От Александр Ответить на сообщение
К Александр Ответить по почте
Дата 25.07.2002 14:27:48 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; Версия для печати

М-003 Происхождение семьи Энгельса



А за морями и снегами от Запада жили люди,
не признающие частной собственности. Здесь
царил принцип "один за всех, все за
одного". Согласно теории гражданского
общества, эти люди находились в состоянии
дикости . Западная философия создала образ
дикаря, которого надо было завоевать, а то
и уничтожить ради его же собственной
пользы. (С.Г. Кара-Мурза «Опять вопросы
вождям»)


Моя учительница истории однажды призналась нам что из всего наследия классиков марксизма-ленинизма, ее ученики добровольно читают только «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса. Это и естественно. Государство и частная собственность были одинаково безразличны подросткам моим сверстникам, зато вопросы семьи и брака нас живо интересовали. Марксизм считался единственно верным учением всех времен и народов куда же было еще обращаться как не к классикам. К тому же рассказы о древних людях всегда в моде. Но сейчас я обращаюсь к этой работе Энгельса чтобы проанализировать ее как частный случай влияния западной идеологии на культуру России.
Когда Энгельс писал «Происхождение семьи...» научная антропология и социология только зарождалась. Фактический материал доступный в то время был крайне ограничен и ненадежен. Научная методология только создавалась. Даже хорошо описанные явления еще ждали научного объяснения. Не удивительно что в труд Энгельса попало множество западных мифов о «дикарях». Сейчас антропология, этнография, социология прочно встали на ноги и научной ценности «Происхождение » не имеет. Зато этот документ чрезвычайно интересен как образчик западной идеологической продукции той эпохи когда Запад грабил и уничтожал коренные народы. Проникнув в Россию с Запада марксизм принес с собой и западные мифы несовместимые с русской культурой.

Современное и традиционное общество.
В течении двадцатого века усилиями исследователей многих направлений было сформулировано представление о двух типах общества: гражданском (западном) и традиционном. Гражданское общество запада возникло на обломках традиционных обществ средневековой Европы в процессе трех последовательных революций: религиозной (Реформация), научной и индустриальной.
Основой гражданского общества стал индивидуализм. Индивидуализм возник в ходе протестантской Реформации, когда возмущенный торговлей индульгенциями немецкий монах Мартин Лютер ввел доктрину предетерминизма, согласно которой спасение души каждого человека или ее гибель была предрешена от сотворения мира. Идеи Лютера развил Джон Кальвин. Вот фундаментальное утверждение кальвинистов (1609 г.): «Хотя и говорят, что Бог послал сына своего для того, чтобы искупить грехи рода человеческого, но не такова была его цель: он хотел спасти от гибели лишь немногих. И я говорю вам, что Бог умер лишь для спасения избранных». Шотландские пуритане даже не допускали к крещению детей тех, кто отвергнут Богом (например, пьяниц). Это - отход от сути христианства назад, к идее «избранного народа».
Христианская идея свободы выбора человека между добром и злом была отвергнута. Ни добрые ни злые дела человека не могли теперь изменить его участи. Молитва за упокой души усопших была приравнена к колдовству – попытке изменить решение Бога. Дружба, любовь к жене и детям были объявлены идолизацией плоти. Бакстер писал «Дружба более крепкая чем выгодная не достойна рационального существа. Такая дружба часто отвлекает людей от служения Богу». Таким образом, дружить не по расчету стало грехом. То же относилось и к семье и к помощи бедным: Кальвин настрого запретил подавать милостыню, и к государству: принятые в Англии "Законы о бедных" поражают своей жестокостью. Уникальные превращения произошли с идеей христианского братства людей. Оно свелось к продаже качественных товаров на рынке. Разумеется товары на рынке продаются лишь тем кто может заплатить, как говорили пуритане «в библии сказано возлюби ближнего как самого себя, но нигде не сказано возлюбить его больше чем самого себя.» Так Чубайс, отключая электроэнергию и отопление в сибирских городах зимой вовсе не отходит от христианского братства и любви к ближнему в протестантском понимании.
