Р.Вахитов. Украинский кризис. Ошибки Киева и Юго-Востока
Украинский кризис
Журнал «Бельские просторы» (Башкортостан) № 3 (196) Март, 2015 г.
Рустем Вахитов
ОШИБКИ КИЕВА И ЮГО-ВОСТОКА
1. Кризис – это суд
На Украине вот уже год продолжается системный кризис. Страна утеряла часть территорий. На Юго-Востоке Украины приход к власти в Киеве прозападных националистических сил вызвал массовый протест, который в отдельных регионах (Харьковская, Запорожская, Николаевская, Одесская области) удалось подавить, но который в других (Донецкая и Луганская области) перерос в настоящее вооруженное восстание, а после ввода туда войск и добровольческих батальонов – и в настоящую гражданскую войну. Эта война уже унесла, по данным ООН, около шести тысяч жизней (причем, в основном это мирные жители).
Экономику Украины лихорадит, а правительство пытается спасти ситуацию, загоняя страну в долговую кабалу перед международными финансовыми институтами и иностранными государствами. Под давлением этих новых зарубежных «союзников» практически свернута социальная инфраструктура государства, что уже ударило по самым незащищенным слоям населения – пенсионерам, инвалидам, студентам. В стране нарастает социальный хаос, гражданские протесты приобретают все более агрессивные формы, активизировалась преступность – и это на фоне ослабления, а кое-где и фактической парализации милиции, которая в глазах националистических «молодчиков» до сих пор несет ярлык «защитников прошлого режима».
Про ситуацию на тех территориях, где горит огонь военного конфликта, и говорить нечего: разрушена промышленность, инфраструктура, население практически голодает, так как Киев отказывается им платить зарплаты и пенсии, а нарождающиеся самопровозглашенные государственности – ДНР и ЛНР (объединившиеся в конфедерацию Новороссия) – очень слабы и ограничены в своих действиях.
При этом руководство Украины убеждает население при помощи подконтрольных ему СМИ, что в стране победили демократия и европейские ценности и что если и имеются некоторые трудности, то они будут преодолены в самом скором времени. Пропаганда восставшего Юго-Востока – Новороссии также чересчур оптимистически оценивает положение. Достаточно послушать их лидеров, зайти на сайты самопровозглашенных республик, и мы увидим: не отрицая бедственного положения в этом регионе, руководители и идеологи восставшего Юго-Востока винят во всем украинскую сторону (вина которой за гражданскую войну и гуманитарную катастрофу, очевидно, неоспорима, но надо ведь иметь мужество признать и свои ошибки).
Итак, обе стороны конфликта переживают кризис, но и руководители Украины, и руководители Новороссии (речь именно о политиках, а не о военных, которые как могут делают свое дело, противостоя малыми силами стотысячной воинской группировке и даже добиваясь успехов) признавать этого не хотят.
Однако уместно вспомнить, что слово «кризис» происходит от древнегреческого «κρισις», которое переводится «суд». Действительно, причиной любого социально-политического кризиса (в современном смысле слова) являются не только объективные обстоятельства, но и ошибки политиков, за которые они жестоко расплачиваются. Кризис – это суд над политиками, которые довели ситуацию до состояния нежелательного, но необратимого развития.
Политики эти, конечно, стремятся сделать вид, что ничего страшного не произошло и что, наоборот, они являются победителями и достигли больших успехов, но реальность свидетельствует о противоположном… Впрочем, в этой ситуации разумно не ерничать по поводу ошибок, а попытаться их осмыслить. В конце концов, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает и мудрость политика – в том, чтобы учиться на ошибках (и на своих, и на ошибках своих врагов).
Об этом – моя статья. Она будет состоять из двух частей: в первой я рассмотрю ошибки нового постмайданного руководства Украины, во второй – ошибки его противника – политического руководства восставшего Юго-Востока. В качестве «мерила» буду использовать правила «реальной политики», которые еще четыреста лет назад сформулировал ее величайший знаток – Никколо Макиавелли. Разумеется, речь идет лишь о моем мнении, которое никто не обязан разделять.
2. События на Украине в 2014 году
Современное руководство Украины пришло к власти в результате «февральского переворота» прошлого года. Напомню хронологию событий того теперь уже кажущегося далеким времени, чтобы легче было потом проанализировать действия политиков.
