5 июля 2014 года 18:19 | Дмитрий Петров Текст Фото Видео Последняя попытка Америки
Беседа с Виталием Аверьяновым, одним из соучредителей Изборского клуба, доктором философских наук, директором Института динамического консерватизма
«СП»: - Виталий Владимирович, первый вопрос к вам как к исполнительному секретарю Изборского клуба. В последнее время авторитет вашего сообщества значительно вырос, в регионах его воспринимают как ведущий экспертный пул страны. В чем вам видятся причины актуальности и востребованности Изборского клуба?
- Костяк Изборского клуба составляют идеологи, каждый из которых последние 15-20 лет шел своим путем, создавал свою школу, свое направление общественной мысли. Назову ряд ярких примеров, которые говорят сами за себя: это «пятая империя» Проханова, «евразийство» Дугина, «геополитика» Ивашова, социально-экономическая доктрина Глазьева, системный анализ мирового управляющего класса Фурсова, концепция русской цивилизации и ее противников Олега Платонова, национал-консервативное мировоззрение Нарочницкой и отца Тихона (Шевкунова), идеи «нового красного проекта» у столь непохожих друг на друга Хазина и Черняховского и т.д. Безусловно, целым направлением стала «Русская доктрина» и ее продолжение в деятельности нашего института, -это направление представлено в клубе Кобяковым, Максимом Калашниковым и вашим покорным слугой. Перечень далеко не полный. Многие компоненты изборского ансамбля обладают свойствами удивительно гармоничного взаимодополнения.
Формирование и продвижение нашего клуба стало возможным по нескольким причинам. Во-первых, по причине распада сурковской модели работы с патриотическим полем, которую можно обрисовать формулой «разделяй и властвуй». Во-вторых, по причине осознания многими необходимости перехода от конкуренции частных версий национальной идеи к созданию из них мега-конструкции, способной сокрушить либеральное доминирование. В-третьих, благодаря исключительным качествам Александра Проханова, который за последние 5-6 лет эволюционировал до уровня лидера, интегрирующего самые разные оттенки внутри богатой палитры взглядов национально ориентированных сил, нацеленных на русский имперский реванш.
Мы живем на гребне смены эпох. Главная характеристика каждого из членов изборского содружества –мы устояли. Это те, кто не прогнулся, не смирился с поражением и саморазрушением державы, с тем, что некоторые грубовато называли «оккупационным режимом», «колонизацией России» и что более точно можно определить как стратегия недружественного поглощения Западом осколков СССР. Изборский клуб – знак того, что это недружественное поглощение остановлено, сбрасываются маски и начинается сопротивление Русской цивилизации на всех уровнях. Сопротивление – признак жизни.
Пропущенные через призму коллективного изборского разума, наши старые идеи и предложения взаимодействуют между собой и порождают новый уровень осознания и новую решимость. Главное, у нас складывается более-менее непротиворечивая картина мира. В целом она уже вполне пригодна для трансляции обществу и широкой аудитории. Эту картину мира сегодня необходимо поставить «на поток» и в течение одного года, может быть, полутора лет сознание народа очистится, окрепнет, вырастет уверенность в себе и своей правоте. То, чего для этого недостает – толковых сотрудников СМИ, которые способны скинуть шоры либеральной журналистики и начать говорить с людьми нормальным русским языком в естественном для русской жизни ключе. Журналисты либерального толка в массе своей просто не способны слышать, о чем мы говорим – такое складывается впечатление. Им остается только ерничать, очевидно, от чувства дезориентации в политике и какой-то безнадежности.
«СП»: - Как вы оцениваете степень влияния вашей деятельности на реальную политику?
- Мы уже практически создали своего рода резервную идеологию Кремля – и сейчас вопрос стоит об активации этой идеологии. На данный момент можно сказать, что она не принята властью как таковая, но просачивается в официальную повестку то одним, то другим своим элементом, постепенно преображая политическую атмосферу. Сегодня плечо между высказанной идеей и ее реализацией становится все короче, мы все ближе и ближе к тому моменту, когда идеологическая мысль будет обретать силу политического действия. Не стану приводить аргументы в доказательство смены политических векторов за последние годы, они достаточно очевидны. О них можно судить, в частности, по Валдайской речи Путина.
