M-005. 2002-05 А. Крекотнев "Подлый кретин" (о книге "Гитлер-Сталин")
АПОФЕОЗ КАРЬЕРЫ: ПОДЛЫЙ КРЕТИН
В связи с 60-летием начала Великой Отечественной войны на прилавках магазинов появилось много новых книг, статей как исторических, так и художественных, посвященных героическим страницам борьбы нашего народа с фашистскими захватчиками.
К сожалению, не все из них одинаково равноценны: приходится констатировать, что среди новых публикаций встречаются и откровенно конъюнктурные идеологизированные поделки, имеющие лишь отдаленное отношение к истории или добросовестной публицистике. Одно из таких сочинений - небольшая по объему книжка под названием «Сталин - Гитлер. От пакта до войны» (СПб.: Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ, 2001, 200 с.). Автор данного сочинения - кандидат исторических наук, «специалист по спецпропаганде и психологической войне», полковник в отставке Ю.В. Басистов. Эта книга привлекла наше внимание не потому, что имеет какое-то научное значение: в ней не содержится ничего нового по сравнению с многочисленными разоблачительными «антисталинскими» публикациями периода «перестройки», и сегодня сочинения такого рода воспринимаются, как анекдотический анахронизм, поскольку вдохновляющая ее идеология за последнее десятилетие полностью дискредитировала себя, обнажив свою несостоятельность.
Несмотря на то, что книжка Басистова изобилует ошибками и противоречиями, она заслуживает внимательного прочтения как яркий пример интеллектуального бессилия антисталинистов «перестроечной» закваски, которые за 15 лет не смогли, в сущности, предложить российскому читателю ничего, кроме заурядного эпигонства, пересказывая и переписывая созданные в годы «холодной войны» на Западе «труды» немецких и американских советологов, а также русскоязычных эмигрантов, начиная от Троцкого, Авторханова, Солженицына, Гнедина и заканчивая Резуном-Суворовым.
Пройдемся критическим взглядом по ее страницам.
Первое, что бросается в глаза, это непростительное для историка равнодушие к источникам, своего рода источниковая «всеядность»: автору все равно, из какого источника черпать информацию - главное, чтобы она вписывалась в выстраиваемую им «концепцию». В частности, Басистовым приводятся сомнительные «данные» о встрече Гитлера и Сталина в 1939 г. (с. 24), дается ссылка на переписку Сталина и Гитлера по поводу этой встречи. Сенсационные документы, если допустить их подлинность. Автор, посвящая целую страницу пересказу публикации некоего Г. Назарова, тем не менее заключает: «Никаких реальных данных о подобной встрече не существует». Но приводимые Назаровым «документы» - что, недостаточно реальны? Если Басистов сомневается в их подлинности, зачем воспроизводить эту подозрительную «версию» в своей книге? Далее, стараясь создать у читателя впечатление, что советско-германское сближение в 30-е годы началось по инициативе руководства СССР, Басистов ссылается на «свидетельство» Риббентропа (с. 40). Почему мы должны доверять написанным в ожидании смертного приговора мемуарам нацистского министра, непонятно. Сенсационный характер имеет сообщение Басистова о якобы имевшем место «сотрудничестве спецслужб» - соглашении между Берией и специально прилетевшим в Москву Г. Мюллером, а также Постановлении ЦК ВКП(б) на этот счет, основанное на публикации газеты «24 часа» (N 46, 1999 г.). Видел ли Басистов подлинники или хотя бы копии столь охотно цитируемых им документов? Очевидно, нет, потому что их не существует. Стилевые и содержательные особенности публикации свидетельствуют об их сфальсифицированности, причем подделка выполнена грубо и непрофессионально. Тем не менее публикации в маргинальной газете для историка - «специалиста по спецпропаганде» (!) - достаточно, чтобы включить информацию в свой «труд». Чем же, по его мнению, история отличается от той же «спецпропаганды» или, на худой конец, кухонной болтовни?
Представления Басистова о внешнеполитической ситуации конца 30-х годов путаны и противоречивы.