В столице Украины в конце ноября 2013 года возник Евромайдан. Он начался как относительно мирный протест преимущественно умеренных сторонников подписания Украиной договора об ассоциации с ЕС, от которого отказался президент В.Ф. Янукович. 30 ноября тогдашнее руководство Украины предприняло попытку разгона Майдана силами МВД, в результате чего радикалы (украинские националисты и неонацисты) 1 декабря захватили здания Киевской рады и Дома профсоюзов и попытались взять штурмом Администрацию Президента. Изменило риторику и либеральное крыло Майдана во главе с Яценюком и Кличко – теперь они стали требовать отставки правительства и Президента. Евросоюз в лице еврокомиссара Кэтрин Эштон предупредил В. Януковича, что страны Запада не потерпят новых попыток силового решения проблемы (хотя в любой стране Европы захват административных зданий вооруженными демонстрантами квалифицировался бы как теракт и вызвал бы жесткий отпор). Янукович пошел на поводу у Запада. С января начинается долгий и сложный переговорный процесс между оппозицией и властью. Он тормозится вследствие постоянных стычек между милицией и демонстрантами, часто провоцируемых самими демонстрантами и приводящими к жертвам с обеих сторон, причем, жертвы среди демонстрантов вызывают резкую негативную реакцию на Западе, а жертвы среди милиции западными СМИ скрываются, так как главный тезис пропаганды Запада – протест на Майдане «мирный». Кризис достиг пика 18 февраля (так называемый «кровавый вторник»), когда вооруженные сторонники Евромайдана стали наступать на Верховную Раду, но встретили сопротивление милиции, которая оттеснила их назад. В столкновении погибли двадцать пять человек. 19 февраля СБУ объявило режим контртеррористической организации, неизвестные снайперы с 19 по 21 февраля расстреляли семьдесят пять человек из среды демонстрантов. Это вызвало глубокий политический кризис, который стороны попытались решить мирным путем при помощи Запада. 21 февраля лидеры оппозиции (Яценюк, Кличко, Тягнибок) и Президент Янукович подписали соглашение (гарантами соглашения выступали представители Евросоюза). Оно предусматривало ограничение власти президента (возврат к парламентско-президентской республике), досрочные выборы президента (в течение года), правительство национального доверия, а также вывод внутренних войск из центра Киева, одновременно с уходом из центра демонстрантов и амнистию для задержанных демонстрантов. Практически, это была сдача власти Президентом. Однако радикалам и этого показалось мало: лидер «Правого сектора» Д. Ярош потребовал немедленной отставки Президента, роспуска Верховной Рады и наказания руководителей силовых структур «за убийство мирных граждан». Уже 22 февраля его боевики захватили правительственный квартал, откуда, по соглашению от 21 февраля, были выведены войска. То есть оппозиция, в отличие от Президента, свою половину требований просто не выполнила.
Президент Янукович бежал (сначала на юг страны, а затем в Россию). 22 февраля Верховная Рада отстранила его от власти «за самоустранение от выполнения конституционных полномочий» и выбрала нового спикера и новое руководство силового блока. Неожиданно для самих оппозиционеров власть над страной оказалась в их руках. О том, что они сами этого не ожидали, говорила первая реакция Яценюка, который было осудил боевиков Яроша за срыв соглашения от 21 февраля. Но затем он быстро опомнился и фактически вырвал инициативу из рук радикалов-националистов, оттеснив их на задний план. Он вывел на ключевые посты в Верховной Раде и правительстве представителей своей партии. 22 февраля спикером ВР стал однопартиец Яценюка Александр Турчинов. Также ВР выбрала и.о. министра внутренних дел, им стал тоже однопартиец Яценюка Аваков. Сам Яценюк 27 февраля получил пост премьер-министра в новом правительстве. Тягнибок также продвинул своих однопартийцев на министерские должности в новом правительстве Яценюка. Из относительно умеренных лидеров Евромайдана один Кличко (не без влияния западных кураторов, о чем открыто говорили СМИ) был оттеснен из высокой политики. Его «Удар» получил в новом правительстве лишь одно место. Впоследствии за сговорчивость его «продвинули» на должность мэра Киева.
