|
|
От
|
Pout
|
|
|
К
|
Михаил Едошин
|
|
|
Дата
|
04.08.2002 18:19:46
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; Россия-СССР;
|
|
Отрывок из начала книги Фроянова
Отрывок из начала книги Фроянова
И.Я.Фроянов. Погружение в бездну: (Россия на исходе XX века)
http://lib.ru/POLITOLOG/froyanow.txt
Фроянов выступает в ней скорее как публицист.,чем как историк. Проводит
свою концепцию, уже выработанную ранее , в частности в своей
книге"Октябрь 1917 " - она у меня есть.
Несколько ссылок у него на свежие источники также любопытны. Есть и на
Швейцера. Упомянута книга Пихоя - я о ней слышал, но не видал. Говорят,
весьма репрезентативная (Пихоя заведовал при Ельцине архивами).
Здоровенный том по архивным источникам, но очень дорогой
Пихоя Р. Г. Советский Союз- История власти. 1945-1991. М, 1998
-----------
из трех названных ''оппозиционных течений'' преобладающее
значение в политической жизни страны приобрело
либерально-демократическое
течение, представители которого изменили свои установки и от
признания
принципов общественной и государственной собственности перешли к их
полному
отрицанию в пользу частной собственности. Сахаровцы вчера - это
демократы
сегодня.
Нынешних демократов характеризуют, по справедливому
замечанию
Ю.Александрова, ''крайняя форма "западопоклонства", цинизм и
нигилизм''.
Перед нами социальная популяция, отличительным свойством которой
является
космополитизм, или мировое гражданство. Для ее членов свобода
выезда за
границу - ''важнее целостности Отчизны. Это их
-- -- -- -- -- --
усилиями романтизируются и морально оправдываются предатели
Родины, а
слово "патриот" в их устах звучит как синоним фашиста. Самым
большим
несчастьем своей жизни
эти люди считают то, что они родились в "этой" стране. Любимая
их поговорка - "с Родиной нам не повезло". Тело их еще здесь, но
душа
постоянно пребывает за океаном. Ключ к пониманию мотивов их
поведения -
гипертрофированный индивидуализм. Для них не существует других
интересов,
кроме личных, - ни интересов народа, ни интересов государства...
Получив
вожделенную буржуазную "свободу", они удивительно быстро
научились
ненавидеть простой трудовой народ- "совков" и "быдло". Им
действительно
неуютно в стране, населенной народом с коллективистской психологией,
который
всегда жил по принципу: "Раньше думай о Родине, а потом о себе". Эти
люди,
составившие ядро "демократических сил", открыто презирали
государство, в
котором жили''.'
Космополитические настроения, характерные для демократов, обеспечили им
всестороннюю поддержку со стороны Запада, видевшего в них (порой не
без
оснований) проводников своей разрушительной антирусской политики.
Идея
вестернизации, проповедуемая ими, влияла даже на близкое
окружение
партийного руководства. Например, при Л.И.Брежневе сначала
существовала
группа советников, куда входили Г.Арбатов, Н.Иноземцев, А.Бовин;
генсек
называл их ''мои социал-демократы''.1 Добродушно-снисходительный
тон, в
каком глава КПСС говорил о социал-демократах, может показаться
мелочью. Но
за этой мелочью скрывались симптомы начавшегося перерождения
партийной
верхушки, если не всей, то, во всяком случае, ее части, стихийно
тянувшейся
к социал-демократии. Здесь показательна сама деятельность
брежневских
''социал-демократов''. Ведь они работали над проектами реформ.2
Значит, их
кто-то наверху к этому побуждал. Другое дело, что все кончилось,
так
сказать, пуфом. Но факт деятельности этих разработчиков,
именуемых
социал-демократами, весьма примечателен. В дальнейшем люди,
подобные
Г.Арбатову и А.Бовину, станут верной опорой горбачевской перестройки.
Некоторые из демократов оказались в роли прямых проводников
интересов
Запада в нашей стране. Тут не обошлось без западных спецслужб,
сумевших
создать в советском обществе целую сеть ''агентов влияния''. В этой
связи
привлекает к себе внимание один документ. Речь идет о подготовленной в
1977
году внешней разведкой КГБ СССР и подписанной его
председателем
Ю.В.Андроповым записке, адресованной ЦК КПСС. Текст ее был
оглашен
председателем КГБ В.А.Крюч-
ковым на закрытом заседании Верховного Совета СССР 17 июня 1991
года в
Кремле. Вот эта записка: ''По достоверным данным, полученным
Комитетом
государственной безопасности, последнее время ЦРУ США на основе
анализа и
прогноза своих специалистов о дальнейших путях развития СССР
разрабатывает
планы по активизации враждебной деятельности, направленной на
разложение
советского общества и дезорганизацию социалистической экономики. В
этих
целях американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку
агентуры
влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в
дальнейшем
продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой
Советского
Союза. ЦРУ разработало программы индивидуальной подготовки агентов
влияния,
предусматривающей приобретение ими навыков шпионской деятельности, а
также
их концентрированную политическую и идеологическую обработку. Кроме
того,
один из важнейших аспектов подготовки такой агентуры - преподавание
методов
управления в руководящем звене народного хозяйства. Руководство
американской
разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с
затратами,
вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в
перспективе
занять административные должности в аппарате управления и
выполнять
сформулированные противником задачи. При этом ЦРУ исходит из того,
что
деятельность отдельных, не связанных между собой агентов влияния,
проводящих
в жизнь политику саботажа и искривления руководящих указаний,
будет
координироваться и направляться из единого центра, созданного в
рамках
американской разведки. По замыслу ЦРУ, целенаправленная
деятельность
агентуры влияния будет способствовать созданию определенных
трудностей
внутриполитического характера в Советском Союзе, задержит развитие
нашей
экономики, будет вести научные изыскания в Советском Союзе по
тупиковым
направлениям. При выработке указанных планов американская разведка
исходит
из того, что возрастающие контакты Советского Союза с Западом создают
44
благоприятные предпосылки для их реализации в современных
условиях. По
заявлениям американских разведчиков, призванных непосредственно
заниматься
работой с такой агентурой из числа советских граждан,
осуществляемая в
настоящее время американскими спецслужбами программа будет
способствовать
качественным изменениям в различных сферах нашего общества, и прежде
всего в
экономике, что приведет в конечном счете к принятию Советским Союзом
многих
западных идеалов. КГБ учитывает полученную информацию для
организации
мероприятий по вскрытию и пресечению планов американской разведки''.1
Вряд ли следует сомневаться, что КГБ ''учитывал
полученную
информацию''. Но в то, что он сумел разработать и осуществить
мероприятия
''по вскрытию и пресечению планов американской разведки'', верится с
трудом.
