>О Мухине. В самых грубых чертах его концепция такова: "Страна есть огромный завод". С одной стороны это так, но с другой стороны это НЕ СОВСЕМ так! Диалектика требует учёта всех факторов, иначе мы рискуем довести до абсурда какой-то один, проигнорировав остальные, возможно, не менее существенные. Обратные связи в системе должны быть не только через сферу сознания (как в КРФГМЭ и НРФГМЭ), но и через экономику, как это и является возможным в ТХФГМЭ. <
>Я не согласен. У Мухина все железно. Он очень верно понял значение невосполнумых энергоресурсов. У него как Вы попмните, все живут в оченУ маленпких поселках с очень хорошо теплоизолированными комнатами. Максимальное использование физического труда. Так что Вы видимо не то читали. У него не завод, а максимально децентрализованная производтсвенно страна с максимально властным императором.
>Чистка в "верхах" 1935-38 гг. - совершенно оправданная вещь, но то же самое на "нижних уровнях" в тех же 1935-38 гг. - во многом результат "безденежных" форм коррупции в правоохранительных органах! Не случайно в 1949-55, когда система стала более или менее товарно-денежной (материальный базис уже позволял) так называемые "репрессии" существенно пошли на убыль! Это "закон природы" - безденежные отношения - безденежная коррупция, товарно-денежные отношения - товарно-денежная и коррупция.<
>Я опят не согласен. Товарно-денежные отношения можно было ввесто на любом этопе. Они совместимы с социализмом. Тот же СГКМ повторяя выводы Кожинова основанные на марксизме, пишет, что перед коллективизацией было три пути. 1. Коллективизация, 2. Стимулирование кооперации. 3. Ожидание естественного укрупнения сельхозпроуУизводителей через капиталлизм. Раз так то первый выход был единственным. Именно коллективизация сверныла рынок. А ведь это не верный вывод. Можни было использовать право госуыдарства устанавливать земельную ренту и выжать средтсва из крестьян мирным путем. При этом рыночные отношения не были бы свернуты. Другой вопрос, что нужно было переходить на Вашу системы (ТХФГМЭ). Контролировать потребление. Но это было сложно. Давила новайа компрадорскайа элита.
ТХФГМЭ требует достаточно высокоразвитого экономического базиса. НРФГМЭ - неизбежный промежуточный этап! Но он отнюдь не должен являться "конечной целью", "светлым будущим" о котором любят поговорить ортодоксальные марксисты-ленинцы. Насчёт коллективизации не всё ясно в истории. С одной стороны, необходимость скорейшего проведения индустриализации вроде бы и требовала именно такого решения вопроса (я, отчасти, согласен). Но вот масштабы экспорта зерна в этот период (при дефиците зерна внутри страны) наводят на мысль, что эта пшеница просто-напросто понадобилась тогдашнему "золотому миллиарду", мировому сообществу, пережившему кризис обвала финансовых пирамид в 1929 г. Возможно, что не все решения по внешней и внутренней политике Россия могла тогда принимать самостоятельно. Сталин был со всех сторон окружён большевиками-компрадорами, криминальными подельниками Ленина и Троцкого, которые могли просто физически устранить его в любой момент. В Москве почти до 1935 г. находились штаб-квартиры МОПРа и Коминтерна - организаций, тесно связанных с международной финансовой олигархией и спонсируемых ею. Так что политика 1929-35 г. - это политика не Сталина (или точнее, НЕ СОВСЕМ политика Сталина), а НЕЧТО, НАВЯЗАННОЕ РОССИИ ИЗВНЕ МИРОВЫМ СООБЩЕСТВОМ. Но Сталин не был компрадором, он повёл себя как русский царь, как патриот своей страны. Экономическое лобби иностранных держав в лице "марксистов-ленинцев" он постепенно, одного за другим, убрал из своего окружения. Продолжая соблюдать "букву" навязанных ему мировым сообществом "правил игры", и сохраняя чисто внешнюю атрибутику космополитического марксистско-ленинского "коммунизма", он сумел заставить систему работать в НЕКОМПРАДОРСКОМ режиме. Установление контроля над Восточной Европой, развитие экономического базиса России и создание к 1949 г. атомной бомбы - главнейшей из конкурентоспособных мировых технологий окончательно перевело Россию из разряда стран-протекторатов в разряд стран-метрополий, позволило самостоятельно принимать решения по внешней и внутренней политике, а также диктовать свои условия целому ряду более слабых стран. В этих условиях переход от НРФГМЭ к ТХФГМЭ был бы уже вполне закономерным явлением, но, к сожалению, события развернулись иначе.