В отсутствие Президента вооруженные силы и другие силовые структуры присягнули новой власти в лице Верховной Рады и ее руководства.
На фоне переворота в столице начались нападения на офисы «Партии регионов» и КПУ, а также на дома их руководителей и на самих руководителей, на бывших крупных чиновников прежнего режима. Резиденция Януковича «Межигорье» фактически была разграблена, причем, большую роль в разграблении сыграла «сотня», которую Майдан послал для охраны резиденции. В Киеве обострилась криминальная обстановка. Милиция бездействовала, потому что боялась политических обвинений. Спецподразделение «Беркут», выполнявшее приказ по противостоянию демонстрантам и сильно пострадавшее от агрессивных и вооруженных демонстрантов, было расформировано, объявлено преступным, против его бойцов началось уголовное преследование; многие из них бежали в Крым и на Юго-Восток Украины и впоследствии влились в вооруженные отряды ополченцев.
В провинции протестующие захватывали здания администраций и СБУ, разоружали воинские части. Причем, настроения протестующих были противоположные в разных регионах – на западе поддерживали Евромайдан, на востоке и в Крыму выступали против новых властей. «Масла в огонь» подлило решение Верховной Рады о блокировке закона о русском языке, который разрешал использовать русский язык как официальный в местах компактного проживания его носителей. Закон вскоре был восстановлен из-за бурных протестов на русскоязычном Юго-Востоке, однако доверие к киевскому правительству в этих регионах было подорвано. Оно и так воспринималось там как украинско-националистическое из-за заметной роли украинских националистов и неонацистов в Евромайдане (в действительности, среди участников Евромайдана было немало представителей Юго-Востока, которые, как и представители запада страны, были возмущены коррумпированным режимом Януковича, но на самом Юго-Востоке из-за украинских СМИ, которые подчеркивали националистическую составляющую Евромайдана, сложилось совершенно нелестное для Киева убеждение).
Пока в Киеве занимались дележкой министерских портфелей, начался процесс отделения Крыма и борьба Юго-Востока за федерализацию, вылившаяся в гражданскую войну на Донбассе. 27 февраля пророссийские активисты захватили Верховную Раду Крыма, главой крымской ВР стал Аксенов, на Перекопе были установлены вооруженные посты. ВР Крыма приняла решение о референдуме и о статусе автономии. Все это происходило именно в тот день, когда в Киеве было утверждено первое правительство Яценюка. Никакой реакции Киева, кроме формального протеста, не последовало. (И не могло последовать: в условиях хаоса новое правительство не могло рассчитывать на верность силовиков и не стало никого направлять на подавление «бунта в Крыму». Да и не до того было новоявленным киевским министрам.) 1 марта Аксенов подчинил себе все силовые структуры Крыма и обратился к России за помощью, а 11 марта была принята декларация о независимости Крыма. 16 марта прошел референдум, на котором подавляюще большинство (более 96 % от примерно 80 % проголосовавших жителей) высказались за отделение Крыма от Украины и за присоединение его к России. 17 марта руководство теперь уже независимого Крыма обратилось с соответствующей просьбой к России; в тот же день Путин признал независимость Крыма, а на следующий день – 18 марта – заявил о включении Крыма в состав России.
На все это ушло всего двадцать дней, и все эти двадцать дней власть в Киеве занималась государствостроительством после февральского переворота и никак не могла воздействовать на регионы, ограничиваясь формальными протестами, открытием уголовных дел против «сепаратистов» и обращениями о помощи к западным странам и организациям.
Из Крыма были выведены части украинской армии и флота, причем, более половины солдат, матросов и офицеров отказались уезжать и продолжать службу в ВСУ – они остались в Крыму, влившись в российские армию и флот. Украинское государство, ослабленное переворотом, никак не могло этому противостоять.
