|
|
От
|
А. Решняк
|
|
|
К
|
Monk
|
|
|
Дата
|
24.09.2010 17:39:52
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; Тексты;
|
|
Снова Катынь, кто создаст общественную комиссию по исследованию?
На Россию могут «повесить» выплату компенсаций за Катынь // Польшу устраивает только версия Геббельса
24.09.2010
news.km.ru/na_rossiyu_mogut_povesit_vyplatu
Леонид Рудницкий
Журналист, писатель, публицист
Еще 20 томов из «Катынского дела» накануне уехали в Варшаву в рамках исполнения Генпрокуратурой РФ запроса польской стороны об оказании правовой помощи. В мероприятии с российской стороны участвовал начальник Главного управления международно-правового сотрудничества Генпрокуратуры РФ Саак Карапетян, с польской стороны – советник-посланник посольства Польши в РФ Петр Марчиняк, сообщает РИА «Новости».
Раньше уже было передано 67 томов, теперь – 20. Вместе – 87. Интересно, сколько папок осталось еще? И как долго будет продолжаться этот процесс, уже кажущийся бесконечным?
В переданных материалах содержатся данные о доставленных в Катынь польских военнослужащих, протоколы допросов, данные о погребении, свидетельства о смерти, а также информация судебно-медицинской экспертизы. Также там имеются копии документов об отправке польских военнослужащих в лагеря НКВД, списки военнопленных, истории болезней, свидетельства о смерти, акты о погребении и прочее.
Вот, дошел до упоминания о копиях – и вздохнул с облегчением: хорошо хоть оригиналы себе оставили. Вдруг еще когда-нибудь пригодятся…
В мае 2010 года президент Дмитрий Медведев заявил: «Работа по уголовному делу № 159 (возбужденное в 1990 году Главной военной прокуратурой СССР дело по Катыни. – Прим. KM.RU), включая рассекречивание материалов, по моему прямому распоряжению будет продолжена». Это было сказано на встрече с исполняющим обязанности президента Польши Брониславом Коморовским в мае 2010 года.
Судя по новым 20 томам, работа продолжается. Хорошо бы также знать, что еще осталось сделать по этому делу. И что собирается делать с этими документами Польша.
Считается, что «Катынское дело» о расстреле в 1940 году тысяч пленных польских военнослужащих (якобы сотрудниками НКВД) долгие годы осложняло отношения между двумя странами. В конце апреля Росархив по указанию президента РФ Дмитрия Медведева впервые разместил на своем сайте электронные образцы подлинников документов о расстрелянных поляках. А 8 мая этого года РФ передала Польше 67 томов уголовного дела № 159 по Катыни.
Уголовное дело о расстреле около 21 000 офицеров было начато в 1990 году, расследование длилось более 14 лет. Дело было прекращено в 2004 году в связи со смертью виновных. Никто из родственников погибших польских офицеров не был признан потерпевшим.
А в апреле 2006 года 70 родственников погибших в Катыни польских офицеров обратились в Европейский суд по правам человека по поводу ненадлежащего расследования Россией обстоятельств этого преступления. Предполагается, что претензии к России, если исходить из международных норм компенсаций, могут составить в будущем до $4 млрд – $190 000 за человека. Если бы мы обратились с требованием таких же компенсаций к Германии, она никогда бы с нами не рассчиталась, да и Польше пришлось бы тяжеловато, рассчитываясь за уничтоженных ею пленных красноармейцев в 1920 году – ведь их было от 50 до 85 тыс. человек. Впрочем, поляки пока компенсаций не требуют, но ничто не мешает им потребовать их в будущем. Не станут ли тогда наши власти жалеть о переданных документах?
Институт национальной памяти (ИНП) Польши предлагает включить полученные 67 томов в материалы следствия, которое проводит с 30 ноября 2004 года в рамках ИНП Комиссия по расследованию преступлений против польского народа.
С одной стороны, замечательно, что у поляков есть такая комиссия. А с другой – непонятно, почему у нас нет ничего подобного. Где наш институт национальной (многонациональной) памяти, и где наша комиссия по расследованию преступлений против русского народа и других народов СССР? Наверняка их было совершено никак не меньше, чем против народа польского, а вернее сказать – многократно больше.
К слову сказать, далеко не доказано, что пленных поляков в Катыни расстреляли работники НКВД. Существует и другая точка зрения, аргументированная не хуже (если не лучше), и утверждающая, что это сделали немцы. Она изложена, например, в сборнике «Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года».
Составители сборника утверждают, что «Катынское дело» изобретено еще Геббельсом. В этом смысле можно сказать: «Геббельс умер, но дело его живет». В разгар Второй мировой войны оно вызвало прискорбную трещину в союзнических польско-советских отношениях, а позже демагогически эксплуатировалось Горбачевым и Яковлевым в общей кампании, направленной на развал нашего Отечества – Советского Союза. Теперь же она используется разномастной реакцией в антироссийских целях.
