Форум С.Кара-Мурзы

	От	Дмитрий Кобзев
	К	Дмитрий Кобзев
	Дата	29.01.2002 11:18:38
	Рубрики	Прочее;

M-005 2001-44 А.Дмитриев Уже видна Европа (Сталин в 1943)

N 44 (238)
30 ОКТЯБРЯ 2001 г.
УЖЕ ВИДНА ЕВРОПА

Меж тяжких дел

Для руководства страны этот год был не менее напряженным, чем предыдущие военные годы.

Тяжелый 43-й! - это завершение Сталинградской битвы, жесточайшая Курская битва, Смоленская и Мелитопольская операции, сражение за Таманский полуостров, форсирование Днепра, вопросы организации новых отраслей науки и производства (в середине февраля 1943 г. Сталин подписал решение ГКО о начале работ по созданию атомной бомбы), вопросы организационно-хозяйственных проблем на освобождаемых от врага территориях.

Кроме этого: изматывающая волокита союзников по вопросу открытия второго фронта; Тегеранская конференция (28.11-01.12); вопросы, связанные с поставками по ленд-лизу и многое-многое другое.

В это же время под вполне благозвучной идеей послевоенного устройства Запад начинает делить Европу на сферы влияния. Зондирование взглядов И.В. Сталина по этим вопросам приобретает настойчивый (если не навязчивый) характер. Двухтомник - «Переписка Сталина с Рузвельтом и Черчиллем» (сложившееся упрощенное название) - дает представление, какая в это время происходит серьезная дипломатическая и аналитическая работа.

И с чего бы это среди такой массы титанических дел и всевозможных забот у Сталина возникали идеи, которые, быть может, на тот момент не являлись проблемными или, во всяком случае, первостепенными. Такие, скажем, как введение погон, упорядочение воинских званий, наконец, идея о новом Гимне страны.

Даже близко работавших с ним людей удивляла «неожиданность» возникновения таких тем. Для многих оставалось загадкой, почему вопросы, которые, казалось бы, могли и повременить, для Сталина были неотложными. Под Сталинградом идут ожесточеннейшие кровопролитные бои, а Иосиф Виссарионович принимает решение изменить Гимн страны. И какой серьезный подход (!), какие привлечены интеллектуальные силы (!), какое постоянное, неослабное внимание!

Эмоциональных или импульсивных поступков и решений в деятельности Сталина никогда не было, наоборот, его действия всегда были взвешенны и продуманы.

Анализом данной стороны деятельности товарища Сталина и займемся.

Немного истории

Как известно, на протяжении нескольких предвоенных десятилетий об СССР создавалось представление как о стране победившего еврейства. Действенность пропаганды оказалась довольно успешной, так как в общем-то соответствовала истине.

Когда в Европе (по крайней мере, в подавляющем большинстве стран) установились «фашистские» и диктаторские режимы, это приобрело характер континентального противостояния. Все эти режимы одним из главных положений внутренней политики выдвигали лозунг очищения своих стран от еврейства.

В Европе образовалось мощное политическое движение - сделать Европу свободной от еврейского засилья, от их влияния, от их присутствия. Существование Европы не мыслилось без решения этой задачи.

Основной лейтмотив европейской политики тогда был таков: установление национальной власти в каждой из стран и недопущение захвата власти евреями под видом устраиваемых ими революций. Большевизм - это еврейское изобретение; оно победило в России, отсюда все ее беды и будущие беды Европы. Советская Россия, воплотившая еврейское учение Маркса, - рассадник этой «заразы», рассадник самого еврейства.

К сожалению, таков был имидж нашей страны. Эта политика легла в основу идеологического обеспечения «Драг Нах Остен».

Заметим, что Гитлер при совершении агрессий соблюдал, если можно так сказать, некоторую видимость правил приличий. Факты агрессии обставлялись им соответствующими мотивами. Для Чехословакии, например, - это была защита судетских немцев, для Польши - достаточно инцидента в городе Глейвице. Для СССР необходимо было предусмотреть нечто солидное - этакое геополитическое обоснование, более для себя (для внутреннего употребления) и для своих сателлитов. Наиболее предпочтительным и самым успешным в пропагандистском плане считался все-таки еврейский вопрос.

