>Принять, что хозяйство – срез культуры, хотя основные усилия этой ипостаси культуры прилагаются для использования природы.
Изначально была именно Природа. Культура — сложная система знаний социума и поэтому она всегда связана с природными условиями в которых «произрастает». Но возникает она изначально из основных базовых мотиваций индивида (грубо — еда, безопасность, секс). Учитывая тот факт, что жизнь по своей сути всегда процесс и основная его эволюционная функция — борьба, то именно в культуре «зашифрован» способ как эволюционировать оптимально, без риска деградировать и исчезнуть. По этой причине изначально — хозяйство — цель культуры (а не дискотеки и украшение женщин, зданий и себя, либо кривлянье паяцев). Поэтому, ели Вы говорите «..использования природы» - это говорит о смещении понимания реальности. Природа нам ничего не должна. Это Мы решили, что мы её «любимое дитя». В нормальной культуре — хозяйство должно не использовать, а обеспечивать стабильность существующих в природе связей, так, что-бы общество могло достичь приемлемого уровня комфорта и не уничтожить и не исказить основные механизмы мотивации поведения индивида.
>В хозяйстве взаимодействуют и враждуют две фурии – экономия (ради жизнеобеспечения семьи и народа) и хрематистика (ради наживы). Эта модель Аристотеля верна и сегодня. Баланс сил этих фурий – фундаментальное условие жизни страны. Запад вырвался из ловушки дикого капитализма, когда смог притормозить «перетекание рыночной экономики в общество». Сейчас у Запада снова протечки,а у нас она хлынула в пробоину.
Хрематистика — Холера, Чума, СПИД, Эбола для любой культуры. Поскольку именно это и есть та точка с которой РАЗУМ теряет рациональность и становится извращенным по отношению к социуму его породившем и к природе, к своей биологической матери,которая «родила дитя», но не побеспокоилась о «правильном воспитании». Где Аристотель, там всегда проблемы, поскольку его рассуждения безотносительны. Это как линейка, на которой отмечены метры и сантиметры, а цифр нет, да и у каждого ещё и свой эталон длины. Честно говоря не понял, что значит: - «перетекание рыночной экономики в общество». Но Запад — оплот цивилизации паразита. Что-бы они не делали, будет только хуже, ведь ими движут именно две фурии. При демократии неизбежно должна побеждать хрематистика, а все ведь не могут начать продавать Луну, она у на одна.
>Культуры национальны, хотя у них много общего. Экономика более национальна, чем мы думаем. Одни и те же термины имеют разные смыслы в разных культурах. Наши ученые и масса плохо знали нашу экономику. Сегодня еще хуже: старики с их неявным знанием сошли, молодежи дали чужие (и устаревшие) учебники. Нужна «археология знания» (эту программу выполнил для себя Запад, хотя источников было больше, чем у нас).
Нация — продукт социума появляющийся лишь после создания первого государства. Пока нет государства можно говорить о племенах, о родах, но не о нации. Нет правильных учебников, их надо ещё создать. И археологии мне кажется уже достаточно, что-бы понять причины приводящие к кризисам (хрематистика).
>Можно представить, что экономика – огромная фабрика, в которой работает народ. На Западе капитализм запретил сочетать работу с бытом, а в СССР на этой фабрике народ и работал, и жил – это был навык крестьянской общины. Любая страна, культура и общество стоят на институтах – привычных системах отношениях, обычаях и нормах. Вся эта конструкция стоит и действует, если поддерживается в допустимых пределах баланс между устойчивостью и изменениями (инновациями). Последние 30 лет у нас идет «перманентная институциональная революция» – почти все институты переделываются.
«капитализм запретил сочетать работу с бытом» - в этом и есть проблема. Для совращения достаточно в нужное время представить нечто, обещающее субъекту совращения некое неизведанное ощущение. Запад разделил жизнь на два процесса — работа (борьба за выживание) и обычная жизнь (получение удовольствий). Так не может быть. Чем больше энергии тратит индивид на работу (борьбу), тем больше его удовлетворение от результата — это есть не самоцель, не зарплата, а элемент борьбы. Как про ходьбе, нужны две ноги, так и социум должен иметь цель и стимул для индивида. Но если цель — удовольствие... то стимул будет ещё хуже, еще более далек от правильных механизмов мотивации. Это извращение.
