|
|
От
|
Ищущий
|
|
|
К
|
Durga
|
|
|
Дата
|
15.01.2012 17:31:12
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; Тексты;
|
|
Сказано: прости врага своего…
Первое желание, возникшее от статьи Мухина – мысленно обозвать его как-нибудь. После этого появился соблазн написать, что госп.Мухин неоригинален, поскольку ситуация, когда ученик предает учителя, совсем не нова. Имхо, это было бы правильно, но это было бы отпиской. Ситуация с выпадами в адрес СГКМ, действительно, неоднозначная, и мне думается, что нашему форумскому сообществу полезнее будет обменяться мнениями по существу выпадов.
Вот Мухин применил литературный прием – назвал СГКМ «мудрецом» и заявил, что статьи мудреца позволяют сделать вывод о том, что мудрец «спекся», поскольку мудрец больше не думает о жизни, а думает о том, чтобы встретить свою старость. Не вдаваясь пока в суть сказанного, хочется отметить важную особенность литературного приема. Мне думается, что его суть заключается в том, что пощечина выдана не СГКМ лично, а выдана окружению СГКМ, потому как человека мудрецом делает не он сам, а общественное признание его трудов и его окружение. Таким образом, Мухин выдал публичную пощечину тем, кто разделяет взгляды СГКМ, и с этой точки зрения эта пощечина предназначается в первую очередь нашему форумскому сообществу. Это обстоятельство заставляет хотя бы задуматься об ответе.
Для этого имеет смысл дать грубую оценку тем статьям, которые разбирает Мухин и соотнести эту оценку с существом выпадов. Мне, например, видится, что три небольшие статьи, послужившие предлогом «наезда», лишь формально соотносятся с существом упреков. Как я понимаю их общий смысл, они не дают основания для заявления, что «мудрец спекся». Они, как раз, дают основание для более тяжелого - если не вывода, то предположения - о том, что окружение мудреца зачастую лишь делает вид, что понимает мудреца, а на самом деле окружение в чем-то очень важном мудреца не понимает.
Возьмем рассматриваемые статьи и попробуем дать им такую оценку, которая является общей, а потому главной. Мне видится, объединяет эти работы стремление с точки зрения «долгого времени» и выработанных представлений об оранжизме обосновать требование «семь раз отмерь – один раз отрежь». Имхо, ни форма, ни содержание этих небольших статей не должны вызывать истерик ни у противников, ни у единомышленников.
Допустим, противники все же нашлись. Тогда противники – если, конечно, они добросовестные противники, не скрывающие своего знакомства с работами мудреца, - должны были дать свое описание и оценку оранжизма или заявить, что они считают взгляды мудреца на оранжизм ошибочными взглядами и на этом основании считают предложения об осторожности ошибочными предложениями. Однако госп. Мухин не стал себя утруждать подобной оговоркой, а вместо этого публично продемонстрировал цинизм в оценки статей. С моей точки зрения этот шаг должен обозначить тот факт, что ошибочность взглядов окружения мудреца есть общеизвестное обстоятельство и никому не интересно тратить время на разъяснение банальных истин.
Этот вывод обязывает провести «внутреннюю инспекцию» наших взглядов на оранжизм. Первая особенность, которая бросается в глаза, говорит о том, что наши представления об оранжизме являются примордальными представлениями. Частое их использование приводит к тому, что в окружении мудреца представления об оранжизме существуют лишь в виде штампов, не допускающих «инакомыслие» ни в среде сторонников, ни в среде противников.
Тогда встает вопрос – почему в окружении, которому предоставлены наилучшие условия для изучения и осмысления трудов мудреца, не происходит выработки конструктивистских представлений об оранжизме? – Почему коллективная мысль окружения молчит?..
Мне на ум приходит только один ответ, и этот ответ тяжел: окружение не верит мудрецу, окружение не видит тех горизонтов, которые открыты мудрецу. Окружение не верит, что общество гражданского национализма возможно. Это неверие является губительным для «коллективного бессознательного». Если бы окружение верило в «светлое будущее» общества гражданского национализма, то эта вера порождала бы людские чаяния, которые, свою очередь, спокойно и взвешено, шаг за шагом приступили бы к формированию представлений о Новом советском проекте.