Покоренная Гитлером Европа становилась под его знамена именно под таким политико-идеологическим обеспечением. Для них это было некоей ниспосланной миссией: «...искоренить раз и навсегда еврейско-большевистский строй» (фельдмаршал Манштейн).

Еврейскому фактору Гитлер придавал первостепенное значение. Для него было важно, чтобы данная идеологическая составляющая его «похода на Восток» каким-либо образом не обесценилась или, не дай бог, не исчезла вовсе. Этим и объясняется, почему Гитлер вплоть до начала вторжения в СССР проявлял беспокойство о сохранении в должном виде своего главного идеологического козыря.

Строго говоря, народам Европы были явлены две идеи.

Первая, повторим, - «...спасение Европы от чумы еврейского большевизма и уничтожение его истоков в Москве». Ей противостояла идея обличения фашизма как бесчеловечной и преступной доктрины, источника тирании и мировых преступлений.

В СССР данная идеологема дополнялась постулатом: фашизм создан для противодействия разрастающемуся в мире рабочему движению.

Обе идеи - и нацистская, и ей противостоящая - делили на враждующие стороны страны и народы в Европе. (Показательна в этом отношении история Франции: одна часть ее сражалась с Гитлером в рядах Сопротивления, другая - в составе гитлеровских войск отправилась на Восточной фронт).

Нацистская пропаганда основывалась на конкретных фактах истории еврейства, тогда как вторая базировалась исключительно на голой пропаганде (Запад) и коммунистической идеологии (СССР). Таким образом, первая идеологема оказывалась весомее и действеннее.

Один пример. Несмотря на все несчастья, которые Гитлер принес полякам, они - даже те из них, кто принимал «участие в вооруженной борьбе» с фашистским режимом, - говорили: «...В освобожденной Польше Гитлеру нужно будет поставить памятник за то, что он избавил страну от евреев» (Н. Блюменталь, И. Кермиш, «Документы истории», Иерусалим, 1965 г.).

Антиеврейские настроения народов Европы - фактор существенный и масштабный. С этим надо было считаться, тем более, что об СССР успел сложиться в этом плане образ далекий от благоприятного.

Хулители личности Сталина однажды оброненную им фразу - "Да, не так мы себе представляли войну..." - приводят исключительно как признание им собственной вины за поражения на начальном этапе. Эти его слова цитируют всякий раз, когда требуется в очередной раз принизить роль товарища Сталина в Победе и фальсифицировать эпоху. На самом деле все обстояло так. Он просто трезво оценил ситуацию, что столь масштабная пропаганда против фашизма (в которой принимала участие его страна - СССР) в действительности оказалась малоэффективной. Партизанские движения в большей степени возникали как борьба за собственную независимость и лишь олицетворялись с общей борьбой против фашизма (вместе с СССР).

До войны в обличении фашизма Запад сделал многократно больше, чем СССР, и, казалось, что с первых же дней войны он ринется на помощь нашей стране. Надеялся Сталин и на помощь народов Европы. Вот его выступление по радио 3 июля 1941 г.: "В этой освободительной войне мы не будем одинокими. В этой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами. Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистской армии Гитлера".

А вот речь И.В. Сталина на параде Красной Армии 7 ноября 1941 г.: "У нас есть теперь союзники, держащие вместе с нами единый фронт против немецких захватчиков. Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании".

К сожалению, надежды не оправдались и помощи не последовало: Советский Союз оказался один на один с сильнейшим противником. Отсюда и та горькая фраза разочарования. Ведь теоретическая борьба с фашизмом, которую вел Коминтерн, начиная с 1919 г., оказалась мыльным мероприятием.

Борьба за умы Европы

К началу 1943 г. расстановка военно-политических сил прояснилась окончательно: нам неизбежно предстоит не только очистить Европу от гитлеризма, но и придется вступить в очередное идеологическое противоборство. Готовиться к нему Иосиф Виссарионович начал задолго до того момента, когда войска Красной Армии вступят в пределы и идеологизированной, и, одновременно, оболваненной Европы.

