Живём мы здесь, в Москве и Подмосковье, если выезжаем, то на курорты, и кажется, что дела-то не так плохи. Вон сколько зданий красивых построили. А я побывал на Родине, в России, в городе первой советской меди Кировграде. Не так уж он севернее Екатеринбурга, а разница большая. В Е-бурге страшная грязь и слякоть, а в Кировграде зима, снег лежит устойчиво. Встретился с родственниками и с одноклассниками, и с учительницей Еленой Владимировной, я о ней здесь писал. Народ там душевный, реально отличаются от москвичей. Живут небогато, но не унывают. Впрочем, и раньше жили небогато, не в этом разница. Внешне всё то же, те же дома, заводы – нового ничего не строят, кроме «нахаловки» – района коттеджей. А внутри, на мой взгляд, изменилось многое. Пресловутая уверенность в завтрашнем дне пропала начисто. Раньше никто ничуть не сомневался, что чем дальше – тем будет лучше. Вот новую школу построили, самую большую в городе, вот большой современный бассейн, вот дворец пионеров. Зарплаты растут, почти у всех появились отдельные квартиры, мебель, машин всё больше. Да и как может быть иначе? Ведь национальное богатство накапливается, да и прогресс – технологии совершенствуются помаленьку.
А теперь всё по-другому. Крупнейшее предприятие – КМК – медеплавильный комбинат – принадлежит москвичам – инкомбанку. Точнее, холдинг организовали. В Кировград везут вторсырьё, теперь вот со всей страны, и выплавляют черновую медь. Затем в другом городе её очищают, а в третьем изготавливают проволоку, трубы, радиаторы и т. д. Две трети продукции идёт на экспорт. Холдинг не вкладывает ничего ни в комбинат, ни в город. Только зарплата с него и налоги. Ведут себя как временщики – только высасывают средства. Вероятно, понимают, что медного вторсырья в стране всё меньше, а рудники дают менее трёх процентов от объёма выплавки. Что дальше будет? Очевидно же, что всё изнашивается – и оборудование, и инфраструктура, и здания. А источники сырья – просто ахиллесова пята. Есть, правда, большие запасы шлаков, накопленные в советские времена. Вот их можно перерабатывать…
Отапливается город газом, за газ платит комбинат. Найти деньги и заплатить – огромная проблема. А если цены на газ поднимутся до мировых – немедленная катастрофа. Никто ни к чему не готовится, денег московские хозяева только-только на выживание выделяют…
Люди стараются не думать о будущем, но оно как-то нависает, как туча. Отчасти теплится надежда, что не может же такого быть, чтобы из комбината высосали всё, что можно, а город бросили подыхать… Одна из одноклассниц стала учительницей младших классов, в местной газете её очень хвалят. Говорит, что детей всё меньше – скоро учить будет некого. Как будто продали не комбинат, а своих детей… Впрочем, даже не продали, а… Ну, не знаю… Позволили взять.
Есть ещё другой завод – КЗТС – завод твёрдых сплавов. В 1942 его пустили, оборудование из Подмосковья вывезли. Он примерно в три раза меньше КМК. Одно время стоял, а сейчас опять работает. Как-то получилось, что его директор, Пельц, скупил много акций и стал фактическим владельцем. Вот на его-то патриотизм вся надежда. Он живёт в Кировграде и даже какие-то средства в модернизацию вложил. Впрочем, с качеством продукции большие проблемы… И на одном КЗТС городу не продержаться. А если и Пельц решит вывезти средства и сделать хороший запас где-нибудь на стороне – тогда и вовсе непонятно, как жить.
Недалеко от города, на горе Ежёвой, построили неплохой горнолыжный курорт. Кресельные подъёмники, освещённые трассы. Хозяева, правда, не кировградцы, а свердловчане – ОПС «Уралмаш», бандиты.
Елена Владимировна была в советские времена первым секретарём горкома ВЛКСМ. Она и теперь коммунистка. Но как бы стесняется этого, не рассказала ничего об их деятельности. И Кара-Мурзу она читала в «Советской России», и Кожинова, и Куняева. А вот о Паршеве не знает. Оставил ей «Советскую цивилизацию».
