От Дмитрий Кобзев Ответить на сообщение
К Дмитрий Кобзев Ответить по почте
Дата 29.01.2002 15:40:23 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

M-005 2001-38 Ю.Жидорчук Почему (начало WWII)

N 38 (232)
18 СЕНТЯБРЯ 2001 г.
ПОЧЕМУ?

Вопрос, на чьей стороне находился СССР в период Второй мировой войны с 01.09.1939 по 22.06.1941, с завидной регулярностью задается в «демократической» прессе. Надо признать, что такой вопрос объективно существует, как существует на него достаточно простой и очевидный ответ.

СССР в период с 01.09.1939 по 22.06.1941 был на стороне своих национальных интересов. Когда Сталин окончательно понял, что англо-французские союзники категорически и под любыми надуманными предлогами не желают применять силу по отношению к фашистам, ему стало очевидно, что все их гарантии, данные Польше, чистейшей воды фикция.

С другой стороны, не оставалось никаких сомнений, что Гитлер в ближайшее время нападет на Польшу. В этих условиях СССР мог либо быть сторонним наблюдателем того, как фашисты захватят всю Польшу и подойдут к советским границам, либо СССР должен был договориться с Германией о разделе Польши. Во втором случае СССР возвращал бы свои исконные территории, захваченные Польшей у России во время гражданской войны. Любой трезвомыслящий политик на месте Сталина был бы вынужден принять второй вариант развития событий.

Никакой альтернативы двум этим вариантам у Сталина не было. Польша с упорством маниакального самоубийцы отказывалась принять военную помощь СССР, а Франция и Англия фактически бойкотировали любые попытки СССР договориться о совместных военных действиях Англии, Франции и СССР против фашистской Германии. Сто процентов вины за то, что Сталин был вынужден начать войну в союзе с Гитлером, лежит на тогдашних лидерах Запада.

Какие же у Сталина были основания считать, что ни Англия, ни Франция не придет на помощь Польше? Прежде всего, об этом говорила многолетняя история взаимоотношений западных лидеров с фашистской Германией. А история эта полна самых фантастических фактов.

11 марта 1935 г. Гитлер в нарушение Версальского договора подписывает указ о возрождении германской армии. Этим указом восстанавливалась обязательная военная служба, и численность армии мирного времени определялась в 36 дивизий. По свидетельству генерала Иодля, военачальники германской армии были встревожены этим указом, полагая, что цифра дивизий могла вызвать ответные действия со стороны Франции и Англии. Однако никакой реакции со стороны Франции и Англии так и не последовало.

7 марта 1936 г. Рейн перешли три немецких батальона, направляясь в Ахен, Трир и Саарбрюкен. Вся территория была занята одной дивизией.

После ввода немецких войск в демилитаризованную Рейнскую область министр иностранных дел Польши Бек и представитель польского военного атташе в Париже Густав Ловчовский заявили о готовности Польши выполнить свой союзнический долг, если Франция решит активно реагировать на действия Гитлера.

Переводчик Гитлера Пауль Шмидт слышал, как тот говорил: «Сорок восемь часов после марша в Рейнскую зону были самыми драматическими в моей жизни. Если бы французы вошли тогда в Рейнскую зону, нам пришлось бы удирать, поджав хвост, так как военные ресурсы наши были недостаточны для того, чтобы оказать даже слабое сопротивление». Только три французских министра проголосовали за то, чтобы оказать противодействие фашистам...

11 апреля 1935 г. представители Британии, Франции и Италии встретились в Стрезе. Они осудили действия Германии, подтвердили свою готовность поддержать независимость Австрии и заверили друг друга в верности Локарнскому договору.

12 марта 1938 г. германские войска вошли в Австрию. Хваленые немецкие танки вышли из строя еще до того, как подошли к Вене. Йодль считал, что около 70% машин застряло на дорогах от Зальцбурга и Пассау до Вены, хотя генерал Гудериан, командующий танковыми войсками, утверждал, что вышли из строя только 30% машин.

В своих показаниях в Нюрнберге фельдмаршал Манштейн утверждал: «Когда Гитлер давал нам приказы относительно Австрии, больше всего его беспокоило то, что могут вмешаться западные державы». Западные державы сделали вид, что ничего особенного не произошло.

17 марта 1938 г. Советское правительство предложило созвать международную конференцию под эгидой Лиги Наций или вне ее для обсуждения мер, которые могли бы предотвратить дальнейшую агрессию Гитлера. Чемберлен воспринял перспективу подобной встречи довольно холодно и 24 марта в палате общин публично отклонил это предложение. «Такие действия, - заявил он, - неизбежно приведут к тому, что усилится тенденция к образованию групп государств... что само по себе враждебно перспективам мира в Европе».