Поэтому самые активные мероприятия, осуществляемые им с этой целью, приходятся на канун вступления наших войск в Европу - на 1943 г. Рассмотрим их не в хронологическом порядке, а по степени важности.

Прежде всего надо было масштабно показать, что СССР никакая не "ударная сила" международного еврейства. В этом отношении имиджу нашей страны огромный негатив преподносил III Интернационал.

Интернационал как инструмент мировой политики стал помехой: помощи от него было меньше, чем вреда, - и Иосиф Виссарионович проводил постепенную политику его ликвидации. Дело в том, что Коммунистический Интернационал (или Коминтерн) имел в Европе устойчивую характеристику международной еврейской организации и явно дискредитировал СССР. (Напомним, что «Антикоминтерновский пакт» имел, кроме всего прочего, и пропагандистский смысл). Поэтому окончательное решение вопроса об Интернационале откладывать было нельзя.

Существование коммунистического интернационала - это агитационный жупел, который позволял считать нас страной, олицетворяющей центр мирового еврейского заговора. Данный факт использовался нацистами не только в теоретическом, но и в практическом плане. Так, подготовленная гестапо «Розыскная книга СССР» перечислят категории лиц, которых «...необходимо выявить <немедленно>:

п. 2 деятели Коминтерна,

п. 8 советско-русских интеллигентов и евреев, поскольку это касается профессиональных революционеров или политических деятелей, писателей, редакторов, работников Коминтерна и др."

По сути этот документ вольно или невольно показывал реальную степень концентрации евреев в перечисленных слоях общества и государственных структурах и, таким образом, Коминтерн представлял собой самую уязвимую организацию в перечне объектов нацистской пропаганды.

В анонсируемой нашей Академией Наук книге английских авторов К. Магдемотт и Д. Агню утверждается: "...Коминтерн был влиятельной силой международной политики,.. силой, способной управлять чаяниями миллионов людей..." Так-то это так, но Сталин, подчинивший Коминтерн - такую «влиятельную силу», - отказывается от этой силы, от его мощи, от его услуг и устраняет его с политической арены, поскольку нужно было начисто лишить гитлеризм пропагандистского козыря и одновременно показать народам Европы, что СССР никоим образом не подчиняется международному еврейству.

Вечером 8 мая 1943 г. Д.З. Мануильского и Г.М. Димитрова вызвали в Кремль, где В.М. Молотов сообщил им надуманный предлог: "Коминтерн как руководящий центр для компартий при создавшихся условиях является помехой самостоятельному развитию компартий и их особых задач". В чем состояли эти особые задачи, какие это создавшиеся условия, которые неожиданно возникли и стали помехой, - ни вождь, ни соратники вождя не объясняли, а если бы и попытались это сделать, то вряд ли были бы поняты.

15 мая 1943 г. Коминтерн сообщил: "Президиум Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала принял постановление о роспуске Коминтерна". Затем, как полагается в подобных случаях, дифирамбы о пройденном историческом пути, о боевых заслугах, и после этого "...общенациональный подъем и мобилизация масс для скорейшей победы над врагом лучше всего и наиболее плодотворно могут быть осуществлены авангардом рабочего движения каждой отдельной страны в рамках своего государства".

Советский Союз не собирался обращать в свою веру народы Европы; приход к власти там коммунистов - чисто их личная инициатива. Штаб мировой революции в виде Коминтерна упразднен. Они вольны действовать, только исходя из исторической обстановки.

В стране в качестве Гимна еще с 1917 г. исполнялся "Интернационал". Европе он известен как международный пролетарский гимн-"Революционная песня" - и одновременно гимн коммунистов Советского Союза. Неудобства, связанные с этим обстоятельством, сказывались и ранее. Нелогично, если вскоре в освобожденных городах и столицах Европы придется исполнять такой гимн нашей страны. Замена гимна, таким образом, это логичное продолжение идеи роспуска Коминтерна.