В начале своего сочинения он отмечает, что страны Запада - Германия, Англия, Франция и США - «усматривали свой интерес» в «подавлении» Советского Союза, который оказался в 30-е годы «между двух огней» (с. 5). «В Гитлере западные страны видели силу, враждебную Советскому Союзу, возлагали надежды на их столкновения и взаимное ослабление» (с. 7). «Видя в Германии оплот против большевизма, западные политики закрывали глаза на экспансионистский курс Гитлера. По их мнению, Германия даже при Гитлере была меньшим злом, чем Советская Россия, а германское господство в Восточной Европе создавало заслон от коммунизма» (с. 9).*
Одновременно Басистов пишет о сталинском отношении к «западным державам» с явным осуждением, нередко ерническим тоном. «Предубеждения сталинского руководства против согласия с «классово-враждебными» режимами ограничивали возможности советской дипломатии» (с. 7). Непонятно, почему нужно осуждать Сталина за то, что он видел враждебность Запада и не желал таскать для них «каштаны из огня»? Рассказывая о мюнхенском сговоре, Басистов заключает: «Мюнхен для Сталина явился подтверждением его негативного отношения к западным демократиям, укрепил его опасения, что Англия и Франция хотят направить германскую агрессию против СССР» (с. 11). Это выглядит таким образом, будто автор считает, что Сталин в своем восприятии мюнхенских соглашений был не прав.
В следующей главе - «Хрупкий мир» - представления Басистова о международной ситуации в 30-е годы неожиданно меняются. Здесь он уже приписывает И.В. Сталину «желание водрузить красное знамя над миром», для чего Сталин собирался «быть сперва «над схваткой», а затем, выступив в решающий момент, определить ее исход». Что касается правительств Англии и Франции, то их внешнеполитическая программа оказывается направленной лишь на сохранение достигнутого в предшествующие эпохи. Вина за их нежелание сотрудничать с Советским Союзом возлагается на «революционное мессианство» Москвы, ее «стремление разрушить капиталистический мир» (с. 30). На следующих страницах, однако, Басистов уже забывает об этом и, переходя к изложению истории англо-франко-советских переговоров 1939 г., заявляет, что «Сталин считал возможным с помощью коллективных шагов остановить нацистскую экспансию, противопоставив ей союз СССР, Англии и Франции» (с. 31). Такой союз, однако, явно ставил бы крест на планах Сталина «выступить последним» и «водрузить», - как согласуются в голове господина полковника все эти утверждения, непонятно. В конце концов, пусть и с трудом, Басистов сумел все-таки определиться, возложив ответственность за срыв этих переговоров на Сталина, в 1939 г. «сделавшего свой выбор» (с. 37) в пользу схожего «по природе» режима, надеясь этим путем добиться «установления мирового коммунистического господства» (с. 38). Если в начале своей книжки Басистов еще полагал, что цели Гитлера и Сталина были «диаметрально противоположны» (с. 18), то здесь, однако, он утверждает нечто иное: и в Москве, и в Берлине стремились к мировому господству, видя в войне «средство достижения» этой цели. Единственное противоречие между двумя «схожими режимами» Басистов усматривает в том, что Гитлер стремился к господству в мире национал-социализма, Сталин же - к господству коммунизма (с. 38)!
Чуть ниже он идет дальше, сообщая, что «выбор» 1939 г. был сделан Сталиным гораздо раньше: «Цель достичь с Германией партнерских отношений занимала Сталина сразу после прихода Гитлера к власти» (с. 38)! «Советская сторона после прихода к власти Гитлера стремилась сохранить, как минимум, уровень экономических связей, а как максимум - достичь политического компромисса с новым правителем Германии» (с. 40).
Заключенный в 1939 г. пакт о ненападении двух стран - СССР и Германии - Басистов почему-то называет «фашистско-большевистским» договором (с. 49), «преступной сделкой сталинского руководства» (с. 53).
