Жаркое лето 1999 г. я провел в садоводстве на Карельском перешейке. Здесь самым модным местом была площадка у продмага, расположенного на стыке двух садоводств. Однажды, придя сюда за пакетом кефира, оказался втянутым в полемику о сути нескольких страшилок демпропаганды.
Случилось это так. Молочные продукты продавались с автолавки, которая приходила сюда ежедневно, часам к 11-ти дня, иногда чуть раньше или немного позже. Очереди никогда не было, и народ накапливался только в ожидании автолавки. В этот раз, подойдя к магазину раньше одиннадцати часов, увидел, что народ уже собирается. Здесь были четыре старушки, два старика и несколько подростков - мальчишек и девчонок, а средний возраст был представлен только что подошедшими двумя женщинами. Одна, ростом чуть выше другой, была блондинкой, а вторая - шатенкой. Они держались как закадычные подруги или родственницы. Было заметно, что пришли они не только за покупками, но и себя показать. А показать было что! Рослые, стройные и нарядные. Одеты они были в сарафаны из легкой ткани такой расцветки, которая всегда в моде у среднеазиатских красавиц. Короче говоря, это были «дамы приятные во всех отношениях». Они-то и втянули меня в полемику.
Старшие расположились в тени большой березы на деревянных ящиках и тихо переговаривались. Вдруг одна старушка громко спросила:
- А молоко не подорожало?
- Пока нет, - ответила другая.
- Но говорят, скоро подорожает.
- Да, уж это точно, - продолжала первая. - Три дня была в городе, и каждый день что-то из продуктов становилось дороже... И когда это безобразие кончится?
- Когда большевики снова возьмут власть! Никто другой не сможет утихомирить торгашей...
Старушки заулыбались, но сказать ничего не успели. Вмешалась красавица блондинка:
- Галина! А тут народ уже соскучился по репрессиям, ГУЛАГу, шарашкам и прочим большевистским прелестям...
- Нет, Ольга, не народ, а только один старый большевик, - ответила блондинке шатенка.
И обращаясь ко мне, спросила:
- Я не ошиблась? Признайтесь, ведь у нас теперь многопартийность.
Это был явный вызов, и я принял его.
- К сожалению, вступить в ВКП(б) не успел. Летом 1952 г., в день, когда мне исполнилось 25, предложили вступить в партию. Я согласился и стал кандидатом. А через несколько месяцев партия стала называться КПСС. Еще через полгода умер Сталин, и в руководстве партии началась какая-то непонятная возня. Ну, а после «критики культа личности», в которой критикой и не пахло, я решил, что в КПСС мне делать нечего!..
- Значит вы беспартийный большевик, - заключила Галина.
- Пусть так, - согласился я. - И еще я - пенсионер из рабочих. А вот вы на ткачих или на доярок не похожи. Так кто вы?
- Инженер-конструктор, - сказала Ольга.
- Вообще мы - рядовые ИТР, беспартийные, - добавила Галина.
- Буду считать вас беспартийными демократками, раз уж у нас многопартийность. Но это ладно. Хуже другое. Сейчас, на девятом году преступных реформ большая часть населения уже поняла, что бессовестно обманута демократами. И удалось им это только потому, что антисоветчики сумели изощренной клеветой внушить людям отвращение к социализму. Но теперь наступило прозрение, и многие уже поняли, что так называемые «зверства большевиков» - подлый вымысел. А вы, начитавшись Солженицына и других антисоветчиков, до сих пор этого не поняли и продолжаете пугать народ выдуманными «зверствами». Очнитесь! Стряхните с себя одурь демпропаганды! Посмотрите, сколько зла творят сейчас, сегодня эти буржуазные демократы. Ведь это зло не выдумка, а повседневная реальность...
- Вот так, Ольга! - прервала меня Галина. - Оказывается, мы - зомбированные дурочки! Может, попросим этого товарища расколдовать нас?
- Подожди, Галя! - и, обращаясь ко мне, Ольга сказала:
- Солженицын - всемирно известный писатель, лауреат Нобелевской премии. И пишет о том, что видел и испытал сам за 10 лет пребывания в ГУЛАГе. А вы почему-то считаете, что репрессии, ГУЛАГ, шарашки - это все клевета, что ничего этого не было. Извините, но это даже несмешно - это просто...
