Церковь меньшинств Дмитрий Ольшанский Дикий скандал с давними откровениями Дональда Трампа в автобусе — поразил меня тем, что эта история выходит далеко за пределы выборов, да и политики вообще. Скандал получился — называя вещи своими именами —религиозный . Вдумаемся в проблему. >Все американское общество —и вовсе не только сторонники Хиллари Клинтон , не только тамошние либералы, но и республиканцы, функционеры той самой партии, которая выдвинула Трампа, и даже его собственные, во что сложно поверить, ближайшие родственники, — в общем, буквально все обрушились на кандидата за то, что он, страшно сказать, в 2005 году, в сугубо приватном разговоре выступил в стиле поручика Ржевского. Шутливо сказал что-то сальное, причем даже без всякой конкретики, без имен — просто грубовато проехался по женскому полу. Никого не убил, не изнасиловал, не украл, не установил нигде подслушивающую аппаратуру, и даже не разбомбил ни одного завалящего государства. И, тем не менее, налицо, повторюсь, грандиозный скандал — с требованиями сняться с выборов и осуждением виноватого собственной семьей. Те комментаторы, что пытаются понять происходящее в свете конфликта либералов и консерваторов, — боюсь, отстали от времени. Нет уже никакого конфликта либералов и консерваторов. Перед нами типичное оскорбление святыни, кощунственная выходка против религиозного культа — и реакция возмущенных напоминает, скорее, истории про сожжение Корана, чем про политику. Дело в том, что в западном мире уже энное количество лет как существует Церковь Меньшинств —настоящее вероучительное учреждение, хоть и нигде не зарегистрированное в такой форме, но поклонение этой вере воздают уже все, и левые, и правые. Каждый, кто претендует на сколько-нибудь серьезный статус и репутацию, должен регулярно молиться. Молиться Женщине, эксплуатируемой белым мужчиной. Молиться Гею, жертве дискриминации. Молиться Святому Мигранту, от российских бомбежек умученному. Молиться АфроСиноИсламоЛатиноАмериканцу, обиженному фашистами и расистами. Ну, список известен. А кто не молится — того в инквизицию, да и на костер. Интересно, однако, другое. Интересны сложные и странные отношения, связывающие эту новую Церковь — с шестидесятыми годами двадцатого века, да и вообще с XX веком, со всеми его революционными и «прогрессивно-освободительными» течениями и движениями. Жрецы Церкви Меньшинств —вроде действующего президента США или Хиллари Клинтон, —регулярно подчеркивают эту связь. Мол, по той же дороге, по которой многочисленные борцы за свободу шагали — по ней теперь и мы идем. Так, да не так. Для XX века действительно важна была борьба за расширение прав и свобод, за равенство, если угодно. Чтобы женщина была не только домохозяйкой, чтобы любой человек любой нации-расы-религии имел возможность делать все то же самое, что и белый англосакс-протестант. И это была радикальная идея. Но это было давно. Теперь наследники этой идеи сами стали властью — стабильной и прочной, не терпящей никаких возражений. И они как будто бы любят повспоминать то Мартина Лютера Кинга , то Джона Кеннеди , то Джона Леннона , — но равенство и расширение возможностей им больше не нужно, и даже вредно. Им нужно не равенство, а превосходство. И не свобода, а цензура. Весь смысл деятельности нынешней Церкви Меньшинств состоит в том, чтобы господствующие социальные группы, прикрываясь риторикой «угнетения», «эксплуатации», «дискриминации» и «фашизма», — что-нибудь запрещали другим.
Потому что им — можно. Им уже много лет как все можно. А вот вам — нет, нельзя. Примечательно, что когда политика ловят на «неправильных высказываниях» — никто даже и не заикается о том, что неправильных высказываний вообще-то не бывает, что любой человек, даже политик, имеет право когда-нибудь сказать глупость или сальность — особенно давно, да еще и в приватном разговоре, — и если уж очень хочется как-то отреагировать на его реплики, то можно же просто ответить. Он, мол, хочет схватить женщин за какое-то место — а мы, например, скажем, что можем запросто схватить и его. Равенство. Паритет. Но равенство никому тут не нужно — как не нужно оно было консервативным южанам в середине шестидесятых, когда вышеупомянутый Джон Леннон сказал, что Битлз стали популярнее Христа. Они, южане, не по Леннону хотели в ответ проехаться (хотя могли сказать что угодно). Нет, они хотели его запретить, а пластинки — сжечь. Кощунство же. А на кощунство ответ один — анафема и костер. И это при том, что вообще-то настоящие герои шестидесятых годов как раз «запрещали запрещать» — и боролись вовсе не за то, чтобы женщины, например, сами встали на место протестантских пасторов и начали пасти народы, а за то, чтобы они были так же свободны, как и мужчины. А вышло наоборот.
Когда женщины, слава Богу, стали свободны — выяснилось, что это мужчины теперь должны стать несвободны, ну и далее по списку. Пока мы не были властью — мы были за критику, за шутку, за свободу. Когда мы стали властью — мы хотим срочно что-нибудь запретить. Грустная история. А как было бы правильно —вместо Церкви Меньшинств?
А правильно было бы так, как в известной истории про далекого от политкорректности императора Александра Миротворца . Как положили ему на стол дело: мужик в трактире напился, ругал царя, плевал на царский портрет. Царь распорядился: дело закрыть, мужика отпустить — и передать ему, что царь на него сам плевал. Эх, повезло мужику. Не то что Трампу.