''Агенты влияния'' сделали свое черное дело, разрушив СССР и погрузив
Россию
во мглу. Сначала КГБ, похоже, упустил время, а потом оказался
бессилен
помешать ''процессу'', который ''пошел''. Почему так случилось, ответ
дать
может только время.
Как явствует из приведенного документа, американские спецслужбы
ставили
задачу внедрения ''агентов влияния'' прежде всего в сферу
управления
политикой, экономикой и наукой. Вероятно, не исключался и самый
высокий
уровень управления. В этой связи привлекают к себе внимание
сведения
В.А.Крючкова, касающиеся А.Н.Яковлева - видного ''прораба''
перестройки,
человека, чрезвычайно близкого М.С.Горбачеву и потому очень
влиятельного.
Еще в 1983 году Ю.В.Андропов, будучи уже Генеральным секретарем
ЦК
КПСС, в телефонном разговоре с В.А.Крючковым нелестно отзывался о
Яковлеве.
''Он не только подчеркнул неоткровенность этого человека ("Что
думает на
самом деле, ни черта не поймешь!"), но и, более того, выразил
большие
сомнения в безупречности Яковлева по отношению к
-- -- -- -- -- -- -
1 Крючков В.А. Личное дело. Ч. И. М., 1997. С.389-390.
45
Советскому государству в целом. Тут же Андропов сказал, что
Яковлев
десять лет уже как работает в Канаде и что пора его отзывать в
Москву.
"Кстати, - заметил Юрий Владимирович, - есть люди, которые очень
хлопочут о
возвращении Яковлева в Москву, вот и пусть порадуются". В числе
хлопочущих
людей был назван Арбатов, который, по словам Андропова, еще при Брежневе
сам
приложил руку к тому, чтобы подальше отправить Яковлева из
Москвы на
посольскую работу, "а теперь вдруг почему-то не может обойтись без
этого
проходимца". Да, именно так, назвав Яковлева "проходимцем", и закончил
наш
телефонный разговор Юрий Владимирович'', - заключает свой
рассказ
В.А.Крючков.
Здесь, как видим, фигурирует Арбатов, один из
брежневских
''социал-демократов''. Его хлопоты о Яковлеве нам понятны. Непонятно
другое:
почему Генеральный секретарь, обладающий необъятной властью,
потворствует
хлопочущим за человека, который вызывает сомнения
относительно
''безупречности'' его отношения к Советскому государству и которого
нельзя
назвать иначе, как проходимцем. Быть может, Андропов лишь на словах
не
одобряет Яковлева, а втайне с ним? Или за Яковлевым уже тогда стояли
такие
силы, с которыми не мог не считаться даже Генеральный
секретарь?
По-видимому, утвердительный ответ может быть дан как на первый, так
и на
второй вопрос. Похоже, Юрий Владимирович лукавил, когда по
отношению к
Арбатову занял несколько отстраненную позицию.
Брежневский
''социал-демократ'' стоял близко к Андропову в качестве советника
по
внешнеполитическим во-
просам.1 И он, конечно, имел непосредственное влияние на Андропова. К
Яковлеву был благожелательно настроен и Горбачев,2 которого Андропов
считал
своим человеком. Наконец, нелестный отзыв Андропова о Яковлеве
мог не
отражать настоящего отношения генсека к послу в Канаде. Существует
версия,
согласно которой между ними было и нечто общее. Но даже если она не
верна,
бесспорно другое: Яковлева поддерживали и продвигали весьма
влиятельные
люди.
Сейчас, по прошествии времени и конкретных событий,
недоумение
Андропова насчет того, почему кое-кто в Москве не может обойтись
без
Яковлева, кажется наивностью, довольно странной для генсека, бывшего
совсем
недавно председателем КГБ СССР и подписавшего записку об ''агентах
влияния''
иностранных спецслужб, направленную в ЦК КПСС. Неужели Андропов не знал,
что
приближается перестройка и Яковлев нужен именно в Москве? Не случайно,
на
наш взгляд, что в судьбе Яковлева активное участие принимает
Горбачев, с
помощью которого тот вернулся в Союз и сразу же ''был назначен
директором
Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Он
довольно
быстро вошел в неофициальную команду Горбачева, помогая последнему
готовить
материалы к докладам и статьям''.
А.Н.Яковлев ''не воспринимал Союз, считал нашу страну
империей, в
которой союзные республики были лишены каких бы то ни было свобод. К
России
он относился без тени почтения, я никогда не слышал от него ни
одного
доброго слова о
русском народе, - пишет В.А.Крючков. - Да и само понятие "народ" для
него вообще никогда не существовало''.1 В другой раз Крючков говорит:
''Я ни
разу не слышал от Яковлева теплого слова о Родине, не замечал, чтобы
он
чем-то гордился, к примеру, нашей победой в Великой Отечественной
войне.
Меня это особенно поражало, ведь сам он был участником войны,
получил на
фронте тяжелое ранение. Видимо, стремление разрушать, развенчивать все и
вся
брало верх над справедливостью, самыми естественными
человеческими
чувствами, над элементарной порядочностью по отношению к
Родине и
собственному народу''.2 Если Крючков верно подметил
индивидуальные
особенности Яковлева, то следует признать факт разложения правящей
партийной
верхушки, допускающей в свою среду и удерживающей в ней лиц с
подобными
взглядами и настроениями.
.....вернемся к Яковлеву.
По свидетельству В.А.Крючкова, ''начиная с 1989 года в
Комитет
госбезопасности стала поступать крайне тревожная информация,
указывающая на
связи Яковлева с американскими спецслужбами. Впервые подобные сведения
были
получены еще в 1960 году. Тогда Яковлев с группой советских
стажеров... в
течение одного года стажировался в США в Колумбийском
университете''.1 В
1990 году КГБ ''как по линии разведки, так и по линии контрразведки
получил
из нескольких разных (причем оценивавшихся как надежные) источников
крайне
настораживающую информацию в отношении Яковлева. Смысл донесений
сводился к
тому, что, по оценкам спецслужб, Яковлев занимает выгодные для
Запада
позиции, надежно противостоит "консервативным" силам в Советском Союзе и
что
на него можно твердо рассчитывать в любой ситуации. Но, видимо, на
Западе
считали, что Яковлев сможет проявлять больше настойчивости и
активности, и
потому одному американскому представителю было поручено провести с
Яковлевым
соответствующую беседу и прямо заявить, что от него ждут
большего.
Профессионалы хорошо знают, что такого рода указания даются тем, кто уже
дал
согласие работать на спецслужбы, но затем в силу каких-то причин
либо
уклоняется от выполнения заданий, либо не проявляет должной
активности.
