>В ЖЖ, кажется, были несколько примеров таких манифестов.
Мне думается, посредством такого приема как популяризация «кризисности кризиса» до манифестов дело дойдет крайне не скоро. Возьмите «сухую практику». Фишка в том, что лично я не могу назвать ни одного инцидента, когда можно было бы сказать, что люди в той или иной форме воссоздали крестьянскую артель и словно в катакомбах, живут и выживают. Мои знакомые тоже не могут вспомнить ни одного подобного примера.
Это означает, что явного конфликта «осси» и «весси» в нашем обществе нет, и пока некому писать манифесты. Мне думается, что это есть некая ключевая методологическая проблема, и развитие методологии – о котором говорит СГКМ – должно начинаться именно с того обстоятельства, чтобы объяснить молодежи, почему вот уже на третьем десятке лет реформ «новые осси» никак не обнаруживают не только своего присутствия, но даже самого зарождения.
Рискну предположить, что для того, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, необходимо преодолеть некий «разрыв непрерывности». Общепринято считать в той среде, которая позиционирует себя «не весси», что советский строй был проектом по модернизации общинного жизнеустройства и преодолению сословного разделения общества.
Мне думается, важный изъян советской идеологии состоял в том, что находясь в жесткой зависимости от доктрины марксизма, фактическое ослабление сословного разделения общества (пусть и ощутимое) выдавалось за полное уничтожение сословного разделения. В теории декларировалось одно, на деле же происходило нечто похожее, но иное, – большевики окуджавы-старшие не возражали против медленного «перерождения» своих окуджав-отпрысков из коллективистов в индивидуалисты. Не было такого конфликта «инаковости», как у Тараса Бульбы – «я тебя породил, я тебя и убью». Создается ощущение, что «грамотные большевики» понимали, что есть различия между теорией и практикой и в меру своих возможностей учили «своих» разделять одно от другого и не афишировать свои умения. В результате в условиях несоответствия повседневной практики господствующей идеологии и неявного оппонирования существующей теоретической доктрине сформировалась «новая весси-группа» сначала как квазисословная группа, затем и как этническая общность.
Напротив, победившее сословие крестьян, не будучи большевиками, но приняв их проекты и идеологию, так или иначе отказалось от идеи свой сословной идентификации, и в условиях строительства бессословного общества утеряло возможность идентифицировать себя как сословную, а затем и этническую группу. Поэтому сейчас есть «новые весси», но нет «новых осси», которым и следовало бы засесть за манифесты.