Появилось и новое представление о государстве. Читаем у Лютера: "Наш Господь Бог очень высок, поэтому он нуждается в этих палачах и слугах - богатых и высокого происхождения, поэтому он желает, чтобы они имели богатства и почестей в изобилии и всем внушали страх. Его божественной воле угодно, чтобы мы называли этих служащих ему палачей милостивыми государями". Богатые стали носителями власти, направленной против бедных (бедные становятся "плохими"). Далее эти взгляды были развиты Джоном Локком, создавшим теорию гражданского государства. Вот слова Локка: "главная и основная цель, ради которой люди объединяются в республики и подчиняются правительствам - сохранение их собственности . Не имеющим ничего нет места в гражданском обществе, целью которого является защита собственности. Отсюда закон о скальпах в Массачусетсе, разрешение охоты на туземцев в Австралии, рабство. Однако, полностью выбросить своих пролетариев из общества теоретики не рискнули. Чтобы обойти этот щекотливый вопрос пришлось раздвоить человека. Сделать его собственником и собственностью одновременно. Пролетарий стал собственником своего тела. Так пролетарию выделили местечко в цивилизованном обществе существующем ради защиты собственности, создав для него рынок, на котором он мог торговать телом – рынок труда.
Само собой, отношение к труду быстро менялось. Для человека традиционного общества труд это служение, забота, труд имел религиозный смысл как общение с природой «матерью землей», с Богом. Для человека цивилизованного общества земля стала не матерью, а частной собственностью, а труд стал продажей тела (собственности) на рынке по возможно более высокой цене. Единственной целью труда стала нажива.
Изменилось и отношение к человеческим потребностям. Христианство – уникальная религия, рисующая человека изгнанным из рая, беспомощного и постоянно страдающего от всевозможных лишений и изнурительного труда в бесплодных попытках обеспечить выживание. Никто кроме христиан не считает смерть единственным настоящим отдыхом: «на том свете отдохнем». В средние века считалось что слабость тела нужно преодолевать. Идеалом жизни считалось монашество. С появлением капитализма и экономической теории миф о неутолимых потребностях остался, но знак сменился с минуса на плюс и миф о безграничных материальных потребностях человека теперь можно легко найти на первой странице любого учебника экономики.
Весь этот культурный фундамент и стал основанием марксизма. Перенесенный на совершенно иную культурную почву марксизм был искажен почти до неузнаваемости, а став доминирующей, а потом и официальной идеологией в свою очередь, до неузнаваемости исказил реальность жизни незападного общества. Самые базовые западные понятия были неприменимы. Государство в России никогда небыло «республикой собственников» и в нем, в отличие от гражданского обцества, всем было место независимо от имущественного положения. Даже столь привычное нам понятие "народ" у идеологов гражданского общества имело совсем другой смысл. Народом были только собственники, борющиеся против старого режима. Крестьяне Вандеи в "народ" не включались. Де Кюстин так пишет и о России середины XIX века: "Повторяю вам постоянно - здесь следовало бы все разрушить для того, чтобы создать народ". В России же, в народ не входили, пожалуй, только сами нарождающиеся частные собственники. И то только потому что сами активно старались в народ не входить. Так, группа московских миллионеров, выступив в 1906 г. в поддержку столыпинской реформы, заявила: "Дифференциации мы нисколько не боимся... Из 100 полуголодных будет 20 хороших хозяев, а 80 батраков. Мы сентиментальностью не страдаем. Наши идеалы - англосаксонские. Помогать в первую очередь нужно сильным людям. А слабеньких да нытиков мы жалеть не умеем". Как общественная позиция такой взгляд укорениться не мог - общество не следовало англосаксонским идеалам, оно "страдало сентиментальностью".
Для понимания «Происхождение семьи...» Энгельса необходимо знание культуры западного общества, ставшей основанием марксизма. Читая Энгельса с этих позиций мы немедленно узнаем знакомые мотивы:

«Племя оставалось для человека границей как по отношению к иноплеменнику, так и по отношению к самому себе: племя, род и их учреждения были священны и неприкосновенны, были той данной от природы высшей властью, которой отдельная личность оставалась безусловно подчиненной в своих чувствах, мыслях и поступках. Как ни импозантно выглядят в наших глазах люди этой эпохи, они неотличимы друг от друга, они не оторвались еще, по выражению Маркса, от пуповины первобытной общности. Власть этой первобытной общности должна была быть сломлена»

Энгельс явно симпатизирует индейцам, но они для него не вполне люди. «Они неотличимы друг от друга», то есть лишены индивидуальности (души). Это та же идеология носителями которой были первые колонисты, которые играли в футбол головами индейцев на улицах Манхэттена. Энгельс не может предположить любви, заботы, в действиях «дикарей». Воспитанный в западной культуре он считает что «отдельная личность оставалась безусловно подчиненной в своих чувствах, мыслях и поступках.». Разве стала бы личность делиться с ближним если бы не была «безусловно подчинена в своих чувствах и мыслях»? Для Энгельса человек становится человеком только тогда когда он становится индивидуалистом. А нам, русским читающим Энгельса, эти пассажи были непонятны и мы их пропускали.