Одновременно на Юго-Востоке Украины (в Донецкой, Луганской, Харьковской, Запорожской, Николаевской и Одесской областях) нарастает движение за федерализацию Украины. Февральский переворот в Киеве там воспринимается как отстранение от власти представителей Юго-Востока (которыми в украинской элите традиционно были «Партия регионов» и коммунисты) и как приход к власти «западенцев» и украинских националистов. Массовые митинги в Донецке, Луганске, Харькове, Одессе приводят к столкновениям сторонников и противников федерализации. С 6 апреля начинаются захваты зданий администраций и СБУ в Донецке, Луганске, Мариуполе, Харькове, Николаеве, провозглашаются Донецкая, Луганская, Харьковская, Одесская, Николаевская и другие «народные республики» (которые на тот момент были скорее аморфными общественными организациями, не контролирующими никакую территорию), выдвигаются требования федерализации Украины и придания русскому языку статуса регионального языка. Местная милиция бездействует, местные отряды спецназа (например, донецкий «Беркут») отказываются выполнять приказы нового киевского министра внутренних дел о штурме администраций. Киевское правительство использует для подавления восстаний отряды «Правого сектора», Нацгвардии, набранной из боевиков Майдана, а также милицию и спецназ из центральной и западной Украины (так, здание Харьковской администрации, занятое сторонниками ХНР, взяли штурмом бойцы винницкого спецназа «Ягуар»). Поддержку киевским властям оказали футбольные ультрас из числа украинских неонацистов. Это они устроили бойню в Одессе (сожжение сторонников федерализации в Доме профсоюзов) и окончательно запугали нелояльное местное население. В Днепропетровске назначенный Киевом новый губернатор Коломойский организовал батальон «Днепр» из числа местных работников силовых служб, сохранивших верность власти, «для подавления сепаратизма». Он же предложил высокое вознаграждение за сдачу оружия и за разблокировку администраций.
СБУ при этом осуществляет массовые аресты сторонников федерализации на Юго-востоке, а киевская власть срочно меняет руководство милиции и губернаторов.
Большую роль сыграл запрет на трансляцию российских телеканалов на Украине (был принят киевскими властями 25 марта). Российские телеканалы представляли точку зрения сторонников федерализации и пророссийских сил и формировали соответствующую аудиторию. После их отключения жители подконтрольной Киеву части Юго-востока стали получать информацию, преломленную через призму прокиевской националистической идеологии.
В итоге Киеву удалось сохранить контроль над всеми областями Юго-востока кроме части Донецкой и Луганской, где возникло вооруженное ополчение из числа бывших сторонников местных МВД и спецназа, местных жителей и добровольцев из России. В апреле 2014 года киевская власть объявляет контртеррористическую операцию и вводит в Донецкую и Луганскую область армию и отряды нацгвардии. В ответ 11 февраля в Донецке и Луганске проводятся референдумы о независимости, которые не признала ни одна страна, в том числе и Россия (о чем Путин заранее предупредил восставших, публично посоветовав им не спешить с референдумами). После референдумов Россия подчеркнуто проигнорировала просьбу Луганской и Донецкой народных республик (создавших конфедерацию «Новороссия») о вхождении в состав России. В то же время власти РФ и официальные СМИ в информационной войне, разразившейся между Россией с одной стороны и Украиной и Западом с другой, однозначно поддержали сторону непризнанных республик, хотя и упорно именуют их сторонниками федерализации Украины (даже после того, как они заявили о выходе из состава Украины).
С тех пор и по сегодняшний день в Донбассе идет настоящая гражданская война, унесшая уже около шести тысяч жизней, большинство из которых – жизни мирных жителей. Разрушена социальная инфраструктура, появились десятки тысяч беженцев, регион на грани гуманитарной катастрофы. Украина обвиняет Россию в поддержке ополчения и даже в военном вторжении на ее территорию, сторону Украины взял Запад.
Политическое руководство Новороссии обвиняет Украину в геноциде собственного населения и заявляет о невозможности вернуться в состав Украины, более того, претендуют на весь Юго-Восток (Харьковскую. Запорожскую, Николаевскую и Одесскую области), называя его оккупированными Украиной территориями Украины.
Несмотря на огромный численный перевес, Вооруженные силы Украины так и не могут ничего сделать с вооруженными силами Новороссиии (фактически – отрядами ополченцев со слабой координацией) и даже порой терпят от них поражения. ВСН также не имеют возможности развить наступление вследствие малочисленности, раздробленности и плохой обеспеченности оружием и боеприпасами. Переговорный процесс начинается и тут же заходит в тупик. Ситуация патовая.