Именно поэтому информация была расценена нами как весьма серьезная,
тем
более что она хорошо укладывалась в линию поведения
Яковлева,
соответствовала его практическим делам''.2 Далее В.А. Крючков сообщает,
что
В.И.Болдин, работавший тогда заведующим общим отделом ЦК КПСС,
посоветовал
ему переговорить о Яковлеве с Горбачевым.3 Состолась довольно
любопытная сцена, описание которой заслуживает того,
чтобы быть приведенной целиком.
''До сих пор, - пишет В.А.Крючков, - хорошо помню свою
беседу с
Горбачевым. Я показал ему информацию - агентурные сообщения,
откровенно
поделился опасениями, подчеркнул необходимость тщательной и
срочной
проверки. Нужно было видеть состояние Михаила Сергеевича! Он был в
полном
смятении, никак не мог совладать со своими чувствами. Немного придя в
себя,
он спросил, насколько достоверной можно считать полученную
информацию. Я
ответил, что источник, сообщивший ее нам, абсолютно надежен, но
объект
информации настолько неординарен, что весь материал нуждается еще в
одной
контрольной проверке. При этом я рассказал, что каналы и способы
проведения
необходимых проверочных материалов в данном случае имеются, и притом
весьма
эффективные, и всю работу можно будет провести в сжатые сроки.
Горбачев
долго молча ходил по кабинету. "Неужели это Колумбийский
университет,
неужели это старое?!" - вдруг вырвалось у него. Спустя какое-то время
Михаил
Сергеевич взял себя в руки и, как всегда в таких случаях, начал
искать не
решение возникшей проблемы, а думать, как уйти от нее. "Возможно, с тех
пор-
Яковлев вообще ничего для них не делал, -заглядывая мне в глаза, лепетал
он,
- сам видишь, они недовольны его работой, поэтому и хотят, чтобы он
ее
активизировал. Видя всю нелепость таких рассуждений, он снова
надолго
замолчал, о чем-то напряженно размышлял. "Слушай, -выпалил он
вдруг с
облегчением, - поговори сам напрямую с Яковлевым, посмотрим, что он
тебе
скажет". Признаюсь, я ожидал чего угодно, только не такого
поворота.
Собираясь к Горбачеву, я заранее предполагал, что он будет увиливать,
что ни
на какое решение не отважится, а предложит, к примеру,
подождать и посмотреть, что будет дальше, не поступят ли
дополнительные
сведения. Но чтобы все это "вывалить" самому Яковлеву! Я
попытался
сопротивляться, отвечал, что такого в практике еще не было, мы же
просто
предупредим Яковлева, и на этом дело закончится, до истины так и
не
докопаемся. Горбачев слушал мои возражения рассеянно, и я понял, что
решение
он уже принял. Было совершенно очевидно, что в случае отказа
поговорить с
Яковлевым Горбачев предупредит его сам''.
Итак, Горбачев знал о колумбийском прошлом Яковлева, но,
несмотря на
это, выдвигал его и поддерживал. По характеру поведения и ряду
высказываний
Горбачева в разговоре с Крючковым можно предположить, что между
ним и
''колум-бийцем''-Яковлевым существовала какая-то незримая и потаенная
связь.
''Подобное поведение первого лица в государстве, - замечает О.А.
Платонов, -
свидетельствовало о том, что и он к тому времени был тесно
интегрирован в
систему связей мировой закулисы''.2 Не случайно В.И.Болдин говорил
Крючкову:
''Горбачев по Яковлеву все равно ничего предпринимать не будет''.3 Еще
более
определенно высказывался В.М.Чебриков, заявив, что ''Яковлев и
Горбачев -
одно и то же. Через Яковлева не перешагнуть, можно сломать
шею''.4
В.А.Крючков, наконец, понял: ''Обе зловещие фигуры нашей
действительности -
Горбачев и Яковлев - одновременно являются и "архитекторами" и
"прорабами"
перестройки. Коварные задумки и их исполнение относятся к тому и
другому.
Они договорились, спелись, слились воедино, органически
дополняя друг
друга. В черной игре они менялись местами, но из чисто
тактических
соображений''.1 В этой оценке Горбачева и Яковлева справедливо все,
за
исключением того, что названные лица являются одновременно
''архитекторами''
и ''прорабами'' перестройки. В разряд ''прорабов'' их зачислить
можно. На
такую ''должность'', т.е. на роль ловких исполнителей, они, как
говорится,
''тянут''. А вот отнести их к ''архитекторам'' перестройки нельзя,
поскольку
ее ''архитектурный'' проект был задуман и разработан, судя по всему,
не у
нас. Этот поистине дьявольский план свидетельствует о причастности к
нему
интеллектуалов самой высокой марки, сопоставления с которыми ни
Горбачев, ни
Яковлев, конечно, не выдерживают. Надо отдать должное
прозорливости
Б.И.Олейника, который, обращаясь к Горбачеву, говорил: ''И Вы,
Михаил
Сергеевич, хоть и "первый немец" или "первый американец" - тоже всего
лишь
пешка в последнем ряду сатанинской игры''.
Впрочем, в литературе существуют и несколько иные оценки
деятельности
Горбачева и Яковлева. Так, В.С.Павлов, наблюдавший Горбачева с
близкого
расстояния, характеризует его так: ''Типичный исполнитель и проводник
чужих
идей, который сам способен только продолжать, стараться в меру
своих
возможностей реализовывать чужие идеи и мысли''. Это верно. Надо
только
подчеркнуть, что исполнитель весьма умелый, ловкий, изворотливый и
хитрый,
настоящий мастер ин-
триги. А вот с другим мнением Павлова относительно роли
Яковлева
согласиться нельзя. Называя Яковлева ''семейным кардиналом'',
Павлов
полагает, что он являлся ''основным конструктором политической
линии
"перестройки" и руководителем ее осуществления... Был стратегом и
тактиком
политики Горбачева, хотя и держался в основном в тени, стараясь
не
афишировать свою реальную роль в руководстве''.1
Мы сомневаемся в таких конструкторских способностях Яковлева.
Учитывая
то, что пишет о нем Крючков, можно высказать предположение,
согласно
которому Яковлев служил посредствующим звеном между Горбачевым
и
закордонными разработчиками ''перестройки'', т.е. получал первым
инструкции
и сигналы с той стороны. Это и создавало иллюзию, будто ему принадлежит
роль
''стратега и тактика политики Горбачева''. И Яковлев, по
свидетельству
А.С.Черняева, сам был не прочь из непомерного тщеславия приписать себе
эту
роль: ''Он мнит себя "автором" перестройки, "автором" самого
Горбачева...''2
По Черняеву, именно Горбачев - ''убежденный и непоколебимый
автор
перестройки, умудренный ее "разносным" опытом''. На наш взгляд,
Горбачева
следует считать главным исполнителем перестройки, а Яковлева -
главным
передатчиком поступающих с Запада ''перестроечных'' идей и
помощником
Горбачева в их реализации.