В цивилизованном обществе человек - свободный атом, индивидуум. Ин-дивид (лат.) = а-том (греч.) = неделимый (рус.). В России смысл понятия индивид широкой публике даже неизвестен. Здесь человек в принципе не может быть атомом - он "делим". Он есть личность как средоточие множества человеческих связей. Он "разделен" в других и вбирает их в себя. Здесь человек всегда включен в солидарные структуры (патриархальной семьи, деревенской и церковной общины, трудового коллектива). Этот взгляд очень устойчив и доминирует в России в самых разных идеологических воплощениях, что и является важнейшим признаком для отнесения ее к традиционному обществу. Для Энгельса мы, русские, как и индейцы «неотличимы друг от друга... не оторвались еще от пуповины» и наше традиционное общество с точки зрения марксизма «должно быть сломлено».
После революции и гражданской войны, когда люди начали выбираться из под обломков и налаживать новую жизнь многие с энтузиазмом ухватились за ту идеологий под знаменем которой сражались с интервентами и их наемниками. Сражались против всего мира и выстояли, победили. А идеология эта требовала «освободить человека от азиатчины», то есть от солидарных связей общины, семьи. Она требовала «освободить женщину от домашнего рабства», «создать человека будущего» путем освобождения детей от «людей прошлого» - их родителей и воспитания их в коммунах. Культурной основой марксизма был рынок – производство товаров для продажи на рынке ради извлечения максимальной прибыли. Человек рассматривался как продавец своего тела на рынке труда. Вот очень характерный отрывок из письма А.С Макаренко:
«что [будет] через пять лет, когда наша промышленность потребует не одну тысячу женщин на производстве, когда в семью войдет матерью нынешняя свободная девушка, воспитанная нами в презрении к пеленочной и печной квалификации, - мы обязательно скажем, что именно воспитание наших детей осталось без необходимых для этого инструментов. Тот первичный коллектив, который раньше выражался в семье, мы [еще] ничем не заменили, ибо нельзя же таким первичным воспитательным коллективом считать школьную группу. ДЕТСКИЙ ДОМ, И ТОЛЬКО ДЕТСКИЙ ДОМ, ЕСТЬ БУДУЩАЯ ФОРМА СОВЕТСКОГО ВОСПИТАНИЯ» А.С. МАКАРЕНКО.
Что же предлагалось девушкам взамен счастья материнства «пеленочной и печной квалификации»? Да все то же ради чего организовано производство на западе - нажива
«В уставе должно быть четко определено: что всякая колония имеет право производства, обмена, строительства и договора. .. Производство же, обмен, строительство, купля-продажа должны измеряться только единственным критерием - успехом.» «Реальная логика колонии - это логика хозяйства. Труд определяется хозяйством, которое должно отличаться развитием, мощностью, прибыльностью, веселым тоном», то есть наживой.
Удивительно что проекты разрушения солидарных связей и превращения людей в индивидуумов разрабатывались под прямо противоположным лозунгом – борьбы против индивидуализма. Источником индивидуализма была объявлена семья. Русскому такое и в голову бы не пришло. Эта странная идея была принесена вместе с марксизмом. Так по мнению Энгельса, высказанному в «происхождении семьи» семья существует лишь для производства наследников для частной собственности. Семья очевидно существовала и в обществах никогда не знавших частной собственности. Поэтому реальной основы под заключениями Энгельса не было. Заключения были основаны на западных мифах о дикарях.

