Эта короткая фраза, как никакая другая, наглядно демонстрирует не только причину поражения СССР в геополитической конкуренции с Западом, но и отвечает на вопрос: как сама западная цивилизация из безусловного лидера мира превратилась в основной источник глобальной нестабильности.
В сущности западная модель демократии основана на стремлении не дать какой-либо одной социальной группе получить верховную власть в стране на бесконечно долгий период. По крайней мере, так декларируется официально. На самом деле все куда проще. Ограничения на срок деятельности любой демократической администрации (без разницы, кто в конкретной стране "главный", президент или премьер-министр) было придумано только для официального гарантирования другим желающим шанса побороться за доступ "к штурвалу". Теоретически оно как бы хорошо. По закону любой лидер обязан уступать капитанский мостик по истечении фиксированного срока. Вот только получается, что уходить он должен даже тогда, когда со своими обязанностями справляется на отлично, а его сменщик - откровенный популист.
( Collapse )
Дальше - больше. Безоговорочность предельного срока деятельности неизбежно делает лишенными смысла любые проекты, сроки реализации которых выходят за рамки этого ограничения. Любой администрации требуются видимые доказательства успехов ее работы. Передать сменщику незаконченный проект это, одно из двух. Если проект действительно толковый и успешный, то сменщик его безусловно закончит, но результат присвоит себе. Во всех остальных случаях его скорее всего закроют. Даже в очень богатых странах ресурсы, в том числе - деньги, всегда являются дефицитом. А новая администрация имеет свои, новые, взгляды на то, куда и на что их потратить лучше. Тем более, что приходит к власти она как правило на критике политики предшественника. Тем самым убеждая избирателя, что неправильным и ошибочным является практически все, что делалось "до меня". Тем самым создается четкий тренд на сближение горизонтов планирования со сроком деятельности каждого отдельно взятого руководства. Так как сроки жестко прописаны в законах и подвинуть их не то чтобы совсем нельзя, но очень и очень сложно, то не удивительно, что синхронизация происходит за счет сдвига горизонта планирования.
Таким образом, управление становится сиюминутным и ситуационным. Пока новая администрация "примет дела". Пока утрясет всякие текущие первоочередные вопросы и расставит по ключевым постам новые кадры, изрядный кусок отведенного на ее жизнедеятельность времени прошло. Потом, минимум за год до финиша, ее начинают волновать преимущественно торжественное завершение начатых ею проектов и программа подготовки к очередным выборам. В итоге, из 4 - 6 лет на реально полезную деятельность остается года два, максимум четыре. Что как раз и создает сильную тягу получить результат строго "здесь и сейчас".
Почему у США нет собственных ракетных двигателей? Так за два года с чистого листа их невозможно сделать. Нет, чисто спроектировать - не слишком сложный вопрос. Но даже для проведения программы испытаний требуется построить тестовые стенды, что тоже требует отдельно проекта, времени на строительство и обеспечения финансирования. Чем масштабнее проект, тем длиннее его подготовительный период. Запуск космической ракеты и ее выход на низкую околоземную орбиту занимает всего 9 - 10 минут, а подготовка к старту (начиная со строительства космодрома и конструирования самой ракеты) - 10 - 15 лет.
Когда, 300 лет назад, начала формироваться та модель общественного самоуправления, которую мы сегодня знаем, как западную модель демократии, мир был другим. Точнее, существовало как бы два параллельных мира. Один - в котором жили люди и вели всякие свои бизнесы. Другой - государственный, где принимались большие глобальные решения. Первый был большим и главным. Собственно, именно там строились трансконтинентальные железные дороги и плотины, вроде той, которая носит имя Эдгара Гувера. Там Генри Форд придумал свой конвейер, а ИТТ протянули телефонную линию практически в каждый дом. Это они там пришли к осознанию необходимости разрабатывать и соблюдать всякие технические или санитарные стандарты. Второй мир существовал почти сам по себе. Где-то далеко и малопонятно решая, как дружить или когда воевать с соседними странами. Никакими глобальными проектами он не занимался. По большому счету он их не касался вовсе. Да и собственных постоянных денег он не имел. Хотя налоги, как таковые, существовали еще в Древнем Риме, так, как сегодня, системно и тотально, их стали собираться лишь в ХХ веке.