А.А.Громыко присовокупил к паре Горбачев - Яковлев
Э.Шеварднадзе.
''Яковлев и Шеварднадзе ~ не те люди, куда зайдут они вместе с
Горбачевым?''
- говорил он в январе 1988 года Крючкову, что для последнего
прозвучало
''несколько неожиданно''.4 Однако у О.А.Платонова принадлежность
Шеварднадзе
к ''мировой закулисе'', в частности к масонским
кругам, не вызывает сомнений. А весьма осведомленный бывший
контрразведчик генерал В.С.Широнин высказывает предположение о
связях
Шеварднадзе с ЦРУ.2 И в принципе тут нет ничего неправдоподобного.
Л.В.Шебаршин, возглавлявший Первое главное управление КГБ
(внешняя
разведка) в 1989-1991 годах, рассказывает об одной оперативной
информации,
поступившей к нему в октябре 1990 года. ''Месяца два назад, - говорит
он, -
помощник одного из виднейших государственных деятелей КПСС и
Советского
Союза (назовем его Костин) побывал в Соединенных Штатах. Его
исключительно
хорошо приняли, обласкали и предложили ... тайное сотрудничество.
Американцы
обнаружили полнейшую осведомленность о всех служебных делах
"объекта",
похвалили его либеральные взгляды и вообще вели себя так, будто
были
абсолютно уверены в его согласии работать с ними. Твердый отказ поверг
их в
смятение. Почему? Откуда у них была уверенность? В разведке такие
ситуации
известны - с помощником беседовали ''по наводке'', иными словами,
по
рекомендации человека, хорошо знающего "объект" вербовки. Уж не сам ли
босс
навел американцев на своего помощника? Напрасно Костин отказался
так
решительно, надо было поиграть, и, возможно, мы увидели бы истинное лицо
его
начальника. Теперь добраться до правды будет трудновато''.
Л.В.Шебаршин
получал агентурные сведения о присутствии ''людей ЦРУ в советских
верхах''.4
Была, конечно, публика и менее сановная, типа Ю.Н.Афанасьева,
как
явствует из наблюдений Б.И.Олейника. Писатель вспоминает о
пребывании
Афанасьева в Париже. ''Как и у кого он там стажировался, -
пишет
Б.И.Олейник, -
мне неизвестно, но возвратился Юрий Николаевич совершенно другим
человеком. И до этого не отличавшийся изысканностью стиля, он после
Парижа и
вовсе распоясался. К лицу приклеилась постоянная брезгливая гримаса.
Голос
потяжелел вкупе с фигурой. Но больше всего поразил бывших коллег
бросок
Афанасьева в карьере. Не особенно преуспевающий в науках,
элементарно
компилирующий "марксо-ленинские источники" (полистайте его
диссертации),
вернейший апологет соцсистемы, он заимел доктора наук, потом и
целый
историко-архивный институт. Словом, за ним угадывалась чья-то мощная
рука,
все время подталкивающая вверх и манящая из-за рубежа, где он
стал
завсегдатаем''.1
Привлекает к себе внимание свидетельство А.А.Собчака,
который
простодушно повествует о том, что, будучи введенным в состав
Президентского
совета при Горбачеве, спросил как-то президента, почему он ''не
попытался
опереться на новых лиц, пришедших в политику благодаря его реформам,
т.е. на
представителей демократической оппозиции и прогрессивно мыслящих
ученых''?
Последовал знаменательный ответ: ''Как я мог это сделать, если на
каждого из
вас практически от КГБ и других служб поступали
компрометирующие
материалы''.2 Нетрудно догадаться, какой характер имели
эти
''компрометирующие материалы''...
Таким образом, к моменту перестройки Запад управлял тайным
корпусом
''агентов влияния'', занимавших видные места в экономике и политике,
науке и
культуре. В этом нас убеждают не только приведенные выше факты,
но и
высказывания некоторых осведомленных западных деятелей.
В 1995 году Госдепартаментом США в соответствии с законом ''О
свободе
информации'' и по заявке неправительственного Архива
национальной
безопасности были рассекрече-
ны некоторые документы в связи с так называемым окончанием
''холодной
войны'', в том числе три телеграммы (донесения, депеши) Джека Мэтлока,
посла
Соединенных Штатов в Москве, к мнению которого прислушивались
президенты
Р.Рейган и Дж.Буш.1 Посол отправил в Вашингтон эти телеграммы в феврале
1989
года. Наше внимание привлекает первая депеша Мэтлока, где мы
читаем:
''Нынешний хаос во внутриполитической жизни СССР предоставляет
Соединенным
Штатам беспрецедентную возможность повлиять на советскую
внешнюю и
внутреннюю политику. Наши возможности отнюдь не безграничны - мы не
можем
заставить их отдать нам ключи от своей лавки - но достаточны, чтобы
изменить
в нашу пользу баланс интересов по многим ключевым вопросам, при
условии,
если проявим достаточную мудрость в умелом, последовательном и
настойчивом
использовании нашего скрытого влияния''.2 Стало быть, по Мэтлоку,
американцы
не могут заставить русских отдать им ''ключи от своей лавки'' и
сделаться
полными хозяевами в их доме. Но при ''последовательном и
настойчивом
использовании скрытого влияния'' они могут, по словам посла, заставить
их
действовать так, как это выгодно США. Американский посол определяет
круг
людей, осуществляющих в СССР это ''скрытое влияние'': ''Нет
никакого
сомнения, что горстка представителей советской элиты, получившая
самые
свежие и обширные личные впечатления о Западе, находится в числе
движущих
сил, выступающих за плюрализм и права личности. Но не следует
недооценивать
силу воздействия нашего примера на советские умы, и если мы
расширим
возможности для советской политической элиты увидеть жизнь в
Соединенных
Штатах, это будет служить нашим интересам''.3 Развивая эту мысль,
Мэт-лок
предлагает, не теряя времени, выработать ''системный
план приглашений в Соединенные Штаты под той или иной эгидой тех
членов
политбюро, которые еще не были там, а также многочисленных
партийных и
хозяйственных лидеров из основных республик и областей''.1 Нет сомнений,
что
Мэтлок ведет речь о формировании контингента ''агентов влияния''.
Но, в
отличие от предшествующей, если можно так выразиться, поштучной работы
ЦРУ в
данном направлении, посол рекомендует перевести пополнение этого
контингента
на поточную систему. Мэтлок исходил из трезвой оценки ситуации,
сложившейся
к 1989 году в СССР, характеризуя ее как хаотическую. Надо было не
упустить
момента, чтобы поймать рыбу в мутной воде, среди которой могли
попасться на
крючок и такие крупные экземпляры, как члены Политбюро ЦК КПСС.