Ссылаясь на одного из первых антропологов – Моргана, Энгельс так описывает систему родства индейцев :

«У них господствовало то легко расторжимое обеими сторонами единобрачие, которое Морган обозначает как «парную семью». Потомство такой супружеской пары было поэтому всем известно и общепризнано: не могло быть сомнения относительно того, к кому следует применять обозначения отец, мать, сын, дочь, брат, сестра. Но фактическое употребление этих выражений противоречит этому. Ирокез называет своими сыновьями и дочерьми не только своих собственных детей, но и детей своих братьев, а они называют его отцом. Детей же своих сестер он называет своими племянниками и племянницами, а они его -- дядей. Наоборот, ирокезка называет детей своих сестер, как и своих собственных детей, своими сыновьями и дочерьми, а те называют ее матерью. Детей же своих братьев она называет своими племянниками и племянницами, а сама является для них теткой. Точно так же дети братьев, как и дети сестер, называют друг друга братьями и сестрами. Напротив, дети женщины и дети ее брата называют друг друга двоюродными братьями и двоюродными сестрами. И это -- не просто не имеющие значения названия, а выражения фактически существующих взглядов на близость и дальность, одинаковость и неодинаковость кровного родства»

Энгельс полагал что в «примитивных обществах» женщины и мужчины мало связаны брачными обязательствами. Как ни удивительно, в представлении Энгельса «отдельная личность безусловно подчиненная в своих чувствах, мыслях и поступках» роду и общине оказывается даже более индивидуалистической чем американская феминистка. Исходя из своей идеи полной свободы «дикарей» в выборе супруга Энгельс приписывает наблюдаемые системы родства пережиткам беспорядочных половых отношений, когда «у каждого ребенка несколько отцов и матерей» и тому что «было открыто, что такое кровосмешение». Оба предположения ошибочны.

Современные антропологи сходятся во мнении что половые связи вовсе не так свободны как казалось Моргану, а вслед за ним и Энгельсу. Брак во всех «примитивных» обществах известных науке не частное, а социальное предприятие. Он служит не столько удовлетворению сексуальных импульсов сколько политическим общественным целям. Брачные союзы служат для скрепления отношений между группами кочевников и родами племени. Значительная степень «принуждения» наблюдается повсеместно. Формы ограничения числа возможных партнеров варьируют от весьма жестких – обязанности жениться на вдове брата или сестре умершей жены до сравнительно мягких, но (как верно указывает Энгельс), практически универсальных правилах – запрет на браки внутри группы. Именно этим запретом на браки внутри группы и объясняется наблюдаемое различие между параллельными и перекрестными кузенами.
После заключения брака молодые, как правило, поселяются в группе мужа дети братьев живут в одной группе и не могут вступать в брак друг с другом. Общество считает их родными братьями вовсе не потому что у братьев общие жены и нельзя сказать кто из братьев является отцом ребенка «у каждого ребенка несколько отцов», а потому что дети братьев живут в одной группе а браки разрешены только между членами разных групп. Дети сестер также могут легко оказаться в одной группе, так как обе сестры выходя замуж покидают родительскую группу. Их дети тоже не смогут вступить в брак друг с другом и поэтому считаются родными братьями и сестрами. Однако, дети брата и сестры оказываются в разных группах и рассматриваются обществом как подходящие партнеры для брака – двоюродные братья и сестры.
Запрет на браки внутри одной группы, то есть обязательный обмен женщинами между группами является проявлением универсального принципа взаимности, открытого антропологом структуралистом Леви Штроссом. Идея что «Открытие кровосмешения» и промискуитет внутри группы являются причиной наблюдаемых структур родства не выдерживает никакой критики. Во-первых, с точки зрения неблагоприятных последствий кровосмешения нет никакой разницы между перекрестными и параллельными кузенами. Во-вторых, различие перекрестных и параллельных кузенов встречается и среди таких народов, как австралийские аборигены, не имеющих представления не только о кровосмешении, но и о связи между половым актом и рождением ребенка, объясняя последнее реинкарнацией духа предка. В-третьих, промискуитет у ирокезов не наблюдается и Энгельс не долго думая заявляет что если сейчас нет то раньше был, а современная семья ирокезов – это пережиток.
«Но с такой же достоверностью, с какой Кювье по найденной около Парижа сумчатой кости скелета животного мог заключить, что этот скелет принадлежал сумчатому животному и что там когда-то жили вымершие сумчатые животные, -- с такой же достоверностью можем мы по исторически дошедшей до нас системе родства заключить, что существовала соответствующая ей вымершая форма семьи.»
