Откуда есть пошла чернуха в российских СМИ. "Точное место". (*+)
http://www.spbvedomosti.ru/2002/09/10/sensation.shtml?print
СЕНСАЦИЙ ХОЧЕТСЯ! А ИХ НЕТ...
Игорь ЛИСОЧКИН
Любой журналист или писатель является также и читателем. Все мы вращаемся в
определенной информационной среде, видим, читаем, знакомимся с различными
источниками, а после этого пишем, отражая ту самую жизнь, которую наблюдаем.
Так было от века. Но сегодня что-то надломилось в этом механизме, и средства
массовой информации все более отображают странную картину, которая жизнью
никак быть не может.
Внучок прикончил бабушку топором. Солдаты, вышедшие в караул, перестреляли
сослуживцев. Слуга народа, заработавший на своей службе немало миллионов,
утром, выходя из дачи, познакомился с <гражданином Калашниковым> и лежит с
голым пупом на зеленом газоне. Муж расстрелял из дробовика жену и двух
сыновей. В обменный пункт ворвались вооруженные люди в масках...
Поток такой информации начинается с раннего утра и заканчивается за полночь
Сюжет <Кровавое убийство графини в спальной> стал излюбленным. История
современности пишется средствами уголовной хроники. И даже рассуждения
нашего премьера о профиците бюджета выглядят в этом потоке довольно
чужеродными вкраплениями...
Если вы сидите перед телевизором и вам надоела сугубо документальная
уголовщина, переключитесь на другой канал. Наверняка вы увидите
художественное произведение, отечественное или импортное, где люди прошибают
своими глупыми головами зеркальные стекла, гремят выстрелы, а
<кинематографический кетчуп> льется потоками.
На все это я смотрю с особым чувством. И к тому есть достаточные основания:
<Подумать только, что все это безобразие пошло когда-то из нашей
редакции...>
-----------------------------
История открытости и гласности в области преступных проявлений и борьбы с
ними началась именно в Ленинграде в годы <угара перестройки>. И не по
инициативе журналистов. Этого потребовал обком КПСС. Не знаю, какая и кому
шлея под хвост попала, но требования на сей счет к <Ленинградской правде>
были жесткими.
Конечно, мы и раньше поддерживали контакты с правоохранительными органами,
давали мелкую информацию, освещали крупнейшие процессы, случалось и такое,
что удавалось вытащить из застенков неправедно осужденного. Но теперь
требовалось нечто совершенно особенное. В редакции возник вопрос: <Кто этим
будет заниматься?> И ответ, как обычно, оказался простым: <А для чего у нас
специальный корреспондент? Пусть он и делает>.
Дня два, возбуждая тихий гнев руководства, я ничего предложить не мог. Полез
в историю (в 1920-е годы питерские газеты были плотно набиты уголовной
хроникой), но ничего толкового не нашел. Но зато пришел к выводу: даже если
всех нас разогнать по управлениям ГУВД и заставить трепать оперативников,
прока из этого не выйдет. Надо было создавать план кампании, в которую
одновременно втягивались бы журналисты, сотрудники милиции и читатели.
И такой план был придуман. Когда несколько позднее мы объясняли его суть
начальнику ГУВД Анатолию Алексеевичу Куркову, даже он, генерал КГБ, человек
в полном смысле блестящий, интеллектуал, владевший кроме русского двумя
европейскими языками как родными, не сразу все понял и вначале лишь
скептически улыбнулся. Хотя при ретроспективном взгляде все было не так уж
сложно.
На протяжении недели мы дали три материала, каких читатель еще не видывал.
Дались они нелегко. Сейчас на телеэкране я время от времени вижу в качестве
почтенного доктора наук и профессора Виктора Михайловича Егоршина. А тогда
он был самым молодым начальником уголовного розыска в стране и руководил
великолепным коллективом. Какие были сыскари! Шавгулидзе, Костин, Малышев...
Куда до них комиссару Мегрэ! При содействии и противоборстве сторон и были
подготовлены первые нужные публикации.
Первая рассказывала о том, как студент убил доцента (в печати впервые
появился снимок изуродованного трупа). Вторая повествовала о мелком жулике,
который, выдавая себя за девицу, проживал в общежитии вместе с другими
девицами (корреспонденция была немедленно перепечатана известинской
<Неделей>). Третья была посвящена поджогу, который произошел в борьбе за
собственность при производстве сигарет <Мальборо>.
Приятно вспомнить: какая волна читательского гнева на нас обрушилась!
Письма, в которых нас обвиняли в <сенсационности>, в <отрыжке буржуазной
прессы>, шли десятками, пачками. Что нам и требовалось. Все вопросы,
претензии и оценки были проанализированы, систематизированы и предложены для
обсуждения за <круглым столом> нашим ведущим правоведам, руководителям всех
правоохранительных органов города. И в <греческом зале> редакции состоялся
открытый разговор о том, что можно или нельзя, нужно или не нужно.
После этого мы повели рубрику <Короткой строкой> - ежедневный перечень
преступных проявлений в городе (жанр был позаимствован у чешских коллег, для
которых рубрика <Черна кроника> является традиционной). Удалось договориться
о получении полной ежедневной сводки ГУВД. Сгоряча нам доставляли ее
специальным посыльным со всеми оперативными данными, добытыми на местах
преступлений. Это было явное нарушение, но его затем удалось ликвидировать.