Оценивая последствия пакта, Басистов пишет: «Возможные союзники в борьбе против фашизма были разобщены. Советский Союз оказался в одном стане с Германией» (с. 46). Это, конечно же, глупость, причем необъяснимая, поскольку выше Басистов писал о содержании Мюнхенских соглашений (с. 5-9), признавал, что Германия и «западные демократии» имели общую цель - «подавление Советского Союза». Очевидно, что «возможные союзники» оказались разобщены не в результате советско-германского пакта, а в результате Мюнхенского соглашения, когда «в одном стане с Германией» оказались Англия, Франция и Польша, выступив соучастниками в уничтожении Чехословакии. Еще одна нелепость содержится ниже: «Пакт с Советским Союзом позволил Гитлеру в намеченный им срок безнаказанно выступить против Польши. Ему был дан зеленый свет для совершения акта агрессии...» (с. 66). Кто же должен был «наказывать» Гитлера? Советский Союз? Или, может быть, Англия и Франция, и в самом деле открывшие ему в 1938 г. «зеленый свет» на оккупацию Чехословакии и ничего не сделавшие в 1939-м для предотвращения оккупации Польши? Имея все военные возможности не допустить поражения Польши, они ограничились формальным объявлением войны. Что возмутительно в суждениях басистовых по поводу пакта, так это то, что они, осуждая пакт, в сущности осуждают Сталина за уклонение от войны с Гитлером: не хотел бороться с германским фашизмом, понимаешь. Пришлось в результате англичанам испытать бомбардировки, а французам поработать на Германию. И - о ужас! - тысячи американцев погибли, «освобождая» Европу от фашизма (и главное - коммунизма). А как было бы хорошо - сцепились бы два «кровавых диктатора» уже в 1939 г., «наказали» бы друг друга на несколько миллионов жизней, а «демократические страны» продиктовали бы им условия мира. И кровавые тоталитарные режимы, дай Бог, удалось бы заменить на послушные цивилизованные - «демократические». Вы такой истории хотели бы для своей страны, г-н Басистов?
Иногда автор книги демонстрирует и откровенное невежество. Приведем несколько явных примеров этому. Так он, утверждает, что Литва была отнесена к «сфере влияния» СССР согласно секретному протоколу от 23 августа 1939 г. (с. 46), в то время как это произошло месяцем позже, во время второго визита Риббентропа в Москву; заявляет, что в 1939 г. Германия выступила агрессором по отношению к Англии и Франции (с. 63); считает, что система укреплений на старой госгранице (так называемая «Линия Сталина») была уничтожена (с. 126). «Весь мир облетела фотография совместного парада советских и немецких войск в Бресте 22 сентября 1939 г. после раздела Польши», - утверждает Басистов (с. 60). Парад этот якобы символизировал «советско-германское братство по оружию». Последние слова Басистовым закавычены - читателю тем самым внушается, что сведения об этом параде почерпнуты Басистовым из какого-то источника. Укажем однако, что никаких источников, кроме упомянутой фотографии, запечатлевшей стоящих рядом комбрига Кривошеина и немецких офицеров, которые давали бы основания говорить о каких-то совместных «парадах», ученым не известно. Басистов, повторяя вслед за «перестроечными» публицистами эту версию, не пожелал ее проверить (увы, исследование - явно не его конек; все, на что он способен - это заурядная компиляция). Если обратиться к официальному немецкому изданию, где впервые была приведена эта фотография, то становится ясно, что запечатленное на фотографии прохождение по улицам Бреста советских и германских войск состоялось в результате передачи немцами города Красной Армии - немецкие войска покинули город, а советские в него вошли. Советский представитель присутствовал во время прохождения немецких войск, контролируя выполнение немцами соглашения о передаче города. Представителей вермахта во время вступления советских подразделений в городе не было (4). Так что ни о каком совместном «параде» речь идти не может.
Многочисленные фактические ошибки, свидетельствующие о недостаточном знакомстве с посвященной И.В. Сталину литературой, встречаются в книжке и по другим поводам. Например, о юношеских стихах И.В. Сталина Басистов судит по пересказу в газете «Совершенно секретно» (N 10, 1998 г.), издевательски называя их «поэтическими опусами» и считая, что кроме грузинских газет они больше нигде не печатались. Это, конечно, смешно: известно, что стихотворения Сталина публиковались в юбилейном сборнике Р. Эристави (1899), книге «Теория словесности с разбором примерных литературных образцов» (1899), «Грузинской хрестоматии, или сборнике лучших образцов грузинской словесности», составленной М. Келенджеридзе (1907), учебнике грузинского языка «Дэда эна» (1916). Стихотворения Сталина легко найти и в переводе на русский язык (5).
