> В том то и дело, что этот ваш постдок еще моего поколения. Ведь и тот
парень, с которым я о самураях и камикадзе говорил лет тридцати. Они
ребята нормальные. Все начинается примерно с 1980 года рождения...
Кранты-9. Дело еще в том, что кризиса у них нет(у нас то хоть немногие
репу чешут), а проникновение СМИ и всяких СОНИ плэйстайшен огромно.
Почему я сужу о степени либерализма - потому то, что позволяют себе
некоторые японские бизнесмены и молодежь, даже современный русский себе
не позволит. Было бы неправильно приводить фильм как доказательство, но
в одном из последних умопомрачений кубрика (Eyes wide shut), эти два
персонажа из пальца не высосаны. Если будет возможность, попробуйте
поговорить с японской девушкой лет скажем восемнадцати из неэлитных
классов.
Вот попался в моем складе материал в подкрепление "нашей"точки зрения
на поколение молодых японцев. Из когда-то хорошего малотиражного
журнала"Энергия".Там в нем было в начале 90х немало отличных статей по
собственно профильным для него вопросам - энергетике и вокруг. Осадчего
про отраслевую науку , про "ящики" в позднем СССР я тут постил вроде -
это супер-пупер. Если пороюсь, еще надыбаю
И еще. Тут конечно всего одно крупное международное социологическое
обследование фигурирует в качестве доказательной базы. Смотрите о чем
речь-то - о _досуговой ориентации_ молодежников . В моем корневом посте http://vif2ne.ru/nvz/forum/0/co/46221.htm
это феномен у нас (еще столичный)датирован началом-серединой 80х. А вот
сейчас постепенно всплывают ответвления вглубь, у меня так бывает, когда
разговор начинает идти ближе к телу. Точно есть работы французских
социологов _конца 70х_ о том же феномене в их исполнении. Кажется, это
1977 год. Феномен(еще мало распознанный тогда)назывался французским
жаргонным словечком bof (полубессмысленное восклицание типа современного
русско-американского у нашей молодежи - "вау").
Bof-generation. Опятьтаки, зацепится этот еще более давний материал -
закину.
Видимо, Франция и Париж тут выступили авангардом - так с "культурной
столицей мира"бывало. Разумеется, "на местах" это явление приобрело свои
черты и особенности. Общий знаменатель в одном слове , повторяю -
_досуговая ориентация_.
====================
К основной странице журнала
Текст для распечатки в виде zip-архива
МИФЫ О НАРОДАХ МИРА...
Леонид РЕЗНИЧЕНКО
(<Энергия> 2000, N 3)
Все мы с детства знаем: японцы горят на работе и учебе, истово почитают
родителей и старших, всем пожертвуют ради общины, общества, корпорации,
страны и ни на что их не променяют... А также воинственны, фанатичны,
умереть за родную Ямато им все равно, что... И, наконец, они абсолютно
традиционны: с ценностями, нормами, социальными отношениями тут все
железно. Или даже каменно. Что было, то и есть, и что делалось, то и
будет делаться.
Вот американцы индивидуалистичны, эгоистичны, о родителях вспоминают
только по национальным праздникам <День отца> и <День матери>, к работе
и обществу относятся сугубо прагматично, а традиций у них вообще нет -
один прогресс, осложненный дефицитом нравственных устоев... А японцы -
нет, Япония - это что-то вроде заповедника общественного животного...
Нам их не понять.
Что-то похожее, хотя разумеется, не так примитивно, продолжает думать о
себе и своем обществе и большинство японцев.
Интересно, что при этом, как довольно убедительно показывает японский
исследователь (Yashiro Yoshiroku. The value shift of Japaneese Youth.
Comparative civilizations review. N 35. P. 1-14), нация умудрилась
просмотреть настоящую моральную революцию, охватившую ее молодежь. Хотя
социологи не раз отмечали, что для тех же американцев ценности семьи,
работы, учебы, общества сегодня намного актуальнее, чем для японцев. А
вот японцы - что совершенно неожиданно для тех, кто знает о японцах
только из фильмов про камикадзе, а об американцах - из статей в
советских газетах, - существенно обошли американцев в одном из важнейших
компонентов индивидуализма - стремлении к личному благу, личному,
индивидуальному счастью.
Вот лишь несколько цифр.
РАБОТА. В 1993 г. были опрощены студенты колледжей в Японии, США и Южной
Корее (к этому опросу мы еще будем возвращаться). Лишь 10% японских
студентов ответили, что работа для них - основная ценность. В США таких
трудолюбцев оказалось 17%, в Южной Корее - 47% (!) - вот оно вам и
корейское чудо.
В том же 1993 г. японское правительство (!!) организовало обследование
молодежи 16-24 лет в 11 странах мира. В числе прочего молодых рабочих
(их, кстати, изучают куда реже, чем студентов) спросили, хотели бы они
работать на своей нынешней работе много лет. 38% молодых американцев
оказались привержены своей фирме. А вот среди японцев, которые, вроде
бы, должны быть преданы своей фирме до гроба и даже дольше, - связать
жизнь со своим предприятием по собственной воле, при прочих равных
условиях, хотели бы лишь 28%. Правда, еще столько же все равно
собирались оставаться на предприятии много лет, но не из лояльности, а
по вполне прагматическому соображению: пожизненной занятости, которую
гарантировала фирма, при серьезной безработице в стране.
