно. По этим захоронениям есть и документальные
данные. В частности, территория под них освящалась церковью, а погребенные
отпевались. Эти процедуры церковью документировались и передавались в
конечном итоге в архив Смоленской епархии. В легендах к карте столыпинской
экспедиции содержится немало ссылок на данные документов архива епархии. К
сожалению, когда наша группа попыталась использовать этот источник, в архиве
епархии нашлась лишь ничтожно малая часть документов.
- конечно, экспедиция не имела возможности произвести путем эксгумации
точный подсчет количества захороненных тел. Ориентировочный подсчет
производился по вторичным, косвенным признакам. По моему мнению, применяемая
методика определения количества трупов, находящихся в захоронении, особенно,
при примерно равном их возрастном составе, позволяет довольно точно
определить это. Как я убедился, в своих подсчетах эксперты учитывали и
фактор постоянного увеличения в поколениях роста людей. Каждый может сам
легко убедиться в этом. В музеях нашей, да и не только нашей, страны
находится множество воинских доспехов, одежды и обуви разных исторических
эпох. Многие из них ранее принадлежали известным историческим личностям и
<богатырям>. Однако, все эти <богатырские> доспехи, одежда и обувь по своей
размерности будут пригодны сегодня лишь для подростков субтильного
телосложения. За какое-то не такое уж большое количество веков средний рост
людей в России увеличился, как минимум, на 10-15 сантиметров. Экспедиция,
поставив практически на каждом захоронении примерное количество похороненных
в нем людей, крайне осторожно подошла к определению их общего количества. Её
оценка в 100-130 тысяч человек захороненных представляется мне <несколько>
заниженной.
Конечно, мы постарались, в первую очередь, установить неизвестное
захоронение, обнаруженное нами при начале строительства пионерских лагерей.
Из-за чего, собственно говоря, и разгорелся весь этот <сыр-бор>.
Не составило большого труда обнаружить его. Это захоронение оказалось
захоронением около 5 тысяч человек, казнённых в ходе <столыпинских>
репрессий 1906-1907 гг.
О традициях
Не могу сказать, что меня ранее особенно интересовал и другой вопрос.
Осматривая памятники, индивидуальные и братские могилы Героев-защитников
Родины не только в нашей стране, но и за рубежом, подспудно возникала мысль:
<ведь воюют и гибнут, как правило, воины двух сторон. Памятники и могилы
воинов одной стороны есть, а куда же девались останки погибших воинов другой
стороны?>
В том же самом Смоленске есть немало памятников Героям польско-русских войн,
Отечественной войны 1812 года, более ранних и более поздних войн. Некоторые
памятники, вроде памятника солдатам и офицерам Софийского полка, установлены
на месте сражения и частичного захоронения погибших. Были, безусловно, и
братские могилы. Многие из них безвозвратно утеряны по разным причинам.
Говоря о захоронении погибших в боях воинах, нужно иметь в виду следующее: в
общественном мнении, канонах православной и других церквей достойным и
почетным захоронением считалось захоронение на освященной церковью
территории кладбищ, Особенно кладбищ при лаврах, монастырях, соборах и
церквах. На многих кладбищах предусматривались специальные участки для
воинских захоронений. Захоронение на освященных территориях кладбищ
иноверцев и богоотступников (например, самоубийц) категорически запрещалось.
Потому все захоронения погибших в боях производились, в первую очередь, на
общих территориях освященных кладбищ. Основная часть погибших в боях
хоронилась именно там. Лишь в случаях невозможности по тем или иным причинам
произвести похороны таким образом, допускалось производство индивидуальных,
групповых и массовых захоронений в других местах (например, Бородинское поле
и севастопольские массовые захоронения воинов). В этом случае место
захоронения обязательно предварительно освящалось, похороны производились по
церковным обрядам и, в зависимости от размера и почетности захоронения, на
нем обязательно ставился памятный крест, часовня или церковь. По возможности
на них или в них помещались имена захороненных. Когда же установить их имена
было невозможно, то делалась надпись, подобная провозглашённой церковью при
перезахоронении в наше время останков т.н. <царской семьи> в
Санкт-Петербурге, по формуле: <Нам неведомы имена их... и т.д.>.
Нужно иметь ввиду и следующий факт. В абсолютном большинстве стран мира, в
том числе всех <цивилизованных и культурных>, существуют предельные сроки
сохранности захоронения. В доцарской, царской России и СССР, так же как и в
абсолютном большинстве других стран, этот срок устанавливался и
устанавливается в 75 лет. По истечении этого срока могила считалась
несуществующей, и на ее месте администрация кладбища имела право произвести
новое захоронение или использовать его по своему усмотрению в других целях.