Есть, правда, в суждениях Басистова нестыковки, которые на невежество не спишешь. Во-первых, в одной главе «историк» клянет Сталина за то, что он, несмотря на предупреждения о готовящемся нападении Германии, «до последнего часа не предпринимал необходимых мер противодействия» (с. 68-69). Это он объясняет тем, что договоры с Германией 1939 г. оказали «прямо гипнотическое воздействие» на Сталина, который до последнего момента «верил в силу договоренностей с Гитлером» (с. 69), «не предвидел», что пакт будет нарушен (с. 72). В другом месте, напротив, автор сообщает, что уже осенью 1940 г. «в Москве отчетливо понимали зыбкость гарантий, изложенных в совместных документах. Мало кто сомневался в неизбежности войны с Германией» (с. 115-116).
Эти и другие подобные нестыковки в какой-то мере могут быть объяснены сильной зависимостью автора от используемой им литературы: так, если сведения черпаются им из сочинений А.М. Некрича, в тексте появляются осуждающие «преступления сталинизма» нотки, когда же при изложении данных о торгово-экономических отношениях Басистов пользуется статьей В.Я. Сиполса, вместе с цифрами в его текст попадают оценки и выводы, невозможные в «перестроечной» антисталинской литературе, в частности, признание того факта, что германские поставки были чрезвычайно важны для советского оборонного комплекса и, более того, торговый баланс в конечном счете оказался в пользу СССР (с. 55-57)! В публикациях же «обличительного» характера, откуда Басистов черпает львиную долю своего вдохновения, главное внимание всегда уделялось выражению собственных эмоций по поводу «эшелонов с хлебом», пересекающих советско-германскую границу в ночь на 22 июня 1941 г.
Мировоззрение автора странным образом совмещает, казалось бы, взаимоисключающие вещи. Так, Басистов осуждает Сталина за его стремление распространить коммунизм по всему миру, «имперские амбиции» и пр. В целом, из контекста книги явствует, что автор негативно воспринимает коммунистическую идеологию и очевидно против ее распространения - тем более, если речь идет о распространении ее в «демократических странах Запада». Большевизм и фашизм для него - чуть ли не синонимы. Вместе с тем парадоксальным образом не меньшее возмущение он выказывает по поводу «сталинских репрессий» против коммунистов. Казалось бы, человек с его мировоззрением должен приветствовать ослабление «коммунистической заразы» и уменьшение тем самым опасности «цивилизованному миру» со стороны Коминтерна. Но логика отступает, когда говорят инстинкты, и мы слышим утробное: аппарат Коминтерна был «физически уничтожен»! Репрессии «необоснованны» - ужас! «Кремлевский хозяин» обрек на гибель Эрнста Тельмана! Какое чудовище!
В особую главу выделены «размышления» автора о схожести «двух диктаторов», в основе которой, по его мнению, лежали человеческие качества: «себя они считали предназначенными для выполнения всемирно-исторической миссии и поэтому свободными от соблюдения норм человеческого поведения, обязательных для других»; «цель для них оправдывала средства» (с. 18). «Заключение пакта о ненападении между Германией и СССР ярко показало автократический характер обоих режимов. Подобный политический поворот, когда Гитлер прекратил свой антибольшевистский крестовый поход, а Сталин отказался от борьбы против фашизма, могли осуществить только такие правители, которые никому не были обязаны отчитываться в своих действиях и не боялись оппозиции в своем лагере» (с. 20). Здесь что ни утверждение, то нонсенс. Разве Гитлер «прекратил свой антибольшевистский поход»? Хорошо известно, что пакт 1939 г. был для него маневром, подготавливающим нападение на СССР. Не имея достаточно мощи, чтобы уничтожить СССР в 1939 г., Гитлер предполагал собрать под свои знамена в той или иной форме силы всей Европы, для чего ему требовалось подчинить себе Англию и Францию, обеспечить отсутствие второго фронта. А Советский Союз? С чего Басистов взял, что Сталин отказался от борьбы против фашизма? Или он считает, что ввод советских войск в Западную Украину и Белоруссию, в Прибалтику осуществлялся в интересах их «фашизации»? Явный перехлест и в утверждении того, что советско-германский пакт свидетельствует об автократическом характере «родственных режимов» - будучи последовательным, Басистов должен был бы признать, что между режимами в Англии и Франции и гитлеровским тоже нет разницы - как же тогда Чемберлен и Даладье подписали мюнхенское соглашение?
