Существует небезосновательное утверждение, что в основе всех революций лежит земельный вопрос. Во всяком случае, переворот 1917г. в России в большой степени удался потому, что большевики удачно сыграли на застарелой крестьянской проблеме. Сейчас Россия в очередной раз стоит перед выбором цивилизационного пути. Хочу выразить свою точку зрения, что, как бы высокопарно это не звучало, от этого выбора в стратегическом плане зависит вопрос выживания России и русского народа.
Земельный вопрос неоднократно подымался на протяжении всех лет «реформ» - причем понимается он исключительно как вопрос введения частной собственности на землю с подчеркнуто неограниченным правом купли-продажи. По этому поводу можно отметить, что, во-первых, частная собственность на земли была фактически введена еще в 1991г., в во-вторых, в мире наблюдается устойчивая тенденция ко все большей социализации земельных отношений. Законы развитых стран принудительно задают довольно жесткие рамки землепользования, и собственно институт частной собственности образца XVIII в., как он понимается российскими либералами, в значительной степени утратил свой первоначальный смысл.
Наряду с институтом частной собственности существует концепция частного владения, или распоряжения продуктов землепользования посредством аренды. Существует целое течение экономической мысли, базирующееся на теории Генри Джорджа, основной тезис которой можно сформулироватб так: «То, что сделал ты – твое, то, что сделал я – мое, то, что досталось нам от природы – наше общее». Теория джорджистов (а среди них есть и нобелевские лауреаты) исходит из положения, что природная рента должна в той или иной форме изыматься в пользу общества (например, как это предлагает академик Дмитрий Львов, в виде национального дивиденда).
Помимо сугубо теоретического обоснования частного владения (в виде аренды) существует громадный практический опыт – в Китае, Израиле нет частной собственности на землю в том понимании, как это представляют себе российские поборники свободной купли-продажи земли. Общемировая тенденция, связанная с действием рыночных законов, направлена на постоянную концентрацию земельных угодий. И этот рост в значительной степени удовлетворяется в виде аренды, без потери эффективности производства.
Весь ход технического прогресса в сельском хозяйстве, вкупе со спецификой чисто российских условий (рискованное малопродуктивное земледелие), свидетельствует о перспективности только крупнотоварных хозяйств с развитой агрокультурой, техникой, социальной сферой. Если начать внедрение института частной собственности с распределения земли по индивидуальным паям, Россия будет вынуждена вернуться к лошадиной тяге, ибо на участках в 5-10 га тракторам делать нечего.
Вообще, сельское хозяйство как составная часть макроэкономической системы в развитых странах является дотационной отраслью. Россия себе этого позволить не может, и поэтому сельское хозяйство на ближайшую перспективу с учетом растущих ножниц цен на сельхозпродукцию, топливо, технику и удобрения обречено быть малорентабельным.
Указанные объективные факторы служат в пользу обоснования новой, внутренне целостной модели земельных отношений, учитывающей все нюансы российской специфики.
В предлагамой модели основой собственности на сельские земли станет институт муниципальной (коммунальной, общинной) собственности. Статус земли можно обозначить, как «собственность нации в лице местной общины». Распоряжаться землей от имени общины будет местный Совет (см. мои тезисы о коммунальных советах). Основной формой распоряжения землей станет сдача ее в долгосрочную аренду с/х фирме. Выручка от аренды будет частично распределяться между членами общины – держателями земельных сертификатов (реализуя тем самым идею национального дивиденда, только в локальном масштабе).
Таким образом, на смену сельскому акционерному предприятию (являющемуся уродливым дитем колхозно-совхозного строя), в котором дивиденды сельским жителям-акционерам формируются из прибыли (чаще всего гипотетической) придет модель «коллективный собственник – фирма-арендатор», а дивиденды превратятся в долю от арендной платы, которая станет стержневым элементом предлагаемой схемы.
В качестве практической схемы реализации бессрочной аренды для крупных земельных угодий (от, скажем, 1500 га) можно использовать мою концепцию арендных облигаций. По этой модели каждые, например, 5 лет будет проводится аукцион на продажу очередного пакета арендных акций (lease share, LS), а часть выручки (процент, очевидно, будет зависить от региона – в районах Нечерноземья, например, это может быть 100%) будет поровну делится между обладателями земельных сертификатов-жителями общины.
Применение той или иной схемы долгосрочной аренды создаст объективные предпосылки для развития рынка ипотеки, будет стимулировать рачительное ведение хозяйства, вертикальную интеграцию и кооперацию, быстрое распостранение лучших приемов и методов путем расширения успешных сельских предприятий.
Кроме муниципальных земель также будут существовать земля государственная (в федеральной или региональной собственности) и частная. Частные земли – это преимущественно приусадебные участки, хотя в общем это могут быть земли любого назначения. Главным ограничителем размеров частных земельных угодий станет заведомо высокий земельный налог. Все граждане будут получать из бюджета определенную сумму денег, достаточную для выплаты земельного налога за небольшие приусадебные участки. За землю, что превышает некоторый рациональный минимум, придется платить дополнительно. И много. Думается, что данная практика создаст автоматически работающие ограничители на размер участков в частной собственности. Хочешь иметь землю – пожалуйста, плати. Но проще будет просто арендовать землю у муниципалитета.