Такова хронология событий прихода к власти нового режима в Киеве и противостояния новой киевской власти и восставшего Юго-Востока.
Анализируя приведенные факты, легко сделать вывод: и та, и другая сторона так и не достигли поставленных перед собой целей. Когда украинские либерал-националисты и ультраправые рвались к власти в Киеве в феврале, вряд ли они думали, что за взятие власти придется расплатиться утерей части территорий Украины, войной на Юго-Востоке, крахом экономики. Ожидания у них были радужные, тем более что они верили: не за горами евроинтеграция, в которой виделось решение всех проблем Украины.
С другой стороны, руководители Новороссии (которые тогда были руководителями движения за федерализацию Юго-Востока) вряд ли думали, что большая часть Юго-Востока попадет под жесткий контроль Киева, а на меньшей части будет объявлена независимость от Украины и запылает огонь гражданской войны. Собственно, тогда, в начале апреля прошлого года, они рассчитывали либо на то, что Киев предоставит им широкие полномочия и Донецкая, Луганская, Харьковская Запорожская и прочие народные республики станут чем-то наподобие республик Поволжья и Кавказа в составе России, либо на то, что, если Киев будет сопротивляться, «защитник прав русских – Путин» согласится на присоединение этих республик к России, как произошло с Крымом.
И та, и другая сторона в полной мере целей своих не добились, отчасти по объективным причинам, отчасти потому, что их руководство совершило ряд серьезных политических ошибок. Рассмотрим их.
3. Ошибки майданной оппозиции (новой киевской власти)
Первой и главнейшей ошибкой нового киевского руководства (до 22 февраля 2014 года – лидеров Евромайдана) стал… сам февральский переворот. Понимаю, что это звучит как парадокс, но это, действительно, так. Уверен, что, с точки зрения интересов руководства Майдана, он не имел политического смысла. Уровень популярности оппозиции в украинском обществе был высок и повышался от месяца к месяцу. Февральское соглашение между оппозицией и Януковичем, фактически, превращало Януковича в политический труп. На выборах президента, которые были назначены по соглашению досрочно, очевидно, победил бы представитель оппозиции (скорее всего, это был бы тот же Порошенко). То же произошло бы на выборах Верховной Рады. Таким образом, правительство и парламент также оказались бы под контролем оппозиции. Вероятно, пара незначительных постов в правительстве и маленькая фракция в Раде остались бы у регионалов и коммунистов (в случае несилового варианта развития событий эти партии сохранились бы на украинском политическом Олимпе), но это не имело бы большого значения, более того, это было бы даже полезно новой власти, почему – скажу позже.
Собственно, лидеры Майдана переворот и не совершали. Его совершили правые радикалы («Правый сектор» во главе с Ярошем), а Яценюк и компания просто признали переворот как свершившийся факт и решили извлечь из него максимум пользы для себя. Однако пользы было бы гораздо больше, если бы они лучше контролировали «Правый сектор» и не спешили бы легитимизировать его политические импровизации. Ведь в случае строгого соблюдения февральского соглашения лидеры Майдана получили бы все преференции, которые им дал переворот, но были бы избавлены от его негативных последствий.
Во-первых, никто бы тогда не смог упрекнуть их в нелигитимном приходе к власти – а это, напомню, долгое время было и остается главным козырем российской пропаганды. Эта точка зрения разделяется и некоторыми силами на Западе. Пока эти силы в тени и на Западе господствует партия, которая оправдывает все действия новых властей Украины, но изменится политическая ситуация – и изменится расклад сил: тогда победившие противники Меркель и Олланда вынут козырь нелигитимности прихода Яценюка и К к власти.
Во-вторых, они бы избавились от обвинения в неонацизме, который является одним из главных аргументов России и антиукраинской партии на Западе, а также на восставшем Юго-Востоке.
В-третьих, они не спровоцировали бы такую нервную реакцию на Юго-Востоке, который был крайне напуган творящимся в Киеве беспределом. Собственно, те, кто захватывал администрации в Донецке и Луганске, прямо заявляли, что они поступают по примеру киевских демонстрантов, только лозунги у них другие.