Как все начиналось… 13 апреля 1943 года «Радио Берлина» передало сообщение «из Смоленска», в соответствии с которым оккупационные власти были якобы извещены местными жителями о существовании «мест массовых казней», где похоронены 10 000 польских офицеров, ставших жертвами ГПУ (теперь их – уже 21 000).
15 апреля Совинформбюро откликнулось на это сообщение заявлением «Гнусное измышление немецко-фашистских палачей», в котором, в частности, говорилось: «Немецко-фашистские сообщения по этому поводу не оставляют никакого сомнения в трагической судьбе бывших польских военнопленных, находившихся в 1941 году в районах западнее Смоленска на строительных работах и попавших вместе со многими советскими людьми, жителями Смоленской области, в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 года, после отхода советских войск из района Смоленска».
На следующий день было опубликовано коммюнике министра обороны Польши (эмигрантского правительства в Лондоне) М.Кукеля в связи с германским заявлением об обнаружении массовых захоронений польских офицеров в Катыни, требовавшего – в связи с «обильной и детальной германской информацией касательно обнаружения тел многих тысяч польских офицеров под Смоленском и категоричным утверждением, что они были убиты советскими властями весной 1940 г.» – проведения расследования на месте «компетентным международным органом, таким, как Международный Красный Крест». Обращение в МКК было рассмотрено и утверждено на заседании польского правительства 17 апреля.
Лондонские поляки не могли не понимать реальную цену «компетентности» любых расследований Красного Креста под контролем немцев. Почему-то до тех пор МКК не интересовало не только массовое истребление гитлеровцами советских военнопленных и гражданского населения, но и тех же поляков.
«Правда» откликнулась передовицей «Польские сотрудники Гитлера», в которой не только разоблачались неуклюжие немецкие измышления относительно «еврейских комиссаров» Льва Рыбака, Авраама Борисовича, Павла Броднинского и Хаима Финберга из «Смоленского отделения ГПУ», но и прямым текстом заявлялось, что «в свете этих фактов обращение польского министерства национальной обороны к Международному Красному Кресту не может расцениваться иначе, как прямая и явная помощь гитлеровским провокаторам в деле фабрикации подлых фальшивок».
Уинстон Черчилль поддержал Москву. «Мы, конечно, будем энергично противиться какому-либо «расследованию» Международным Красным Крестом или каким-либо другим органом на любой территории, находящейся под властью немцев, – писал Черчилль Сталину 24 апреля. – Подобное расследование было бы обманом, а его выводы были бы получены путем запугивания». Тем не менее, «расследование» было проведено.
И оно выявило множество нестыковок немецкой версии, которые так и не удалось объяснить. Решив разыграть катынскую карту, Гитлер и Геббельс взвалили на своих подручных непосильную ношу. Как ни старались гитлеровцы, чтобы наспех набранная «комиссия» из полутора десятков медицинских экспертов оккупированных стран (плюс представители Швейцарии и Испании) подтвердила версию расстрела поляков в 1940 году, хорошо сохранившиеся трупы говорили о том, что с момента смерти прошло не более полутора лет. В итоге, несколько раз переписывая заключительный акт и поставив подписантов практически в безвыходное положение, немцам так и не удалось добиться признания всеми экспертами требуемой даты расстрела.
Желание доказать вину СССР при помощи обнаруженных на трупах документов натолкнулось на не меньшие проблемы. С одной стороны, по-видимому, немцам пришлось подбрасывать в могилы советские газеты, выпущенные весной 1940 года (иначе невозможно объяснить их поразительные обилие и сохранность, отмеченные свидетелями).
С другой – при раскопках обнаружились оккупационные («краковские») злотые, наличие которых в могилах тогда же, в 1943 году, публично подтвердил польский сторонник геббельсовской версии Ю.Мацкевич. Присутствие этих банкнот, пущенных в оборот на территории генерал-губернаторства с 8 мая 1940 года, никак не стыкуется с инсценируемой датой расстрела весной 1940-го.
Манипулирование со списками жертв в итоге привело к тому, что сами немцы не знали, где в составленных ими списках правда, а где – ложь. На беду «разоблачителей зверств ГПУ», некоторые члены комиссии ПКК прихватили из Катыни гильзы, которыми были усеяны могилы. Утаить, что поляки были расстреляны из немецкого оружия, стало невозможно.
Этот факт (как и безрезультатные попытки немцев скрыть его) нашел свое отражение уже в 1943 году, в упоминавшемся выше отчете технической комиссии Польского Красного Креста, работавшей на захоронении в апреле-июне под жестким контролем немцев.