Еще одно сходство Басистов находит между Гитлером и Сталиным, объявляя их «полководцами-дилетантами».
«Доказательство» дилетантизма Сталина Басистов видит в том, что «в первые дни войны Сталин не имел правильного представления об обстановке на фронтах». Но этого представления не имели и те, кто непосредственно отвечал за руководство войсками, - Нарком Тимошенко и Начальник Генштаба Жуков. Сталин как политический руководитель формировал свое представление о положении на фронтах в первую очередь на основе их докладов. Почему Басистов возлагает в данном случае ответственность на него? В этом видится одно из проявлений «травмы сознания» - «придавленности идеей», о которой он сам писал во введении, когда пытался морализировать по поводу тех представителей старшего поколения советских людей, кто вопреки усилиям всяких басистовых не желает признавать Сталина «самым ужасным злодеем всех времен и народов»: «Догмы, усвоенные в свое время, лишают их здравого смысла, да и чувства собственного достоинства - антипода рабской морали» (с. 4), - писал он. Очевидно, приписывать Сталину огромную, всепоглощающую роль в событиях тех лет - неважно, идет ли речь о войне или, скажем, о репрессиях - это значит продолжать мыслить в прежних рамках, зеркально воспроизводя представления времен «культа личности». Чем концепция Басистова и других «антисталинистов» перестроечной закваски принципиально отличается от воззрений полувековой давности? Лишь переменой оценок: был великий вождь - заключили эти слова в кавычки...
И последнее «доказательство» - широко известное суждение Жукова, согласно которому только после битвы под Курском Сталин стал разбираться в оперативных вопросах. Жуков, конечно, авторитет. Но его мнение, как и мнение любого человека, субъективно, поэтому в историческом исследовании мемуарные свидетельства принято проверять. А то ведь на каждое подобное мнение можно привести другое. Один из помощников Сталина генерал Ермолин вспоминает, например: «Как военного специалиста меня поражало в Сталине то, что он, формально штатский человек, гениально (не боюсь этого слова, оно наиболее точно характеризует Сталина) разбирался в военных вопросах. Знания Сталина и в области экономики, и в области стратегии и тактики были глубоки и обширны, поражали присутствовавших исключительной четкостью постановки и объяснения обсуждаемых задач» (6). Для людей определенного сорта более весомым было бы мнение какого-нибудь иностранца - можно привести и такое. Черчилль, например, руководитель одного из «демократических государств», обсуждая в августе 1942 г. со Сталиным в Кремле предстоящую операцию «Факел», с некоторым удивлением отметил потом в письме Рузвельту «быстрое и полное понимание новой для него (Сталина. - А.К.) проблемы» (7). Это свидетельствует, конечно же, против тезиса о «дилетантизме» и некомпетентности Верховного Главнокомандующего.
Главный порок концепции, что война выиграна «вопреки» действиям Сталина, однако, в другом: только слабоумный может одновременно утверждать, что Сталин «сосредоточил в своих руках ничем не ограниченную власть» (с. 18), «создал себе положение, при котором ни одно его решение не могло быть оспорено» (с. 20), и в то же время заученно твердить, что «нет, не Сталин привел народ к победе» (с. 180). А кто? Господь Бог? Можно ли поверить, что все победы одержаны «вопреки» усилиям человека, у которого была «ничем не ограниченная власть»? Так что, господин полковник, надо бы немного напрячь мозги и придать хоть какую-то связность «догмам» и «стереотипам», вбитым в вашу голову «демократическим» агитпропом. Либо признайте, что от Верховного Главнокомандующего в стране мало что зависело, и советские генералы, наплевав на его «преступные» приказы и распоряжения, все-таки разработали и провели, не опасаясь «сталинских репрессий», Сталинградскую, Курскую, Берлинскую операции, либо признайте право И.В. Сталина на общую Победу, а иначе так ведь можно вскоре проснуться и в сумасшедшем доме.
