Неожиданные признания французов: Россия — великая и святая.
04.02.2015 - 12:06 *
За три дня ко мне подошли человек пятьдесят коренных французов и каждый на свой лад говорил: мы с надеждой смотрим на вашу страну, Россия -великая и святая, наши СМИ врут нам на каждом шагу.
Впервые я был во Франции в 2005 году, и с тех пор приезжал в эту волшебную страну раза два-три в год. На французский переведены почти все мои книжки, и вообще интерес к России здесь давний и очень искренний. С неизбежными, конечно, особенностями. Во Франции ежегодно выходит 40 переводов с русского —так вот, ровно половина книг из года в год посвящена «сталинизму» и прочим ужасам Советской власти.
Я вчера, выступая перед французской публикой им про это рассказал, добавив, что в России интерес к разоблачительной литературе про Германию, в том числе фашистскую Германию, тем более про Францию или там про Польшу —почти нулевой.
Ну, нет у нас охоты доказывать себе, что наши соседи по планете —исчадия рода человеческого. Французы выслушали и спорить не стали. Зато я заметил очень сильные изменения в восприятии российских реалий местной публикой и отдельными журналистами. Понятно, что основной тенденцией остаётся прежняя: «Путинтиран», «страна-агрессор», «только бы повоевать», «без надежды на демократию» и т. д.
Но всё-таки раньше на своих выступлениях я только и делал, что пытался хоть как-то объясниться или оправдаться по поводу Чечни или там Абхазии —потому что публика настойчиво этого требовала: «когда вы прекратите обижать малые народы?что это такое вообще? а геи? А пусси райт?»
В этот приезд разница была разительная. За три дня ко мне подошли человек пятьдесят коренных французов и каждый на свой лад говорил: мы с надеждой смотрим на вашу страну, ваша Россия —великая и святая, очень хорошо, что вы приезжаете и говорите всю правду, потому что наши СМИ врут нам на каждом шагу. Естественно, было много вопросов про Донбасс и несколько интервью на эту тему. У меня, право слово, создалось ощущение, что французские журналисты и французская интеллигенция —те, что со мной говорили —настроены ещё радикальнее, чем я.