Помимо фантастичности немецкой версии (согласно которой тысячи человек были казнены сотрудниками НКВД весной 1940 года из немецкого оружия на территории пионерского лагеря, в оживленной лесопарковой зоне, предварительно связанные шнуром, никогда не изготовлявшимся в СССР), попытки приписать преступление Советскому Союзу наталкивались на общеизвестные факты отношения немцев к военнопленным.
СССР неизменно придерживался практики гуманного обращения с попавшими в плен иностранцами. Гитлеровцы же при обращении с военнопленными руководствовались документами, подобными «Распоряжениям об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных». Исходя из того, что «большевизм является смертельным врагом национал-социалистской Германии», в этом документе делался вывод, что «большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение как с честным солдатом, в соответствии с Женевским соглашением». На этом основании «предлагается безоговорочное и энергичное вмешательство при малейших признаках неповиновения… Неповиновение, активное или пассивное сопротивление должны быть немедленно и полностью устранены с помощью оружия (штык, приклад и огнестрельное оружие)… В отношении советских военнопленных даже из дисциплинарных соображений следует весьма резко прибегать к оружию».
Подобное отношение было у них и к полякам. Обращение с ними было заведомо жестоким, т. к. гитлеровцы исходили из того, что польские военнослужащие не подлежат компетенции международных соглашений, поскольку государства Польша не существует.
Не следует забывать, что «раскрутка» «Катынского дела» осуществлялась фашистами не где-нибудь, а на Смоленщине, где ими за два с лишним года оккупации было расстреляно, повешено, сожжено живьем, отравлено газами и замучено всеми мыслимыми и немыслимыми способами более 400 000 советских граждан, из них – 120 000 военнопленных, отношение к которым было поистине изуверским.
Известно, что немецкие расправы над военнопленными поляками (как и польскими гражданами вообще) начались отнюдь не в 1941-м, а уже с осени 1939 года. Из разведсводки № 141 Управления пограничных войск НКВД Киевского округа от 6 ноября 1939 года узнаем о многочисленных издевательствах и убийствах, совершаемых немцами на оккупированной польской территории.
В послевоенные годы тема «катынского преступления НКВД» прочно заняла одно из лидирующих мест в арсенале идеологической борьбы против СССР. Тех, кто ее реанимировал, не смущало ни отсутствие доказательств вины советской стороны, ни неопровержимые факты виновности немцев, ни то, что эти деятели фактически становились продолжателями дела Гитлера и Геббельса.
Поэтому не стоит удивляться, что тема Катыни немедленно возродилась, когда руководство КПСС в лице Горбачева и его ближайших соратников взяло курс на уничтожение СССР. 13 апреля 1990 года в «Известиях» публикуется «Заявление ТАСС о катынской трагедии», в котором вина за убийство поляков возлагалась на «Берию, Меркулова и их подручных».
Однако обоснование этого сенсационного утверждения там отсутствовало. Сознательно уклоняясь от прояснения как мотивов, так и возможностей расстрела поляков НКВД, российские наследники Геббельса откровенно стремились к одному – снять ответственность за расстрел в Катыни с гитлеровских палачей и вменить это дело «тоталитарному сталинскому режиму». В 1992 году в архиве президента РФ эти деятели «случайно» обнаруживают «закрытый пакет № 1», в котором оказались решение Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 года, письмо Берии Сталину № 794/Б от «...» марта 1940 года, письмо Шелепина Хрущеву Н-632-ш от 3 марта 1959 года и другие документы, которые немедленно объявляются «неопровержимыми доказательствами виновности СССР».
Недавно депутат Госдумы от КПРФ Виктор Илюхин заявил, что эти документы – фальшивки, и потребовал их проверки.
У геббельсовской версии выявилось еще одно слабое место: после окончания войны многие из «расстрелянных весной 1940 года» польских офицеров не просто оказались в Польше, но и рассказали, как им удалось спастись от гитлеровских палачей, внезапно и стремительно оккупировавших Смоленскую область летом 1941-го.
Вокруг «Катынского дела» сложилась парадоксальная ситуация. Польская сторона, очевидно, ни в каких поисках истины не заинтересована. Ее целиком и полностью устраивает версия Геббельса, а прямо противоречащие ей свидетельства в расчет не берутся. Любая критика этой версии воспринимается как «антипольский шаг». Руководители от науки и архивные начальники в РФ, вслед за конъюнктурной позицией Горбачева, Ельцина и прочих, в принципе, поддерживают польскую версию. Расхождения с поляками имеются лишь в выводах, должна Россия возмещать материальный ущерб за десятки тысяч расстрелянных «сталинскими палачами» польских военнослужащих или не должна.
Не будет большим удивлением, если родственники расстрелянных в Катыни поляков однажды решат, что должна…