Тут хотелось бы возразить что Кювье знал назначение сумчатой кости, а Энгельс о назначении семьи не имел ни малейшего представления. Важно заметить что теория «пережитков» это проявление евроцентризма – представления о «столбовой дороге цивилизации» по которой через одни и те же стадии проходят все народы, и на которой самые передовые страны (запад) показывают отстающим их завтрашний день. Этот миф красной нитью проходит через всю книгу. Именно исходя из этого мифа Энгельс вслед за Марксом считает что община должна быть разрушена. «Нельзя сделать яичницу не разбив яиц». Отсюда же и ненависть Энгельса к «отсталой», «реакционной» России и отрицание любого особого пути развития.
Таким образом семья выполняет именно общественные функции. А силы скрепляющие группу внутри племени «род» вовсе не кровное родство, а совместная жизнь в одном лагере/деревне. Ведь в одном группе могут оказаться очень дальние родственники, а то и «усыновленный» чужак. А в другую группу уходят родные дочери. Скорее уж можно говорить о том что племя скреплено кровными узами, а не «род». Род скреплен общим хозяйством как деревня или табор, а роды одного племени скреплены перекрестными браками.
Поскольку научных оснований считать что в «примитивных» обществах создание семьи личное дело вступающих в брак нет, и что формализация семейных отношений порождена частной собственностью - тем более, остается рассмотреть спекулятивные построения Энгельса о происхождении, а следовательно, и природе человека.
Эволюция рода Homo протекала в течении миллионов лет. Уникальной особенностью эволюции человека было последовательное приспособление к социально обусловленной передаче информации – культуре. Социальный механизм передачи информации из поколения в поколение не уникален для человека и даже млекопитающих. Есть множество данных о местных вариациях в песнях птиц обусловленных не наследственностью, а обучением от других птиц живущих в данной местности. Широко известно что уже в наше время японские макаки начали купаться зимой в горячих источниках. Есть сообщения как отдельные популяции обезьян изобретали мытье фруктов, но все эти данные относятся к одному виду поведения. Недавние исследования Яблонского и Чаплина выполненные на африканских шимпанзе и опубликованные в журнале Science в 1999 году показали что не только одна отдельная поведенческая реакция, но и сложные комплексы поведений могут стабильно передаваться из поколения в поколение в одной популяции шимпанзе и отсутствовать в другой. Таблица содержащая десятки видов поведения от приемов ухаживания и игр до разных методов раскалывания орехов, взламывания термитников, выуживания термитов с помощью центральной жилки листа, сгребания пчел веничком из веток, преодоления колющих кустарников по переброшенным через них веткам, составленная авторами показывает что каждая популяция шимпанзе имеет свою культуру со своими ритуалами и технологиями.
У шимпанзе приспособление к социально обусловленной передаче информации не стало основным направлением эволюции. У людей же культура начинала играть все большую и большую роль. Быстро формировался комплекс взаимосвязанных и взаимозависимых биологических приспособлений необходимых для поддержания культуры. Ослаблялась роль врожденных поведенческих реакций и усиливалась роль обучения. Наблюдения за шимпанзе не оставили никаких сомнений что культура появилась раньше чем человек и человек никогда не был «диким». Появившись до возникновения человека, культура сама стала важным эволюционным фактором, формировавшим биологическую эволюцию человека.
За освобождение от жестко запрограммированных поведенческих программ приходилось платить долгим обучением, без которого детеныши были беспомощны. Возникали приспособления для общения и обучения. Мозговые структуры специализирующиеся на распознавании лиц и выражений лица появились еще у обезьян. Судя по отпечаткам на черепах австралопитеков уже на этом уровне стали развиваться зоны мозга ответственные у современных людей за синтез и распознавание речи, резко увеличивающей эффективность обучения. С развитием речи появилось абстрактное мышление. Очень быстро увеличивался объем мозга что в свою очередь затрудняло роды.
Однако, научных данных в приматологии в то время было еще меньше чем в антропологии, а мифы о «природе человека» были очень сильны на западе еще со времен Гоббса, считавшего что пpиpодное, вpожденное свойство человека - подавлять и экспpопpииpовать дpугого человека. Таким образом, естественное состояние для человека - война всех против всех. Эти мифы во многом определяли культуру самого запада. Вот что пишет о ней американский антрополог Маршалл Сахлинс: «в сpавнении с исходными мифами всех иных обществ миф Гоббса обладает совеpшенно необычной стpуктуpой, котоpая воздействует на наше пpедставление о нас самих. Насколько я знаю, мы - единственное общество на Земле, котоpое считает, что возникло из дикости, ассоцииpующейся с безжалостной пpиpодой. Все остальные общества веpят, что пpоизошли от богов... Судя по социальной пpактике, это вполне может pассматpиваться как непpедвзятое пpизнание pазличий, котоpые существуют между нами и остальным человечеством».