Начало работы над новым Гимном страны относится к концу 1942 г. Работа над ним затянулась, и только 22 декабря 1943 г. постановлением СНК он был утвержден в качестве нового Гимна СССР. В партийной печати появляется пространное объяснение по поводу упразднения "Интернационала" как гимна. Объяснение, прямо скажем, неубедительное - "пришло время". Верно, пришло время, но существует и основная нераскрытая ни тогда, ни впоследствии причина - вынужденная необходимость, рассчитанная более всего на внешний мир. Без этой второй причины вождь вряд ли бы стал торопиться!

Но это еще не все: Европе необходимо услышать и привыкнуть к новому Гимну. Иосиф Виссарионович явно горд этим музыкальным шедевром. Ноты нового Гимна он отсылает Черчиллю с пожеланием "...изучить новую мелодию и насвистывать ее членам консервативной партии".

Безобидная шутка, но как она трансформировалась далее; здесь сработал колоссальный авторитет Сталина. Черчилль, в свою очередь, обязал симфонический оркестр Би-Би-Си "...исполнять его во всех случаях, когда идут сообщения из России". Радиовещание Би-Би-Си в то время было господствующим в Европе. Радио из Москвы в основном слушали партизаны; остальная Европа слушала Лондон. Сообщения из России шли постоянно, и Лондон транслировал их, исполняя новый Гимн СССР. Вот так ненавязчиво, "по-дружески", Сталин сделал Черчилля своим "помощником" в деле ознакомления Европы с новым Гимном.

Слушайте мощный и красивый Гимн страны, армии которой скоро будут гнать фашистских преступников по вашей земле!

Ну а раз наша армия должна оказаться в Европе, то Сталин заблаговременно решает следующую проблему. Армия должна иметь привычный, общепринятый в мире вид. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 яваря 1943 г. в Вооруженных Силах вводятся погоны (15 февраля этого же года они вводятся и в ВМФ).

Правда, А.В. Хрулев (в то время начальник управления Тыла Вооруженных Сил СССР) дает иную версию. Ввести погоны подсказал Сталину он. А Сталин осторожничал и расспрашивал Калинина "не будет ли это напоминать старый режим"
(Г.А. Куманев, "Рядом со Сталиным, М., 1999, стр. 368). Есть и другие версии на этот счет. Решение "... одеть войска в старую форму царской армии с погонами..." Сталин принял по совету Б.М. Шапошникова ("Наш Современник", N 6/01, стр. 7.).

Да не совет давал Шапошников, а, наоборот, Сталин советовался, как воспримут люди форму в погонах. Об этом же была беседа и с М.И. Калининым.

При этом запомним одно высказывание Сталина, смысл которого станет ясен ниже. При введении погон Верховный Главнокомандующий подчеркнул: "Погоны - это не только украшение, а и порядок, и дисциплина".

О воинских званиях, соответствующих общепринятым стандартам, Иосиф Виссарионович побеспокоился несколько ранее (конец 1942 г.), а в июле 1943 г. "...упорядочены все звания от ефрейтора до генерал-лейтенанта". Вошел в силу новый порядок присвоения званий.

Однако все это только формальная сторона. Кроме внешнего вида важен моральный авторитет и внутреннее содержание.

Армии первой предстоит опровергнуть прежнее представление Европы о советских людях. Но не дай бог, если она хоть единым фактом подтвердит воздвигнутую о нас ложь. Этот вопрос постоянно, вплоть до заключительного этапа войны, беспокоил Сталина.

Выслушаем В.А. Малышева (в те годы - министр тяжелой промышленности СССР). В дневнике от 28 марта 1945 г. он отмечает:

«Был на приеме чехословаков у тов. Сталина. За обедом товарищ Сталин выступил 2 раза и сказал очень трезвые вещи.

Товарищ Сталин после ряда тостов гостей за Красную Армию сказал следующее: «Все хвалят нашу Красную Армию. Да, она это заслужила. Но я хотел бы, чтобы наши гости, будучи очарованы Красной Армией, не разочаровались бы потом. Дело в том, что сейчас в Красной Армии находится около 12 мил[лионов] человек. Эти люди далеко не ангелы. Эти люди огрубели во время войны. Многие из них прошли в боях 2000 км от Сталинграда до середины Чехо-Словакии. Они видели на своем пути много горя и зверств. Поэтому не удивляйтесь, если некоторые наши люди в вашей стране будут себя держать не так, как нужно. Мы знаем, что некоторые малосознательные солдаты пристают и оскорбляют девушек и женщин, безобразничают. Пусть наши друзья-чехословаки знают это сейчас для того, чтобы очарование нашей Красной Армией не сменилось бы разочаровнием". (Журнал "Вестник", N5/97, стр. 128).

