>>> Это были убеждения. Произошла смена поколений в руководстве, и с презрением к трудящимся стали относится новая когорта, а не заслуженные старички.
>>
>
>>Судя по всяким воспоминаниям и личным наблюдениям, эта смена поколений произошла очень быстро. Буквально следующее за "ленинской гвардией" поколение (сталинские призывы) уже имело психологию выбившегося в князья лакея. А дальше она уже стала стандартом.
>Из чего вы это взяли? Я с ними лично не знаком, конечно, но у меня сложилось впечатление, что кадры сталинского призыва были честными служаками и вовсе не относились к народу как к быдлу. И даже следующее поколение было честными служаками, но они утратили понимание происходящего - делали правильно, как их учителя и старшие товарищи, а почему так, а не иначе - уже не понимали. НО и не отвергали, просто принимали как данность.
Всякое обобщение это, конечно, обобщение. Есть такое мнение:
...Уже в «Оттепели» И. Эренбурга появляется еще с большой осторожностью и с понятными только советскому читателю намеками обрисованный директор завода Журавлев. За ним следуют сочно описанный Д. Граниным инструктор обкома Локтев (рассказ «Собственное мнение») и номенклатурщик из нашумевшего романа В. Дудинцева «Не хлебом единым» Дроздов. Вместо предписываемого канонами социалистического реализма умилительного изображения мудрого и чуткого партийного руководителя в литературу шагнул нахрапистый тип из жизни.
Талантливый писатель Константин Паустовский, уже употребляя имя Дроздова как нарицательное обозначение номенклатурщика, говорил на обсуждении книги Дудинцева, вспоминая о своей поездке на теплоходе вокруг Европы: «Во втором и третьем классе ехали рабочие, инженеры, артисты, музыканты, писатели, а в первом классе ехали дроздовы. Нечего говорить, что никакого общения со вторым и третьим классом у них не было и не могло быть. Они проявляли враждебность ко всему, кроме своего положения, они поражали своим невежеством. У них и у нас оказались совершенно разные понятия о том, что представляет престиж и достоинство нашей страны. Один из дроздовых, стоя перед «Страшным Судом», спросил: «Это суд над Муссолини?» Другой, глядя на Акрополь, сказал: «А как пролетариат допустил постройку Акрополя?» Третий, услыхав замечание об изумительном цвете воды Средиземного моря, строго спросил: «А наша вода разве хуже?».
Эти хищники, собственники, циники и мракобесы откровенно, не боясь и не стесняясь, вели антисемитские речи, как истые гитлеровцы… Откуда взялись эти низкопоклонники и предатели, считавшие себя вправе говорить от имени народа?…Обстановка приучила их смотреть на народ как на навоз, удобряющий их карьеру».
Восленский. Ссылка на Паустовского: Цит. по Р. А. Медведев. К суду истории. Генезис и последствия сталинизма. Нью-Йорк, 1974, с. 1094.
