(Из работы "Духовные основы российского кризиса XX века")
"Официально коллективизация обосновывалась как необходимая мера для индустриализации. И я хочу этот тезис обсудить. В данном случае это очень существенно. Мне кажется, факты сейчас этого не подтверждают. Индустриализация быстрыми темпами шла, начиная с середины 20-х годов. Был очень сильно превзойден уровень довоенной продукции, на одну четверть и на одну треть в тяжелой промышленности. Начали строиться Днепрогэс, Керченский металлургический завод, Сталинградский, Кузнецкий комбинаты, и многие другие. В этом же духе был спланирован и первый пятилетний план с 1928 по 1932 год. Он не предполагал массовой коллективизации, но предполагал очень быстрые темпы развития экономики, особенно тяжелой промышленности. И большинство современных историков сходятся к тому, что цифры его задания были реальными, выполнимыми. Но начиная с 1929 года началась гонка перевыполнения планов, начавшаяся со знаменитого лозунга "Пятилетку в четыре года!". Она вызвала дисбаланс различных частей экономики и в результате резкий ее спад. Почти все задания первого пятилетнего плана не были выполнены. Дальше второй и третий пятилетний план: их задания были меньше, но и они шли волнообразно, со спадами и небольшими подъемами. Вот конкретный пример: по первому пятилетнему плану выплавка чугуна была запланирована в 10 млн. тонн, потом Политбюро категорически потребовало от Совета народных комиссаров увеличить до 17 млн. тонн. В результате к концу пятилетки было выплавлено реально 6,2 млн. тонн. В 1937,1938,1939 годах выплавка чугуна то увеличивалась в год на один процент, то увеличивалась на долю процента, то на такую же долю уменьшалось. Фактически это была уже стагнация. Но зато победили идеи "Коммунистического манифеста", и те идеи, которыми жила революция. Объективный факт, что это было не вынужденная какими-то жизненными условиями политика, а чисто идеологически обусловленное действие.
Более того, это была победа основного принципа западной цивилизации: уничтожение крестьянства, и построение на его основе индустриального общества. С тем различием, что, например, в Англии раскрестьянивание заняло около двухсот лет, а у нас - около пяти лет, поэтому весь процесс был несравненно драматичней. Но в тоже время есть некоторые поразительные параллели в деталях. Например, в Англии был принят закон по которому карался даже ребенок виселицей за кражу булки. У нас был принят закон, так называемый "семь восьмых", от 7 августа 1932 года, по которому хищение социалистической собственности каралось расстрелом, и только в особых смягчающих обстоятельствах можно было заменить его 10 годами заключения. А в народе он был назван "законом о колосках", закон был направлен против того, что женщины, в основном, ходили по полю и срезали оставшиеся несжатыми колоски для того, чтобы накормить детей. Интересно, что в собрании сочинений Сталина, изданном уже в конце его жизни и под его явным присмотром, есть такая сводка основных действий его жизни. И написано, что такого-то числа он написал этот закон, хотя формально он за него и не нес ответственности. Закон провозглашался ВЦИКом и Советом народных комиссаров. По-видимому, это считалось, основным принципиально важным действием.
В принципе, в этот момент, около 1930 года Россия и приняла путь развития западной цивилизации, начавшейся в Англии, потом захватившей и Западную Европу, и Америку. Это ясно понимали и тогдашние руководители СССР. О чем говорит и господствовавший лозунг того времени: "Догнать и перегнать!". Все время подсчитывали, на сколько лет мы отстали: на десять, на пятьдесят, сколько лет у нас есть, чтобы догнать. Вот это тенденция движения по одному пути, по которому мы должны догнать, она тогда господствовала в идеологии. Я помню, что когда был подростком меня поражала эта противоречивость: зачем перегонять какой-то строй, который по этой же самой концепции летит в пропасть. На это была ориентирована вся идеология, но последствия для России были трагическими, она приняла чужой путь развития, отказавшись от поисков своего. Но в культурной, духовной области догнать вообще невозможно, тот кто впереди всегда идейно сильней - это и есть самый трагический аспект "Великого перелома".