Беспокойства Сталина понятны и объяснимы. Не исключено, что, несмотря на строжайшие меры, могут случиться вещи, порочащие моральный облик Армии и авторитет страны. Тяжело, но он решается на подобную откровенность, мол, поймите, будьте снисходительны. Все может случиться. Но это исключение, а не правило.

Этим и только этим объясняется появление жестких приказов, предписывающих ответственнность за недостойное поведение на освобождаемых от фашизма территориях.

Современные циники от демократии в стремлении опорочить наше прошлое дают превратное толкование этих приказов и к тому же уверяют в, якобы, массовом преступном поведении советских воинов. Гнусная ложь и ничего более!

Да, безусловно, в какой-то степени приказы были жестокими, но надо понять, что тогда речь шла о нечто большем, чем авторитет страны и моральный облик ее армии. Тогда, полвека назад, Сталин стремился сохранить высокий и вполне заслуженный авторитет страны. Сейчас современники демократы прилагают усилия, чтобы ее опорочить. Аморальнеее не может быть ничего.

Попытки немцев
удержать козыри

1943 г. - год коренного перелома не только в ходе войны. Аналогичный перелом наступил и в сознании всех слоев населения Германии. Дело здесь не в одном только психологическом осознании провала молниеносной войны. Вермахт увидел перед собой народ, умеющий сражаться за свою Родину, что основательно противоречило довоенной пропаганде.

К тому же обнажилась чудовищная ложь о советских людях. Какими нас представляла своему народу нацистская пропаганда, хорошо видно из донесения начальника полиции Безопасности СД, в котором он излагает свое беспокойство об открывшейся лжи и возможном в связи с этим брожении в солдатских умах:

«СООБЩЕНИЕ ИЗ ИМПЕРИИ N 309. Наша прежняя пропаганда против Советского Союза подчеркивала, что коммунистическо-большевистская система - <это> система чудовищного угнетения и нищеты всего русского населения /.../

Советские люди преподносились как жестокие скотоподобные существа. В лице комиссаров и политруков они превращены просто в «недочеловеков». /.../

С озабоченностью спрашивали, как мы поступим в будущем с этими «зверьми». Многие немцы полагали, что их нужно будет полностью уничтожить».

«Восточных людей в целом рассматривали как неполноценных в расовом отношении. Часто там выискивали лиц с чертами монгольских и тюрских народов, с тем чтобы наглядно и ярко продемонстрировать звериный характер Советской Армии»». (Журнал «Источник», N 3/95, стр. 88).

Но угнанные в Германию советские люди предстали перед немецким населением совершенно не такими, какими ему втолковывли в течение многих лет. Оказалось, что это обычные нормальные люди. Они чистоплотны, умны, образованы, смышленны, целомудренны, религиозны. В реальной жизни, как оказалось, все иначе.

В монолитной гитлеровской идеологии появилась опасная брешь. Заделать ее прежними голословными приемами трудно, может быть, даже невозможно. В январе 1943 г. моральное состояние упало до катастрофического уровня. Вся мощь нацистской пропаганды направлена на то, чтобы не допустить ослабления режима и убедить немцев и сателлитов в необходимости продолжения войны.

Директива Риббентропа (от 5 апреля 1943 г.) о работе "Комитета по делам Европы" предлагает ряд мер в сложившейся кризисной ситуации: незмедлительно использовать "...озабоченность, которую порождает во всех странах мысль о проникновении большевизма в Европу". В тексте директивы содержится непосредственное обращение к сателлитам "...только германский Вермахт может отвести эту угрозу".

Подобных запугивающих приемов уже явно недостаточно. Гитлеровские аналитики ищут необычный и сильный ход. По замыслу такой ход должен быть достаточно весомым, чтобы не только подействовать на союзников, но и потрясти своей жестокостью мировое общественное мнение.