- Я не говорю, что этого не было - все было! Но не так, как это преподносят антисоветчики. Они все извратили...
- А откуда вам известно, как было на самом деле? - прервала меня Ольга. - Вы что, тоже прошли через ГУЛАГ?
- Ну, если этот товарищ и прошел через ГУЛАГ, то скорее всего в качестве охранника или надзирателя, - съязвила Галина.
Это вызвало сдержанный смех нескольких присутствующих.
Пришлось огрызнуться.
- Во-первых. Лживость антисоветских измышлений мне понятна потому, что умею читать вдумчиво. А вы, видимо, этого не умеете, и любой антисоветский бред воспринимаете как истину - отсюда ваша зомбированность.
Во-вторых. Я действительно знаю лагерную жизнь не хуже Солженицына, хотя через ГУЛАГ не проходил ни в каком качестве. Дело в том, что я прожил 27 лет в лагерных местах среди бывших зеков. Случилось это так. В конце 1955 г. завербовался поработать три года в Воркуте - захотелось деньжат подзаработать. А там в то время еще сохранилась половина лагерей. И работать пришлось вместе с заключенным из лагерей общего режима. За эти годы, конечно, многое узнал о жизни ГУЛАГа. Вернувшись из Воркуты, снова увидел объявление оргнабора о работе на золотых приисках Магаданской области. Хотите - верьте, хотите - нет, но на Колыму подался уже не за «длинным рублем», а как романтик - начитался Джека Лондона о приключениях золотоискателей, и захотелось самому все увидеть. И увидел, и сам с лотком побродил по ручьям в поисках золотой жилы, правда, любительским способом. На Колыме в то время лагерей уже почти не было. А на Чукотке, куда я перебрался через три года, лагерей уже совсем не было. Прибыл я в порт Певек с намерением вернуться в Ленинград Северным морским путем. Но оказалось, что морские пассажирские перевозки прекратились - Аэрофлот стал четко работать. Устроившись на работу, сразу же получил однокомнатную квартиру. Вызвал из Ленинграда семью, и вместо очередных трех лет прижился в Певеке до выхода на пенсию. Жили мы в четырехквартирном деревянном доме. В остальных трех жили с семьями бывшие зеки. Такое соотношение бывших зеков и прибывших по вербовке было по всей Колыме и Чукотке. Конечно, это были не блатари-рецидивисты - такие на крайнем Севере не приживаются. Оставались обыкновенные труженики, которым судьбой предназначено было однажды «получить срок», отбыть его здесь и тут же прижиться. Вот от них-то я и узнал все о жизни в ГУЛАГе.
Откуда вы, «интеллигенты»?
Что Солженицын беспредельно лжив, я узнал, еще ничего не прочитав из его сочинений.
Случилось это так. Осенью 1978 или 1979 г. я лечился в санатории - грязелечебнице «Талая», расположенном в 150 км от Магадана. И вот однажды в столовой за нашим столом появился «новенький». Звали его Миша Романов. Он рассказал, что проводил отпуск в Москве у родственников. Там он и прочитал «Архипелаг ГУЛАГ», который уже тайно ходил по рукам. Его удивила лживость этой книги, о чем он и сказал племяннику-студенту, который и раздобыл ему эту книгу. Тот поинтересовался: уверен ли он в том, что и другие бывшие зеки подтвердят его мнение? «Конечно», - ответил Романов. И все-таки студент попросил его выяснить это практически. Он сам по указанию Романова сделал выписки таких эпизодов, лживость которых сразу видна знатоку лагерной жизни. И тут Романов, показав нам школьную тетрадь, спросил, желаем ли мы послушать, как врет Нобелевский лауреат? Мы согласились.
В обсуждении участвовало четыре человека. Кроме меня остальные были людьми, «тянувшими срок» в те же годы, что и Солженицын. Через несколько минут обсуждения фамилия «Солженицын» была заменена кличкой «свистун». При обсуждении политическая сторона дела не затрагивалась. Выяснилось только одно - насколько лживая эта книга. Выяснилось: лжива с первой до последней страницы; лжива настолько, что самый старший из нас (ровесник Солженицына) сделал такое заключение: за эту книгу не международную премию надо было давать, а прилюдно морду набить, чтобы неповадно было охмурять православных...
Послышался смех в очереди...