Любопытно сопоставить советы Мэтлока с рассуждениями
помощника
Горбачева по международным вопросам А.С.Черняева, если не
осведомленного, то
догадывающегося о связях своего патрона с мировой закулисой.
''Все
внешнеполитические условия, - пишет Черняев, - были налицо,
чтобы
политически порвать со старым строем, именно тогда - в конце лета и
осени
1990 года. Порвать с партией, с социалистической идеологией, с
прежним
порядком осуществления власти, назначить выборы в новый
парламент,
отказаться от Советского Союза''. При различии терминологии (у
Мэтлока
фигурирует ''скрытое влияние'', а у Черняева -
''внешнеполитические
условия'') в главном посол и помощник сходятся, отмечая активное
воздействие
внешних сил на внутренние процессы, происходящие в советском обществе.
Само
собой разумеется, что это воздействие могло осуществляться
посредством
''агентов влияния''. Но формирование этой агентуры - дело
длительное,
требующее немало времени. Вот почему есть основание утверждать, что
создание
ее следует отнести к ''застойно- му периоду''. При переходе к
''перестройке'' ''агенты влияния''
находились, по выражению Мэтлока, ''в числе движущих сил,
выступающих за
плюрализм и права личности'', а если говорить проще, - за
разрушение
общественного и государственного строя СССР. В одной упряжке с
ними
оказалась часть партийной, советской и хозяйственной номенклатуры.
То была довольно влиятельная группа функционеров, ближе, чем
кто-либо
другой, стоявшая к государственной собственности, ощущавшая
ее
притягательность и потому испытывавшая постоянный соблазн завладеть ею.
Но
при Сталине, когда действовала мощная карательная система,
принцип
неприкосновенности государственной собственности соблюдался, причем
не на
словах, а на деле. Советские люди знали, что можно было оказаться
за
решеткой, взяв лишь колос пшеницы с колхозного поля. С течением
времени
многое переменилось. Не стало строгого хозяина, стоявшего на
страже
''социалистической собственности''. Партийно-государственная
верхушка,
натерпевшаяся страха от Сталина, все больше входила в
состояние
расслабленности, и естественным ее спутником стали различные
привилегии,
сложившиеся в тщательно разработанную, так сказать, лествичную, систему,
где
каждая номенклатурная ступень имела свой набор и характер
благ,
предусмотренных данной системой. Привилегиями в той или иной
мере
пользовалась вся номенклатура. Это номенклатурное потребление
прибавочного
продукта являлось одной из вопиющих несправедливостей, вызывающей
гнев и
глухой ропот у народных масс. Не случайно Б.Н.Ельцин пришел к
власти,
провозгласив главнейшим принципом своей политики борьбу с
партийными
привилегиями, что обеспечило ему мощную народную поддержку.
Номенклатурная система привилегий служит превосходной
исторической
иллюстрацией к известной народной мудрости: ''рыба гниет с головы''.
Эта
система не только разложила и развратила верхушку партии, но и лишила
ее
морального права требовать от остальных соблюдения норм ''социалисти-
ческого общежития''. Этический пример, который она подавала
обществу,
был примером отрицательным. А когда правители не на высоте,
трудно
рассчитывать на добродетельную жизнь подданных. Общественные
последствия
разложения партийной верхушки наступили незамедлительно.
Среднее номенклатурное звено, непосредственно
соприкасающееся с
государственной собственностью, стало управлять этой собственностью,
не
забывая, мягко говоря, своих личных интересов. Дачи, машины,
драгоценности,
деньги - вот что стало предметом если не вожделений, то, во всяком
случае,
повышенного внимания многих функционеров из этого звена. В конце
концов из
них образовалась плотная социальная прослойка,
заинтересованная в
номенклатурной приватизации и реставрации капитализма. Эти люди,
порожденные
временем ''застоя'', ждали своего часа. И он настал.
''Перестройка'' и
вышедшие из нее ''демократические'' преобразования ''исполнили все
сроки''.
В аналогичном ожидании находились дельцы теневой экономики,
которая
пышным цветом расцвела в ''застойный период''.1 Социальная опасность
теневой
экономики заключалась в том, что она разлагающим образом
действовала на
нравственное состояние общества, распространяя в нем теневые отношения,
если
не повсеместно, как полагает В.С.Лельчук,2 то по крайней мере
довольно
широко. ''Одно время казалось, - пишет исследователь, - будто теневая
эко-
номика идет прежде всего из Средней Азии, Закавказья и других южных
регионов. Теперь выясняется прямая причастность Москвы к
вненалоговым
мероприятиям. И в столице СССР действовали мастерские, ателье,
отдельные
цехи, служащие и рабочие которых не догадывались, что они работают
не на
государство''.1 Теневая экономика, как раковая опухоль, расползалась по
всей
стране. ''Теневики'' накопили огромный криминальный капитал,
требующий
легализации и открытого применения в производстве и финансовом
деле, а
поэтому были весьма заинтересованы в изменении общественного строя в
стране
и готовы оказать всемерную помощь тем, кто решится на слом
существующей
социальной системы.
Названные выше метаморфозы, происходившие внутри советского
общества,
не являлись чем-то таинственным или скрытым от народа. Он видел
перерождение
номенклатуры, ее, как говорили в старину, ''несытовство'' и понимал,
что в
жизни отсутствует главное - социальная справедливость (не
путать с
социальной поддержкой, помощью и некоторым набором социальных
гарантий!),
которая, как выяснялось, все еще остается его вековечной и
неосуществленной
мечтой. А коль так, то ''с волками жить - по-волчьи выть'': народ
ответил
жиреющей номенклатуре падением дисциплины, интереса к работе и
своеобразной
''приватизацией'' общественного прибавочного продукта -
расхищением
государственной собственности. Массовые воровство и хищения
стали
повседневностью. Люди уносили домой все, что можно было вынести.
Для
обозначения такого рода ''приватизаторов'' появился даже
специальный
технический термин ''несуны''. Этих ''несунов'' была тьма, и с
ними,
несмотря на старания властей, ничего нельзя было сделать, поскольку
их
''работа'' приобрела такой размах, что превратилась по существу
во
''всенародное'' дело.
-- -- -- -- -- -- -- -
1 Там же. С.220-221; см. также: История России. XX век. С.573.
60
Массовое поведение, пронизанное мелкособственническим духом,
мотивами
эгоизма и индивидуализма, не могло не вызвать отрицательных
последствий,
связанных прежде всего с ослаблением начал коллективизма и
чувства
ответственности за судьбу советского государства. Произошло самое
опасное
для жизни страны - отчуждение народа от государства, их разделение.