Я бы лучше сказал о трудностях. Больше всего отстает дело продвижения наших идей в социально-экономической области. Если вынести за скобки тему ВПК, деятельность Рогозина, то мы увидим довольно прискорбную ситуацию. К сожалению, за исключением Глазьева и в какой-то степени Белоусова, в верхнем эшелоне управления основными сегментами российской экономикой сохраняется засилье старой гайдаровской клики. Но даже здесь налицо позитивные сдвиги. Во-первых, впечатляет развитие стратегии Евразийского союза, во-вторых, все заметнее социальный крен в политике президента, в-третьих, осознается и начинается переход от бездарного накопления резервов к вложению в масштабные инфраструктурные проекты, к чему мы всегда призывали, в-четвертых, Путин все более настойчиво говорит о необходимости деофшоризации. Очевидно, что всего это недостаточно. Ведь даже не будучи марксистами, мы не можем отрицать, что без смены экономического базиса парадигма развития не может быть изменена. Так или иначе, экономику и социальную сферу мы считаем наиболее слабым и уязвимым местом сегодняшнего курса. Все это отчетливо выражено в статьях цикла «Путин в зеркале Изборского клуба», который недавно вышел отдельным двухтомным изданием.
«СП»: - Существует точка зрения, что Изборский клуб напрямую причастен к проекту формирования Новороссии, вооруженного сопротивления Юго-Востока…
- Изборский клуб, конечно же, не являлся автором сценария восстания на Донбассе. Но связь здесь есть, глубинная связь. Она заключается в том, что многолетняя деятельность таких патриархов русского патриотизма как Проханов и других наших одноклубников, не находя себе прямого воплощения в российской действительности, спроецировалась сегодня в Новороссию, как на высокочувствительный экран. Туда понеслись все русские смыслы, все русские чаяния, вся русская тоска 90-х и нулевых годов. Если Крым вошел в состав России и принимает ее такой как она есть сегодня, со всеми ее пороками, то Новороссия –это возможность модели будущего. Именно об этом говорил Павел Губарев, когда он позвонил Проханову и признался, что считает себя учеником многих изборцев. Он попросил Изборский клуб помочь Новороссии с разработкой ее идеологии. Александр Бородай –тоже, безусловно, человек нашей команды, он много лет работает с газетой «Завтра», создавал «День-ТВ», лично дружит со многими изборцами. Игорь Стрелков – тоже человек нашего направления, близких нам взглядов. Так что Новороссия сегодня наполняется не только нашими смыслами, но и лидерами, рекрутируемыми из среды наших единомышленников. С Востока Украины к нам приезжают люди, активисты сопротивления. На Юго-Востоке Украины сейчас утвердился миф, что Изборский клуб является реальным штабом борьбы. Это, конечно, не так. Но посильную работу в помощь нашим сражающимся братьям мы делаем.
«СП»: - Невозможно обойти вопрос о корнях и причинах коллапса украинского государства. Вы разделяете точку зрения тех, кто считает Украину изначально нежизнеспособным образованием?
- Я убежден, что после неудачи Болотной в 2011 году заказчики сценария втягивания России в новую вялотекущую смуту решили зайти с фланга. Этим флангом и является Украина. Причем почва для нового витка борьбы там готовилась много лет. Есть информация, в том числе и в открытых источниках, что сценарий гражданской войны на Украине был создан американцами в 90-е годы и согласно этому сценарию следующим этапом должен стать политический раскол в самой РФ и ее распад на несколько частей.
Говоря об Украине, необходимо принять за исходную посылку, что существуют, по крайней мере, два понятия нации. Одно - научное, а другое идеологически-пропагандистское. И их часто смешивают.
Давайте зададимся вопросом: что необходимо, чтобы возникла нация - не в научном, а идеологическом плане? Если некая крупная корпорация, обладающая значительными финансовыми ресурсами, или мощное государство, имеющее спецслужбы, задумает где-то искусственно сконструировать такую нацию, что ему для этого потребуется? На мой взгляд, для этого нужны определённые ресурсы и определённое время. Что называется, дайте мне рычаг – и я переверну землю. Так же и здесь: дайте мне деньги и аппарат, и я через 15 лет в Сибири устрою рукотворную нацию сибиряков, а на русском севере устрою великолепную нацию поморов – их молодежь будет убеждена, что они расово чужды Москве и они будут стыдиться русского имени и русофобствовать не хуже нынешних активистов «Правого сектора». И даже языковой диалект они будут интерпретировать как особый язык, язык особого народа. Но ведь то же самое можно устроить и в Европе, и в Америке. Было бы только желание и непреклонная воля.
Стоит задаться вопросом, насколько сильны на Украине предпосылки «незалежности»?
Есть много признаков, что не только в советское время, но и раньше на Украине осуществлялись спецпроекты по конструированию нации, которой до того не было. Хотя мы не можем оспаривать, что Запорожская Сечь – это весьма самобытное этнополитическое образование военно-разбойничьего типа. Но государством назвать это образование очень трудно. Собственно, форму квази-государства Сечь обретала тогда, когда присоединялась к другому государству и действовала с ним заодно.
