Форум С.Кара-Мурзы

	От	K
	К	K
	Дата	27.12.2012 21:46:33
	Рубрики	Прочее;

Мата Хари Арабского Востока ("Watan", США)

<Облачившись в откровенно просвечивающие одеяния, принимаю арабского вельможу, и
он выкладывает мне все государственные секреты:>
Так и было. Первое задание - выйти на государственного чиновника, влиятельного в
официальных и политических кругах Ливана. С его помощью выполнять и более
сложные миссии.

Сразу же успех. Неожиданная встреча в отделе виз и регистраций. Чиновник
высокого ранга, увидевший ее в окошке, был очарован, ослеплен красотой и вообще
<свалился замертво>. Махмуд Аввад, так его звали, рассеянно выслушал просьбу
Шаули Коэн о продлении срока пребывания в стране, оцепенев от некоего
колдовства, излучаемого этой особой.

Тиснул печатью, где следует, размашисто расписался, даже не вникнув в суть
прошения - лишь бы видеть ее как можно чаще.

Следуя церемониалу, она оставила свой загранпаспорт для дальнейших оформлений. В
назначенный срок Шауля за паспортом не явилась. Если бы знал несчастный Махмуд,
что эта неявка и есть разъятый зев <злодейки западни>.

Шауля позвонила ему по телефону, сказалась больной и томным, полным нежных
модуляций, голосом попросила - <: ах, если это вас нисколько не затруднит> -
прислать паспорт с рассыльным по указанному адресу:

Это было приглашение! Как говорят немцы: <Мужчина отказывается от бесплатной
выпивки и приглашения женщины лишь тогда, когда он тяжко болен>.

Пышущий здоровьем Аввад <метнулся в указанном направлении>, как того и ожидала
Шауля. При полном параде, подобающем случаю, с проштемпелеванным паспортом
<чаровницы> в одной руке, и огромным букетом пунцовых роз - в другой.

Воистину, как вспоминает в своих мемуарах Шауля, <встретила его в откровенно
просвечивающих покровах, в которых без труда угадывались волнующие очертания
женского тела>, благоухая тончайшим ароматом нездешних духов, посрамившим
ливанские розы.

Все вокруг нее дышало знойной страстью и властно влекло в томный полумрак
чертогов старинных дворцов из арабских сказок:

<Всего лишь пустяковые услуги>, улыбнулась она, провожая гостя до двери, из
которой он вышел уже не сановным вельможей, но падшим рабом, преданным своей
госпоже до последнего вздоха:

И завязалась любовь в тугой узелок:

Махмуд Аввад. Крупный, влиятельный госчиновник министерства финансов. Он
небрежно относился ко многим странностям поведения возлюбленной, во всем ей
потакал, исполнял любое ее желание, снабжал ее бесценными документами и
сведениями. И этого было достаточно для оплаты знойных первых ночей, согретых ее
телом:

А цена <тела> выходила крайне высокая. Аввада начинали терзать душевные муки -
секреты государственной важности за ночи плотских утех! Но вырваться из
оцепенения, охватившего его при первом взгляде на Шаулю, он не мог:

На помощь пришла природа. О предприимчивости, генетически вложенной в ливанскую
расу, ходят легенды. Она возрождала страну из пепла, она же вывела на круги своя
и отдельную заблудшую личность:

Аввад стал требовать <прибавки к жалованию>. Дескать, всегда чего-то не хватает.
Как тому старому еврею, которого спросили, что бы он стал делать, если б вдруг
стал царем. <А я бы еще и шил:>, последовал ответ.

Махмуд откровенно признался возлюбленной в том, что он банкрот, многого от нее
недополучает и что вообще привык жить на широкую ногу и хотел бы иметь
<небольшие капиталовложения на своих банковских счетах>. Вероятно, догадался, с
кем имеет дело и что за ней люди непростые и платежеспособные.

Аппетит возрастал. Аввад уже требует, чтобы Шауля поставляла ему молодых
девушек, <способных вернуть ему молодость>. Но он недооценил агента Коэн: у нее
уже был на руках компромат, который мог в любую минуту выбить того из высокого
служебного кресла. Фотографии Аввада в скабрезных позах с лобызающими его
проститутками:

Шауля шлет шифровку в Центр. В Моссад поразмышляли и дали добро на щедрую оплату
услуг ливанца - важной оказался птицей. За такой успех никаких денег не жаль:

Как говорится, мы даем, и Бог дает: Судьба и господин Аввад благоприятствовали
Шауле Коэн: она смогла развернуть в стране нелегальную агентурную сеть. <Служба
информации> на местах заработала полным ходом: от сведений секретного характера
отбоя не было.

Но как их передавать в Израиль, в Центр. Каналов связи, кроме экстренных, тех,
что категорически запрещено использовать, нет:

Контакты с агентами, работающими в стране, исключались. Высокопоставленные
ливанские чиновники-сластолюбцы, вкусившие от ее прелестей, рисковать головой
отказывались.

И все ж выход был найден. Завербованные ливанцы-южане без труда просачивались
через границы в сопредельное государство, перенося в переметных сумах и
хурджинах документы под грифом <совершенно секретно> и не вызывая никаких
подозрений.

Дела шли в гору. Шауля приобретает ресторан в Бейруте, на улице <Аль-Хамра>.
Нанимает прелестных девочек для завлечения посетителей. Здесь же и ночной бар,
украшенный витиеватым декором и расцвеченный огнями. Место стало бойким,
привлекательным, посещаемым знатными ливанцами: политиками, экономистами,
литераторами.