Безусловно, первый мир не стоит идеализировать. Помимо очевидных плюсов, он имеет множество своих собственных минусов. Чтобы уравновесить которые как раз и создается любое государство. Другой вопрос, что его механизм формировался под одни условия, а функционировать ему приходится в других, сильно отличающихся от исходных. К примеру, сегодня за счет госбюджета, т.е. решений и проектов, инициируемых и финансируемых государством, в США формируется примерно 40% национального ВВП. Само собой, раз хозяин этих денег в стране меняется каждые четыре года, то и большинство самых крупных проектов в стране также неизбежно подстраиваются под этот график смены взглядов госадминистрации на целесообразность использования ресурсов.
Это формирует на межгосударственном уровне, так сказать, эффект "дня сурка". Каждая новая администрация в западных странах приходит к власти на волне критики деятельности предыдущей, тем самым подходя ко всем задачам практически "с чистого листа". Обязательства? Какие такие обязательства? Их кто брал? Предыдущий президент? С ударением на слово - предыдущий. Вот с него вы и спрашивайте. А мы вам еще ничего не обещали. Мы вообще не можем отвечать за то, что натворили наши предшественники. Мы в этом не участвовали. Так что давайте договариваться по новой. У вас есть зона традиционных интересов? Что значит, традиционных? Вот конкретно для нас эти ваши традиции большая новость. Мы думаем иначе. Для нас определяющими являются только наши интересы, а все прочие обязаны под нас подвинуться.
Для советской системы государственной власти, основанной на довольно медленной ротации ее ключевых верхних эшелонов, подобное поведение оказалось за гранью понимания. Правда, стоит отметить, что суть этой ошибки стала очевидна лишь сейчас. Четверть века назад было сложно отделить решения, принимаемые людьми на основании собственных субъективных представлений/убеждений, от решений диктуемых объективной неизбежностью. Глобальное противостояние систем (как тогда было принято называть: капитализма и социализма/коммунизма) на протяжении почти 50 лет (с 20-х по примерно 70-е года ХХ века) сформировало, так сказать, глубокую колею, из которой ни один из игроков не мог просто так выбраться. Кто бы что бы ни решал, результат еще на этапе планирования неизбежно соотносился с возможными последствиями прежде всего в части этого противостояния. Не получится ли так, что в итоге конкуренты получат преимущество и что-нибудь у нас оттяпают? Дальше работал принцип схожести позиций, гласящий, что, при всех прочих равных, одинаковые позиции в дальнейшем преобразуются в такие же одинаковые позиции. Так что представление советских руководителей о том, что конкретных западные политики являются лишь просто сиюминутным лицом в целом неизменной принципиальной системы, имели все основания казаться верными. Потому, договариваясь с конкретным Дж. Бушем - старшим, 41-м президентом США, Горбачеву (а также всей советской руководящей элите) казалось, что достигается договоренность со всей системой Западного мира. Что это весь Запад торжественно пообещал "не двигать НАТО на Восток".
Пообещал, естественно, с намерением неукоснительно исполнять в дальнейшем. Как бы там ни было, но любая система власти с низкими темпами смены руководства (советская система в этом смысле мало чем отличалась от любой монархии мира) в конечном итоге приводит к довольно высокой степени рациональности в политических решениях. В том или ином виде она основывается на определенном представлении о "правильности" устройства мира, при достижении которой в мире ничего не требуется менять. На этом моменту основывается соблюдение всех договоренностей вообще, что на уровне отдельных людей, что на уровне социальных групп, что на уровне государств. Но только при нерушимости условия низких темпов смены руководства.