Полагая что вполне современный человек был «диким», фактически, животным, которому предстояло создать культуру с нуля, Энгельс исходил из того что для возникновения культуры необходима большая группа животных – стадо. Семья животных, состоящая из самца и самки, на роль общества «диких людей» не подходила.

«Ревность самца, одновременно скрепляющая и ограничивающая семью животных, приводит ее в противоречие со стадом; из-за этой ревности стадо, более высокая форма общения, в одних случаях прекращает свое существование, в других утрачивает сплоченность или распадается на время течки, а в лучшем случае задерживается в своем дальнейшем развитии. Одного этого достаточно для доказательства, что семья животных и первобытное человеческое общество -- вещи несовместимые, что первобытные люди, выбиравшиеся из животного состояния, или совсем не знали семьи, или, самое большее, знали такую, какая не встречается у животных.»

Исходя из неверных посылок, Энгельс верно отметил «что семья животных и первобытное человеческое общество -- вещи несовместимые», ведь семья животных жестко запрограммирована инстинктами, в то время как человеческая семья – порождение культуры. Но уже следующий шаг ведет Энгельса ведет к ошибке. Он фактически отбрасывает идею «семьи которой не знали животные» и далее исходит из того что древние люди жили стадами. Однако, стадо животных ни чуть не более подходит на роль первичного общества древних людей чем животная семья.
Сейчас мы знаем что даже самый ранний представитель рода Homo, Homo habilis устраивал стоянки, а не бродил стадами. Да иначе и быть не могло. Постоянное движение с беспомощными детьми затруднено и рискованно, а дети были беспомощны потому что ослабление врожденных поведенческих программ необходимо для увеличения роли культурных. Да и человекообразные обезьяны не живут постоянно кочующими стадами. С другой стороны, если группа жила в лагере, добывая пропитание собирательством и охотой в окрестностях, то численность группы не должна быть слишком большой. Ведь большая группа слишком быстро истощит окружающую природу что приведет к обременительно частым кочевкам. Современные охотники и собиратели живут обычно группами по 25-30 человек. Таким образом, возникает экологическое ограничение на размер группы.
Однако, Энгельс прав, развитие культуры требует больших групп. Ведь только в них изобретения могут распространяться. Необходимо объединение кочующих малых групп в более крупные общества, с постоянным культурным обменом. Это был биологический тупик, выход из которого дала, по всей видимости, именно культура. И выходом этим была семья. Будучи сама достижением культуры, семья была и необходимым условием дальнейшего культурного развития. Скрепляя малые группы в общества, обеспечивая постоянные контакты и обмен достижениями культуры между малыми группами людей, семья создала то большое общество, которое необходимо для дальнейшего развития культуры. В пользу этого предположения говорит то что семья встречается во всех самых «примитивных» обществах, масштабы распространения технологий у предков человека.
По всей видимости, семья появилась настолько давно, что у человека появились биологические приспособления к этой универсальной ячейке общества. Сравнения однояйцевых и обычных близнецов, используемые для того чтобы отличить генетическую и социальную компоненты, поведения, характера, склонностей человека показывают что даже выбор профессии и любимый музыкальный жанр имеют значительную генетическую компоненту. Но выбор жены или мужа никакой зависимости от генетики не показывает. Исследования психологов показывают что единственным непременным условием возможности образования пары является чтобы мужчина был не ниже женщины. Никакие другие характеристики никакой статистически достоверного эффекта на образование пары не оказывали. Такая природная «неразборчивость» человека обеспечивала стабильность пар, созданных обществом для общественных, «политических» нужд.