В-четвертых, они не напугали бы до смерти Президента Януковича, который оказался чувствительной особой, и, поняв, что оппозиция просто разорвала соглашение, пустился в бега. Этот неожиданный поступок Януковича сыграл роковую роль в украинском кризисе: исчезновение Президента, который воспринимался на Юго-Востоке как плохой, но «свой», и победа западенцев, которые не оставили представителей Юго-Востока в элите, буквально раскололи страну. Жадность украинских либерал-национаистов, не захотевших делиться даже малой частью власти и полностью выжавшая из политики коммунистов и регионалов (которым «по уму» следовало дать возможность сохраниться, пусть и под изменившимся имиджем) сыграла с ними злую шутку.
Еще одна ошибка новой киевской власти – ликвидация «Беркута» и публичное преследование его рядовых и офицеров. Можно, конечно, понять эмоции демонстрантов, которые находились в противостоянии с «Беркутом» несколько месяцев. Но мастерство политика и состоит в том, чтобы поддерживать те или иные эмоции у масс, но самому сохранять холодный ум. Начавшаяся публичная расправа с «Беркутом» вынудила большинство его представителей бежать в мятежные регионы, где они превратились в ядро вооруженного сопротивления киевскому режиму (первые отряды ДНР и ЛНР создавались именно беркутовцами, велика их роль и в создании самообороны Крыма). Кроме того, такие действия власти деморализовали милицию, работники которой поняли: если неукоснительно исполнять все приказы власти, то завтра, если эту власть свергнут, тебя и объявят преступником. В силу этого милиция предпочла позицию невмешательства в события, тихого саботажа, и это спровоцировало разгул криминалитета – сначала в Киеве, а потом – по всей Украине. Вспомним, что в схожей ситуации Борис Ельцин (который, как его ни критикуй, все же был сильным политиком, в макиавеллевском смысле) ограничился публичным осуждением нескольких руководителей мятежных защитников Верховного Совета в Москве (которых потом тихо выпустили и даже дали некоторым высокие должности, как Руцкому). Тем самым Ельцин позволил выплеснуться чувству мести «либеральной толпы», не нажив себе сотни и тысячи обозленных врагов, которым было бы нечего терять.
Следующая принципиальная ошибка киевских властей – нежелание договариваться с мятежным Донбассом и надежда на то, что силовой вариант (ввод большого воинского контингента) быстро и эффективно решит проблему. Вспомним речи Порошенко во время его избирательной кампании, когда конфликт уже разгорался, но еще не перерос в полноценную гражданскую войну. Он уверял своих избирателей, что украинские военные и добровольцы замирят Донбасс даже не за месяцы, а за дни и часы. Время показало, что он ошибался самым роковым для него и для всей Украины образом. Причем, если раньше лидеры ДНР и ЛНР требовали всего лишь федерализации, то теперь – после бомбардировок городов и сел Донбасса силами армии Украины – никакой речи о нахождении в составе Украины и быть не может. Собственно, теперь Киев и готов им дать вожделенный относительный суверенитет (называя его децентрализацией), но уже поздно. Вот если бы киевские власти месяцев десять назад предложили бы то же самое (как бы это ни назвали: что федерализацией, что децентрализацией), конфликт бы разрешился мирно.
Но самое прискорбное для Киева – наличие у населения на руках огромного количества оружия. И новая власть несет за это прямую ответственность. На Украине прошло несколько волн мобилизации. Под ружьем оказалось уже сто тысяч человек, а скоро окажется двести пятьдесят тысяч. Из них воевать против ополченцев Новороссии готовы тысяч тридцать, не больше. Остальные бросают оружие или, что еще хуже для ВСУ, продают его ополченцам и бегут домой или за границу – в Россию, Польшу, Венгрию. Скоро на Донбасс прибудет еще сто пятьдесят тысяч вдобавок к имеющемуся стотысячному контингенту, причем, их заставят воевать под дулами автоматов заградотрядчиков. В этих условиях велика вероятность того, что они сначала обратят оружие против заградотрядов, а потом отправятся свергать и саму киевскую власть. История учит, что худшее, что может произойти со страной, охваченной политико-экономическим кризисом, происходит, когда у населения оказывается на руках оружие. Тогда политические конфликты перерастают в вооруженные. Можно много говорить о причинах революции и гражданской войны в России в 1917–1918 годах, но решающим фактором обострения ситуации стало то, что страна вела войну, и под ружьем оказалось подавляющее большинство взрослого мужского населения Российской империи. Однако, похоже, что Турчинов и Порошенко не способны делать выводы из уроков истории.
