>история проблемы такова: сначала были советские люди которые имели советские идентичности. Потом пришел Кашпировский, и заронил людям в души зерна новой идентичности - не то чтобы капиталистической, а просто необычной для них.
Пришел не Кашпировский, а Деборин, Аксельрод, Троцкий, Кагарлицкий, Ильенков, Мамардашвили, Бузгалин и прочие марксистские шарлатаны и кувалдой вбили всем людям с высшим образованием буржуазную идентичность. Мол нажива - это материализм, а все остальное "фантом в мозгах", и никаких связей между людьми, кроме обмена товарами на рынке. Результат налицо. Чем дольше человеку компостировали мозг буржуазной марксистской идеологией, тем большим антисоветчиком и русофобом он становился. Накал антисоветизма идет по нарастающей. Меньше всего у крестьян, побольше у рабочих, еще больше у технарей, и полный безродный космополитизм у гуманитариев, у которых вобще вместо мозга сплошной Маркс,
Шкала ценностей хорошо отражена в том, что люди считают важнейшим событием 1988 года. Ителлигенция назвала совершенно иной набор событий, чем "масса", и поражает именно ничтожность возбужденного политизированного сознания. У людей с образованием до 9 классов первое по значению событие - 1000-летие крещения Руси; у людей со средним образованием - символ гордости СССР, полет корабля "Буран", у людей с высшим образованием - " снятие лимитов на подписку ". Разве это не потрясает?
* Полет "Бурана" отмечен в "общем" опросе в 6,3 раза чаще, чем в ЛГ, но зато реабилитация Сахарова - в шесть раз реже. "Человеком года" Сахарова назвали 17,4 проц. в ЛГ и лишь 1,5 в "общем" опросе. Это - такой разрыв, такая утеря общего чувства, что можно говорить об образовании духовной пропасти между интеллигенцией и "телом народа". Как же это расщепление выразилось в социальном и политическом плане?
* Вот мнение о причине бед советского общества. Интеллигенты резко выделяются "обвинительным" уклоном, массы более умеренны, они как бы в раздумье. В ЛГ в 2,75 раза чаще, чем в "общем", называют причиной "разрушение морали" и в 3,34 раза чаще "вырождение народа". Народ не годится!
* Вторая причина - "система виновата". Важнейшими истоками наших бед интеллигенция считает "засилье бюрократов", "уравниловку", "некомпетентность начальства", "наследие сталинизма" - причины, для массового сознания не так уж существенные. Хотя грядущие тяготы реформы уже в 1989 г. усилили уравнительные установки массы (при внешнем, "идеологическом" согласии с туманным лозунгом "рынка"), интеллигенция резко выступила против "уравниловки". Дошло до того, что Н.Амосов, издавший манифест социал-дарвинизма с прославлением безработицы, вышел в число духовных лидеров.
* И ведь при том, что уравниловку в числе трех первых по важности причин назвали 48,4 проц. интеллигентов, они же проявили удивительную ненависть к "привилегиям начальства" - 64 проц. против 25 в "общем" опросе. Здесь - ненависть к иерархии. Здесь - и расщепление сознания, ибо за этой ненавистью к льготам нет никакого демократизма, она соседствует с идеализацией буржуазного общества и неизбежного в нем расслоения по доходам. http://www.kara-murza.ru/books/intel/intel08.html
И на этом маленьком костяке стала вырастать новая идентичность, которая была востребована как базовая после перестройки. Старая, советская идентичность конфликтовала с новой, перестроечной но перестроечная важнее, потому что позволяет адаптироваться в новом, капиталистическом мире (это хорошо показано в фильме "Город Зеро", где новая идентичность главного героя "повара Николаева" в конфликте с "совковой" идентичностью "инженера Варакина" но служет для адаптации в реалиях Города Зеро).
>Таким образом, постсоветский человек состоит из двух взаимоисключающих личностей, одна из которых остающаяся в памяти советская, другая - адаптационная постперестроечная. Умные люди осознают этот конфликт внутри себя, недалекие - напрополую лепят своё обновленное Я как непротиворечивое развитие себя, и не замечают противоречий в своих взглядах.