И вот он заветный, желанный, вот он <объект>! Наивный и застенчивый молодой
человек по имени Мухаммед Саид аль-Абдалла, кого поиски вина и развлечений
привели в ночной бар.

Шауля видела, как осовел посетитель от выпитого, как маслянисто блестели его
глазки, щурясь на ритмично пляшущих перед ним пышнотелых <одалисок>. Готов,
спекся, решила она, пора приниматься за работу. Подсела к нему. Пригласила в
гости. Потом приглашения следовали одно за другим:

В одну из ночей призналась любовнику, что нуждается в его помощи. Всего-то
переправить в Израиль посылку. Ответ ошеломил: готов ради любви к ней исполнить
любое поручение, даже сопряженное со смертельным риском.

<Для сбора информации и разведданных все средства хороши, пишет в своих мемуарах
Шауля. Сильнейшие из них - женские чары. Перед ними не устоять ни мачо, ни
грубому, неотесанному мужлану, ни даже профессиональному разведчику. Привязка и
зависимость страшнее наркотической>

Что правда, то правда. Задание было выполнено. Мухаммед Саид аль-Абдалла не
только вернулся к ней с <поручениями от Моссад>, но и привел с собой племянника
Фаиза аль-Абдаллу, парня авантюрного склада, прекрасно знающего все <окна> и
лазейки в горах Ливана, удаленных от всевидящего ока государственной
безопасности. Через них можно было без особого риска переходить южные рубежи. На
<ту сторону>.

За приличную плату и обладание красавицами из бара племянник вступил в шпионскую
сеть Шаули Коэн.

Потом привлекли к разведслужбе еще одного племянника. И у Шаули было уже три
агента для закордонной работы с внешней разведкой Израиля на родине и в
оккупированной Палестине. Парням по заданию Шаули удалось провести в Израиль
через глухие и закрытые палестинские регионы не один десяток евреев, желавших
вернуться на родину.

Ресторан на улице <Аль-Хамра> превратился в своеобразный пункт вербовки агентов.
В ловко расставленные сети попадалась и просто сластолюбцы, и всякая мелочь, и
рыба покрупнее:

Шауля без особого труда завербовала ливанского политического деятеля Жоржа
Антуана и с его помощью сформировала <Лигу сил самозащиты евреев>.

Лига внедрилась в ряды влиятельной политической партии <Катаиб> и с ее помощью
уже не десятки - сотни ливанских, палестинских, сирийских и других арабских
иудеев эмигрировали на историческую родину через горные долины ливанского юга.

Игорный бизнес, казино, увеселительные заведения - сфера деятельности шпионской
сети становилась все более разветвленной. Инструкция шефов разведки - деньги и
секс - выполнялась безукоризненно.

Многие влиятельные люди попались в сети, расставленные агентами. Щедрые
вознаграждения и бесплатные секс-услуги обращали в послушного исполнителя любого
<клиента>, оказавшегося в поле зрения израильской разведки.

В 1956 году агентурная сеть приобретает несколько фешенебельных домов в
аристократических кварталах Бейрута. В роскошных апартаментах, где проходили
встречи и обильные возлияния, были установлены камеры, записывающие устройства.
Все услышанное тщательно анализировалось, обрабатывалось и переправлялось в
Израиль.

Среди обслуживающего персонала выделялась 14-летняя красавица Люси Копельян. Под
воздействием ее чар <раскалывались> даже очень приземленные и
трусливо-осторожные чиновники. Она принимала всех. <Особо важных персон>
препровождали в кабинет <самой>:

Шпионская деятельность Шаули простиралась на Ливан, Сирию, Ирак. <Контрабанда>
арабских евреев на родину обрела размах. Вся агентура работала как четко
отлаженный механизм. Центр не скупился, щедро оплачивая услуги счетами в банках,
виллами, автомобилями, красивыми ливанками:

Богатые иракские евреи под воздействием агентов Моссад начинали делиться с
родиной своими огромными накоплениями. Оккупационные британские войска даже
устраивали иногда, разумеется, <по просьбе израильских друзей>, теракты, чтобы
страхом заставить иракцев покинуть изобильные месопотамские края.

Шауля действовала иначе. При ней несговорчивые иракские иудеи потянулись через
палестинские края на родину. И с этим заданием справилась <агент Коэн>.

С помощью специальных, тщательно подготовленных операций ловко опустошали банки,
отправляя вклады в Израиль. Успех, вспоминает Эдвард Хейс, офицер израильской
внешней разведки, был обеспечен <незаурядными действиями> самой Шаули Коэн.

Известна и такая личность - ливанский еврей Эмиль Натшуту. Он выудил десятки
миллионы ливанских лир из бейрутских банков и вкладов ливанских купцов. Его
вывезли <контрабандой> в Израиль вместе с <выручкой>.

А вот еще один. Ибрагим Мазрахи. Ливанский еврей из Триполи. Бежал тайно с
несколькими десятками миллионов лир в кармане в Грецию. Оттуда перебрался в
Израиль: А его невеста Лейа Мазрахи осталась в Ливане, чтобы содействовать Шауле
в вербовке богатых ливанских евреев, их богатых невест и отправке их на родину:

В 1961 году военный трибунал приговорил Шаулю Коэн к расстрелу за <шпионскую
деятельность в течение 14 лет в пользу Израиля>.

Судьба оказалась милостивой к <ближневосточной Мате Хари>. Шауля не разделила
участь шпионки-танцовщицы времен Первой мировой войны. После триумфальной победы
израильтян в <Июньской войне> 1967 года ее освободили по обмену военнопленных:

Шауле Коэн недавно исполнилось 93 года. Живет в Тель-Авиве. Пишет мемуары: