"Одни дистрофики высыхали, как щепки — это называлось «сухая дистрофия», другие, наоборот, наливались болезненной полнотой — это означало, что организм не в состоянии вывести отработанную жидкость. Кроме того, отсутствие еды блокадники порой замещали водой — стакан кипятка для многих считался обедом. «Полный» дистрофик, как правило, погибал позже «сухого», но почти обязательно, тогда как «сухой» мог выкарабкаться при вовремя оказанном лечении. Трудно сказать, кто выглядел страшнее: «сухой» дистрофик имел абсолютно пергаментную темную кожу, которая обтягивала живой скелет, а «полный», наоборот, был мертвенно белым, одутловатым, и если надавить на кожу пальцем, то долго оставался вдавленный след, часто наполнявшийся сукровицей".
А вот строки из рассказа Шолохова "Алешкино сердце", написанные в 1925 году:
"У Алешки большой, обвислый живот, ноги пухлые... Тронет пальцем
голубовато-багровую икру, сначала образуется белая ямка, а потом
медленно-медленно над ямкой волдыриками пухнет кожа, и то место, где тронул
пальцем, долго наливается землянистой кровью.
Уши Алешки, нос, скулы, подбородок туго, до отказа, обтянуты кожей, а
кожа - как сохлая вишневая кора. Глаза упали так глубоко внутрь, что кажутся
пустыми впадинами. Алешке четырнадцать лет. Не видит хлеба Алешка пятый
месяц. Алешка пухнет с голоду".