Если бы окружение действительно верило в общество гражданского национализма, то оно бы искало возможности заявить о себе как о носителе «духа гражданского национализма» и объявить себя полноправным жильцом дома «Россия». Очевидно, при этом окружение посчитало бы ситуацию, - при которой появляются попытки объявить сторонников гражданского национализма маргинальной группой и на этом основании выпихнуть сторонников из дома на задворки – неприемлемой ситуацией. К слову сказать, мне видится, что пассаж госп.Мухина и является ни чем иным, как подобной попыткой.
И, наконец, если бы окружение мудреца на самом деле верило в общество гражданского национализма, то оно сумело бы обратить внимание на то, что в трудах мудреца неоднократно отмечалась важная особенность оранжизма – оранжизм есть прежде всего молекулярный процесс, а это значит, что оранжизм зарождается и протекает не публично и не на площадях, а оранжизм зарождается и протекает «здесь и сейчас».
Возьмем, к примеру, выпады Мухина в нашу сторону: казалось бы, хочется «пополоскать» тезисы статей – возьми и распиши свои взгляды, отталкиваясь от существа тезисов. Зачем нужно было писать про телефонный звонок и личную просьбу? Мне видится, что это было сделано Мухиным не случайно. В нашей жизни существуют негласные ограничения, которые по молчаливому уговору поддерживаются и теми, кто дружит, и теми, кто в ссоре. Считается, что этими ограничениями задается порядок жизненного уклада. Например: в парламентеров не стреляют. Дерутся до первой крови и т.д. Сюда же относится ограничение, что личная просьба начальника для подчиненного является более главной, чем прямой приказ. Признавая значимость трудов СГКМ в целом и конкретное знание одной из его работ, Мухин неявно дал знать, что находится в статусе ученика, то есть в статусе подчиненного. Поэтому, если бы Мухин хотел сохранить порядок вещей – то он о телефонном разговоре и просьбе СГКМ не упоминал бы вовсе. Но Мухин как раз сделал обратное – он публично поколебал одно из положений, задающий порядок. Можно сказать, что Мухин призвал хаос, и с моей точки зрения это и есть самый настоящий «молекулярный» оранжизм.
Вспомним теперь формы самого главного пассажа из «наезда»: Мухин заявляет, что мудрец, позиционирующий себя как «третья» сила, спекся, поскольку в драке третьей силы не бывает. Если мудрец продолжит настаивать на своей оценке – то он будет борющимися сторонами объявлен маргиналом и «задвинут куда подальше». Попробуем перевести этот ультиматум, чтобы прояснилась суть принуждения. Представления о гражданском национализме, которые позиционируются в качестве третьей силы и олицетворяются мудрецом, объявляются нереальными и невозможными. Мудрецу как автору этих представлений (поскольку на поверку оказывается, что никто кроме автора в гражданский национализм не верит) и его возможным последователям (если вдруг такие случайно сыщутся) предлагается примкнуть к оранжизму и оранжистам, в противном случае дерущиеся их объявят маргиналами и их взгляды предадут забвению.
Интересный ультиматум, не правда ли? Обратим внимание на следующее обстоятельство: если гражданский национализм является толи «третьей силой», толи «пятой ногой», с чего бы это одной из сторон противостояния, к тому же обладающей инициативой в свалке, отвлекаться от свалки, чтобы застращать того, кто не хочет да и не может принимать в этой свалке участия? Имхо, ответ напрашивается сам собой: потому что эти сырые и несформированные воззрения о гражданском национализме оранжисты считают своим главным врагом – тем врагом, идейная сила которого может стать первой силой в обществе, а их силу сделать второй силой.
Однако, имхо, мы должны честно признать и тот вариант, что если окружение мудреца не сможет и/или не захочет поверить в общество гражданского национализма, то «третья сила» так и останется сказочным мифом.
Для того, чтобы дело «сдвинулось с мертвой точки», мне видится полезным начать формирование представлений о гражданском национализме сквозь призму противостояния взглядов этнонационализма и гражданского национализма. Вот, например, Мухин, будучи молекулярным оранжистом и сформированым этнонационалистом, вслед за Хакамадой, функции закона сводит к карающим функциям. Если мне не изменяет память, советское законодательство формировалось на другом основании – оно в своих нормах должно было совпадать с моральными устоями общества, что сводило закон не к каранию «иных», а к формированию мира и согласия в обществе. Хорошо было бы по этому вопросу уже сейчас заполучить четкое представление. Вдруг когда-нибудь пригодится…