- Судя по вашим словам, Солженицыну удалось внушить вам отвращение к Советской власти. А ведь при здравом рассуждении в этих ваших страшилках нету ничего такого, за что следовало бы ругать Советскую власть...
- Ольга! - заговорила Галина. - Этот старый большевик хочет сказать, что репрессии, ГУЛАГ, шарашки были благом для народа...
- Не угадали, - возразил я. - Ни о каком благе здесь и речи нет. Просто я могу легко показать, что ваши страшилки, по сути дела, являются частью жизни любого большого государства с любым общественным строем. Вот разве что шарашки были только у нас. И если хотите послушать меня, то с них и начну.
- Хотим! Хотим! - раздались голоса из очереди. А Ольга, глянув на часы, потом на Галину, проговорила: «Послушаем, время есть».
- Шарагами в ГУЛАГе называли несколько закрытых научно-технических учреждений, где работали образованные заключенные. И каждый, кто туда попадал, благодарил судьбу, так как условия жизни были там много лучше, чем в обычном лагере. Спрашивается, что тут позорного для Советской власти? И где тут зверства?..
Демократки растерянно переглянулись, потом Галина неуверенно проговорила:
- Так ведь в шарагах содержались невинно осужденные люди. И если какого-то специалиста не хватало, то по заявке начальника шараги тут же арестовывали...
Тут я не выдержал и прервал Галину:
- Нужно быть сильно, как вы выражаетесь, зомбированным, чтобы верить в такой бред. Если бы вы внимательно читали солженицынское словоблудие, то заметили бы, что он сперва пишет, что если в шараге возникала нужда в каких-то специалистах, то они приглашались для консультации, и только. И это правда. А потом пишет: ходили разговоры, что шараги пополнялись по заявкам. А это уже наглое вранье. И вот это перемешивание правды с вымыслом является основным приемом зомбирования читателей. Чтобы основательно разобраться, зададимся вопросом: почему нигде в мире не было шараг, а у нас они появились?
- Это интересный подход, - проговорила Ольга. - И какой ответ вы здесь видите?
- Очень простой, - начал я отвечать. - Шараги появились во время Индустриализации. Тогда одновременно строились сотни промышленных предприятий. И это в стране, где 80% населения составляли малограмотные или вовсе неграмотные крестьяне. Ясно, что возникла острая нехватка в различных специалистах. Поэтому в стране открывались сотни учебных заведений: институтов, техникумов, школ ФЗО. Но нужда в специалистах оставалась такой острой, что, видимо, кому-то из высокого ГУЛАГовского начальства пришла в голову простая мысль: использовать образованных заключенных по их специальности, а не в карьерах, лесоповалах и т.д. Я нигде об этом не читал, но думаю, что дело было именно так. Ведь шараги закрылись тогда, когда народное хозяйство стало полностью обеспечиваться выпускниками созданных учебных заведений. И еще. Глупо думать, что во времена острой нужды в образованных специалистах, кто-то мог позволить себе необоснованно их арестовывать. Это, наверняка, было бы расценено, как преднамеренное вредительство с соответствующими мерами...
- Правильно! Верно! - поддержала меня сухощавая старушка, та, что завела разговор о ценах. На вид она была старше остальных, но держалась бодро.
- У инженеров тогда зарплата была много больше, чем у рабочих. И жильем они обеспечивались в первую очередь. А как руководство страны заботилось об увеличении числа образованных людей, видно на примере моей семьи... Зовут меня Дарья Акимовна. Родилась в крестьянской семье в небольшой деревне под Новгородом. Сейчас ее уже нет - сгорела в огне Отечественной войны. В 1932 г. после смерти родителей меня, 16-летнюю девочку, привез в Ленинград дядя по матери. Безработицы уже не было, и я легко устроилась на «Красный Треугольник» разнорабочей. Ни о каком образовании даже не помышляла. Но тут за меня взялась комсомолия, и почти силком заставили ходить в вечернюю школу-семилетку. Учеба давалась мне легко, и в 1935 г. на «отлично» закончила седьмой класс. И снова под нажимом комсомолии поступила в техникум при комбинате. Год ходила в вечернее отделение, а потом перешла на дневное. Закончив техникум, стала работать младшим технологом и, войдя во вкус, решила поступить в институт. Но к этому времени успела выйти замуж, и детишки из меня посыпались, как грибы из худого лукошка. К началу войны успела родить четвертого ребенка - девочку. Николай мой ушел на фронт и вскоре погиб, а я оказалась в эвакуации в Челябинске. Добрались туда так тяжело, что не уберегла младшую дочку... Потом жизнь постепенно наладилась, и я одна вырастила двух сыновей и дочку. И все они получили высшее образование. Дочка - врач-невропатолог, старший сын - флотский офицер, младший - инженер-электрик. Вот так-то. А вы верите литературным брехунам, будто Советская власть истребляла интеллигенцию. Не истребляла, а делала все для увеличения числа образованных людей. Вот и вы, голубушки, наверное, итээровки второго поколения, и ваши родители начинали жизнь рабочими, а потом получили образование. Не так ли?