По Геббельсу: ложь должна быть чудовищной и невероятной, и тогда не поверить состряпанной лжи станет невозможно.

И такая ложь рождена: они вспоминают о своем собственном преступлении 1941 г. - казни польских офицеров - и пытаются представить это преступление как дело рук "...советских евреев".

В инструкциях Геббельса немецким СМИ (с 6 по 30 апреля 1943 г.) подчеркивается: журналисты обязаны связывать катынские преступления не "...с СССР, не с НКВД, не со Сталиным, а именно с евреями". При этом Геббельс прибегает к авторитету Гитлера, ссылаясь на его заявление: Катынское дело - это еврейский вопрос (см. "Военно-исторический журнал", N 12/1990 г., стр. 26-36 и "Дуэль", N 29/2000 г., стр. 1).

В трудах некоторых авторов встречается такое объяснение: Гитлер хотел Катынским делом вбить клин между союзными державами и воспрепятствовать открытию второго фронта. Судя по утверждениям нацистов о виновности евреев, вряд ли стоит серьезно говорить о том, что эта акция была рассчитана на западных союзников нашей страны. Если бы это было так, Гитлер, в первую очередь, демонизировал бы личность И.В. Сталина.

В самом деле, что мешало ему прямо заявить о виновности органов НКВД или причастности к этому делу Сталина. Сделав акцент на виновности руководства Советского государства, он бы получил возможность расширять пропагандистское поле и муссировать всевозможные небылицы, используя, в том числе, и процессы 1937 г. Тогда можно было бы надеяться на злополучный клин между союзниками.

Нет, Гитлер преследовал именно те цели, о которых мы говорим. Надо было напомнить европейским народам о сущности еврейства: то, что они творили в Европе в экономическом плане - это еще цветочки; скоро они вступят на вашу землю и начнется месть, жестокая, как в Катыни.

Итак, если Сталин готовился в этот период показать зашоренной Европе современную дисциплинированную, цивилизованную армию нормального европейского государства, то Гитлер пытался представить ее как орды монголов под управлением евреев.

Два слова не совсем по теме. О пропаганде III Рейха всегда говорят в таком уничижительном смысле - геббельсовская. Не стоит, однако, судить о ней только как о бездарной. Она сыграла немаловажную роль, в том числе и в обеспечении крупных геополитических мифов. Катынский - один из них. Польша, США, Германия, отбросив еврейскую составляющую Катынского дела и муссируя эту тему вокруг имени Сталина и России, используют ее и по сей день. Грязный смысл западных авторов понятен. Однако неверное представление о тех событиях можно встретить и в серьезной документальной литературе. Так, в сборнике материалов "Нюрнбергский Процесс" (М, 1999 г., т. 4, стр. 118) читаем: "В связи с ухудшением для Германии новой политической обстановки к началу 1943 г. немецкие оккупационные власти в провокационных целях предприняли ряд мер к тому, чтобы приписать свои собственные злодеяния органам Советской власти в расчете поссорить русских с поляками".

Безусловно, во всяком стратегическом замысле содержатся и тактические элементы. И все-таки по этому поводу можно сказать только одно: таков тогда был уровень знаний. Польская составляющая правомерна в еще меньшей степени, чем союзническая.

«Без мотивировки»

Возвратимся к внутригосударственным проблемам. Недюжинный государственный деятель и тонкий психолог, Иосиф Виссарионович Сталин понимал, что существует масса мелочей, которые могут поставить под сомнение все прежние мероприятия, проводимые на государственном уровне. Эти мелочи могут дать повод к сомнениям, а затем и подозрениям в искренности проводимой политики.

Необходима, как говорят в таких случаях разведчики, доработка общей идеи в деталях. Рассмотрим некоторые из таких "деталей".