В каком-то смысле эта родовая черта днепровского казачества так и воспроизводит себя до сих пор. Что такое Янукович с его метаниями между Западом и Россией? Да это неудачный клон Богдана Хмельницкого, который, как открыл уже в XIX веке Костомаров, изучая старинные грамоты, был двоеданником – присягал параллельно и московскому царю, и турецкому султану! А кроме того вел тайные переговоры с польским королем. Все это он проделывал уже после Переяславской рады.
Для казака это не упрек, для него такое поведение всегда было доблестью. Лучше всего этот дух выразил известный характерник атаман XVII века Иван Сирко: «Нужда закон меняет, где платят там и родина». Важно при этом понимать, что от этого казачьего духа страдал в первую очередь украинский крестьянин, тот самый холоп, который придумал пословицу: свой пан хуже ляцкого. Это они не про российских дворян говорили, а про свою казачью старшину, сделавшуюся дворянами и воплотившую старую мечту сравняться с польской шляхтой.
Украина – это не государство, Украина – это буферное образование, которое будет играть роль ненадежного партнера для всех до тех пор, пока один из полюсов не перетянет ее на свою сторону окончательно и не утихомирит этот дух вольницы и неуживчивости.
Украина как отдельный политический конструкт – это всего лишь плод ослабления русского мира, большой Русской цивилизации. И вся украинская политическая элита в силу специфичности своего положения будет цепляться за сложившийся неустойчивый баланс, дабы продлить свое корыстное пребывание наплаву. Поэтому образ врага, русофобия так важны для этой химерической идентичности, вскормленной Западом в целях ослабления России. Как писал лучший исследователь «украинского сепаратизма» Николай Ульянов, для «свидомых» быть украинцем, значит быть антирусским. «Если у нас идет речь об Украине, то мы должны оперировать одним словом -ненависть к ее врагам... Возрождение Украины – синоним ненависти к своей жене московке, к своим детям кацапчатам, к своим братьям и сестрам кацапам, к своим отцу и матери кацапам. Любить Украину значит пожертвовать кацапской родней».
Развитие русофобского проекта в Малороссии прошло несколько ступеней и никогда, вплоть до начала XX веке, ни в одной области этот проект не носил народного, массового характера, оставаясь уделом небольших кружков. Некоторых успехов русофобы достигли в царствование Александра I, когда происходило негласное ополячивание Малороссии, харьковский университет был недальновидно передан в руки «польской партии», ею же была создана сеть поветовых школ. Полякам удалось тогда решить две задачи: начать конструирование украинского литературного языка, создаваемого как гибрид малоросского наречия и польского языка и воспитать первые прослойки «украинофильской» интеллигенции, которые вдохновились идеями национальной независимости. Именно на этой волне возникли Тарас Шевченко, Иван Котляревский, Пантелеймон Кулиш, отдавшие свой талант для узаконения литературной мовы. Началось и внедрение идеи о нерусском происхождении малороссов, авторами которой являлись поляки Потоцкий и Чацкий. Полякам, мечтавшим о возвращении независимости, все это нужно было, чтобы использовать «хлопцев» как революционную массу против ненавистной им Российской империи.
Еще более очевидные, хорошо документированные истоки «украинофильства» связаны с деятельностью на рубеже XIX и XX вв. австрийцев и немцев, а в последние десятилетия –американцев. В Галиции австрийское правительство в 1904 году всеми средствами принуждало русинов к тому, чтобы именоваться украинцами. При большевиках в 20-е – начале 30-х годов «украинизацию» пытались развернуть на всем пространстве УССР, но она захлебнулась, была отторгнута народом. И теперь, под покровительством американцев, осуществляется последняя попытка насильственной дерусификации этого важнейшего региона русского мира.
«СП»: - Из ваших слов следует, что проект «украинской политической нации» в принципе искусственен и вообще не имеет права на существование?
- Вопрос о праве украинцев на отдельную политическую нацию и об особом украинском языке не имеет сегодня в науке однозначного ответа. Щирый украинец саму постановку этого вопроса считает за оскорбление. Мы не должны быть слишком щепетильны из-за амбиций, навязанных извне и раздутых на Украине благодаря планомерной деятельности англосаксов. Разве сами украинские политики не оскорбляют великорусскую ветвь восточного славянства своими омерзительными, в научном плане смехотворными учебниками, где Украина искусственно выделена из истории Руси, своим оголтелым расизмом. Разве не украинцы устраивают истерики по малейшему поводу, например, по поводу употребления предлогов «на Украине» или «в Украине»? В конце концов, если они отдельный народ, не их дело, как москали будут говорить, не их дело лезть в русскую лексику. (В учебнике Розенталя при его жизни вариант «на Украину» считался предпочтительным, а после смерти Розенталя какие-то агенты киевского влияния исправили этот «недостаток».) Полагаю, что нет никакой нужды поощрять это украинофильское чванство, которое тем наглее, чем политкорректнее себя ведут великороссы.