Демократки смущенно переглянулись и промолчали...
Тогда я снова поставил вопрос:
- Ну как, будем считать шарашки злодейскими учреждениями? Или согласимся, что пугать ими не следует никого...
Демократки опять переглянулись, и Галина шутливым тоном произнесла:
- Один-ноль в вашу пользу. Поехали дальше...
Спекулянт народного горя
- Ладно! - сказал я. - Теперь разберемся с ГУЛАГом. Давайте вспомним, как Солженицын придумал название своей главной книге. Мне помнится так: «Если на карте страны отметить точками места расположения лагерей, то эти точки напомнят скопления островов в Океане. А их географы называют «архипелагами», и каждый имеет свое название. А так как всеми лагерями заведует Главное управление, то и книгу решил назвать «Архипелаг ГУЛАГ»». Есть еще подзаголовок: «Опыт творческого исследования». Я верно процитировал?
- Ну, если и не дословно, то верно по существу, - ответила Ольга.
- Ладно, - сказал я и спросил:
- Как вы думаете, зачем ему понадобилась эта уродливая помесь географии с бюрократией?..
Подруги опять переглянулись, пожали плечами, и Ольга сказала:
- Вы лучше владеете вопросом, поэтому послушаем Вас.
- Ну, слушайте. Если бы он назвал свою книгу так, чтобы сразу видно было, о чем там пишется, ну, например, «жизнь советских лагерей», да еще снабдил бы подзаголовком: «творческий опыт клеветнических измышлений»...
Раздался общий смех...
- Ясно, что такую книгу не только не стали бы читать, но и морду могли набить. В общем, эта помесь географии с бюрократией нужна, чтобы охмурение читателей началось прямо с названия книги. Причем он применил старый клеветнический прием - придумать необычную кличку тому, кого или что хочет оклеветать, очернить. И это у него получилось: слово «ГУЛАГ» стало употребляться как пугало. Это во-первых. А во-вторых, ему нужно было отвлечь внимание читателей от очевидной истины: заключенные, следовательно, и места их содержания, есть в любой стране. Например, в США есть свой ГУЛАГ и свои ГУЛАГовские безобразия. Следовательно, упрекать СССР в наличии ГУЛАГа - это явное прохиндейство. И еще. СССР уже 8 лет как нету, а ГУЛАГ как был, так и остался. И число заключенных не уменьшилось, а увеличилось. И безобразий там стало не меньше, а больше. Об этом пишется в печати, показывается по телеящику. Так не пора ли перестать пугать честный народ советским ГУЛАГом, где все «зверства большевиков» по сути дела являются клеветническими измышлениями?..
Подруги переглянулись, и Ольга проговорила:
- Упрекать в клевете просто, а доказать сложнее - нужен хотя бы один пример.
- А лучше два, - добавила Галина.
- Ну, что же, вот вам два примера. Все знают, что Беломорканал строился в основном заключенными. Эта стройка интересна тем, что здесь впервые начался эксперимент по перевоспитанию уголовников в честных тружеников. Об этом даже был снят фильм «Заключенные». Стройка была открыта для прессы как нашей, так и зарубежной. Посетила стройку и группа советских писателей во главе с Максимом Горьким. И никто никаких зверств не усмотрел. Кроме Солженицына, который там и не был - по молодости лет... Вы помните, что пишется в «Архипелаге» о Беломоре?
- Смутно, - сказала Ольга, - что-то о высокой смертности.