При этом в Америке отношение к своему рабочему месту за последние годы
скорее улучшалось, хотя и не слишком заметно, а вот в Японии охота к
перемене мест росла. Вот как менялась в обеих странах частота
положительных ответов на вопрос <Хотели бы вы сменить работу?>:
И это при том, что в Японии на большинстве предприятий и организаций
платят специальную надбавку за стаж...
Из года в год растет в Японии и доля тех, кто предпочитает работу
полегче. За 10 лет доля тех, кто предпочитал <не упираться>, менялась в
Японии и США следующим образом:
Снова в США ситуация более или менее стабильна, в Японии - полный
прогресс.
С УЧЕБОЙ, требующей напряженного труда в надежде на грядущие успехи в
жизни, дело обстоит примерно так же: молодые японцы чаще предпочитают
все <здесь и сейчас>, а корейцы и даже американцы, хотя и меньше, готовы
учиться, учиться и учиться в надежде на славу и добро. Цифры здесь
опустим - их и так много.
Оно, конечно, и в Японии тех, кто предпочтет <упираться> и делать
карьеру, пока еще куда больше, чем <сачков>. Но меньше, чем во многих
других странах. Так, среди студентов колледжей трех стран предпочитают
работу:
В упоминавшемся обследовании студентов колледжей трех стран вопрос о
поддержке родителей в старости был поставлен сложнее, и доля различных
ответов несколько иная, но лидерство (или аутсайдерство?) японских
студентов столь же наглядно:
ОБЩЕСТВО. Тем же студентам трех стран были предложены на выбор два ут-
верждения: 1. Самое главное - добиться в жизни своего. 2. Этого мало: я
хочу быть полезен обществу. Предпочтения распределились следующим
образом:
Чувство удовлетворения от того, что сделал что-то на пользу обществу,
способны были испытывать 45% молодых американцев, 34% южнокорейцев и
лишь 11% японцев.
Посвятить свою жизнь обществу среди молодых людей намеревались:
Хотели бы послужить своей стране в 1993 г. 58% опрошенных японцев, 72%
американцев, 83% южнокорейцев.
Разумеется, к этим цифрам нужно относиться с осторожностью: довольно
странная эта моральная революция, о которой ее объект - нация - узнает
от социологов (<Из стихов Некрасова крестьяне узнавали, как тяжело им
живется...>). Но верность этих наблюдений - и про эволюцию японцев, и
про специфический <альтруистический индивидуализм> и <прогрессивную
консервативность> американцев - подтверждается и многими другими
обследованиями. А национальный стереотип - вещь устойчивая. В том числе
и автостереотип. Кому и знать это, как не нам, продолжающим восхвалять
свою <соборность>, доброту к ближнему и т.п., хотя исследования,
упоминавшиеся у нас в журнале, недвусмысленно говорят: по многим важным
социопсихологическим показателям мы давно (задолго до <рыночных реформ>)
стали одним из самых индивидуалистичных народов мира.
А вот что не странно, зато интересно: большинство качеств, традиционно
приписываемых <японской> трудовой этике, сегодня обнаруживаются у
южнокорейцев - жителей страны, которая по стадиальным показателям как
раз напоминает Японию времен формирования <японского стереотипа>. Так
что, говоря словами одного из рыцарей уже нашего национального
автостереотипа, <Все впереди>.
Впрочем, не только у японцев реальные изменения национального сознания
заметно опережают изменения и собственных представлений о себе, и
представлений соседей. Для нас, может быть, особенно интересны изменения
<чувства национальной гордости>, <патриотизма> и т.п. - в утрате их
нашей бедной страной обычно упрекают всяких там демократов (как и в
потере чувства коллективизма, но с этим мы, с помощью наших и зарубежных
социологов, кажется, уже разобрались в одном из предыдущих номеров).
В одном из выпусков международного научного журнала
социологи подвели некоторые итоги <проделанной
работы> по части национальной гордости, патриотизма и отношения к своей
и чужим странам (Mattel Dogan Copanng the decline of nationalisms in
Western Europe. International Social Science Journal, N 136. P.P.
177-198). На этот раз опрашивались жители двенадцати стран Европейского
Сообщества, а также - для сравнения - США, Японии и Австралии. В
качестве критерия <национально-патриотических чувств> были выбраны пять
индикаторов: чувство гордости за свою страну; уровень веры в свою армию;
доверие/недоверие к жителям соседних стран; готовность сражаться за свою
страну в случае войны; чувство принадлежности к европейскому сообществу.
