Форум С.Кара-Мурзы

	От	Мак
	К	Мак
	Дата	29.01.2012 00:08:55
	Рубрики	Россия-СССР; История;

С.Г.Кара-Мурза. Комментарии к докладу «Двадцать лет реформ глазами россиян»(ч.3)

С.Г.Кара-Мурза

http://sg-karamurza.livejournal.com/113520.html#cutid1

Порция 3

Одним из важных следствий сложившейся ситуации являются длительные стрессы, изнутри подрывающую и психику, и физическое здоровье многих россиян – ведь жизнь с постоянным ощущением несправедливости происходящего и одновременным пониманием невозможности что-то изменить иначе, чем стресс, охарактеризовать трудно. Сочетание это достаточно широко распространено, и почти 30% россиян пребывает сейчас именно в таком состоянии при том, что лишь 4% населения никогда не испытывают двух этих чувств. Причём картина эта изменилась за последние 15 лет в худшую сторону…

Такого рода длительный массовый стресс не может не вызывать роста агрессии – это естественная реакция человеческой психики на невозможность изменить неприемлемые для себя условия жизни. А это, в свою очередь, означает, что социальная напряжённость, подспудно тлеющая пока в обществе, может внезапно выплеснуться на улицы, и при этом отнюдь не в благопристойных и институционализированных формах митингов и демонстраций (неважно – санкционированных или нет), а в формах, с которыми Москва столкнулась в декабре 2010 г., а ряд других российских городов – и раньше.
Во всяком случае, база для такого рода выступлений в обществе уже сформирована, и она связана именно с социально-психологическим состоянием населения, а не с какими-либо его личными материальными интересами, которые могут сыграть роль детонатора, но не являются при этом глубинной причиной возможности такого рода выступлений. Об этом свидетельствует, в частности, динамика такого показателя, как распространённость желания перестрелять всех взяточников и спекулянтов, из-за которых жизнь в стране стала такой, какова она сейчас. Ключевое словосочетание в данном случае – «желание перестрелять», т. е. выраженная установка на агрессивные и насильственные действия. И хотя понятно, что само по себе такое желание отнюдь не означает реальной готовности к такого рода действиям, но более чем двукратный рост распространённости этой установки за последние три года уже сам по себе говорит о многом.

Никогда ещё за весь период наблюдений, даже в середине 1990-х гг., в российском обществе не было такого потенциала агрессии, как сейчас. Более того – лишь около четверти россиян остались пока не подверженными подобному чувству. При этом возможные насильственные действия скорее всего могут принять характер националистических выступлений… Среди тех, кто часто испытывает желание перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране стала такой, какова она сейчас, 74% согласны с тем, что люди их национальности многое потеряли за последние 15–20 лет, и свыше половины (53%) считают, что для защиты интересов их народа все средства хороши. Кроме того, 51% их одобрительно относятся к принудительному выселению лиц определённых национальностей из их города или села.

Особую опасность возможным взрывам агрессии населения придаёт то, что в региональном и поселенческом срезах она распределена неравномерно. Максимальны её показатели в Москве, где 61% респондентов часто испытывал желание «всех перестрелять» и лишь 17% вообще его не испытывали, а минимальны – в Архангельской области, где эти показатели составили, соответственно, 18% и 36%. Добавим, что именно Москва характеризуется и наибольшей распространённостью трёх упоминавшихся выше негативных чувств – 64% её населения испытывают их часто и лишь 14% – практически никогда при том, что в среднем по массиву эти показатели составляют 34% и 28% соответственно.

Как показало исследование, в отличие от общего социально-психологического состояния, связанного, как и оценки россиянами текущей ситуации в стране, прежде всего с общим вектором развития России и восприятием его населением; чувство тревоги у россиян вызывают всё-таки в первую очередь процессы, связанные с их повседневной жизнью.