В большинстве западных <цивилизованных> стран существует порядок, когда
потомки или другие родственники похороненных на данном кладбище, если они,
конечно, есть, могут обратиться, даже через суд, о дальнейшем сохранении
захоронения. Для этого заключается специальный договор со стоимостью
дальнейшего сохранения захоронения. Цены, особенно на престижных кладбищах,
даже для людей высокого достатка, - запредельные. Иногда отдельные
захоронения берутся под охрану государства, и здесь уже срок их сохранения
не ограничивается.
Это тоже одна из причин исчезновения множества захоронений.
Как я говорил, обнаружив множество памятников и немало памятных захоронений
наших воинов, мне не удалось найти ничего подобного в отношении погибших
воинов противников.
Здесь необходимо обратиться к истории.
Начиная с древнейших времен, в нормах тогдашней общественной этики и морали
всякий потерпевший поражение в войне считался опозоренным, если же воин
противника погибал в бою, то он подлежал позорному захоронению. Формы такого
позорного захоронения были самыми различными: при наличии рек и морей тела
сбрасывались в воду на корм рыбам, речным и морским животным, свежие трупы
иногда скармливались собакам и другим домашним и диким животным. Но чаще
всего они просто сбрасывались навалом в природные или искусственные
углубления, засыпались землей и заравнивались. В жарких пустынных странах
тела погибших выбрасывались в пески, где их поедали, как падаль, дикие
животные, а остатки высушивало жгучее солнце. Во многих древних легендах,
сказах, былинах и т.п., рассказывающих о боях и сражениях, о погребении
воинов противника говорится: <Тела их сбросили в яму и засыпали, а само это
место заровняли и распахали>. Более гуманное отношение к телам погибших
воинов противника начинает проявляться в XIX-XX веках. Да и то не везде. По
существу впервые кое-какие и сколько-нибудь значимые и обязательные
международные нормы правил обращения с телами погибших воинов противника, об
их обязательном и достойном захоронении, включая и дальнейшее содержание их
могил, были определены Женевскими международными конвенциями 1907-1911 годов
<О правилах ведения войны>.
Рассматривая карту, составленную экспедицией, я и нашел ответ на вопрос
<куда девались тела воинов противников, погибших в ходе всех войн и
сражений, имевших место не только на территории Смоленщины, но и в
близлежащих местностях>.
На карте <столыпинской> экспедиции было отмечено множество крупных, и не
особенно крупных, захоронений иноземных захватчиков. Начиная с тевтонских и
ливонских рыцарей в XII-XIV веках прошлого тысячелетия, а затем воинов
противников, погибших в литовско-русских, польско-русских, шведско-русских
войнах XV-XVIII веков. Достаточно полно представлены там и французы с их
союзниками, погибшие в ходе нашествия в 1812 году на Россию.
Сколько в <Катынском лесу> захоронено людей этой категории, сказать не могу.
Экспедиция по каким-то причинам в легендах к карте по этим захоронениям не
указала итоговых цифр. У меня же просуммировать число захороненных в этих
могильниках просто не было возможности. Во всяком случае, не одна сотня
тысяч человек.
Уже тогда мы задумались
Встал извечный вопрос, который поставил перед собой, Архиповым и мною
Федоров - <Что делать?>.
Всем трем присутствующим было ясно, что нужно избежать распространения
будоражащих людей слухов и растущих, как ком, небылиц. Также всем было ясно,
что опубликование данных о <Катынском лесе> будет немедленно использовано
вражеской пропагандой для <демонизации> русских. Именно русских, ибо участие
Советской власти в создании общего объема захоронений <Катынского леса> было
практически ничтожным. Также было ясно, что об использовании <Катынского
леса> в промышленных, селитбенных или рекреационных целях не может даже идти
и речи. Здесь речь идет не столько о нейтрализации источника вредных слухов
и сплетен, сколько, главное, о недопустимой аморальности фактического
надругательства над могилами людей. Ни в коей мере не мог послужить
оправданием факт, что в связи с истечением 75-летнего срока по законам
Российской империи - СССР-России и абсолютного большинства <цивилизованных>
стран> эти захоронения уже не являются могилами. Для правовых структур и
судов это факт, но абсолютное большинство людей никогда в своем сознании не
признает справедливости этого. Решение, принятое Федоровым:
1. В связи с тем, что КГБ СССР информировался лишь в общем виде и по
отдельным аспектам проблемы, Арбузову подготовить проект обстоятельного и
исчерпывающего доклада в КГБ СССР. Для помощи в составлении доклада привлечь
минимально необходимое количество работников УКГБ, список привлекаемых
предварительно утвердить у него лично;
2. Доклад обкомам КПСС и облисполкомам (это были годы идиотского деления
Хрущевым партии и всех властных государственных и общественных структур на
промышленные и сельскохозяйственные) от имени рабочей группы сделать в
устной форме. Предварительно Архипову и Репину ознакомить с картами и
легендами к ним, а также предварительными выводами и предложениями рабочей
группы первых секретарей обоих обкомов КПСС и председателей обоих
облисполкомов. В меру проявленного ими интереса на все вопросы, могущие
возникнуть у них, дать исчерпывающие и точные ответы;
3. На расширенном совещании руководства обкомов КПСС и облисполкомов карт,
легенд к ним и других письменных документов по Катынской теме не должно
быть. Основной докладчик - руководитель рабочей группы Репин. Архипов -
содокладчик по специфическим вопросам. Оба отвечают и на возникающие
вопросы. На вопросы о картах и других документах <Катынского леса>, если они
возникнут, отвечать будет сам Федоров.
В ближайшие дни состоялись встреча Арбузова и моя с первыми секретарями
Обкомов и председателями облисполкомов.
Мы подробно ознакомили их с картами и легендами к ним по некоторым
захоронениям, выбранными ими методом тыка пальцем в карты. Они задали
несколько вопросов и получили на них полные ответы. Полученной информацией
они были буквально ошарашены. Конечно, во время работы я от случая к случаю
информировал их. Информировал их, очевидно, и Федоров. Арбузов же через
голову начальника лезть не мог. Это в КГБ круто пресекалось.
Началось кряхтение. Чесание в затылках. Ахи и охи. Причитания, вроде - <Ну и
попали мы в историю!>, <Загнали вы нам арбуз> и т.п. Растерянность была
полная. Послушали наши предложения. В конце концов приняли решение обсудить
проблему в более широком составе и постараться найти выход из неё.
Через несколько дней это совещание руководства обкомов КПСС и облисполкомов
состоялось.
Протокола совещания не велось.
В своем устном докладе я подробно охарактеризовал объемы захоронений,
этнический состав и категории погребенных, примерную хронологию погребения,
территорию захоронений, общую оценку количества погребенных.
Посыпались вопросы. Из их характера явно было видно, что большинство
присутствующих просто не смогло сразу понять всей многофакторной сложности
проблемы и ее политической важности не только для Смоленщины, но и для всей
страны. Мои ответы, как они говорили, удовлетворяли их.
Архипов в своём содокладе остановился, в основном, на захоронениях в годы
Советской власти, включая годы войны и оккупации. Дал общую характеристику
категорий и числа погребенных и времени их погребения. Вопросов к нему было
значительно больше, чем ко мне. Впрочем, частных, а иногда просто дурацких
было тоже значительно больше. Но он с честью держался, как стойкий оловянный
солдатик.
Затем начались бурные и весьма эмоциональные дебаты. В основном на тему:
<Кто виноват?> и <Что делать?>.
Предложения варьировались от - <Народ должен все знать!>, т.е. предлагалось
выбросить <на открытый рынок> полностью всю информацию по <Катынскому лесу>,
до - <сделать вид, что никакой новой информации нет>, одновременно принять
решительные меры по предотвращению ее утечки и обеспечению предотвращения
вольной или невольной расшифровки захоронений на месте.
Заслушали и предложения рабочей группы, которые заключались в следующем:
1. Политическое решение о полном рассекречивании <Катынского леса> должно
приниматься на высшем уровне политического руководства страны.
2. Процедуре рассекречивания должно предшествовать: компетентное и
квалифицированное исследование ученых (археологов, этнографов, историков,
криминалистов, патологоанатомов и др.) с целью максимально точного
определения по каждому могильнику - Кто захоронен? Количество захороненных?
Время захоронения? Причина смерти? И, главное, все могильники должны быть
хотя бы элементарно архитектурно оформлены и приведены в достойный вид. На
каждом из них должна быть помещена памятная плита со всеми данными по
могильнику. <Катынский лес> должен быть официально превращен в громадное
культурно- мемориальное кладбище.
Работа не только чрезвычайно трудоемкая и продолжительная по времени, но и
требующая громадных финансовых затрат, исчисляемых многими миллиардами
рублей.
