в последнее время стало больше откровенных и даже циничных заявлений
вроде цитированного мной. Фильм про"Беловежскую пущу"по НТВ тоже
крутили к годовщине достаточно откровенный. И еще до того - по РТР фильм про августовский путч , где Грачев много говорил(я полный транскрипт сюда выкладывал к годовщине августа, он перекликается с рассказом в первом постинге).
По боданию съездов - это так.
Депутат, когда его слишком много, и особенно впериоды обострений, часто проявляет себя как существо стадное, он ан масс непрофи, а тогда - особенно.
Откровенней и циничней стали победители. В "Профиле"ихнем вон прямым текстом пишут - госпереворот 1993г. Это , вообще говоря, отрадно. Это сейчас пока кажется отуплением, люди не врубаются. А мне вон года три на повышенных тонах приходилось доказывать "галиллевым"в полдюжине мест, что совершен госпереворот, отсюда следует - далее спектр. Они-то понимают,когда напрягутся, что отсюда, вообще говоря, по правовым последствиям следует. Поэтому переводили разговор куда угодно из правовой плоскости. Власть эта нелегитимна и ее канистуция и их приватизация - и далее везде- вот что следует."Это будет пострашней толпы оборотней"(с)Пикник на обочине.
Там в повестушке речь шла о разрыве причинности,тут о зияющем разрыве легитимности. Им теперь и с 1917годом придется заткнуться раз и навсегда(уже похоже "микшируют"тему"большевицкого переворота". Сколько их всего было - не меньше, чем конституций.)
Наглые сытые Профили. Ниче, ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР, гаспада.
надолго ли его (Путина - СП)хватит в насквозь антиконституционной стране?
========
...
политический класс и впрямь взволновался -- вокруг Конституции запахло новым политическим рынком, где можно небезвыгодно поторговать влиянием, застолбить золотоносные участки, себя показать и конкурента уесть. Словом, выйти на оперативный простор из тесных рамок сложившейся политической системы, в которой СФ выглядит лишним, а Госдума -- не вполне самостоятельной.
"Кина не будет", -- сказал президент, и все успокоились, и почти никого из участников этой политической интермедии всерьез не встревожила судьба Конституции и конституционного строя в России. "Конституция -- не священная корова", -- донесся из Китая голос Геннадия Селезнева, и спикер Госдумы выразил, в общем, типовое для России отношение к основному закону.
Конституция у нас словно бы всем чужая, и тому есть свои причины, лежащие и в дальней, и ближней российской истории. Если не считать изданного в 1905 году Манифеста 17 октября, нынешняя Конституция у нас по счету пятая за 75 лет, причем ни одна из первых четырех реально не работала, хотя и сталинская (1936), и брежневская (1977) были чудо как хороши и прогрессивны.
Но хорошие и прогрессивные товары в Стране Советов делали только на экспорт, и ни одному вменяемому гражданину СССР в голову не приходило сравнивать Конституцию и жизнь, не говоря уже о том, чтобы требовать их соответствия друг другу. Инерция такого отношения к основному закону работает и по сей день, и все опросы общественного мнения свидетельствуют о полном равнодушии населения к конституционным проблемам.
Это равнодушие "низов" на политических верхах парадоксальным образом оборачивается чрезвычайно творческим подходом законодателей к тексту Конституции и постоянной готовностью его усовершенствовать. Конституция -- страшно сказать! -- не защищена от инициативных редакторов никаким иммунитетом, ее, попросту говоря, не очень уважают.
Не исключено, что часть вины за это лежит и на Борисе Ельцине, который, совершив в 1993-м государственный переворот, слишком поспешил замолить этот грех введением новой Конституции, чем навсегда привязал ее в массовом сознании и к перевороту, и к собственной персоне. В экономическом и социально-политическом смысле страна еще долго переживала переходный период, и, может быть, не стоило над этим текучим "базисом" так спешно воздвигать монументальную "надстройку" постоянной Конституции. Как текст она была вполне качественным изделием, но как руководство к государственному устройству игнорировала слишком многие реалии. Зазор между основным законом и жизнью каждый свободен был толковать как несовершенство закона. Только политическая разнородность двух первых Дум помешала законодателям сразу же атаковать Конституцию, но сейчас ситуация радикально изменилась -- во-первых, ушел Ельцин, крайне болезненно относившийся к любым посягновениям на любимое детище, а во-вторых, в парламенте появилось большинство, способное провести любую поправку, не требующую референдума. Соответственно, появился и соблазн реализовать возможности.
...
==============