4. Ошибки руководства Юго-Востока
Теперь перейдем к ошибкам руководства восставшего Юго-Востока. Первой и главнейшей стала надежда на официальную Россию и на Путина. Их радикализм был вызван тем, что восставшие рассчитывали, что в случае чего Путин согласится принять Юго-Восток в состав России, как он это сделал с Крымом. Они не поняли, что Крым был уникальным случаем, его присоединение было вызвано – если отбросить красивые слова о защите прав русских – опасением того, что в Крым придет НАТО, что создало бы серьезные риски для безопасности России. К тому же в Крыму на легальных основаниях находился российский флот, что значительно облегчило присоединение. Ничего схожего в Донбассе не наблюдалось. Более того, Путин откровенно предупредил сторонников ДНР и ЛНР, что Москва не признает результаты их референдумов (которые, кстати, были все же более сомнительные, чем крымский референдум, поскольку голосование происходило только лишь на части территорий мятежных областей и проследить за его ходом было невозможно). Наконец, вся риторика российских СМИ, упорно называвших восставших сторонниками федерализации Украины, указывала, что официальная Москва желала бы видеть Донбасс в составе Украины (правда, формально, фактически же создав там зону российского влияния).
Если бы восставшие ограничились требованиями федерализации (которую можно называть и децентрализацией или особыми условиями), то они помимо всего избежали бы и упреков в сепаратизме со стороны киевских властей.
Второй главной ошибкой политиков Новороссии стало то, что они пошли на поводу и киевской, и московской пропаганды, которая представляет это противостояние как борьбу русских против украинцев (Москва пытается это выдать борьбу жителей Донбасса за единство с остальным «русским миром»; Киев обвиняет Москву и восставших донетчан и луганчан в том, что они – проводники «российского империализма» на Украине). На самом деле и с той, и с другой стороны на Донбассе воюют и русские, и украинцы и если бы политики Новороссии сделали упор не на русско-националистических, а на антиолигархических лозунгах, то это могло бы стать мощным орудием даже для пропаганды в среде армии Украины.
Наконец, третья главная ошибка – это та медлительность, инертность, с которой идет создание единого политического движения, которое выражало бы интересы всего Юго-Востока. Оно могло бы опираться на регионалов и коммунистов, но обе партии, похоже, потерпели политический крах, что еще более осложняет ситуацию. Нерешительность, некомпетентность и даже недееспособность политиков Новороссии резко контрастирует с эффективностью военного руководства, но, к сожалению, одними военными средствами политические проблемы не решить.
5. Заключение
Политические ошибки обеих сторон настолько усугубили ситуацию, что поиск выхода из нее становится делом величайшей трудности. В первую очередь, конечно, нужно прекратить военное противостояние и попытаться вернуть конфликт в политическое русло. Но, похоже, киевские власти не хотят глядеть правде в глаза, вспомним хотя бы их упорство в феврале 2015 года в непризнании самого существования дебальцевского котла. К тому же они полностью не контролируют свои вооруженные формирования. Лидер «Правого сектора» Ярош прямо заявил, что его боевики не признают минские мирные соглашения, а ведь правые боевики – это ядро воюющих украинских формирований, армия, которую Порошенко пока контролирует, деморализована и вмешивается в военные действия неохотно.
Но даже если бы ВСУ и удалось задавить сопротивление на Донбассе, то совершено непонятно, как власти Украины будут взаимодействовать с населением, которое они же сами приказывали нещадно бомбить и которое эти власти люто ненавидит. Кроме того, замирение восставшего Юго-Востока тоже не уничтожило навсегда очагов сопротивления: они будут разрастаться по мере углубления кризиса в стране.
Но и победа над Донбассом – очень гипотетический вариант. Время показало, что ВС Новороссии обладают большой боеспособностью и могут бить врага, даже если он превосходит численностью в несколько раз.
Предсказание дальнейшего развития событий – не только невозможное, но и неблагодарное занятие. Хотелось бы, конечно, чтоб политики осознали свои ошибки и учились на них, но в это тоже плохо верится.