Но это безусловное и обязательное требование к рассекречиванию <Катынского
леса>!
3. Немедленно должно быть запрещено всякое новое строительство в <Катынском
лесу>. Капитальный ремонт и модернизация зданий и сооружений немедленно
запрещается. Все ветхие и находящиеся в неудовлетворительном состоянии
здания и сооружения в кратчайшее время сносятся с полным освобождением
территории. Следует разработать и осуществить график сноса зданий,
сооружений и других объектов, находящихся на местах захоронения людей.
Выполнение требований этого пункта дало бы возможность решить проблему более
дешевым образом. Объявить всю территорию мемориальным кладбищем.
Облагородить леса и пустоши, создать мемориальные объекты. И, конечно,
постоянно содержать территорию и могильники в образцовом порядке.
4. Исключить возможность проведения любых увеселительных и развлекательных
мероприятий, в том числе и массовых гуляний, в <Катынском лесу>.
Пожалуй, только выслушав эти предложения, присутствующие осознали весь объем
и тяжесть задач, которые свалились на их головы в связи с проблемой
<Катынского леса>. Принципиального неприятия предложений рабочей группы у
них не было. У всех присутствующих было явное желание решить эту проблему
по-человечески. Обсуждение свелось к <ахам> и <охам> по поводу сложности
задач и необходимости громадных средств на их решение.
Мои исследования
Не приняв никакого решения по существу, приняли <соломоново решение>.
Поручили секретарю обкома КПСС по идеологии С.К. Магидову, Арбузову и мне с
участием архивиста и оперативника УКГБ и приданных для рытья шурфов 3-х
рабочих, подобранных УКГБ, еще раз, с учетом проведенного обсуждения,
подробно обследовать <Катынский лес> (ножками вдоль и поперек с интервалами
25-30 метров. Федорову поручили запросить у КГБ СССР для участия в этой
работе топографа, криминалиста и патологоанатома.
Очевидно, наши руководители надеялись и мечтали о том, что если еще раз
внимательно посмотреть - проблема исчезнет.
Более двух недель вся эта группа находилась <на природе>.
Ничего нового, что могло бы сколько-нибудь существенно изменить уже
сложившуюся картину, установить не удалось.
В ходе обследования был обнаружен могильник примерно на 600-800 человек, не
нанесенный ни на одну из карт. При шурфовке установили, что это захоронение
татарских воинов примерно 500-летней давности. В районе обрабатываемых
полей, в старой бомбовой воронке, обнаружили груду человеческих костей и
черепов объемом около 2-2,5 кубометров. Примерный возраст костей около 300
лет. Как рассказали работавшие на поле колхозники, на протяжении уже многих
лет при обработке полей обнаруживаются людские кости и черепа, которые
складываются ими в эту воронку. Они заявляли, что неоднократно сообщали о
своих находках властям, но никто никаких мер не принимал. В одном их трех
находящихся в стадии образования оврагов на дне были обнаружены вымытые
водой человеческие кости и черепа. Возраст костей примерно тот же.
Ни на одной из карт какие-либо захоронения на этих участках не были
зафиксированы.
Было обнаружено еще кое-что, но уже по мелочи.
В целом это повторное обследование еще раз и в более четкой форме
подтвердило наше представление о том, что вся территория, начиная от
Дубровенки до примерно 25 километров по Днепру и на 10-15 километров на
север от Днепра, является по существу единым человеческим кладбищем с более
чем тысячелетней историей захоронений.
Тогда решили так
Повторное совещание руководителей обкомов КПСС и облисполкомов проходило в
более конструктивном духе. Да это и вполне понятно. Если на первом совещании
большинство присутствующих не имело фактически никакого представления о
реальных проблемах <Катынского леса>, то сейчас они уже осознали и обдумали
их.
Единодушно было признано, что по неведению или неразумению как царские, так
и советские власти потеряли всякий контроль над охраной и сбережением
многовековых захоронений <Катынского леса>, чем допустили полный произвол
организаций и отдельных лиц в использовании <Катынского леса>, который
фактически вылился в прямое массовое надругательство над могилами и
останками людей.
После детального обсуждения внесенных ранее предложений рабочей группы они с
мелкими и частными дополнениями были единодушно одобрены.
При этом предложения были разделены на две части:
1. После принятия руководством страны политического решения о статусе
<Катынского леса> и принятия им решения о форме и объеме реконструкционных и
мемориальных работ (По п.2 или второму абзацу п. 3 <Предложений>?) с
определением источников финансирования и участия союзных организаций -
составить планы и графики работ и приступить к их реализации.
