Вышел большой доклад о состоянии общество после 20 лет реформ (очень большой). Авторы - лояльны к власти, делают эти работы вместе с Фондом Эберта. В конкретных частных работах выводы более жесткие, но этот официальный доклад полезно знать. Я делаю из него выжимки (примерно 1:10) - главные выводы. Буду выколадывать их порциями. В кв. скобках мои замечания - иногда удержаться трудно. Итак:
В апреле 2011 г. Институт социологии РАН провёл общероссийское социологическое исследование: «Двадцать лет реформ глазами россиян».
По репрезентативной выборке во всех территориально-экономических районах страны, а также в Москве и Санкт-Петербурге, было опрошено 1750 респондентов от 18 лет и старше, представляющих 11 социальных групп населения: рабочие предприятий, шахт и строек; инженерно-техническая интеллигенция; гуманитарная интеллигенция (учёные, преподаватели вузов, учителя школ, училищ); работники торговли, сферы бытовых услуг, транспорта и связи; служащие; предприниматели малого и среднего бизнеса; военнослужащие и сотрудники МВД; жители сёл и деревень; городские пенсионеры; студенты вузов; безработные.
Исследование проводилось в 58 поселениях, пропорционально населению мегаполисов, областных центров, районных городов и сёл.
Вместе с тем эмпирической базой настоящего исследования послужили результаты исследования, проведённого ИС РАН в 2001 г. «Новая Россия: десять лет реформ».
С началом реформ общество стало постепенно отстраняться от влияния на процесс принятия решений, а попытки представительной власти как-то скорректировать ход реформ стали восприниматься всё более враждебно, что уже в 1992 г. значительно сузило социальную базу реформ, а в 1993 г. привело к известным событиям «чёрного октября»… Новый слой бизнесменов, вставший у руля процессов перераспределения собственности, сформировался не снизу, не из среды наиболее эффективных представителей малого и среднего бизнеса, а был фактически «назначен» сверху, органами государственной власти, что надолго предопределило олигархический характер российского капитализма. Общество, лишившись рычагов влияния на власть, постепенно становилось всё более пассивным и инертным, граждане замыкались на решении своих личных проблем. А власть, лишённая эффективного контроля снизу, всё сильнее погрязала в коррупции, бюрократической неэффективности, безответственности. Все эти проблемы, порождённые решениями, принятыми в начале 90-х, до сих пор сохраняются, а во многом продолжают усугубляться.
Вернёмся, однако, в 1991–1992 гг. Как уже отмечалось, если на старте реформ, особенно после подавления «путча» ГКЧП, уровень поддержки российских властей составлял до 2/3 активных россиян, то уже с февраля 1992 г. он начал быстро падать, сократившись до 30–35%... А к моменту ухода Б. Ельцина с поста Президента РФ уровень его поддержки составлял не более 3–4%.
Для того чтобы оценить, как менялись оценки россиянами радикальных реформ начала 90-х гг., в ходе мониторинговых исследований разных лет респондентам задавались два вопроса. Один касался ретроспективы их отношения к реформам – респондентов просили вспомнить свою реакцию на происходящее на момент начала реформ. Отвечая на второй вопрос, респонденты оценивали своё нынешнее отношение к реформам, т. е. на момент опроса.
– Общественное сознание в 2011 г., как и десять лет назад (в 2001 г.), воспроизводит картину противостояния двух лагерей российского общества – сторонников и противников реформ. В 2001 г. соотношение числа респондентов, вспоминающих о своей положительной или отрицательной реакции на реформы, составляло 47% и 34%, соответственно (разрыв в 1,4 раза в пользу сторонников реформ). Сегодня это соотношение составило 34% к 29% (разрыв в 1,2 раза, также в пользу сторонников)… И если эта тенденция сохранится, то через некоторое время опросы о том, на чьей стороне наши сограждане были в начале реформ, уже не смогут подтвердить тот исторический факт, что реформы начали проводиться при поддержке относительного большинства россиян.
[Сами же признают, что «положительная реакция на реформы» была результатом обмана]
К 2011 г. доля людей, выражающих недовольство реформами 90-х, «похудела» с 59% до 43%, а доля тех, кто оценивает их позитивно, выросла с 28% до 34%. И хотя до сих пор преобладающим отношением к реформам остаётся негатив, но его доминанта явно слабеет (с более чем двукратного преобладания до превышения в 1,3 раза).
В молодёжных группах минимальна доля тех, кто относится к реформам негативно. Напротив, поколение, которому на момент старта реформ было 40 лет и выше, оценивает их отрицательно; и чем люди старше, тем градус недовольства реформами выше. Если среднее по возрасту поколение (30–50 лет) демонстрирует умеренный негатив в отношении произошедших перемен, то люди, перешагнувшие 50-летний рубеж, воспринимают реформы резко отрицательно.
[Не говорят, а в чем же суть реформ, что одобряют «молодые образованные люди»? Здесь – обман в вопросах]
Можно предположить, что если бы реформаторы 90-х в своё время сумели предложить и реализовать специальные адаптационные программы для людей предпенсионного возраста, возможно, развитие страны пошло каким-то иным путём и социальное самочувствие старшего поколения россиян было бы не столь пессимистичным. Однако, как известно, история не знает сослагательного наклонения.
[Не могли они ничего «предложить и реализовать», и не в адаптации дело]
Образование проводит свою демаркационную линию – наличие высшего образования (или хотя бы первые ступени к его получению) связано, как правило, с позитивным восприятием реформ (46% положительных при 36% отрицательных оценок). Отсутствие же высшего образования, по всей видимости, не позволяет людям по достоинству оценить те возможности, которые реформы (при всей спорности методов их реализации) принесли обществу. Во всех группах опрошенных, не имеющих высшего образования, отношение к реформам складывается со знаком «минус», а в группе респондентов, чей образовательный уровень не поднялся выше средней школы, перевес «негатива» самый выраженный.
[Социологи, интеллигенты! Если нет диплома – это «не позволяет людям по достоинству оценить те возможности…». Это, конечно, реверансы перед властью, но грубое нарушение профессиональных норм].
Такое распределение оценок позволяет сделать предварительный вывод о том, что реформы принесли социальные дивиденды прежде всего тем россиянам, которые ориентированы на интеллектуальные формы освоения действительности с опорой на образовательный ресурс.
Среди жителей различных типов поселений наибольшей поддержкой реформ отличаются респонденты мегаполисов (Москвы, Петербурга) и крупных городов в статусе областных центров (39–41% поддержки), тогда как в «глубинке» уровень поддержки реформ заметно ниже (21–33%)… Крупные города, с их высоким темпом и разнообразием жизни, формируют социальную среду, которая отличается потребностью к обновлению, изменению... Соответственно, идеи реформирования отвечают этой среде в гораздо большей степени, нежели среде небольшого, провинциального поселения, с размеренным жизненным укладом и господством традиционных ценностей.
[Эти объяснения - подлог. Мегаполисы грабят страну, и «господство традиционных ценностей» тут не при чем. Намекают, что эти реформы – благо, а в «глубинке» живут недоумки, которые не могут понять своего счастья].