- Да, да, несколько десятков тысяч умерших от каторжного труда, - добавила Галина.
- Ладно. Будем считать, что на цифры у вас память девичья. А Солженицын уверяет, цитирую по памяти: «В первую зиму с 1931 на 1932 г. вымерло 100 тысяч - столько, сколько постоянно было на канале...»
- Ничего себе смертность! - прервал меня моложавый старик с копной седых волос на голове. - Я где-то читал, что канал строился 30 месяцев (2,5 года). Так сколько же трупов он там насчитал?
- А вот как он считал, продолжаю цитировать: «Отчего же не поверить? Скорей даже эта цифра преуменьшенная: в сходных условиях в лагерях военных лет смертность в 1% в день была заурядна, известна всем. Так что на Беломоре 100 тысяч могло вымереть за 3 месяца с небольшим. А тут и вторая зима, да и между ними же. Без натяжки можно считать, что и 300 тысяч вымерло...»
- Фантастика! - прервал меня седой старик. - На стройке канала умирало по 1 тыс. человек в сутки, и никто, кроме Солженицына, об этом не узнал?! Нет, это вранье! Не могло этого быть...
- Конечно, не было, - продолжал я. - Сошлюсь на свидетельство другого, всем известного «узника сталинских лагерей», кумира демократов, Почетного гражданина Санкт-Петербурга, академика Д.С. Лихачева. По телеящику несколько раз показывали его, рассказывающего о лагерной жизни. В основном это рассказ о Соловецком лагере. И конец своего срока он провел на стройке Беломора. При освобождении он получил справку о хорошей работе, что и помогло ему вернуться в Ленинград. Слушая его рассказ, я как знаток лагерной жизни заметил, что он сильно лукавил, стараясь накалить страсти. Однако, о том, что на Беломоре ежедневно умирало по тысяче зеков, не обмолвился ни словом. А ведь он такой же антисоветчик, как и Солженицын, только тихий. В чем же дело? Дело в том, что ужасающая смертность на стройке канала - бессовестный вымысел.
Теперь о втором клеветническом измышлении - о смертности в 1% в день в лагерях военных лет. Если это верно, то возникает вопрос: а как же выжил сам Солженицын? Ведь он попал в ГУЛАГ летом 1944 г. А война продолжалась еще целый год, и он должен был трижды умереть. Может быть большевики, желая сберечь будущего лауреата Нобелевской премии, выдавали ему спецпаек?..
Раздался смех.
- И вот еще что. На стройку канала взамен умерших легко можно было подвезти других зеков в любое время года. А как быть с лагерями Норильска, Колымы, Чукотки? Ведь доступ в эти места в те времена был только морем, раз в году в навигацию, которая продолжается 60-70 дней. А какие там условия жизни, видно из лагерной частушки: «Колыма, ты Колыма, чудная планета, девять месяцев зима, остальное лето». И по-Солженицыну все зеки в тех краях должны были вымереть в первую же военную зиму. А все производство должно было остановиться. Но этого не было. Например, на Колыме добыча золота даже увеличилась... Кроме того, я знал людей, которые пережили войну в Колымских лагерях. Один из них участвовал в обсуждении книги «Архипелаг ГУЛАГ». Звали его Семен Никифорович. Это он говорил, что Солженицыну следовало бы набить морду за его главную книгу. Его особенно возмутила клевета о смертности как на стройке канала, так и в лагерях военных лет. Он говорил: «Этот свистун подло спекулирует народным горем. Ведь во время войны голодала вся страна. И, например, по числу дистрофиков Новосибирск занял второе место после блокадного Ленинграда. Конечно, смертность в лагерях была выше, чем на воле, но не настолько же». Продовольственные пайки у работающих зеков были такими же, как у вольных людей. Иначе и быть не могло - страна ощущала острую нехватку рабочих рук. И специально морить голодом заключенных - а именно это старается внушить читателям Солженицын - было бы государственной глупостью. А глупые правительства мировые войны не выигрывают.