2. Немедленно приступить к реализации абзаца 1 п. 3 и п. 4 предложений.
Здесь же было принято решение об определении в принципе районов
строительства пионерских лагерей, оздоровительных, спортивных и
туристических баз. (Соколья гора, отдельные участки в районе Соловьевой
переправы, участки севернее пересечения дороги из Смоленска с шоссе
Москва-Минск, Колодня, пригородные территории по Краснинскому шоссе и др.)
По исполнению этих решений со стороны руководства страны практически ничего
не сделано. Видно, оно последовало предложению одного из участников первого
совещания - <сделаем вид, что нам ничего неизвестно и никакой информации мы
не получали. Пусть всё идёт, как идёт. Но меры секретности надо усилить>.
До переворота 1991 года местные власти все же выполняли принятые ими решения
о прекращении застройки <Катынского леса>, ликвидации изношенных зданий и
сооружений, было сделано кое-что по облагораживанию территории.
Сейчас полным ходом без всякого осмысления идёт стихийная застройка
территории <Катынского леса>. С принятием <Закона о земле> полным ходом
пойдет, если уже не пошла, продажа могильников под особняки, казино,
забегаловки и пр. Никаких правовых ограничений для этого нет. Статусом
кладбища или захоронения <Катынский лес> не обладает. И апофеоз - чудовищный
цинизм создания <Гитлерлэнда>.
В заключение совещания тогдашний первый секретарь Смоленского промышленного
Обкома КПСС Евгений Георгиевич Трубицин, светлая ему память, сказал:
<Человек, неуважительно относящийся к памяти предков, допускающий
надругательство над их могилами и прахом, не имеет права называться
человеком.
Не имеет существенного значения кто и когда похоронен в Катынском лесу, но
если мы считаем себя людьми, то обязаны принять любые меры по предотвращению
дальнейшего надругательства над могилами. Люди обязаны обеспечить и полный
покой праху умерших, кем бы они ни были при жизни>.
Это высказывание Е.Г. Трубицина прямо направлено к нам, нынешним, к каждому,
кто прямо или косвенно причастен к <Катынскому лесу>, с его неотъемлемой
частью - <Красным бором> К каждому, кто только просто проходит по его
территории.
Отсюда вывод. Каждый, кто собирается что-либо строить или производить
какие-либо земляные работы в <Катынском лесу>, включая <Красный бор>, должен
знать, что он практически неизбежно вторгнется в захоронение и совершит
надругательство над могилами и прахом погребенных там людей.
Это одно, не говоря уж о создании на могилах разных развлекательных и
увеселительных учреждений, делает даже просто разговоры о <Гитлерлэнде>
кощунственными, а строительство его не только нравственным, но и уголовным
преступлением.
Ещё более неприглядна, постыдна и недопустима попытка смоленских
<энтузиастов> и дельцов загрести барыши на возвеличении личности Гитлера.
Какими словесами ни оплетай, какие иезуитские доводы и обоснования ни
приводи, устройство мемориала Гитлеру в <Красном бору> в виде его
восстановленной <Медвежьей берлоги> является бесспорным актом возвеличения
личности Адольфа Гитлера.
Обработчикам общественного сознания, да и всем людям, имеющим хотя бы
средний уровень интеллекта, прекрасно известен факт: не имеет существенного
значения, в каком качестве возвеличивается та или иная историческая личность
<великий герой> или <великий преступник>. Человеческое сознание устроено
так, что по прошествии сравнительно небольшого периода времени вторая часть
определения (герой или преступник) теряет всякое значение, а в сознании
остается только - <великий>.
Примеров тому в истории человечества тьма!
В сознании людей всего мира твердо утвердилось справедливое представление о
Гитлере и как о Великом преступнике. Попытки реабилитировать Гитлера и
превратить его просто в <Великого> делаются давно. В последнее время эти
попытки, как ни чудовищно и постыдно это видеть, активизировались и в
России. И здесь смоленские <энтузиасты> и дельцы с теми, кто стоит за их
спинами, впереди. Надо же, планируют построить под видом <Гитлерлэнда> <Храм
Гитлера>. Что бы не говорили, после восстановления <Медвежьей берлоги> она
немедленно превратится именно во всемирный <Храм Гитлера> и не во что иное.
Немалые деньги делягам это принесет, но эти деньги - постыдные и кровавые!
Сегодня защитить честь России и её народов, кроме Бога, некому!
Будем надеяться, что Господь Бог не допустит святотатства!