Про чувство принадлежности к европейскому сообществу не будем - это для
нас не очень актуально, а вот остальные показатели очень и очень
интересны.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ГОРДОСТЬ. Только в трех странах: Греции, Ирландии и Испании
большинство опрошенных дали своей стране <высший балл> - ответ
<чрезвычайно горжусь своей страной>. В Великобритании так отвечало
большинство населения до 1985 г. Позже этот <высший балл> уже не собирал
большинства голосов. В Германии, Франции, Италии, Бельгии, Нидерландах
падение началось значительно раньше: в 70-е гг. Низшие показатели по
данному ответу заняли, соответственно, Германия, Италия, Бельгия,
Япония. В последней <чрезвычайно гордятся> своей страной всего 22%
опрошенных - это при всех экономических чудесах и культуре, которую
японцы продолжают знать, ценить и чтить! Правда, среди тех, кто относил
себя к <левым>, таких в 1981 г. в среднем по всем странам было 29%,
среди тех, кто считал себя <правыми>, - 60%. Вот она, тлетворность
демократии! Только вот одна незадача: наши <демократы> по всем
показателям на Западе считались бы <правыми>, а коммунисты, социалисты и
почти все <патриоты> - левыми. Иди разберись...
В 80-х гг. существенно выросла доля тех, кто <совсем не гордится>, в
Великобритании и Бельгии (и это на фоне <малого экономического чуда> им.
М. Тэтчер, победы на Фолклендских островах и пр.!). Стабильно высока
была доля <совсем не гордых> в ФРГ (29-31%), во Франции (19%) и в Италии
(15%). Наши представления о <гордых британцах>, <галльской национальной
спеси> и <Германия, Германия превыше всего>, тоже оказываются сильно
запоздавшими (хотя и не совсем: французы все-таки <не гордятся> меньше
других!).
ДОВЕРИЕ К СВОЕЙ АРМИИ. По этому критерию различие между предвоенным и
послевоенным поколением западноевропейцев едва ли не сильнее всего. С
1981 по 1991 г. доля тех, кто <очень верит в армию своей страны>, упала
в странах ЕЭС с 20 до 12%. Доля тех, кто <не испытывает никакого
доверия>, выросла с 18 до 48%. А ведь у них даже повода не было
усомниться в своей армии!
Интересно, что почти во всех странах армии не доверяет подавляющее
большинство агностиков (87% в Германии, 77% в Испании, 71% во Франции) и
доверяет большинство верующих, соблюдающих религиозные обряды.
Лишь треть французов сурово осуждают уклонение от воинского призыва
(среди католиков - 42%, среди агностиков - 27%), лишь 20% французов
призывного возраста видят в уклонении от призыва причину для каких-то
серьезных моральных затруднений.
ВОЕВАТЬ ЗА СВОЮ СТРАНУ готовы и не готовы примерно по 40% европейцев.
Меньше других <готовы> бельгийцы (27%), итальянцы (31%), западные немцы
(35%) (опросы в объединенной Германии нам пока не известны). А вот среди
потомков камикадзе в Стране восходящего солнца готовность воевать за
свою страну выразили вообще лишь 19%. Более того, половина опрошенных
японцев заявили, что в случае вражеского вторжения в свою страну (!)
предпочтут дезертировать (21%) или сдаться в плен (23%), и лишь 33%
сообщили, что предпочтут сражаться.
Но за что-то они все же готовы воевать?
Когда жителей ЕЭС десять лет назад спросили, за что или против чего они
готовы биться в первую очередь, защита отечества заняла в списке лишь
седьмое место: после борьбы <за права человека>, <за мир>, <за
сохранение окружающей среды>, <против бедности>, <за свободу личности>,
<против расизма>. Оставим готовность воевать за мир - это мы уже
проходили. Но вот готовность воевать за права человека десять лет спустя
европейцы подтвердили, хотя и не привели тем в восторг даже
правозащитников. Среди тех же японцев 44%, судя по ответам, готовы
защищать <мир и свободу>, 45% - <самих себя, свою семью и имущество> и
лишь 8% - <свою страну и землю>. (Когда их спрашивали о <готовности
воевать за свою страну> без других альтернативных поводов воевать -
готовых было, как мы уже говорили, 19%. Лишний повод заметить, как много
в исследовании значит формулировка и контекст вопроса, и как осторожно
следует относиться к абсолютным цифрам всякого опроса и, главное, к
сопоставлению данных различных исследований с различными формулировками,
казалось бы, одних и тех же вопросов.) Среди французов в возрасте 18-25
лет лишь 7% готовы в любом случае рисковать жизнью, если на территорию
их странь, вторгнутся иностранные войска. Правда, 56% готовы это
сделать, если будут уверены, что их страна (в которую, между тем,
вторгся враг!) защищает правое дело.
ДОВЕРИЕ/НЕДОВЕРИЕ К СОСЕДНИМ СТРАНАМ. А вот здесь мифов то ли почти не
осталось, то ли они какие-то совсем уж навыворот. Выяснилось, что
абсолютное большинство европейцев доверяют абсолютному большинству
других западноевропейских стран и их жителям. Лишь Греция, Испания,
Италия и Португалия не получили <вотума доверия>: доверие к ним и их
жителям выразили меньше половины опрошенных. Доверию не мешают даже
межнациональные трения. Так, большинство ирландцев испытывают доверие к
англичанам и пользуются у них взаимностью. Ценности нации и государства,
делают вывод социологи, неуклонно уступают свои позиции ценностям
индивидуализма