Представитель Чехословакии полковник Эгер на Нюренбергском процессе спросил фельдмаршала Кейтеля: «Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 г., если бы западные державы поддержали Прагу?» Фельдмаршал Кейтель ответил: «Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью Мюнхена было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии».

Войска Франции и Чехословакии, вместе взятые, превосходили по численности немецкую армию более чем в два раза. Тем не менее, в Мюнхене Англия и Франция самым наглым образом предают своего союзника и сами заставляют Чехословакию отдать Германии 11 тыс. кв. миль своей территории, на которой проживало 2 млн. 800 тыс. судетских немцев и 800 тыс. чехов.

15 марта 1939 г. немецкие войска вошли на территорию Богемии и Моравии. Им не было оказано сопротивления. Чехословакия как государство перестало существовать. Ни Англия, ни Франция не предприняли ни малейшей попытки спасти Чехословакию, хотя в Мюнхене торжественно давали ей гарантии на случай агрессии.

22 марта войска вермахта оккупировали литовский порт Клайпеда (Мемель). Никакой реакции на эту агрессию со стороны Англии, Франции и Польши не последовало. И уже 3 апреля Гитлер утвердил план агрессия против Польши - операцию «Вайс».

Все эти годы Советское правительство безуспешно добивалось заключения военного договора с Англией и Францией. Но, в конце концов, Сталину стало ясно, Англия и Франция столь часто и столь нагло обманывали своих союзников, что нет никаких оснований надеяться на то, что эти страны придут на помощь СССР в случае агрессии против него со стороны Германии.

Министр иностранных дел Польши в предвоенные годы Юзеф Бек прямо говорил немецкому послу в Варшаве фон Мольтке, что это он нанес Восточному пакту (так именовалась советская инициатива, предполагавшая договор СССР, ряда стран Восточной Европы и Бельгии на случай агрессии со стороны Германии) "смертельный удар".

А в январе 1939 г., будучи лично принят Гитлером и Риббентропом, тот же Бек (уже после Мюнхена!) "не скрывал, - как пишет Риббентроп, - что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю".

История показала полную справедливость этой оценки советского руководства. После того, как Гитлер напал на Польшу. Основная мощь германских сухопутных и воздушных сил была сконцентрирована для вторжения в Польшу и ее завоевания. Вдоль всего Западного фронта - от Ахена до швейцарской границы, где располагался Западный вал, строительство которого в то время все еще не было закончено, и в силу этой причины Западный вал был весьма уязвим: во время польской кампании он прикрывался всего 35 немецкими дивизиями, состоявшими в основном из плохо подготовленных частей резерва и ополчения. Французская армия насчитывала 65 кадровых и 45 резервных дивизий. Если бы французская армия предприняла крупное наступление на широком фронте против слабых немецких войск, прикрывавших границу (их трудно назвать более мягко, чем силы охранения), то почти не подлежит сомнению, что она прорвала бы немецкую оборону, особенно в первые 10 дней сентября. Такое наступление, начатое до переброски значительных сил немецких войск из Польши на Запад, почти наверняка дало бы французам возможность легко дойти до Рейна и, может быть, даже форсировать его.

Это могло существенно изменить весь дальнейший ход войны. Прежде всего, при этих обстоятельствах СССР не стал бы нападать на Польшу. А в случае соответствующего обращения со стороны Англии, и Франции и Польши можно предположить, что СССР с большой вероятностью вступил бы в войну на их стороне, денонсировав пакт о ненападении с Германией.

Однако формально объявив Германии войну, Франция и Англия фактически и не собирались с ней воевать. Целых 8 месяцев длилась так называемая странная война, в ходе которой не было сделано практически ни одного выстрела. Примерно на такую «помощь» мог бы рассчитывать и СССР, если бы на него напала фашистская Германия.

Возникает естественный вопрос, почему лидеры демократического Запада вели себя столь странным образом? Ведь они вовсе не были глупыми людьми или неопытными политиками. Это была их сознательная политика. Политика сталкивания Германии и СССР.

И еще один резонный вопрос: а что должен был делать в этой ситуации Сталин? Сталин сделал все, чтобы первый удар фашистов пришелся не на СССР, а на его потенциальных союзников. И тем самым заставил своих потенциальных союзников воевать против своего заклятого врага. Другого способа заставить Англию и Францию воевать с Германией у СССР просто не было.

Юрий ЖИТОРЧУК