(Статья была опубликована в "Известиях", ссылки, к сожалению не нашел)
ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ: "МЫ СНИМАЛИ КИНО ДЛЯ ДРУГОЙ СТРАНЫ"
Даниил ДОНДУРЕЙ
Строить гражданское общество - значит, возвращаться к нормальной жизни, без истерик и революций, без громокипящих обличений и тупого отрицания всего нового. Не столько о кино, не столько о телевидении, сколько о нашем общем настоящем размышляет известный социолог, главный редактор журнала "Искусство кино", один из руководителей Союза кинематографистов. Мы уверены, что жесткие, но предельно внятные выводы Даниила Дондурея вызовут широкий отклик у читателей "Известий". Потому что это разговор о том, в какой стране мы живем, каким воздухом дышим, на какие ценности ориентируемся. И о том, почему в упор не видим живую и творческую реальность новой России, которую мы обрели.
МЫ СНИМАЛИ КИНО ДЛЯ ДРУГОЙ СТРАНЫ
Надо быть откровенным: наши сценаристы и режиссеры не справились со своей сверхзадачей или, если угодно, с исторической ролью. Сначала не смогли распознать масштаб начавшейся системной революции, не сумели представить ее цели, последствия и цену. Потом вообще отшатнулись от модернизации - заполонили экран хаосом, запустением, мороком. Испугались реальности. Между тем, в 30-40-е, тем более в 60-е годы, в условиях тотальной несвободы наши авторы придумывали именно новые, а не "старые песни о главном". А сейчас при отсутствии цензуры и принуждения неожиданно объединились в по сути антирыночной - суперидеологической - программе, которой безусловно гордились бы и Жданов, и Суслов. Я говорю не о конкретных фильмах и не об их художественных достоинствах, а о той мировоззренческой картине действительности, которую транслировали российским зрителям те 687 игровых лент, созданных у нас, начиная с 1992 года. Я попросил студентов-киноведов III курса ВГИКа попытаться описать эту впечатляющую картину. Вот цитаты из некоторых их высказываний:
"Все новое, даже если это лучшее, воспринимается как худшее, лишнее, негативное. Как абсолютный обман. Новому не доверяют, даже не пытаются поверить, и потому боятся".
"То самое прошлое, на которое так все уповали, оказывается бессильным. Всем страшно поверить в его конец. Жизнь предстает в кино как стремительный, бессмысленный и безостановочный "бег на месте".
"Бизнесмены, предприниматели - всегда бандиты, убийцы, рэкетиры. И только обманщики. Но чем больше их ненавидишь, тем быстрее и сильнее они проникают в наше коллективное сознание - то есть становятся неприкосновенным стабильным атрибутом действительности".
"Удручающая духота... Любые деньги - "грязные". На цены смотрят как на номера телефонов. Все есть, но не все можно иметь. Отсюда комплекс социальной неполноценности".
"Труд, как одна из категорий частной жизни, просто обесценивается. Успех и богатство - смертный грех. Уважительнее и благороднее быть бедным и несчастным. Счастья вообще нет. Кажется, так было, есть и будет".
Это взгляд на современное российское кино наших двадцатилетних детей. По-моему, очень точный. Они понимают, что отсутствие впечатляющих сценариев, качество режиссуры, неконкурентность наших картин на фестивалях в сравнении с иранцами, китайцами или южнокорейцами проистекает сегодня в первую очередь от разрухи в головах. И пока мы будем снимать в основном "Даун хаус" и "Дом дураков" (русское название "Больные люди"), Голливуд в наших залах непобедим.
Подтолкни уставших
У меня нет объяснений, почему, защищая социалистические по своей направленности идеи, мы так долго снимали картины исключительно для отчаявшихся, уставших, несамолюбивых людей. Но при этом не предлагали им никакой - ни социальной, ни художественной - альтернативы. Наносили тем самым всем, кто нуждался в мировоззренческой поддержке, еще большую травму. Помогали многим еще сильнее и вульгарнее переживать собственные обиды, а заодно и ненавидеть свое время. И свое пространство. По мнению психологов, такого количества насилия и трупов не обрушивалось на человека со времен Великой Отечественной войны. Наше кино и телевидение все эти годы муссировали именно то, что американцы самоотверженно запретили себе показывать после трагедии 11 сентября.