Басистов также приводит ничем не доказуемые утверждения о том, что Сталин был готов к «широкому сотрудничеству с фюрером», «уважительно отзывался о нем» (с. 23). Почему Басистов не процитировал эти высказывания? Где и по какому поводу Сталин уважительно о Гитлере отзывался?
Еще гнуснее выглядят попытки «провести параллель» между Сталиным и Гитлером в «еврейском вопросе». Констатируя «патологический антисемитизм» Гитлера, он пытается и здесь показать его «духовное родство» со Сталиным, который в начале 50-х годов подготовил якобы «свое решение еврейского вопроса» - далее речь идет о «кампании по борьбе с космополитизмом», «деле врачей» и будто бы готовившемся массовом выселении евреев «в отдаленные местности». Неужели Басистов не осознает, насколько кощунственным выглядит постановка на одну доску убийства нацистами миллионов евреев и пресловутого «дела врачей», по которому не было казнено ни одного человека? Но дело не только в моральной стороне этой проблемы: приводимые Басистовым «факты», подтверждающие сталинский антисемитизм, - это убогие домыслы, заимствованные им опять же из «перестроечной» публицистики и не выдерживающие критической оценки. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в любой справочник - кандидату наук это вполне по силам. Так, по мнению Басистова, «антисемитская направленность» «дела врачей» явствует из «еврейских имен» обвиняемых по этому делу. Однако, главными обвиняемыми по делу врачей были начальник Лечсанупра Кремля П.Н. Егоров, личный врач Сталина В.Н. Виноградов, а также В.X. Василенко и Г.И. Майоров, кроме того, в связи с этим делом был арестован руководитель личной охраны И.В. Сталина генерал Н.С. Власик (8).
Омерзительное ощущение возникает при чтении главки «Личная жизнь» (с. 27-29), где Басистовым пересказываются домыслы и сплетни (одна грязнее другой) относительно отношений «двух диктаторов» с женщинами. Это делается с целью подвести какую-то базу под конечное утверждение о том, что «абсолютная власть развращает абсолютно», чему, по мнению Басистова, «наиболее полное воплощение» в фигурах Сталина и Гитлера.
Был ли Гитлер «импотентом» или «сексуальным извращенцем» - из текста книги неясно, автору явно не удалось сколько-нибудь разобраться в этом вопросе. Зачем, однако, он собирал эти сплетни? Какую роль играет в его изложении, например, информация о том, что, «по одной из версий», отцом И.В. Сталина был путешественник Пржевальский? Басистов сообщает, что, «действительно, Пржевальский останавливался в Гори», а мать Сталина «получала от него деньги», но тут же признает, что «никаких документальных свидетельств этого предположения не существует» (с. 28)! Разводя руками, можно было бы сделать вывод об импотенции - умственной - автора данного пасквиля, если не видеть за всем этим продолжение попыток (пусть и весьма убогих по уровню исполнения) сблизить «двух диктаторов», и за счет этого хоть как-то обосновать мысль о тождестве двух режимов.
Басистов, приводя выдержку из письма ветерана Великой Отечественной И.М. Щетинина, утверждает, что никто в войну «за Сталина» в атаку не ходил, и вообще солдатам в окопах «было не до Сталина» (с. 179). Такой прием в историческом сочинении вполне допустим, тем более, что самому полковнику в атаку, судя по всему, ходить не приходилось (с. 176). Историк-профессионал, однако, не будет доверять свидетельству одного человека, тем более, если оно сделано спустя полвека после тех событий: может быть, «старый солдат» И.М. Щетинин, насмотревшись передач Киселева и Сорокиной, начитавшись книг басистовых, сам уже не помнит, о чем он думал, находясь в окопе, и что кричал, поднимаясь в атаку. Поэтому историк постарается найти дополнительные свидетельства или, что предпочтительней, обратится к документам, непосредственно относящимся к изучаемой эпохе. Последними словами Зои Космодемьянской были: «Прощайте товарищи! Боритесь, не бойтесь! С нами Сталин! Сталин придет!» (10). Одно слово Зои весит в глазах порядочного человека больше, чем все те горы лжи, которые нагромоздили о войне отставные полковники-переводчики. Герой Советского Союза Л.И. Бубер вспоминает: «И скомандовал так, чтобы всей роте было слышно: - Гранатами!.. За Родину, за Сталина! В атаку - за мной - вперед!.. Бойцы бросились вперед. Вместе с ними ворвался в ход сообщения и я» (11). Так что, г-н Басистов, наши солдаты, находясь на передовой, прекрасно помнили, КТО стоит во главе страны и армии.