Энгельс, подобно экономистам Чикагской школы, создает экономическую теорию (всего) и выводит происхождение семьи из частной собственности. По его мнению смысл существования семьи - производство наследников для частной собственности мужчины. Как истинный революционер Энгельс обещает юношам что девушки будут отдаваться им с легкостью не опасаясь за свою репутацию и не боясь последствий. Ведь воспитание детей возьмет на себя общество и никого не будет волновать были ли они рождены в законном браке. Девушкам он обещает супружескую верность. Зачем изменять жене когда с ней можно в любой момент развестись и жениться на другой? Энгельс обещает молодым людям освобождение от диктата родителей и от заботы о собственных детях. Свободу в погоне за наживой и удовольствиями. Для атомизированного человека Запада это может выглядеть привлекательным, но в общинной России вызывало ужас и неоднократно использовалось врагами СССР в идеологической войне. «Большевики обобществят жен и детей.»
После ужасов мировой и гражданской войн, когда казалось все нужно строить заново на ужас «отсталых» обращали немного внимания. На руках у учителей и воспитателей детских домов оказались миллионы осиротевших детей, которых нужно было поставить на ноги. Страна жила мечтами и тяжелым, но радостным трудом. Работать над теориями было некогда.
Но вот ситуация начала выправляться и люди стали разбираться что им подходит из новой марксистской идеологии, а что нет. Конечно педагогам энтузиастам таким каким был, например, Макаренко нелегко было смириться с тем что восстанавливающиеся семьи не горели желанием сбросить своих детей в интернаты и колонии и жить «в свое удовольствие». Вот ведь и у Энгельса написано что им это должно нравиться. Ан нет. Становилось все яснее что русским людям воспитывать своих детей важнее чем гнаться за наживой и удовольствиями. Да и работали люди не для наживы как у Маркса, а по-русски.
Противоречивость мышления видна уже из того что Макаренко говорит что важен «Не труд-работа, а труд-забота.» совершенно не западное отношение к труду, и тут же рассуждает о важности прибыли, но хуже того, предлагает всех детей вырвать из семей и поместить в интернаты. Да где же труд более «труд-забота» чем в семье, где есть и старые и малые и уставшие после работы родители, а наживы нет? Зачем воспитывать девушек «в презрении к пеленочной и печной квалификации»? Трудно представить себе труд который более труд-забота чем вырастить ребенка.
Постепенно менялось и отношение Макаренко к школе. Если в начале своей деятельности он считал что производственная деятельность важнее учебы, что школа должна производить рабочих (последнее вообще чисто буржуазное, классовое представление о школе как мы увидим ниже) то в 1937 году он возвращается к традиционному представлению что человек это личность, а не рабочий, крестьянин, инженер. И развиваться он должен именно как личность, (можно было бы добавить «созданная по образу и подобию Бога, а не придатком машины)
«Нужно при этом всегда помнить: когда дети учатся в школе, последняя довольно сильно нагружает их домашней работой. Разумеется, эта работа должна считаться главной и первоочередной. Дети должны хорошо понимать, что в школьной работе они выполняют функцию не только личную, но и общественную, что за успех школьной работы отвечают они не только перед родителями, но и перед государством.»
Эволюция взглядов Макаренко огромна и направлена она назад от евроцентристских марксистских взглядов начала его педагогической карьеры к традиционным ценностям русского общества «В 1920 г. мы начинали с утверждения, что соцвос может быть только в детском доме, что школа - временная форма» но уже в 1937 году Макаренко в «книге для родителей» пишет:
«С другой стороны, неправильно, если только школьная работа пользуется уважением, а все остальные трудовые задачи отбрасываются. Такое обособление школьной заботы очень опасно, так как вызывает у детей полное пренебрежение к жизни и работе своего семейного коллектива. В семье должна всегда чувствоваться атмосфера коллективизма, как можно чаще проявляться помощь одних членов семьи по отношению к другим» А уж какая может быть «атмосфера коллективизма и помощь одних членов семьи другим» если «соцвосп может быть только в детском доме». Что это как не навязываемое государством «полное пренебрежение к жизни и работе своего семейного коллектива»?

В традиционном обществе СССР атаки на семью были успешно отбиты. Солидарное общество продолжало воспроизводится в новых и новых поколениях семей. Дети росли чтобы стать отцами и матерями, а не атомами избегающими неприятных ощущений и стремящимися к приятным. Они не стали живым товаром на рынке труда и придатком машин на фабриках. А как на западе? Если марксистская теория предполагает что семья порождена частной собственностью и необходима для воспроизведения отношений эксплуатации, то цивилизационный подход предполагает постепенный демонтаж семьи как островка несвободы, не разорванные пока капитализмом солидарные, нерыночные связи.