Миллионы, растерявшиеся в новых условиях, оказались в ловушке. Идиотская, всеми презираемая реклама, клипы, улица уверяли их: новая замечательная жизнь и новые приличные люди есть, а кинематограф вместе с ТВ утверждали, что жизнь эта чудовищна, а люди - дерьмо. Может быть, поэтому наши режиссеры-лидеры, кроме Киры Муратовой, Алексея Балабанова и Александра Рогожкина, не снимали значимых фильмов о современности. В этой ситуации шведский магазин "ИКЕА" с его пропагандой доступного и недорогого (для каждого работающего человека) образа жизни принес больше пользы нарождающемуся среднему классу, чем наши уважаемые авторы фильмов и сериалов нанесли ему вреда. К счастью, этот молодой и жизнеспособный класс (10-12% населения и еще 50%, которые приспособились к новой жизни) уверен, что советская цивилизация исчезла навсегда. Причем невзирая на то, что фильмы для неплачущих сословий, кроме знаменитых "Брата" и "Брата-2", мы практически не снимали.
Льготная жизнь.
Если посмотреть на условия киножизни в целом, следует признать, что: 1) все последние десять лет в России существует невиданная когда-либо прежде свобода; 2) запуск в производство является по сути самозаказом художников; 3) экономической зависимости от зрителей нет никакой: тем, кто нашел деньги на производство, возвращать их не надо.
Необязательно даже завершать начатые фильмы. (Благодаря льготе на прибыль, четыре года предоставляемой разного рода богатым инвесторам Законом о кино, только в 1999 - 2000 годах и за 8 месяцев 2001-го у нас было запущено 792 названия фильмов и сериалов, а реально снято только 190 картин и эпизодов. Где остальные 600 названий, получивших ценимое кинематографистами и их алчными инвесторами удостоверение "национального фильма"?)
Все 90-е годы мы утешали себя двумя стереотипами: зачем думать о зрителе, когда у нас засилье американского кино, с одной стороны, и разрушенная инфраструктура театрального кинопроката - с другой? Но вот уже два года в кинотеатрах России совершенно другая ситуация. Ежегодно выходит одно и то же количество - примерно 70 - новейших голливудских блокбастеров, которые, кстати, кормят все национальные кинематографии мира, кроме кубинской, северокорейской, иракской и т.п. Но на телевидении почти все типы иностранных сериалов (за редчайшим исключением) уже пали жертвой натиска отечественной телепродукции. Какие еще нужны квоты, если американцам теперь трудно продать свои лучшие сериалы нашим телеканалам? В прошлом году отечественными компаниями было произведено 180 часовых серий, а в этом скорее всего будет больше 300. Но и в них нет людей новых профессий, примет новой жизни, актуальных проблем. Хотя одни и те же актеры переходят из сериала в сериал, отсутствуют герои, кто, наподобие Крючкова, Алейникова, Баталова, Янковского, представлял бы свое время.
Согласитесь, 300 часовых серий для телевидения и 60 названий для кинотеатров в год отнюдь не национальная производственная катастрофа. Проблема в другом: этот кинопродукт не предназначен для тех (в основном молодых) людей, кто вот уже пять лет ходит в Dolby-кинотеатры, кто не знает дефицита, парткомов, Госплана, цензуры. Кто умеет работать и отдыхать, кто хорошо образован, у кого есть силы. Кто уже сегодня приносит в 180 новых залов почти 40 миллионов долларов. Именно эти люди не боятся изменений в своей жизни, учатся продавать за границу не только нефть. И, как показывают последние опросы, убеждены в том, что эмигранты скоро начнут сюда возвращаться.
Главное, что они в отличие от кинематографистов знают: будущее находится не в прошлом, будущее, как это ни покажется странным для нашей интеллигенции, - в будущем!
Ответить на ожидания "нормального русского" или умереть. В 2004 году, когда правильных - по европейским меркам - залов у нас станет 500, влияние племени "нормальных" (или "средних") русских, в том числе и на киноиндустрию, будет действительно определяющим. 100-120 миллионов долларов, которые они, по всем расчетам, будут приносить в кассу через 2,5-3 года, - деньги слишком большие, чтобы у кого-то "хватило ума" их игнорировать. (Хочу напомнить, что в прошлом году на сферу развлечения официально наши бедные соотечественники потратили почти миллиард долларов.) Кроме того, работать на такого социального заказчика будет не фиктивный, хотя еще не осознавший своей гигантской силы, профессиональный цех продюсеров. Пятьсот переоборудованных залов (всего их у нас сегодня 1500), в которых сидят молодые люди, кардинально поменяют всю инфраструктуру российской индустрии.