В июле 1943 г. генерала Давида Ортенберга удаляют с поста главного редактора "Красной звезды". К. Симонов в своих дневниках этот факт сопровождает оценкой, граничащей с осуждением: "неожиданно", "необъяснимо". Этот эпизод он описывает как трагедию, сопоставимую с неудачей на фронте. Сам Д. Ортенберг в своих воспоминаних пишет: "В июле
1943 г. меня вызвал тов. Щербаков, что есть решение ЦК о моем освобождении от обязанностей редактора "Красной звезды". На мой вопрос: по каким мотивам? - тов. Щербаков ответил: "Без мотивировки". (Д. Ортенберг, "Сталин, Щербаков, Мехлис и другие", М, 1995 г., стр. 191).

Мехлис, Симонов, Эренбург в один голос заявили: это очередная антисемитская выходка Сталина (Д. Ортенберг маленькую главку в своей книге так и назвал "Благодари бога, что этим все кончилось").

Еврейские авторы только в этом ключе и ведут рассуждения; так начинается фальсификация истории. Ортенбергу до его отставки было сказано: впредь "подписывать газету будете Вадимовым". Позже Мехлис объяснял Ортенбергу: "Сталин сказал тогда, что не надо дразнить ... Гитлера".

Как выясняется, Сталин не хотел "дразнить Гитлера" не только фамилией Ортенберга. Последний признается: "Затем вижу, сменились подписи и других собкоров "Правды". Исчезли со страниц газеты "берг", "майн" /.../ Появились вместо них псевдонимы на "ов" и т.п. Такая же история произошла в "Известиях", "Комсомольской правде" и других центральных газетах" (там же, стр. 21).

Чтобы представить себе, насколько эти центральные редакции были еврейскими и, таким образом, были фактически наглядным пособием для геббельсовской пропаганды, приведем для справки неполный состав редакции "Красной звезды", которой командовал обиженный
Д. Ортенберг: О. Кнорич, Е. Гехман, Б. Галин, Лев Славин, Яков Халип, В. Гроссман, А. Шуэр, Б. Абрамов, Б. Лапин, К. Симонов, Я. Сиславский, З. Хацревин, С. Сапиго,
Г. Шифрин, Е. Габрилович, З. Херен и др.

Помните, уважаемый читатель, по тексту выше - в п. 8 "Разыскной книги" - о редакторах?

Так что наша пресса - это поистине золотые страницы для составителей антисоветской пропаганды ("Красная звезда" - газета военная, и во время войны ее в первую очередь просматривают аналитики противника).

Объяснение - "дразнить Гитлера", - брошенное Сталиным так, между прочим, - это единственное, что он мог позволить себе в качестве пояснений. Смыл его глубже, чем тот, который придают ему эренбурги, симоновы, ортенберги в своих дневниках и воспоминаних. Лев Мехлис воспоминаний не оставил, но при удобном случае в своих национальных кругах обиженно высказывался о своей замене в июне 1942 г. на посту Начальника Главпура А.С. Щербаковым Видимо, считал, что тоже "без мотивировки". Как видим, мотивировка была во всем.

Писательская среда, оказывается, была ограниченно-смышленой. Евреи из прославленного Коминтерна в этом им не уступали. В рассматриваемый нами 1943 г. второй секретарь ЦК компартии Румынии Анна Паукер (она представляла свою партию в Коминтерне) вдруг стала рассылать тревожные письма международной коммунистической элите. В них "беспокойство" по поводу "околокоминтерновских дел" в Москве и в Румынии. В письме Бланку откровенная жалоба: "... Очень часто стали возникать вопросы о национальности в коммунистической среде, прежде этого не было /.../ и знаете, национальнсть начинает даже играть какую-то роль".

Горе-аналитики! а чего проще - посмотреть, как к вам, евреям, относятся народы Европы.

П.К. Пономаренко, первый секретарь ЦК компартии Белоруссии, вспоминал о Сталине: "...Все... вопросы продумывались очень тщательно, вплоть до мелочей". Рассмотренный пример - один из тех случаев, когда Иосиф Виссарионович продумывал свои мероприятия в области геополитики до мельчайших деталей, "до мелочей".

* * *

Геополитическая деятельность
И.В. Сталина - это большой, непрерывный материал. Единственный период, который (на мой взгляд) представляется возможным "выдернуть" из всей массы материала - это период 1943 года.

А.К. ДМИТРИЕВ