Народные
массы, отождествляя государство с партийной номенклатурой, смотрели на
него
как на нечто внешнее, постороннее, чужое. Отсюда равнодушие к нему. И
когда
советское государство переживало свой роковой час, народ
безмолвствовал,
заняв положение наблюдателя. В этом положении мы находим его и
сегодня...
...
продолжало существовать отчуждение
народа от собственности и, следовательно, от власти. Больше того,
тенденция
всеобщего и полного огосударствления, по наблюдениям
современных
экономистов, заметно усилилась, и в итоге произошло
поглощение
государственной собственностью ''всего и вся''.1
Свертывание деятельности репрессивных органов было
следствием
субъективных причин, а именно критики культа личности и развенчания
Сталина
как политического и государственного деятеля, позволивших
''повесить'' на
''отца народов'' не только его собственные злодеяния, но и все
то
отрицательное, что обусловливалось самой системой. Казалось, она от
этого
только выиграет. Но случилось обратное. Примечательно в данном
отношении
признание М.С.Горбачева, прозвучавшее на заседании Политбюро 4 апреля
1985
года, т.е. тогда, когда он был вынужден еще старательно
маскироваться,
выдавая себя за ярого приверженца существующего строя: ''Хрущев
довел
критику действий Сталина до невероятных размеров'', что ''принесло
только
ущерб, после которого мы до сих пор в какой-то мере не можем
собрать
черепки''.2
-- -- -- -- -- -- -- -- -- --
1 Коловангин П.М., Рыбаков Ф.Ф. Экономическое реформирование
России в
XX веке. С.22, 30.
2 Цит. по:Волкогонов Д. А. Семь вождей. В 2 книгах. М.,1996.
Кн.2.
С.313. - Похоже, что Горбачев здесь ''пел с чужого голоса''.
Аналогичные
вещи говорил на заседании Политбюро 12 июля 1983 года Устинов,
расположением
и поддержкой которого тот дорожил: ''Ни один враг не принес столько
бед,
сколько принес нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей
партии
и государства, а также в отношении Сталина''. По словам
Устинова,
относительно Сталина Хрущев допустил ''вопиющие безобразия'' (Цит. по:
Пихоя
Р. Г. Советский Союз- История власти. 1945-1991. М, 1998 С. 432).
Позднее,
когда отпадет необходимость в ''мимикрии'', надобность подыгрывать
старикам
из Политбюро, Горбачев даст иную оценку ''разоблачениям'' Хрущева,
полагая,
что ''для истории и большой политики огромное значение имеют
реальные
последствия его политических действий. Критика Сталина,
олицетворявшего
собою режим, не только выявила тяжелейшее состояние нашего общества в
целом,
извращенный характер политической борьбы, происходившей в нем, но и
полное
отсутствие элементарной законности. Она морально
дискредитировала
тоталитаризм, породила надежды на реформирование системы, дала
импульс
развитию новых процессов как в сфере политики и экономики, так и в
духовной
жизни. И это должно быть поставлено в заслугу Хрущеву, тем, кто
поддержал
его'' (Горбачев М.С. Жизнь и ре-Формы. Кн.1. С.94)
....
Прежде всего был ослаблен контроль за
номенклатурными работниками. Для них настали райские времена.
Номенклатура
благоденствовала и обогащалась за счет государственной
собственности,
становилась все более ненасытной и наглой. Ее перерождение
шло
беспрепятственно. ''Если сравнивать положение "номенк-латурщика" в
30-е и
70-е годы, то приходится констатировать, что в 70-е оно было
несравнимо
более комфортным, чем в 30-е. Тогда, в 30-е годы, "кадры"
пребывали в
постоянном
страхе: путь наверх был сопряжен с риском, а достижение избранничества
вовсе не гарантировало его продолжительности''. Комфортность условий
для
номенклатуры 70-х годов состояла прежде всего в отсутствии должного
контроля
за ее деятельностью, что вело к безнаказанности за содеянные
неблаговидные
дела, ранее караемые безжалостно. Это был период
''стабильности
бюрократического аппарата''.2
Номенклатура, или правящая бюрократия, очень скоро возомнила
себя
избранной, лучшей частью общества. Е.С. Варга превосходно выявил
ее
амбициозную самооценку: ''Мы ответственны за советское
государство.
Крестьяне и рабочие ленивы, инертны, невежественны. Мы призваны
побудить их
работать, оплачивая их труд, а если необходимо - особенно это
относится к
крестьянам - средствами принуждения. Мы должны все спланировать,
все
предписать, все проконтролировать: что и когда возделывать крестьянам,
когда
им снимать урожай, сколько поставить государству, сколько скота у них
должно
быть или сколько им не полагается иметь и т.д. Мы должны
планировать
промышленное производство - на год, семь или двадцать лет
вперед;
установленный нами план является законом. Мы призваны планировать
развитие
науки и предписывать ученым, как они должны вести свои исследова-
ния, с тем чтобы они не заблудились в своих теоретических
исследованиях
и не упустили из вида практические цели. Мы обязаны предписывать
писателям и
художникам, как и что им должно творить, чтобы принести пользу
народу и
служить социализму. Мы, политики, понимаем все лучше других людей;
мы
ответственны за все сферы человеческой деятельности. Мы определяем,
каков
должен быть доход колхозников, какова заработная плата рабочих,
каково
жалованье отдельных категорий работников умственного труда''.1
Такие притязания номенклатуры, по верному наблюдению Е.С.Варги,
привели
к полному ее отторжению от трудовых масс: ''Сегодня противоречие
между
официальной и действительной идеологией правящих кругов углубляет
пропасть
между ними и трудящимися, последние высмеивают и ругают их
высокопарные
речи. Газет обычно не читают, по радио слушают только музыку,
спортивные
сообщения и прогноз погоды. Да и сама бюрократия, естественно, также
мало
верит в ею же провозглашаемую идеологию... Отсюда повсеместный
цинизм,
проникающий в самые глубинные слои учащейся молодежи из "лучшего"
общества.
Карьера любой ценой и всеми способами, все остальное - пустая
болтовня''.
Итак, можно утверждать, что процесс разложения и
перерождения
советского общества возник в номенклатурной среде и оттуда
перекинулся на
другие социальные страты. Нельзя согласиться с Дж.Хоскингом, когда
он
утверждает, будто ''к середине 1960-х годов общество, основы которого
были
заложены Сталиным, сформировалось полностью - в высшей
степени
иерархическое, стабильное и консервативное''. На наш взгляд, с начала
60-х
годов начинается разложение общества, сложившегося в сталинскую эпоху,
что
ведет к неустойчивости системы, к ее балансированию на грани двух
формаций
-социалистической и капиталистической. Необходим был лишь
достаточный по силе толчок, чтобы направить страну в ту
или иную
сторону.