В конце книги, подводя итоги, автор до конца раскрывает свой замысел: «Немцы нашли в себе мужество (и благоразумие) провести четкую грань между 12-летним господством Гитлера и современной жизнью... Любые формы пропаганды нацизма преследуются по закону... При самой буйной фантазии невозможно себе представить, что перед выборами в германский бундестаг может быть создано и зарегистрировано избирательное объединение «Гитлеровский блок за рейх»» (с. 178-179). Приравняв Сталина к Гитлеру, нацистский рейх к Советскому Союзу, автор требует судебного преследования для тех, кто сегодня ратует за воссоздание СССР!!! И после этого ему не стыдно утверждать, что в его книге содержится «объективный и достоверный» анализ исторических событий, «без влияния идеологических пристрастий» (c. 4) , обличать поклонников Сталина, которые «не хотят знать правду о своем кумире» (с. 180)! Нет, господин полковник, ваше сочинение пронизано вполне определенной идеологией, отличительной чертой которой является ярко выраженное неприятие советской власти («сталинского режима») в сочетании с преклонением перед «общечеловеческими ценностями».
К сожалению, приходится констатировать, что «новая» книжка Ю.В. Басистова - яркий образец «перестроечной» историографии, публикация которой в 2001 г. выглядит явным анахронизмом. По своему уровню она целиком принадлежит эпохе «гласности», когда в газетах и журналах появилась целая волна «разоблачительных» публикаций, крайне поверхностных и зачастую противоречивых, главной целью которых было обличить «сталинизм», вынести свой приговор «отжившему» строю и обосновать необходимость принятия обществом изменений в государственном устройстве страны под видом «реформ». В полном соответствии с этой перестроечной «традицией» брошюра Басистова представляет собой компиляцию появлявшихся с конца 80-х гг. сплетен и домыслов относительно личности И.В. Сталина, а также проводимой им и советским правительством в конце 30-х гг. внутренней и внешней политики. Если бы автор поставил перед собой задачу хотя бы в одном случае проверить те «непроверенные данные», которыми изобилует его книжка, то он в какой-то мере мог бы содействовать приращению знаний о кануне Великой Отечественной войны. Но, увы, под видом «нового» и «современного» нам предлагается очередное собрание сплетен и слухов, выплывших на свет во второй половине 80-х гг. и давно уже набивших оскомину.
А.А. КРЕКОТНЕВ
* Отметим, кстати, проявившуюся в этих рассуждениях особенность мировоззрения «демократических» историков: понятие «западные страны» ограничено для них только «хорошими» Англией, Францией и США. Страны фашистского блока для них - не Запад.
Список литературы:
1. ДВП. Т. XXII. Кн. 1. С. 386.
2. Письмо Шуленбурга Вайцзекеру, направленное по итогам беседы с Молотовым: Розанов Г.Л. Сталин-Гитлер 1939-1941. М., 1991. С. 66-67.
3. Розанов Г.Л. Указ. соч. С. 66-67; Соколов В. В преддверии // Свободная мысль. 1999. N 9. С. 88; и др.
4. Вишлев О.В. Накануне 22 июня 1941 г. М., 2001. С. 109.
5. Молодая гвардия. 1939. N 12. С. 22-69; Колесник A.Н. Мифы и правда о семье Сталина. Ижевск, 1990; Сталин: в воспоминаниях современников и документах эпохи. М., 1995; и др.
6. «Гласность» от 15 марта 1999 г.
7. «Секретная переписка Рузвельта и Черчилля в период войны» М., 1995. С. 273.
8. «Источник». N 1, 1997 г. С. 3-17.
9.Авторханов А. Загадка смерти Сталина. М., 1992. С. 62.
10. Лидов П. Таня. М., 1942.
11. Всем смертям назло! Вспоминают Герои Советского Союза. М., 2000. С. 102.
