В книге «Между идеологией и наукой» Сергей Кара-Мурза вспоминает о статье, которую в середине 2012 г. опубликовал директор Института социологии РАН академик М.К.Горшков. Статья важная — о том, каким должен быть статус российской социологии в системе государственной политики и управления. Он не высказал свои предположения и пожелания, не выдвинул тезисы, которые можно было бы обосновать или аргументированно отвергнуть. Он сформулировал восемь аксиом, которые, по его мнению, «не нуждаются в доказательствах». Это, безусловно, настоящая инновация! Но Сергей Кара-Мурза все-таки предлагает рассмотреть некоторые аксиомы скептически.
Вторая аксиома гласит: «В постоянно меняющемся современном обществе социолог все в большей степени превращается в эксперта, участвующего в оценке и прогнозировании возможных социальных результатов политико-управленческих решений, в экспертизе законопроектов, призванных регулировать социогуманитарные процессы на основе учета национального менталитета россиян и тенденций общекультурного развития мирового сообщества».
Она важна тем, что предлагает законодательно присвоить социологам статус участников «разработки и принятия ключевых для жизни общества управленческих решений». Очевидно, это кардинально изменило бы нынешние представления о социологии. В социологе видели бы исследователя научного типа, который ориентирован на истину и добывает достоверное знание о структуре общества и происходящих в нем процессах. Но достоверное знание — это знание объективное, беспристрастное, оно говорит, «что есть», а не «что должно быть». Напротив, разработка и принятие ключевых для жизни общества решений — это политика. Она ориентирована на цель, отвечающую определенным ценностям, которые говорят, «что должно быть».
Эксперт, разрабатывающий политическое решение для власти, выполняет задание партии власти, а эксперт оппозиции — задание партии оппозиции. Их функции совершенно иные, чем у социолога. Когда академик Т.И.Заславская в 1990 г. говорила о необходимости «демонтажа тоталитарной государственно-монополитической системы [СССР] в целях ее замены более эффективной системой “социального капитализма”, сочетающего частную собственность с демократической формой политического правления и надежными социальными гарантиями для трудящихся», она выступала не как социолог, а как начальник идеологического отдела генерального штаба антисоветской революции. О поиске истины тут и речи не было: при «демонтаже» Россия потеряла половину экономического потенциала — вот «социальные результаты социогуманитарных процессов», которые были запущены элитарными социологами с помощью идеологической машины КПСС.
И после этого М.К.Горшков пишет, что «назрела практически-политическая необходимость в принятии специального законоположения, обязывающего (!) органы власти проводить предварительную социологическую экспертизу в процессе разработки и принятия ключевых для жизни общества управленческих решений». Так Россия и второй половины хозяйства лишится. И как странно! Он сам же пишет: «Специфика социологии заключается в том, что от стратегии исследователя во многом зависят выбираемые им объекты и предметы анализа, задействованные методики. Можно найти среди них те, которые действительно помогают “определять” и “понимать” социальный мир с целью его дальнейшего научного познания. А можно и наоборот, использовать технологии, ставящие социологию на службу “управления существующим порядком”… И здесь, естественно, возникает вопрос: кем и в чьих интересах используются эти ресурсы?».
Ну как же можно верить такому сообществу? Ведь ясно, на чью мельницу будут лить воду прикормленные властью и «элитой» социологи. Нет, пусть уж лучше занимаются поиском истины подальше от соблазнов.
Аксиома четвертая гласит: «Будучи наукой об обществе, социология неизбежно испытывает на себе влияние окружающей социальной среды, властных институтов. А это означает: какое общество, такая и власть, какая власть, такая и социология, ее роль в системе социального управления». Но ведь это полностью противоречит второй аксиоме! Если «какая власть, такая и социология», то зачем вообще эта социология? Все истины и указы нам сообщат герольды под барабанный бой.
Подчеркнем важнейшее обстоятельство: состояние «какая власть, такая и социология» возникло именно тогда, когда власть ликвидировала СССР и его социальную систему, сложившееся в СССР межэтническое общежитие, основанное на взаимопомощи и солидарности народов, провела приватизацию промышленности и земли и ввергла в бедность большую часть населения. А в советском государстве, безусловно социальном, социологи были, в большинстве своем, латентными врагами этого строя и этого государства. Как вспоминал В.В.Шубкин, социологи, преодолевшие искушение сотрудничеством с обманувшей их надежды властью, теперь рассматривают социологическое исследование как «сопротивление системе, но с помощью научного знания». Более того, социологию считалось «вполне оправданно рассматривать как общественное движение — латентное общественное движение, обладающее … устойчивыми воспроизводимыми практиками коллективных действий, не только собственно исследовательских, но и гражданских, в том числе протестных, осуществляемых в условиях скрытого, а иногда и явного социального конфликта» .
Не слишком убедительным кажется и такое объяснение недооценки социологии властью: «С другой стороны, нельзя отрицать и того, что научная социология оказалась “избыточной” для целей реформирования общества, с очевидностью предпочитающего опираться на “простые решения”, чаще всего продиктованные прагматической целесообразностью текущего момента». Из всего сказанного выше видно, что властные команды и Горбачева, и Ельцина следовали идеологам реформы, видную часть из которых составляли социологи. Проблема как раз заключалась в том, что их социология не была научной, они выступали как идеологи. Это ведь признает и сам М.К.Горшков. Он так характеризует «следующие черты деятельности отечественных социологов, все отчетливее проявляющие себя в последнее время:
— социологический сервилизм: в сложившейся системе взаимодействия с властными структурами социологи, чаще всего, исполняют гувернерские, обслуживающие функции. … Их задача сводится не к выявлению и пониманию социальной реальности, а к предугадыванию ожидания властей предержащих;
— доминирование в социологической науке таких тем, которые связаны с оправданием сложившегося в России социального уклада».
Ну так о чем тогда говорить! Сервилизм — свойство слуги, а не ученого. А обществу и государству требуются именно ученые, добывающие достоверное знание, как врач, ставящий диагноз. Именно о становлении такой социологии, по-моему, и говорится, иносказательно, в этой печальной статье академика М.К.Горшкова.