Достаточно одного взгляда чтобы понять что капиталистическое общество относится к семье крайне враждебно. Посмотрите какое внимание уделяют корпоративные СМИ гомосексуалистам и лесбиянкам. Как одна за другой западные страны принимают законы разрешающие браки между гомосексуалистами и лесбиянками и наделяют их всеми правами семьи, в том числе усыновлять детей. Буржуазная Школа ведет пропагандистскую кампанию против семьи всеми возможными способами от рекомендации книг антисемейной направленности до курсов полового воспитания, в которых школьникам внушают что неполные семьи и браки гомосексуалистов это нормально, а возмущение последними ненормально. Что школьникам заниматься сексом можно и нужно, только осторожно, лучше всего с партнером того же пола. Учебники такого рода школьникам запрещено брать домой. Их держат в запирающихся ящиках в школе. В СССР только работники «органов» прятали свои учебники и конспекты в сейфах. Прятать от родителей школьные учебники никому и в голову не приходило. Много усилий тратится на демонизацию родителей. В школах дети учат наизусть телефоны по которым нужно звонить в полицию чтобы жаловаться на родителей.
Американский школьник с первого класса проводит в школе 7 часов в день. Еще 5 часов в день он проводит за телевизором. А что показывает телевизор? Социолог, pуководивший шиpоким опpосом детей от 10 до 16 лет, сказал: "Мы были поpажены, когда дети заявили, что их ценности зависят от СМИ, когда увидели, с какой стpастью они тpебуют более высоких моpальных кpитеpиев от ТВ". 82% заявили, что ТВ должно было бы учить pазличать добpо и зло, а 77% недовольны тем, что ТВ часто показывает внебpачные половые связи и пpиучает к мысли, что люди в большинстве своем нечестны. Дети недовольны тем, как ТВ показывает семью и школу. Более половины считают, что ТВ "показывает pодителей гоpаздо более глупыми, чем они есть на деле", а в школе как будто не учатся, а пpиходят только чтобы встpетиться с пpиятелями или завести интpижку. 72% обвиняет ТВ в том, что оно подталкивает подpостков к слишком pанним половым отношениям.
Только 30% американских родителей ежедневно разговаривают со своими детьми. Серьезный разговор между супругами занимает в среднем 1,5 минуты в день. Вместо родственников, уговаривающих супругов помириться конфликтами занимаются профессионалы адвокаты, которые зарабатывают на бракоразводных делах. 40% детей в Америке рождается вне брака.
Чем же так досадила семья капиталистическому государству? Лучшим ответом на этот вопрос была карикатура в одном из американских журналов, на которой отец выговаривает сыну: «Папочка боится что если ты будешь все время врать то кончишь в рекламном агентстве». «Папочка» учит сына что врать нехорошо. Но буржуазному государству нужны профессиональные вруны. Нужны не только работники рекламы, но и политики и адвокаты и доктора и учителя «полового воспитания» в школах и корреспонденты желтой прессы. Нужны и пролетарии, которые легко поддаются на обман и манипуляцию. Идеолог либерального общества фон Хайек в книге «дорога к рабству» писал что «общество в котором существует универсальная этика катится к социализму.» Каждую профессию надо снабдить специальной этикой. Отец безусловно имеет профессию и снабжен профессиональной этикой. Однако, профессий в наше время очень много и люди в капиталистическом обществе конкурируют за место под солнцем, а не стремятся ко всеобщему благу. Представители каждой профессии вырывают деньги у ближнего своим способом и в меру дозволенного данной профессии в классовой иерархии. Дети в наше время редко идут по стопам родителей, родителй не могут снабдить ребенка профессиональной этикой, а могут прививать только универсальные ценности. Отец говорит что врать плохо, но не уточняет кому, когда и как врать плохо. Это зависит от будущей специальности сына и этому учит система образования. Если же доверить воспитание ребенка родителям то дети когда подрастут не станут грызть глотку ближнему, и хуже того, не будут подставлять свою. Родители не научат будущего рабочего подставлять глотку. Этому может научить только школа. Родители не научал будущего банкира, менеджера или адвоката правильно вцепляться в подставленную глотку ближнего. Этому их учат в университете. Родители, выражаясь словами фон Хайека, толкают детей на дорогу к рабству.