Некоторые из коротких сообщений явно требовали комментария, дальнейшего
рассказа, и в эту работу стали втягиваться журналисты, занимавшиеся разными
проблемами - от экономики до культуры. А в ГУВД была создана первая
пресс-группа, которая им содействовала. Возник механизм, который начал
действовать словно сам собой.
Такого в стране еще не было. И когда генерал Курков упомянул о наших делах
на коллегии МВД, его вдруг, как выражаются администраторы, <поставили>, и на
протяжении двадцати с лишним минут он подробно обо всем докладывал. Затем в
Ленинград нагрянула представительная комиссия министерства, и вскоре
<ленинградский опыт> в приказном порядке был внедрен как в городе-герое
Москве, так и по всей Руси великой. Шлюзы были открыты, и пошла писать
губерния! А меня, грешного, за создание <системы гласности> министр удостоил
высшей награды своего ведомства - <почетного ромба с драгметаллами>. Факт,
не имеющий прецедента.
Что теперь сказать об этом? Вы помните, что некоторое время назад был очень
популярен лозунг поисков <дороги к храму>, причем от всех требовалось
непременное <покаяние>. Тогда я только посмеивался над этой глупостью. Но
сегодня, когда доводится смотреть телевизионный выпуск новостей, состоящий
из трех преступлений, одного стихийного бедствия, двух скандалов, одного
поиска дезертира и одних похорон, и спрашивать: <Это и есть жизнь страны?>,
то чувствую себя предельно скверно. Хочется то ли пейсы на себе обдирать и
посыпать голову пеплом, то ли рубашку рвать и пуп царапать...
Я не склонен соглашаться с коллегами из левых газет, которые утверждают, что
пропаганда насилия и тенденциозное отображение трагедий и бед проводится в
нашей стране по специальной программе под руководством иностранных
инструкторов с целью подавления воли народа, его стойкости и нравственности.
Конечно, <инструкторы> есть, да и как им не быть. Но они совершенно не
понимают российского менталитета и способны действовать только деньгами, а
не идеями. Да и сама такая программа возможна лишь теоретически. Поскольку у
тех, кто мог бы ею заняться, на ее создание просто ума не хватит.
Причина беды скорее в том, что разоренные в лоскуты средства массовой
информации, на которых греют руки все кому не лень, пытаются выжить с
помощью погони за сенсациями. Непонятный факт - накрутим множество версий,
не стоящих выеденного яйца. Нет своей беды - используем зарубежную. Ничего
нет - отметим юбилей того, что было. Вариантов тут множество. Существует
теория, по которой стремление к криминальному чтиву или событию имеет общую
природу со спортивным <болением>: наблюдение за рискованным зрелищем, не
представляющим непосредственной опасности для зрителя, гонит в кровь
адреналин. Но если эта теория права, то я заметил бы, что коллективные
запасы этого гормона надпочечников у нас уже истощились и закончились.
Ведь что такое сенсация? Это событие или сообщение, которые вызывают в
обществе острый и широкий интерес. Когда в Америке было сформулировано
знаменитое: <Если собака кусает человека, это не сенсация. Сенсация, когда
человек кусает собаку>, безусловно, подразумевалась исключительность
произошедшего. А что у нас можно считать исключительным? Убийство? Падение
самолета? Пожар? Наводнение? Взрыв? Все это подается в таких количествах,
что давно превратилось в обыденность и ничего, кроме изжоги, не вызывает.
Люди отказываются смотреть телевизор, читать газеты, потому что средства
массовой информации все более походят на пьяного мужика, который грязным
кулаком размазывает по окровавленному лицу слезы и сопли.
Не буду вступать в полемику с любителями <реальностей жизни> и так
называемой правды-матки. Приведу лишь случай, который представляется очень
любопытным.
Еду за город в электричке. Входит очередной коробейник и провозглашает:
<Господа, рекомендую приобрести газету <Алфавит>. Сразу хочу сказать вам,
что она принципиально не публикует никаких криминальных историй. Если вас
интересуют преступления, вы в любой момент можете включить телевизор...>
Я машинально подумал: <Такого не бывает. Опять дурят нашего брата>. Но
газету все-таки купил, под стук колес стал ее просматривать и изумился.
Святая правда. Криминала нет и в помине. И секса тоже нет. Ни крепких
женских задниц, ни девичьих грудей, нацеленных на читателя. Удивительно. И
даже для оккультных проблем места не нашлось. Просто поразительно...
<Алфавит> выпускается в Москве издательским домом <Пушкинская площадь>, во
главе которого стоит Олег Попцов, в прошлом - типичный представитель
ленинградского комсомольского актива. Ни <Попец>, как ласково называли его в
молодости, ни его соратники не относятся к числу карасей-идеалистов. Они
прошли в Москве все соответствующие трубы, включая телевизионные, знают, с
какого конца спаржу едят. То, что в расчете на прибыль они затеяли газету
такой направленности, говорит о многом. Это серьезно. И думаю, достойно
рассмотрения при формировании редакционной политики в любом коллективе.
Тем более что сколько бы ни гремели взрывы в Чечне и ни падали изношенные
вертолеты, жизнь обычным шагом шла и будет идти вперед. Мужчина любит
женщину. Ребенок тянется к матери. Люди собирают урожай и пашут, варят
сталь, собирают уникальные приборы, проводят сложнейшие операции и даже
совершают открытия. И многие события из этой многообразной жизни на фоне
нынешней информационной криминальной поганки выглядят как настоящие
сенсации.
Ах, как хочется таких сенсаций! Но их пока нет...