Безусловным лидером среди тревожащих россиян явлений в жизни российского общества выступает кризис системы ЖКХ и рост жилищно-коммунальных платежей, непосредственно затрагивающие абсолютно всех граждан страны, имеющих постоянное место жительства. Это единственный из 20-ти пунктов списка, набравший более половины ответов.
При этом действует та же закономерность, что и в случае с чувствами, испытываемыми россиянами – их собственная ситуация достаточно слабо (и гораздо слабее, чем несколько лет назад) влияет на их тревогу по поводу развития в стране соответствующих процессов. Так, например, низкий уровень жизни значительной части населения беспокоит и тех, чьи доходы составляют менее половины медианы доходов (среди них 53% включили этот пункт в пятёрку наиболее тревожащих их процессов), и тех, кто имеет доходы от 1,5 до 2-х медиан (43%).

Безусловным же лидером с показателем в 43% стала среди этих потерь утрата уверенности в завтрашнем дне. При этом весьма существенно, что, несмотря на то, что за последние 20 лет подросли новые поколения, социализировавшиеся в новых условиях, показатели значимости утраты лично для себя уверенности в завтрашнем дне за последние 10 лет практически не изменились, а значимость социальной справедливости среди потерь даже выросла – с 19% до 23% лично для себя и с 6% до 12% (т. е. вдвое) для общества.

Всё это свидетельствует о том, что усугубляющиеся проблемы россиян связаны сегодня, по их мнению, со сложившимся в России типом социума, который кажется им неправильным, несправедливым, не обеспечивающим никаких гарантий на случай тяжелой жизненной ситуации и элементарной защищённости от разных форм насилия, причём во многом – за счёт коррумпированности чиновников, формально призванных решать их проблемы. В этих условиях не удивительно и то ухудшение социально-психологического состояния россиян, о котором шла речь в предыдущем разделе.

Однако, когда, по мнению населения, вся тяжесть кризиса оказалась возложена на рядовых граждан, а из острой его фазы страна вышла лишь с усугубившимися негативными тенденциями своего развития, то население «ответило» на это ухудшением своего социально-психологического состояния и ростом общего уровня недовольства жизнью вопреки стабилизации своего материального положения, которое фиксируется как статистическими, так и социологическими методами.
Россияне поняли или, по крайней мере, ощутили, что под лозунгами необходимости повышения эффективности российской экономики и преодоления последствий разразившегося кризиса началось масштабное долгосрочное наступление на права и благополучие рядовых граждан, что падение их доходов (если не в абсолютной, то в относительной форме) в кризис – это не временное явление и что докризисные времена уже не вернутся независимо от того, что будет происходить с ценой на нефть и дефицитом бюджета.

Считают себя выигравшими от проводимых в России с 1992 г. реформ всего 10% населения; проигравшими – 26%; полагают, что они не выиграли и не проиграли, – 35%; и еще 29% затруднились с ответом на данный вопрос (на 60% это люди, которым в момент реформ было менее 20 лет).

По оценкам Росстата, в марте 2010 г. количество занятых в неформальном секторе составило без малого 10,5 млн человек (или 15,3% общей численности занятого населения). Однако это – официальная и, как полагают эксперты, сильно заниженная статистика. Очевидно одно: масштабы неформальной занятости в России существенно превосходят показатели, фиксируемые в большинстве развитых стран, и сопоставимы с уровнем теневого рынка труда в странах развивающихся, где его доля составляет 25–45%.

В стране существовал и функционировал гипертрофированный промышленный сектор, в котором (преимущественно на крупных и сверхкрупных предприятиях) была сконцентрирована основная часть занятых в экономике. Распределение работников по профессиональным группам смещалось в пользу «синих воротничков», в то время как целый ряд «беловоротничковых» профессий был недопредставлен либо вообще отсутствовал.

[Сервильность зашкаливает. «Гипертрофированный промышленный сектор»! В СССР 30% занятых были с высшим образованием – и «целый ряд «беловоротничковых» профессий был недопредставлен либо вообще отсутствовал». Менеджеров и брокеров не хватало]

Признание того факта, что даже при реальном повышении производительности труда экономический рост в стране невозможен без масштабного пополнения трудовых ресурсов за счёт более эластичной миграции, интенсифицирует миграционные потоки, выводя Россию в число трёх крупнейших – наряду с США и Германией – центров мировой иммиграции.