Когда противовес Западу в лице огромной социальной, экономической, военной и идейной махины СССР, перестал существовать, пропала и та колея, которая компенсировала тенденцию управления Западного мира к сиюминутности. Каждые 4 - 6 лет к высшему управлению в западных странах стали приходить не просто новые люди, как продукт селекции неизменной политической системы (как, например, в СССР или Китае). Новые политические силы и группы оказывались все меньше связаны с прошлыми администрациями. Каждый последующий "принимающий решения" все больше руководствовался чисто текущими соображениями о целесообразности, чем какими бы то ни было долгосрочными последствиями своих решений. Что? Бен Ладен в 2001-м году устроит нападение на США? Что за бред вы несете? На дворе 1975 год! Нам остро нужны местные союзники для усиления борьба с советскими войсками в Афганистане, и мистер Ладен готов нам в этом помочь. К тому же, где Афганистан, а где - небоскребы Нью-Йорка! Как вообще эти дикари могут даже помыслить устроить нечто подобное? США обладает военно-экономической мощью, достаточной, чтобы тягаться с СССР. С чего вы вообще решили, что мистер Ладен помыслит укусить руку кормящую? И вообще, когда, вы говорите, это случится, в 2001-м? Это уже будет не наша проблема! С ней предстоит разбираться даже не следующей администрации, а четвертой по счету после нас! Пусть у них на сей счет голова пухнет, а нам надо решать более насущие проблемы.
Именно таким макаром на протяжении с конца 80-х и по настоящее время западная внешняя, да и внутренняя, политика со все более высокими темпами начала скатываться в узколобость и высокомерное чванство. Не потому, что они плохие или глупые. Просто сужение горизонтов планирования привело их к невозможности понимать последствия своих решений дальше чем на 3 - 4 года вперед. И еще к резкому росту веса сиюминутному "хочу" в общей системе поведенческой мотивации. Вот привыкли они там считать Россию страной дикой и экономически отсталой, и хоть им кол на голове теши. Какие, к дьяволу, перемены в мировой экономике? Какой снижение доли Запада в мировом ВВП? Западный мир был, есть и всегда будет вершиной развития всего мира на планете Земля, и точка! Мы главные просто потому, что так нам даровано Господом! Потому мы и только мы решаем, что и как в мире должно быть правильным. Даже когда еще вчера мы же сами говорили обратное. Если джентльмен не может выиграть по правилам, то джентльмен меняет правила!
Не сказать, что правила есть нечто такое, в жизни неизменное. Правила создают люди исключительно для самих себя. Так что в самом принципе изменения правил ничего плохого нет. Просто каждый поступок и каждое решение в жизни всегда ведет к тем или иным последствиям, которые, в конечном счете, как и являются ценой этого решения. Западный мир потому и теряет свои лидерские позиции, что руководствуясь все более и более сиюминутными представлениями, он перестает видеть даже среднесрочные последствия своих шагов. Тем самым с каждым годом оказываясь во все более и более высоком стрессе, так как наступление этих последствий оказывается для него неожиданным. Вот кто бы мог подумать, что отрыв Украины от России может обернуться распадом самой Украины и образованием там большого источника проблем прежде всего для самого Запада? Боже ж мой! Мы ничего такого не хотели. Мы вообще другого хотели. Все так неожиданно. Отсюда и выходит, что Запад с каждым годом ведет себя словно на пожаре.
Чем больше подобных неожиданностей на Западный мир наваливается, тем сиюминутнее и истеричнее становится его текущее поведение. И тем глупее и нелогичнее становятся его поступки. Но мир ведь завтра не заканчивается. Потому с каждым новым ошибочным шагом Западу приходится расплачиваться не только деньгами, но и определенной долей своего авторитета. И чем меньше его у Запада остается, тем ограниченнее становятся возможности Западного мира в целом. Что, в конечном счете, и ведет остальные страны к убеждению о возможности вполне себе неплохо жить и без постоянного равнения на Запад. А это как раз и есть начало заката всего Западного мира как такового. Точнее, Западного мира как единственного управленческого, экономического и идейного полюса планеты.
Компенсировать системные недостатки Западной модели демократии может лишь возврат к многополяности. Чтобы права и хотелки одной системы заканчивались там, где начинались права другой. Во всех остальных вариантах вся эта демократия неизбежно превращается в игру в царя горы, одинаково разрушительную, как для остального мира, так и для сиюминутного хозяина вершины.