К началу 80-х годов эрозия советского общественного
строя,
обусловленная внутренними процессами и подрывными действиями
внешних
враждебных сил, зашла настолько далеко, что появились несомненные
признаки
деградации системы. Перспектива экономического, социального и
политического
кризиса приобретала реальные очертания. Основой всех негативных явлений
было
искусственное сохранение отживших свой век отношений собственности.
По словам А.А.Собчака, ''к началу восьмидесятых годов XX
столетия, на
седьмом десятилетии своего существования, коммунистический режим
медленно,
но неотвратимо вползал в глубочайший экономический и политический
кризис.
Казалось, что это связано прежде всего с физическим одряхлением
советского
руководства, а также с грузом сталинского догматизма, перенесенного в
иную
эпоху теми, кто свою политическую карьеру начинал еще под опекой
первого
советского генсека и просто не смог преодолеть стереотипы
минувшего''.1 На
наш взгляд, суть вопроса заключается не только в
''коммунистическом
режиме''. Кризисная ''немочь'' распространялась на все советское
общество,
превращавшееся в механическое соединение различных социальных
групп,
погруженных в собственные интересы и лишенных общей руководящей
идеи,
консолидирующей нацию. Теряя сплоченность и, следовательно, целостность,
оно
перерождалось в ''размытую социально-невыразительную массу,
утрачивающую
присущую ему систему ценностей и идеалов''.2
Перед нами явные признаки национального кризиса, поразившего прежде
всего русский народ. В такие моменты людьми овладевает общественная
апатия,
они мало осознают, что принадлежат к одной этнической общности,
имеющей
собственное историческое
предназначение, ради которого есть смысл работать и жить. Их полностью
захватывают заботы дня нынешнего, прежде всего материальные, -
заботы
кошелька и желудка. Видение будущего им недоступно, настоящее они
не
понимают, а в прошлом не находят назидания. Это - состояние болезни
нации,
ослабляющей ее силы и способность к активному сопротивлению и
самозащите. На
ее фоне действие национального фактора чрезвычайно невыразительно.
Можно
сказать, что шел процесс денационализации русского этноса,
обезоруживающий
его перед внешним миром. Это сразу почуяли наши недруги, сообразив,
что
возник удобный и благоприятный момент для осуществления давнего
плана
овладения Россией. Вот почему с начала 80-х годов открывается
новый,
наиболее драматичный период натиска Запада на Россию.
Глава
третья
НОВЫЕ ПЛАНЫ ЗАПАДА
Желание Запада ''прибрать к рукам'' советскую страну имело прежде
всего
две побудительные причины: экономическую и военно-политическую.
С точки зрения экономической подчинение России западному влиянию
сулило
мировой промышленно-финансовой элите богатейший источник сырьевых
ресурсов и
неисчерпаемый резервуар дешевой рабочей силы. В плане
перспективного
экономического развития речь шла о перемещении промышленных
мощностей в
страны Восточной Европы. На этот счет было подготовлено немало
документов,
главные идеи которых сводятся к следующему: ''1. Возросло
загрязнение
окружающей среды в развитых странах, вывоз сырья себя не оправдывает,
малая
окупаемость. 2. Необходимость вывода за пределы стран с развитой
рыночной
экономикой не только добывающих, но и многих перерабатывающих
предприятий.
Научно-информационные общества, как США, Японии, Западной Европы,
ввиду
завершения структурной перестройки, начавшейся с 1973 года,
отказываются от
традиционной политики "консервирования" СССР и ряда других стран в
качестве
аграрно-сырьевой колонии и переводят их в разряд промышленных колоний,
так
называемый нижний этаж мировой цивилизации, вынося на территорию этих
стран
все материалоемкие, трудоемкие, экологически грязные производства...
3.
Ввиду нестабильности в странах Азии и Африки предпочтение отдать
территории
СССР. Джон Скиннер, президент ТНК ,,Биз-
нес интернэшионал", так сказал: "Наша задача - проникнуть на советский
рынок, овладеть дешевым сырьем и там же его перерабатывать в условиях
самой
дешевой рабочей силы"''.
Сейчас мы видим, что этот план, хотя и осуществлялся, но полностью
пока
еще не реализован, что позволяет надеяться на его пресечение
набирающими
мощь национально-патриотическими силами.
С точки зрения военно-политической ставилась задача
устранения с
мировой арены СССР как великой державы с последующим его расчленением
на
части и превращением русского народа в безликую и безвольную
этническую
массу, подвластную западным мановениям. Именно в начале 80-х
годов
президентом США Р. Рейганом вместе с несколькими избранными и
особо
доверенными советниками разрабатывается конкретный план
развала
социалистического лагеря, ослабления экономической мощи и влияния
СССР. По
признанию К. Уайнбергера, для этого ''была принята широкая
стратегия,
включающая также и экономическую войну. Это была супертайная
операция,
проводимая не в содействии с союзниками, а с использованием
других
средств''.2 Так ''началось стратегическое наступление, имеющее своей
целью
перенесение центра битвы супердержав в советский блок и даже вглубь
самой
Страны Советов (курсив наш. - И.Ф.}.
Цели и средства наступления были обозначены в серии секретных
директив
по национальной безопасности (N800), подписанных президентом Рейганом в
1982
и 1983 годах, -официальных документах президента, направленных
советникам и
департаментам, касающихся ключевых проблем внешней политики. Как
всегда в
таких случаях, они шли под грифом "совершенно секретно". Эти директивы
по
многим аспектам означали отказ от политики, которую еще недавно
проводила
Америка (курсив наш. - И.Ф.}. Подписанная в марте
-- -- -- -- -- -- -- -- -
1 Кузьмин А. Заговор мирового правительства. М, 1993. С. 10.
2 Швейцер
П. Победа. Минск, 1995. С. 13.
1982 года "NSDD-32" рекомендовала "нейтрализацию" советского влияния в
Восточной Европе и применение тайных мер и прочих методов
поддержки
антисоветских организаций в этом регионе. Принятая Рейганом в ноябре
1982
года "NSDD-66" в свою очередь объявляла, что цель политики
Соединенных
Штатов - подрыв советской экономики методом атаки на ее
"стратегическую
триаду", т.е. на базовые средства, считавшиеся основой советского
народного
хозяйства. Наконец, в январе 1983 года Рейган подписал "NSDD-75", в
которой
Соединенным Штатам рекомендовалось не только сосуществование с
советской
системой, но и фундаментальные ее изменения. Некоторые из этих
директив
имели своей целью проведение Америкой наступательной политики,
результатом
которой должно быть ослабление советской власти, а также
ведение
экономической войны, или войны за ресурсы''.1
Важнейшая роль в осуществлении планов Рейгана отводилась разведке.