Генерируемое углубляющимися социальными неравенствами нарастание социальных притязаний россиян при заведомой невозможности реализации их желаний будет дополнительно подогревать их и без того высокое недовольство сложившимися в стране «порядками».

мобильность россиян всех возрастных групп, за исключением молодёжи до 30 лет, очень низка – сменили своё место жительства за последние 10 лет в средних и старших возрастных группах всего 4–7%, в то время как среди молодёжи этот показатель составляет 13%. Впрочем, в период, когда они были молодыми, представители старших поколений, судя по всему, отличались ещё большей мобильностью, чем нынешняя молодёжь. Во всяком случае, в старших поколениях (старше 40 лет) заметно ниже, чем в более молодых возрастах, доля тех, кто живет в том же населённом пункте, где он родился, и очень велика доля тех, кто приехал в них взрослым, но более 10 лет назад (28–39%).
Таким образом, мобильность в советский период истории России была, видимо, гораздо выше, чем сегодня. Учитывая, что ситуация на многих локальных рынках труда поистине драматическая, такая ситуация говорит о том, что институционально межпоселенческая и межрегиональная миграция тогда, видимо, поддерживалась значительно лучше, чем сейчас. В этих условиях вряд ли можно говорить о необходимости импорта в Россию рабочей силы из-за рубежа – пока ещё в стране есть огромный ресурс перераспределения рабочей силы, практически не используемый в российской экономике.

Далеко не для всех, кто хочет уехать из России, это желание означает окончательный отъезд из своей страны – лишь 13% респондентов хотели бы покинуть Россию навсегда. Однако это более чем в полтора раза больше, чем десять лет назад, а в группе работающих с высшим образованием эта доля составляет даже 15%. Минимальна в ней и доля тех, кто вообще не хотел бы жить за рубежом – всего 39%. Таким образом, общее недовольство россиян нынешней ситуацией в стране отчётливо проявляется в росте их установок на эмиграцию, причем в наибольшей степени эти установки распространены отнюдь не у социальных аутсайдеров, как это было раньше, а у вполне благополучного населения.

Основным мотивом миграции для россиян является стремление заработать. Они массово готовы превратиться в «гастарбайтеров» и уехать за рубеж «на заработки» – свыше трети всех работающих выразили такое желание.
Конечно, наличие некоего общего желания поехать за рубеж отнюдь не означает наличия соответствующей «установки к действию», а тем более – и самих действий в этом направлении. Но сокращение на 7% за 10 лет доли тех, кто вообще не хотел бы уезжать из России; как и доли тех, кто готов был бы съездить куда-нибудь в другую страну «поучиться» при одновременном, и весьма заметном, росте тех, кто хотел бы покинуть Россию навсегда или поехать в другую страну на заработки, является серьёзным индикатором общего неблагополучия в стране… Особенно тревожно при этом то, что среди молодёжи до 30 лет, т. е. самой мобильной группы населения, лишь четверть сказали, что они вообще не хотели бы жить за рубежом. Свыше трети хотели бы уехать «на заработки», а каждый пятый хотел бы уехать из России навсегда.

Реформы начала 90-х гг. привели к стремительной трансформации социальной структуры российского общества. В ходе этого процесса почти мгновенно рухнула идеологическая гомогенность советского типа. Но на смену ей пришел не столько «положенный», согласно теории, плюрализм, сколько нарастающая социальная аномия и общая хаотизация ментального пространства. У разных социальных групп, равно как и у территориальных образований, не исключая очень мелких, стали появляться совершенно обособленные интересы, а вместе с ними и собственные мини-идеологии, порой очень плохо совмещающиеся не только с принципом общего блага или с традиционной моралью, но и с универсальными юридическими нормами, на которых построено любое общество.

[И ведь знают, что, согласно, теории должна была возникнуть аномия, а «удивляются»!]

И в 2001, и в 2011 гг. каждый восьмой россиянин выразил готовность консолидироваться на почве антизападных ценностей. Перспектива сближения с Западом стала терять кредит несколько позже. В 2001 г. её поддерживала даже несколько большая часть опрошенных, чем в 1995 г. – около 15%. Однако к настоящему времени данная цифра уменьшилась по крайней мере в 2 раза.