Семен Никифорович рассказал мне о встречах с теми, кто работал на Беломоре. Это были те, кто не пожелал перевоспитаться и, освободившись, вскоре опять получил срок. Все говорили, что на стройке канала жизнь была - сплошная лафа. Больше всего они радовались «зачетам», которые впервые были введены на Беломоре. То есть за один день хорошей работы засчитывалось полтора, два, а то и больше дней срока. Блатные быстро научились добывать сверхплановые проценты выработки и освобождались досрочно. Ну, а о какой-либо смертности никто и речи не вел. Короче говоря, губительная смертность что на стройке канала, что в лагерях военных лет - клеветнические выдумки Солженицына. И выдумал он их с целью доказать, что ГУЛАГ был создан с целью погубить как можно больше народа - это неоднократно утверждается на страницах «Архипелага». По сути нашего разговора это уже третья клевета, которую и опровергать не стоит ввиду ее очевидной глупости. Поэтому еще раз спрашиваю: не пора ли перестать пугать честной народ «ГУЛАГом»?
Подруги переглянулись, потом Галина нехотя и полушутливо проговорила:
- Ладно, два-ноль в вашу пользу...
О насилии в войне
- Хорошо! - сказал я. - А теперь о репрессиях.
- Ну, об этом уже не стоит говорить, - прервал меня седой старик. - Партия признала факты массовых репрессий и сама осудила их...
Я заметил, что демократки готовы поддержать седого. Но я уже, как говорится, «завелся» и быстро спросил седого:
- Вы случайно не член КПСС?
- Почему случайно? Я в партии с 1959 г. И свой партбилет не сжег и не выбросил, как некоторые. Хотя в политике партии кое-что вызывало стыд.
- Например? - спросил я.
- Да хотя бы ввод войск в Афганистан. А еще раньше в Чехословакию. Да что сейчас об этом говорить.
- Ну, война в Афганистане дело, конечно, спорное. А с Чехословакией дело яснее ясного - там была попытка буржуазной контрреволюции. И если бы не наши войска, то капиталисты захватили бы там власть еще в 1968 г. А вам, коммунисту, почему-то стыдно, что капиталисты получили отпор...
- Я против вмешательства во внутренние дела стран...
- Странно! Во-первых, Чехословакия была в содружестве социалистических стран. Во-вторых, капиталисты не стесняются «сдерживать коммунизм» в любой точке планеты. Вот на днях закончился фестиваль нескольких американских документальных фильмов под названием «Войны XX века». И там открытым текстом говорилось, что США воевали в Корее и Вьетнаме с целью «сдержать распространение коммунизма». Кроме того, все знают, что их ЦРУ тайно сдерживало коммунизм в Индонезии, в странах Латинской Америки. Например, организовало кровавый переворот в Чили. Помогают своим ставленникам в Никарагуа, Колумбии и т.д. Короче говоря, капиталисты бьют коммунистов, где только могут, а нынешние члены КПСС считают, что это их не касается. То есть играют с капиталистами в поддавки. Зачем же при этом хранить свой партбилет?..
- Ну, это не ваше дело!..
- Верно, не мое... Но мы начали говорить о репрессиях. Это слово означает политическое насилие. Так?
- Конечно, - согласился Седой.
- И политическое насилие используется любой властью для самосохранения. Так?
- Конечно, - опять согласился Седой.
- Тогда я не понимаю, почему большевиков надо осуждать за репрессии? Или они, по-вашему, тоже должны были играть в поддавки со своими врагами?
- Да, дело не в самих репрессиях, а в том, что они были массовыми. Ведь полстраны сидело в лагерях!..
- Ладно! Будем считать, что «сидело полстраны». Вы сказали сгоряча и для красного словца. Хотя, по-моему, есть вещи, события, которые извращать не следует даже ради красного словца... Так сколько, по-вашему, «сидело народа», если говорить конкретно?
- Да всем же известно, десятки миллионов...
- А точнее?
- Не помню.
- Ловко получается: сколько - не помню, а осуждать и стыдиться - не забываю...
Смех в очереди...
- Ну, ладно. Напомню, что писал Солженицын. В «Архипелаге» он привел три цифры (40, 56, 66 миллионов). А выступая по испанскому телевидению, назвал цифру 70 млн. Другие антисоветчики пошли еще дальше, называли 90 и 120 млн. Какая цифра вас устраивает?
- Лучше бы их совсем не было. Но пусть будет 40.
- То есть вы признаете, что 40 миллионов - это истинная цифра, а все остальные лживы. Так?
- Ну, так! Так! Ведь и за 40 миллионов можно осудить кого угодно...
- Вот тут я с вами согласен! Но давайте проверим эту цифру «на лживость».
- А как вы это сделаете? Что, у вас документы на руках?
- Я сюда пришел за пакетом кефира, а не документы показывать. А в нашем разговоре достаточно слегка пошевелить мозгами. Слушайте. В любой стране в тюрьмах и лагерях сидят в основном мужчины, а женщин не более 8-10%. Теперь, если вы согласны с этим, назовите численность населения СССР перед войной.
- Это я помню - 192 миллиона.
- Верно. Разделив 192 на 2, получим 96 миллионов - количество людей мужского пола. Из них одна треть, т.е. 32 миллиона составляли младенцы, подростки и престарелые. От 96 отнимем 32 - останется 64 миллиона годных для репрессий. От 64 отнимем 40 - получится 24 млн. вольных людей. Получается, что «сидело» не полстраны, как вы сказали сгоряча, а две трети мужчин активного возраста. А это значит, что перед войной из народного хозяйства были изъяты две трети работников... Вам не кажется, что это чушь собачья?
Седой покраснел и молча отвернулся.
- И вот еще что, - продолжал я. - Недавно читал, что в войну было призвано для нужд фронта 19 и еще 12 для тыловых работ - всего 31 миллион. И учтите - не все мужчины были призваны, многих оставили на «брони» для нужд военной промышленности...
- Да-а-а! - произнес Седой.
- 40 миллионов репрессированных - тоже фантастика. Только не научная, а прохиндейская...
- А я, дурак, верил... Так сколько же, по-вашему, их было?
- Не по-моему, а на самом деле их было неполных 4 миллиона за 30 лет - с 1922 по 1953 г.* Эта цифра взята из справки, подготовленной Хрущеву, когда он начал болтать о «культе личности Сталина». И учтите - для первых лиц государства липовых справок не дают. Эту справку я дважды видел в газете «Аргументы и факты», а ее в симпатиях к Советской власти не упрекнешь. И потом не раз видел в других газетах. Почему вы этого не знали - не понимаю.
- Да все просто. Уже лет десять газеты не читаю. А по телевизору все время долдонят о десятках миллионов репрессированных.
- Но теперь вы поняли, что все телепередачи об «узниках ГУЛАГа» - это сказки для легковеров?
- Понял. Но осуждаю сталинизм за необоснованные репрессии - ведь ни за что сажали! За глупый анекдот срок давали...
- Странный вы человек! Вы ненамного моложе меня, а рассуждаете, как современный подросток. Пора бы понять: политическая борьба - дело жесткое, и ничего необоснованного в ней не бывает. Вот пример. В 1947 г. в США провели массовые репрессии против коммунистов: посадили всех, кого сумели выявить. Это была чисто пропагандистская акция - нужно было приучить свой народ к «холодной войне». Власти оправдывали эту акцию тем, что коммунисты - агенты Москвы, что они враги американского образа жизни. А наша пропаганда оценила эту акцию, как совершенно необоснованную. И в самом деле - ведь после войны экономика США была в расцвете сил, безработицы практически не было. В таких условиях коммунисты не представляли никакой опасности для капиталистов. И они это понимали, поэтому занимались в основном кружковой работой: изучали марксизм-ленинизм... Вот вы и рассудите, кому обиднее - тому, кого посадили за антисоветские анекдоты, которые они действительно рассказывали, или тому, кого посадили за то, что он изучал философию марксизма... А вообще-то как капиталистическая, так и коммунистическая пропаганды используют выражения «необоснованные репрессии» тогда, когда им это выгодно. Разница только в том, что капиталистическая пропаганда служит власти денежных мешков, а коммунистическая - трудовому народу. Так что, осуждая «необоснованные репрессии», следует четко уяснить себе, на чьей вы стороне: капиталистов или коммунистов...
- Молоко едет! - звонко прокричала рыженькая девчонка. Подошла автолавка, и разговор заглох.
В.К. АЛМАЗОВ, г. Ленинград
* Сегодня США находятся на первом месте в мире по количеству сидящих в тюрьмах на 100 тыс. жителей. Кроме этого, так как тюрем не хватает, в США числится на сегодня 6,47 млн. осужденных, но отпущенных под залог, т.е. это те, кто осужден только в последние несколько лет. (Прим. ред.).