Начнем с того, что возникнет ныне отсутствующая ниша для наших фильмов в новых залах (примерно 20% сеансов, а это приблизительно 25 миллионов долларов вместо нынешних 2-3 миллионов). Далее: хорошее американское, а затем и европейское кино будет изгнано из телевизора, потому что цены на телепоказ будут зависеть от гигантских - в сотни тысяч долларов - цен для показа фильмов в кинотеатрах и для каналов станут неподъемными. Практически неотличимые сегодня друг от друга дешевые отечественные сериалы начнут конкурировать, "выдавливать" друг друга, вызовут отвращение перекормленных столь однообразным продуктом зрителей, а заодно станут дорожать и еще больше конкурировать с игровой продукцией.
И наконец, главное: схемы финансирования кинопроизводства исключительно за счет государства или "откатов" не будут возмещать всех затрат, а это значит, что волей-неволей продюсерам придется снимать кино для тех, кого мы 10 лет так высокомерно и так инфантильно игнорировали. Придется узнать их вкусы, пристрастия, интересы. Их некуцый опыт наконец.
Ф. Александер: Анализ статьи
Очевидно, что статья написана "для своих", потому-то непосвященные в дискурс (я, например) и не понимают сходу смысл статьи. Между тем, она имеет все признаки програмной. Давайте еще раз задумаемся над строением этого текста.
Сначала - заголовок. "Мы снимали кино для другой страны". Вероятнее всего "мы" - обращено не ко всем, кто снимает кино. А только к членам одного с автором сообщества. В последнее время это - стандартный прием анализа статей. Нельзя, скажем, воспринимать "мы" некоторых политических деятелей иначе. "Для другой страны" становится понятным, если вспомнить стандартный оборот "в этой стране". В нашем обществе есть категория людей, которые называют нас не иначе, как "эта страна". А порядке анализа я предполагаю, что автор провоглашает уход "этой страны" в прошлое. Теперь она "другая страна". А под "этой страной" ныне следует понимать какое-то совершенно иное общество, для которого кино пока не снимали.
Итак, уже из заголовка следует, что статья посвящена тематике кино для двух разных стран "этой" и "другой". "Другая страна" осталась в прошлом. Те фильмы, которые "они" снимали для нее - с депрессивной тематикой - тоже должны уйти в прошлое, хотя задачи своей они и не выполнили до конца. Для полной ясности автор делает небольшой обзор тематики фильмов, которыми кормили "другую страну". Это фильмы, которые транслируют зрителю унизительные модели поведения и восприятия. Наглядно показывают ему безысходность и бессмысленность жизни.
Далее, автор детально описывает зрителя "другой страны". Это "миллионы, растерявшиеся в новых условиях", "нуждавшихся в мировоззренческой поддержке", которым киношники, по признанию автора "наносили... еще большую травму". Для этой категории зрителей фильмов снимать больше не нужно (хотя задача и не выполнена полностью). Условия нынешней жизни таковы, что автор и его адресаты дожны переключиться на "новую страну", с совершенно другим зрителем.
Каков, по мнению автора этот "новый зритель"? Фильмы теперь надо снимать "для тех (в основном молодых) людей, кто вот уже пять лет ходит в Dolby-кинотеатры, кто не знает дефицита, парткомов, Госплана, цензуры. Кто умеет работать и отдыхать, кто хорошо образован, у кого есть силы. Кто уже сегодня приносит в 180 новых залов почти 40 миллионов долларов. Именно эти люди не боятся изменений в своей жизни, учатся продавать за границу не только нефть. И, как показывают последние опросы, убеждены в том, что эмигранты скоро начнут сюда возвращаться."
Итак, вся масса людей, "растерявшихся в новых условиях" в фильмах больше не нуждается. Коно надо снимать для тех, у кого есть 40 миллионов долларов, и кто умеет продавать за границу все, что угодно! И это должно быть совершенно другое кино!
Описывая тематику "нового кино" автор немедленно заимствует ее из голливудского кино. Кино в "этой стране" должно быть таким же, в нем должны появится "люди новых профессий", "приметы новой жизни". Иначе говоря, киноэкраны должны заполнится преуспевающими менеджерами и банкирами, владеющими "ниссанами", яхтами, самолетами и нефтяными компаниями. Новое кино должно делать нового зрителя оптимистичным, устремленным в будущее, поддерживать его деятельность и наглядно демонстрировать его жизненные цели.
Делее, автор описывает финансовые и идеологические препятсвия, стоящие на пути к этому благоденствию отечественного кинематографа, но нас они уже совсем не касаются. Хотя по ним мы можем оценить масштаб ресурсов, имеющихся в распоряжении автора и его аудитории: десятки миллионов долларов, сотни кинозалов, "профессиональный цех продюсеров", а также "схемы финансирования за счет государства". Расчеты делаются на 2-3 года вперед. Так что взялись за "нового зрителя" всерьез.