>Казалось бы, всё достаточно просто - старая личность это советская, а новая - та что выросла на пышном телевизионном удобрении перестройки. Значит кто за СССР тот "наш", кто против СССР, тот "чужой". Однако это не вполне соответствует подходу идентичностей. Человек мог быть советским, хоть и быть настроенным против СССР, человек может иметь совершенно современную, обновленную, капиталистическую идентичность, но быть просоветским. Вопрос не в том, ччтобы сохранить любовь к СССР, а в том, чтобы сохранить свое естество советского человека не замаравшись о перестройку. Что непросто, поскольку перестройка приложила усилия к ликвидации советского человека методом вытеснения современным биопсихоразнообразием.
>Учитывая всю сложность проблемы, начинаешь понимать, что размежевание может быть в форме договора, во многом формального, для поддержания которого многим придется поступиться тем что им нравится в своих адаптационных постперестроечных идентичностях. Простые решения не прокатят, да и при сложных решениях не получится справится с проблемой, когда новый догор сделает явным конфликт между адаптационной и советской личностями.
>Вот, в качестве примера тут сразу поступила заявка, что ключевым водорозделом идентичности становится слово "русский". В действительности это конфликт между капиталистической, адаптационной "русской" идентичностью и капиталистической, адаптационной "либеральной" идентичностью. Возможно фанатам "русской" идентичности кажется что их идентичность самая что ни на есть советская, но на самом деле бросается в глаза совсем иное. Носители "русской" идентичности - националисты. Большинство - антикоммунисты. Признание СССР с их стороны - это либо обман, либо недоразумение. Мы видим невозможность отнесения по такому признаку. На украине националисты - но всеми своими усилиями именно "ультра-украинцы" гонят страну под ноги США. Делают то, что не рискнул ни один либерал, ни один Гайдар и Чубайс. Судя по подготовке выполняемой явно по одной методичке наши националисты ничем не отличаются от "правого сектора", а он знаменателен тем что довел дело Гайдара-Чубайса до логического завершения. Ну и кто тут "наш"?
>Правй сектор и беложелточернофлажники созданы по одним методичкам. А идеологом у этих "русских" - скептик, который за америку, или эмигрант американский.
>> http://problemanalysis.ru/mission/kolonka-kamenskogo/kolonka-kamenskogo_16.html
>
>>Колонка Каменского
>>22.05.2014
>
>>ПОЧЕМУ НЕ ХОТЯТ ПРИЗНАТЬ РАСКОЛ В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ?
>
>>Недавно в нашем Центре состоялся очередной и, наверное, уже последний в текущем научном сезоне семинар, посвященный ценностному расколу в российском обществе. Весь наш научный сезон так или иначе был посвящен осмыслению этого раскола и возможностей нивелировать его. И в этот раз главный вопрос для участников семинара, который сформулировал ( http://problemanalysis.ru/mission/result/result_1071.html ) докладчик Сергей Георгиевич Кара-Мурза, — это возможность и риски размежевания «конфликтующих сторон» (весьма обстоятельно такое предложение дискутировалось в рамках недавних видеобесед моих коллег: смотрите, например, эту запись - http://problemanalysis.ru/mission/video/video_1059.html - или эту беседу - http://problemanalysis.ru/mission/video/video_1053.html ).
>
>>Однако, как оказалось, обсуждать вопрос размежевания было преждевременным решением. Вновь и вновь участники семинара возвращались к первоначальной постановке вопроса о ценностном расколе как таковом, и это лишний раз подтверждает опасения о том, что данное фундаментальное по своему значению социальное явление до сих пор не осмыслено в научной среде в качестве опасности, вызова. Как же можно ждать рецептов для лечения болезни, если даже сама болезнь представляется нам легким недомоганием («сон — лучшее лекарство»), не говоря уже (в случае подтверждения) о ее идентификации (диагнозе)?