''За
годы президентства Рейгана было проведено значительное число
мероприятий,
направленных на укрепление американской разведки''.2 Особое значение
при
этом придавалось аналитическим службам. Только в начале 80-х годов
было
принято на работу в ЦРУ ''около 2000 аналитиков, пришедших из
университетов
и научно-исследовательских центров''.3 В целом ''при администрации
Рейгана
был принят ряд основополагающих документов, составляющих в
совокупности
концепцию долгосрочных программ в области разведки и контрразведки''.4
Денег
на разведывательную деятельность в СССР американцы не жалели.
''Так,
например, по данным сенатского комитета по разведке за 1986 год, две
трети
ассигнований, выделенных на разведку, расходовались на работу,
направленную
против Советского Союза''.5 Известно также, что
-- -- -- -- -- -- -- -
1 Там же. С. 13-14.
2Даллес А. Искусство разведки. М, 1992. С.262.
3 Там же.
4 Там же.
5 Там же. С.263.
президент Дж. Буш дал указание ''увеличить в два раза
ассигнования на
агентурную разведку и активизировать ее деятельность в СССР''.1 При
этом
особую роль администрация Буша отводила всякого рода тайным операциям.2
Согласно определению одного из ведущих американских специалистов
по
вопросам разведывательной деятельности США Д.Ричелсона, к тайным
операциям
относятся: ''1. Оказание влияния на политических, государственных
и
общественных деятелей зарубежных стран. 2. Создание выгодной для
США
ориентации общественного мнения в зарубежных странах. 3. Оказание
финансовой
поддержки и материально-технической помощи (включая снабжение
оружием и
боеприпасами) политическим партиям, группам, фирмам, организациям
и
отдельным лицам, деятельность которых отвечает государственным
интересам
США. 4. Пропагандистские мероприятия.
5. Политические и полувоенные акции с целью поддержки или
свержения
существующих в зарубежных странах режимов.
6. Физическая ликвидация отдельных лиц''.3 Обращает на себя
внимание
установка на финансирование отдельных лиц, ''деятельность которых
отвечает
государственным интересам США''. Наверняка можно сказать, что тут
фигурируют
''агенты влияния'', о которых мы уже говорили.4
-- -- -- -- -- -- --
1 Там же. С.264.
2 Там же Р.Никсон считал секретность важнейшим инструментом
политики
США. Он писал: ''Пока мы не поймем, что секретность - это один
из
инструментов власти, мы будем изначально в невыгодном
положении в
геополитическом соперничестве с Москвой. Сами по себе секретные
операции ни
плохи, ни хороши. Секретная операция - не самоцель, это средство
для
достижения цели. . . Часто случается так, что секретная операция
является
единственным средством для достижения какой-нибудь важной цели''
(Никсон Р.
На арене. Воспоминания о победах, поражениях и возрождении. М.,
1992. С.
377).
3 Там же. С.271.
4 См. с. 44-- 45 настоящей работы.
Руководители Соединенных Штатов разработали системную
программу
разрушения СССР. Их глобальная стратегия была направлена против
ядра
советской системы и содержала в себе:
- ''тайную финансовую, разведывательную и политическую помощь
движению
"Солидарность" в Польше, что гарантировало сохранение оппозиции в
центре
Советской империи;1
- значительную военную и финансовую помощь движению
сопротивления в
Афганистане, а также поставки для моджахедов, дающие им
возможность
распространения войны на территорию Советского Союза;
- кампании по резкому уменьшению поступления твердой валюты в
Советский
Союз в результате снижения цен на нефть в сотрудничестве с
Саудовской
Аравией, а также ограничения экспорта советского природного газа на
Запад;
- всестороннюю и детально разработанную психологическую
войну,
направленную на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди
советского
руководства;
- комплексные акции мирового масштаба с применением тайной
дипломатии с
целью максимального ограничения доступа Советского Союза к
западным
технологиям;
- широко организованную техническую дезинформацию с целью
разрушения
советской экономики;
- рост вооружений и поддержание их на высоком техническом уровне,
что
должно было подорвать советскую экономику и обострить кризис
ресурсов''.2
-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
2 Швейцер П. Победа. С. 18-19.
74
В поход против СССР вместе с Рейганом пошел и римский папа.
Известно,
что 7 июня 1982 года в библиотеке Ватикана состоялась встреча и
беседа
Рейгана с Иоанном Павлом II. Собеседники, по словам К.
Бернстайна,
осуществившего журналистское расследование взаимоотношений между
Вашингтоном
и Ватиканом и выступившего со статьей на эту тему в журнале
''Тайм''
(Нью-Йорк), договорились ''о проведении тайной кампании с целью
ускорить
процесс распада коммунистической империи''.1 Как свидетельствовал
советник
Рейгана по национальной безопасности Р. Аллен, ''это был один из
величайших
тайных союзов всех времен''.2 Участие в нем римского папы
весьма
красноречиво. Оно говорит о том, что этот союз был направлен не
столько
против коммунистического строя, сколько против православия, русского
народа,
России. Экспансия католицизма на территории бывшего СССР, его
враждебность
по отношению к православию, наблюдаемые ныне, - яркое тому
подтверждение.
Сговор американского президента с папой предусматривал
следующее:
''обеспечить крах советской экономики, ослабить контакты и связи
Советского
Союза с его клиентами по Варшавскому договору, навязать реформы в
рамках
советской империи''.3 Появление такой программы необходимо, на наш
взгляд,
связывать с ослаблением СССР, вызванным застойными явлениями и
эрозийными
внутриобщественными процессами, о которых говорилось выше.
Начало тотальной ''холодной войны'' против Советского Союза,
одобренной
и благословленной римским понтификом, можно и должно рассматривать
как
современный вариант крестового похода на Россию. Здесь лежит грань в
истории
нашей страны: с этого момента перемены, происходящие в СССР, в
значительной
мере обусловлены внешним влиянием, которое становится
доминирующим, а
внутренний фактор от-
ступает на второй план. С приходом же к власти Горбачева и
его
единомышленников типа Яковлева и Шеварднадзе Советский Союз вступил на
путь
извне управляемой катастрофы. Но мы, как говаривал древнерусский
летописец,
''на прежнее возвратимся''.
Неблагополучие страны, обозначившееся к началу 80-х
годов,
почувствовали и на кремлевском Олимпе. Это хорошо видно по
действиям
Ю.В.Андропова, сменившего Л.И.Брежнева на посту Генерального
секретаря ЦК
КПСС.
...
=================