>Доклад в Русском экономическом обществе им. Шарапова
>Вот тезисы
>Образ экономики
>1. Мы обычно думаем о сферах жизни по отдельности: семья, зарплата, спорт, экономика, Кремль и т.д. Это сгустки пространства, в котором живем. Если думаем об экономике как огромной туче, тоже выделяем в ней интересующие нас сгустки – кто о нефти, кто о курсе валют, кто о ценах. Но все это обрывки ниток клубка, который прыгает, катится, разматывается и заматывается, кричит и пускает дым. И в этом клубке запутаны и семья, и Большой театр, и Турция…
>Чтобы нам хоть приблизительно понять, куда мы катимся и что делать, надо как-то структурировать тот организованный хаос, в который залетел наш ковер-самолет. Захотелось приключений…
>2. Такую задачу «структуризации и визуализации» всегда решают военные, это у них вопрос жизни и смерти. У них есть цели и есть структуры, которые выполняют конкретные функции (войска, штабы, тылы…). Они добывают достоверное знание о себе, противнике и местности, находят «белые пятна» и создают образ реальности – на карте, на ящике с песком или в уме. И еще, они напряженно думают и извлекают уроки из каждого успеха и поражения.
>Эти навыки надо снова осваивать, длительный кризис их подорвал.
>3. На мой взгляд, для первого приближения достаточно создать образ упрощенный, грубыми мазками, наши ошибки не в деталях. Я бы предложил такой подход:
>– Принять, что хозяйство – срез культуры, хотя основные усилия этой ипостаси культуры прилагаются для использования природы.
>– В хозяйстве взаимодействуют и враждуют две фурии – экономия (ради жизнеобеспечения семьи и народа) и хрематистика (ради наживы). Эта модель Аристотеля верна и сегодня. Баланс сил этих фурий – фундаментальное условие жизни страны. Запад вырвался из ловушки дикого капитализма, когда смог притормозить «перетекание рыночной экономики в общество». Сейчас у Запада снова протечки, а у нас она хлынула в пробоину.
>– Культуры национальны, хотя у них много общего. Экономика более национальна, чем мы думаем. Одни и те же термины имеют разные смыслы в разных культурах. Наши ученые и масса плохо знали нашу экономику. Сегодня еще хуже: старики с их неявным знанием сошли, молодежи дали чужие (и устаревшие) учебники. Нужна «археология знания» (эту программу выполнил для себя Запад, хотя источников было больше, чем у нас).
>– Можно представить, что экономика – огромная фабрика, в которой работает народ. На Западе капитализм запретил сочетать работу с бытом, а в СССР на этой фабрике народ и работал, и жил – это был навык крестьянской общины. Любая страна, культура и общество стоят на институтах – привычных системах отношениях, обычаях и нормах. Вся эта конструкция стоит и действует, если поддерживается в допустимых пределах баланс между устойчивостью и изменениями (инновациями). Последние 30 лет у нас идет «перманентная институциональная революция» – почти все институты переделываются.
>Население получило культурную травму. В разной степени, но все погрузились в аномию (нарушение норм). Это важный параметр экономики.
>Все функции в экономике выполняют не индивиды, а социокультурные общности. Надо представить себе, что с ними произошло. Какие-то исчезли, другие появились – кто на свету, кто в тени. Экономисты этим не интересуются, а просто граждане обязаны.
>Экономическую доктрину должно было понять и принять общество, но демонтаж институтов привел к его дезинтеграции. Общественного диалога и договора не было, спрашивать не с кого.
>Образ экономики надо связать с реальным контекстом: культурным, социальным, этническим и международным. Тогда можно будет определить ограничения и думать о проекте будущего.
>По обрывкам речей и по фактам грубо можно реконструировать принятую доктрину и в узких кругах обсудить ее. В ней много разрушительного, несбыточного и ошибочного, но разумно было бы начать с того пункта, который сегодня поставил нас на дорогу к катастрофе. Я вижу эту угрозу так:
>Лозунгом перестройки, в числе других, было «Вернуться в лоно цивилизации!», т.е. именно в Запад. Команда Б.Н. Ельцина приняла эту программу: были раскрыты информационное пространство, финансовая система и рынки, была принята антисоветская идеология, проведена приватизация, начаты реформы армии, школы и здравоохранения по западным шаблонам. Это было жестом лояльности США, но он не был принят. Для США Россия была иной, который пытается вторгнуться в «европейский дом» Запада. СССР на это не претендовал и такую угрозу для Запада не создавал. Поэтому возникла к постсоветской России вражда иного, нового типа.
>Утопия конвергенции рухнула практически сразу, и к 2005 г. это стало очевидно (прогноз был известен с начала ХХ в.). Куда же мы теперь идем? При той системе, которую выстроили, Россия могла бы существовать, угасая, – но в фарватере Запада. Это нам не нравится. Но нелепо пытаться строить капитализм западного типа, бросив вызов его метрополии. Можно строить социализм в одной стране, как России, но невозможно строить капитализм, будучи изгоем его мировой системы и раскрывшись ей. Идти этим путем – ловушка.
>Какие варианты вылезти из нее у нас есть?