Едва ли Изборскому клубу нужно сегодня давать ответы на вопросы, являются ли украинцы отдельным народом, является ли украинский язык самостоятельным языком. Споры на эту тему можно вести бесконечно. Нам нужно дать ответ на совсем другой вопрос: какую позицию занять в процессах строительства наций сейчас, на постсоветском пространстве? Ведь сейчас на этом пространстве играет мощнейший игрок, и игра идёт против нас, против восточных славян. Одурманенный майдан никак не желает признать, что мы, славяне, в конечном счете, предназначены на роль жертв.
Новороссия – это ответ на западную агрессию русского мира, русской цивилизации. Конечно, нам нужна вся Украина, по крайней мере, вся историческая Новороссия (то есть Причерноморье), Слобожанщина, Киев – мать городов русских, Киево-Печерская и Почаевская лавры. Старинные Червонная и Черная Русь (то есть западные области) могли бы вернуться в лоно русского мира и остаться в нем только при условии решительного очищения от униатства, от прозападной интеллигенции, от созданной в Австро-Венгрии русофобской гуманитарной школы. Мы не можем смириться с теми, кто, живя в нашей семье, вырабатывает яд, чтобы нас травить. С такими нельзя мириться, даже и если они живут в соседнем, а не только в нашем общем доме.
Иными словами, раскол на Украине носит не этнический характер, а характер ментальный, цивилизационный. Это конкретный фронт борьбы цивилизаций, на котором наши противники, как и предполагалось, ведут войну не напрямую, а через стравливание различных частей русского мира. В этот фронт евроатлантическими спонсорами вложены огромные средства – и бессмысленно искать другие объяснения происходящего.
Если говорить о миллионах украинских граждан в низах общества, то этот раскол затрагивает их не слишком глубоко. Он основан в общем только на телевизионной пропаганде. Массовой русофобии у украинцев, конечно же, нет. Время еще не упущено безвозвратно –политическую элиту Украины можно было бы сменить, субкультуру русофобов запретить, а ее адептов перевоспитать. Пока еще, несмотря на огромные вложения западных фондов, Украина не потеряна для русского мира.
«СП»: - Несколько дней назад в интервью ВВС член Изборского клуба академик Глазьев сравнил нынешний режим в Киеве с Франкенштейном. Он имел в виду как раз искусственный характер современного украинского государства?
- Должен сказать, что у нас с Сергеем Юрьевичем сходные образные системы. Не так давно я назвал нынешнюю украинскую власть уродливым Големом, угрожающим Донбассу.
Некоторые литературные критики полагают, что легенды о Големе послужили для Шелли источником ее замысла романа о Франкенштейне. Фольклорный Голем из «пражского гетто» представляет собой и впрямь нечто среднее между славянским Вием и романтическим Франкенштейном, сочетая в себе черты старой демонологии и модернизированной «научной» магии. Это все образы «пограничного», «буферного» культурного пространства. Прага –этимологически «порог», это пороговая область Запада. К этому же ряду образов относится и князь Дракула, так же живший на пограничье (Трансильвания). Эти чудовища возникают именно на рубежах культурных и религиозных ареалов, там, где сталкиваются разные веры, разные совести, разные «боги». Известно, что исторический князь Дракула с 14 лет жил в Турции, оставленный отцом в качестве залога. Веру не менял, но пережил стресс – его родители в это время погибли в Валахии. Вернувшись на родину, Цепеш-Дракула превратился в самого жестокого мстителя за этот свой стресс, и за этот цивилизационный разрыв.
На Украине мы имеем дело с «Трансднеприей», также пограничной зоной, веками переходившей из рук в руки. Демонологическая природа этого «междубожия» прекрасно описана у раннего Гоголя. В этом описании есть и свой комизм («Вечера на хуторе близ Диканьки»), и свой трагизм («Вий», «Страшная месть»). Образы пана в «Вие» и особенно колдуна в «Страшной мести» поистине зловещи и они напоминают нам все тех же казачьих характерников, оборотней, которых, по преданию, можно было убить только серебряной пулей, хоронить лицом вниз, всаживая в их труп кол. Кстати, по поводу захоронений это не сказки, могилы характерников известны археологам.
Украинская власть последних десятилетий – это и есть карнавал такой нечистой силы. Оккультные увлечения Ющенко и Тимошенко хорошо известны. На этот раз нам явлены не комичные бытовые ведьмы с хутора, а крупномасштабные политические ведьмы. И сегодня на авансцену выходят уже полновесные украинские дракулы – это и Коломойский, и те люди, кто придумал и спровоцировал трагедию в Одессе. В них отчетливо видны черты человеконенавистничества.