>
>>В ходе семинара прозвучало весьма распространенное мнение о том, что в российском обществе не наблюдается ничего особенного, ничего такого, что было бы несвойственно другим обществам, в том числе западным. Иногда кажется, что повторение тезиса о том, что, дескать, на Западе происходит все то же самое, и нам всем выпала доля жить в столь турбулентных и стремительно меняющихся обществах, является своего рода заклинанием, мантрой. Оно позволяет отвлечься от сложнейшей ситуации «дома», получить дозу «успокоительного»: дела, мол, обстоят не так уж плохо. А самое важное в таком заклинании — можно искать в западном опыте идеи и решения, которые остается лишь перенести на нашу грешную землю. Ничего не нужно выдумывать.
>
>>К сожалению, в западных обществах вряд ли можно наблюдать схожую с российской картину. Может быть, сама фраза «ценностный раскол» вводит исследователя и обывателя в заблуждение. А специфичность ситуации заключается в основании этого раскола, которое, кажется, начинает забываться, однако остается в сознании людей в других обликах, ассоциируемых с социальной несправедливостью. Основная проблема заключается в том, что в социальной памяти остается незабытым захват проворливым меньшинством в начале 1990-х годов основных общественных ресурсов — захват, произведенный вопреки ключевым господствовавшим ценностям в обществе, поправший их и представший в сознании элементарным «обворовыванием» народа. Период «первоначального накопления капитала», период «романтических предпринимателей» — можно подобрать для него разные названия, однако он прежде всего был связан с зарождавшимся предпринимательским сословием (хотя предпринимателями в классическом понимании их назвать очень сложно, цель их состояла лишь в захвате любой собственности и любыми средствами).
>
>>Мне вспоминается совсем недавний интересный спор в комментариях к записи одного известного блогера. Он вспоминал своего друга, молодого предпринимателя-миллионера начала и середины 1990-х, ставшего одним из самых богатых людей России своего времени. Это был совершенно новый культурный тип — парень, бросивший учебу, открывший свое дело, заработавший в лихие годы разрушения и унижения страны свои миллионы, ставший объектом внимания правоохранительных органов и убитый своими конкурентами, когда ему не было и тридцати лет. В комментариях буквально сражу же возник спор о том, кем же является друг блогера, человек из прошлого? Предприниматель-романтик? Жертва коррумпированного государства, лишь воспользовавшийся пробелами в законодательстве? Или прохиндей и мошенник, обворовавший людей и наживавшийся благодаря «неотягощенностью моральными принципами» на беде всех? Как оказалось, ответ на данный вопрос до сих пор неоднозначен.
>
>>Разумеется, предприниматели не были в одиночестве, получая активную поддержку со стороны части интеллигенции, мечтавшей о возвращении России в «лоно цивилизации», из которого она будто бы была насильно извлечена большевиками. Именно она вышла на первый план в 1990-х годах, часть ее и в 2000-х находится на передовых позициях.
>
>>Через научную и творческую интеллигенцию вдруг очутившееся на вершине мира меньшинство стало легитимировать столь стремительно изменившуюся и казавшуюся большинству несправедливой структуру общества, образовывать новые центры воспроизводства ценностей, принесших им успех.
>
>>Правда, вначале, пребывая еще в состоянии эйфории, они хотели использовать более простую систему подчинения — об этом замечательно свидетельствуют приводимые в докладе Сергея Георгиевича цитаты видных представителей интеллигенции начала 1990-х. Никто из них не стеснялся в выражениях в отношении ненавистного ими большинства («совки», «не люди» и др.), воспринимавшегося как главная помеха для счастливого и цивилизованного будущего.
>
>>В дальнейшем столь откровенные заявления, свидетельствовавшие о фактически объявленной войне, сменились более благосклонным тоном. Стратегия моментального уничтожения сменилась стратегией постепенного порабощения. Началось строительство мощнейшего механизма, призванного обеспечивать сохранение и воспроизводство возникшей системы. Именно так возникали новые учебные заведения, переформатировались старые, захватывались и образовывались средства массовой информации, транслировавшие «новую веру», финансировались художественные проекты в рамках современного искусства, создавались многочисленные фонды и некоммерческие организации. Выражаясь языком французского социолога Пьера Бурдье, им надлежало создавать и укреплять когнитивные структуры, призванные оправдывать и примирять людей с объективными структурами — с теми несправедливостями, которые разорвали российское общество, — и превращать в сознании людей в нормальный и оправданный тот новый ход вещей , который пришел на смену тому старому,«неправильному».
>
>>На сегодня, правда, ценностный раскол стал менее однозначным и далеко не одномерным. За прошедшие два десятилетия он стал пронизывать все общество сверху вниз, проявляясь во всех социальных слоях, и начал раскалывать даже молодежь, от которой ожидали слепого повиновения новым ценностям. Как оказалось, деятели 1990-х сильно ошиблись, полагая, что «старые ценности» исчезнут со сменой нескольких поколений. В «генетической памяти» передаваемых ценностей надежно сохранилось пережитое унижение и объявленная когда-то война их носителям. Приверженцы прежних ценностей стали ассоциировать «лагерь противников» — то есть то самое меньшинство — не только с предпринимателями, хотя отношение к ним в обществе остается максимально напряженным и даже откровенно враждебным. Но сегодня оказывается очень сложным связать внутренний ценностный раскол с каким-то определенным набором внешних атрибутов — будь то экономический капитал, близость к власти, профессиональная принадлежность и др. Отсюда и неудачные попытки нарисовать какие-то социологические образы людей, выходивших на митинги на Болотной площади или на шествия в поддержку присоединения Крыма. Заранее предугадать отношение человека к тем или иным политическим событиям оказывается невозможным, даже в предпринимательском сословии давно нет однозначного отношения к ним. Украинские события отлично продемонстрировали нам, что разлом в нашем обществе невероятно сложен.
>
>>Разве можно в подобной ситуации сравнивать наш ценностный раскол с другими, в том числе, западными обществами?
>
>>Задача в той ситуации, в которую попало российское общество, в лучшем случае сопоставима со столь масштабными национальными проектами, как, к примеру, объединение Германии в 1990-х годах — воссоединение двух фактически уже совсем разных обществ.
>
>>Хотя осуществлялось оно вовсе не на конфронтационной основе. Были затрачены миллиарды евро и марок, прошли десятилетия, однако разница в западно- и восточногерманском обществах видна по-прежнему. Так, Вера Дубина из Института этнологии и антропологии РАН пишет, что осенью 1989 года большая часть восточных немцев с энтузиазмом выступила за демократию и общенемецкое единство, сделав неминуемым падение социалистического режима. Однако сегодня восточные земли продолжают жить особой жизнью внутри Германии, а их жители все еще не ощущают политического единения с западом страны. Американский социолог Марк Алан Говард называет бывших граждан ГДР «самостоятельной этнической единицей», считая, что они составляют в рамках объединенной Германии особую, постоянно самовоспроизводящуюся и территориально фиксированную группу, которая эмоционально связна общим прошлым, общими ценностями, общей борьбой и общим противостоянием «чужакам».
>
>>Наша задача сегодня еще сложнее, ведь разделение нашего общества невозможно связать с какими-то географическими образованиями, для сборки его не существует и, судя по всему, не может сегодня существовать никакой объединяющей идеи, да и внешнее противодействие нельзя списывать со счетов. Тем удивительнее какая-то «слепота» нашей интеллигенции и научного сообщества. Единственное разумное для меня объяснение заключается в панической боязни того, что откроется. Как об обществе, в котором мы живем, так и об отечественной гуманитарной науке.
>
>>Изучать зарубежные общества очень важно, однако это не может заменять изучение нашего собственного общества. И с последней задачей мы сегодня не справляемся. Впрочем, как и с первой.
>
>>Антон Каменский, LL.M. (Münster), старший юрист Центра проблемного анализа, A.V.Kamensky@gmail.com
>*** Национализм - зло, капитализм - зло. Не веришь - смотри на Украину http://tochka-py.ru/
