>незаменимая основа любого программного проекта, работают не за деньги, не за вознаграждение, не за признание коллег - они работают, потому, что не хотят и не могут делать ничего иного, чем программировать.
При выборе разных предложений выбирают наилучшие. Учите матчасть.
Приложения для самостоятельного размышления.
Приложение 1.
Академик А.Е.Чичибабин - Н.П.Горбунову
26 июля 1936 г.
"...В России, а позднее в СССР я истратил на это значительную
часть своих сил. Своей малой склонности к рекламе я припи-
сываю то обстоятельство, что для научных работ я всегда по-
лучал лишь крохи, тогда как львиная доля всегда предоставля-
лась людям, умеющим много обещать, часто, очевидно для меня,
бессильным исполнить полностью свои обещания.
Даже в самые
последние годы моего пребывания в СССР когда, казалось, я
был общепризнанным большим ученым, для своих работ я имел
архаическую лабораторную обстановку, тогда как другие полу-
чали дворцы и много валюты для приобретения современной
литературы. Тот год, когда я имел неосторожность взять на себя
директорство в Научно-Химико-фармацевтическом Институте,
соблазненный обещаниями дать мне возможность широко раз-
вить работы, был особенно бесплодным в этом смысле.
Затратив
много сил для упорядочения дела, я получил в начале нового
сметного периода кое-какие сметные ассигнования. Казалось
налаживалось дело и с новым зданием. Но к концу сметного
периода от этого всего не осталось ровно ничего. Позднее дру-
гие сумели получить гораздо больше, чем я просил.
В Академии мои доклады о работах получили солидное при-
знание их ценности, но никакой реальной поддержки от этого не
получилось. И здесь самые скромные надежды в начале смет-
ного периода кончились для меня разбитым корытом в конце его
(...). И по-прежнему львиную долю их надо было тратить на
побочные для Лаборатории технические работы, а на долю
исследовательской работы оставались по-прежнему жалкие
крохи при жалкой обстановке.
Блестяще начатые еще до революции работы с нефтяными
кислотами, которые при надлежащем развитии могли бы дать
ряд ценных для СССР результатов, не получили никакой под-
держки и практически зачахли. Мои скромные ходатайства о
поддержке вероятно не сохранились в соответствующих учреж-
дениях даже под сукном, куда их обыкновенно укладывали.
И немецкий ученый (Браун) имел большой успех, сделав часть
из намеченных мною работ, тогда как, смею утверждать, при
благоприятных условиях мы бы к этому времени успели сделать
гораздо больше.
Еще более блестяще были начаты исследования дубильных
экстрактов работой с экстрактами Бадана. Работы эти не толь-
ко не получили поддержки, но и людской материал, приобрев-
ший ценные навыки в этом деле, принужден был рассеяться.
И от моей гордой мечты создать в СССР столь нужную для него
школу исследований дубильных веществ остались лишь рожки
да ножки.
Мои работы по алкалоидам до такой степени мало пользова-
лись поддержкой, что вероятно, почти никто уже не знает, что
родоначальником производства алкалоидов в СССР являюсь я;
и думаю, что и история не вспомнит этой моей роли; а страна, не
проявившая своей благодарности поддержкой работ нашей ла-
боратории, не вспомнит и не проявит благодарности и в будущем.
Работа не заглохла, благодаря контактам с хозяйственными
предприятиями. С благодарностью вспоминаю небольшие по
количеству средства, но существенную по принесенной пользе
поддержку Комитета химизации. Поддержки учреждений, руко-
водящих научными исследованиями, до моего отъезда практи-
чески не было. Целый ряд моих заветных мечтаний в области
синтеза алкалоидов должен был откладываться из года в
год (...).
И все же, оглядываясь назад, я имею право сказать, что,
несмотря на отсутствие поддержки, я сделал много. Правда, я
совершенно убежден, что родись я в Германии, Англии, С. Шта-
тах или Франции, я сделал бы гораздо больше, так как нашел бы.
более своевременную оценку и поддержку.
Теперь я стар, у меня разбиты нервы. Хотя я чувствую, что
могу еще сделать в науке кое-что ценное, но для этого совер-
шенно необходимо спокойствие и хотя бы скромная, но совре-
менная обстановка для моих научных исследований. (...)
Теперь я нашел здесь, на чужбине, скромные, но достаточные
условия для научной работы, более спокойные и при всей скром-
ности даже более удобные, чем те, которыми я располагал в
СССР.
Понемногу я начал, не без успеха, осуществлять мои выше-
упомянутые мечты.
Меня тянет на родину. Мне мешает и очень тяготит необхо-
димость тратить время для заработка. Меня тяготит и необхо-
димость думать об имеющем наступить, быть может довольно
скоро «черном дне»; я по-прежнему хотел бы быть полезным
родине.
Но какой смысл не только для меня, но и для СССР, если
остаток своей жизни я истрачу, хотя бы и на родине, на усилия
добиться возможности работать? Не лучше ли не только для
меня, но и для Академии и для страны, если я сделаю здесь еще
несколько ценных научных работ? Реальная возможность этого
есть, все чего я желаю от жизни и чего я прошу.
(...)Если «страна» так мало ценит мою работу и теперь, чтобы
предоставить мне не словесные обещания, и притом, в большин-
стве случаев, лиц, не имеющих силы гарантировать исполнение
своих добрых намерений (простите мой старческий скептицизм),
не готовы условия для немедленного продолжения мною работ,
я прошу оставить меня здесь.
Если при этом она не находит моей работы достаточно цен-
ной, чтобы помочь мне тратить свои силы исключительно на на-
учную работу,— пусть не тратится на это. Пусть предоставит
мне возможность доживать свой век и работать, как я захочу и
сумею. Я — того мнения, что этого минимума я заслужил и сво-
ей жизненной работой, и по возрасту, и по состоянию здо-
ровья (...).
Но, если, в конце концов, «страна» пожелает заняться до-
биванием никому не делающего вреда старика, всю жизнь бес-
корыстно — не из-за денег и не из-за почета — работавшего на
пользу страны,— пусть это делает. И это меня не удивит, так
как справедливости на свете нет и никогда не будет.
По чистой совести, только, не понимаю, кому и зачем это
нужно?
Остаюсь с неизменным уважением
А. Чичибабин».
Примечание: в Париже академик А.Е.Чичибабин немедленно получил лабораторию, материальное содержание и все условия для работы.
Приложение 2.
В. Н. Ипатьев — Н. П. Горбунову
1 декабря 1936 г.:
"...Я прошу Вас также мне дать откровенный ответ, мог ли я
в СССР за эти годы совершить ту работу, которую я сделал
здесь, имея положительно все к моим услугам и не будучи стес-
нен никакими планами в своих научных исследованиях.
В моем письме к Ю. Л. Пятакову от 23 октября 1932 г. (ко-
пия у меня сохраняется) я кратко напомнил ему, какую работу
по организации химической промышленности в СССР я проде-
лал по поручению В. И. Ленина и Ф. Э. Дзержинского, когда
она находилась в почти критическом состоянии.
Я напомнил ему также о том положении, в каком я очутился
в конце 1926 г., после ничем не объяснимого моего увольнения
с поста Председателя научно-технического отдела (ВСНХ).
В то время как другие ученые имели в своем распоряжениии
целые институты, мне приходилось создавать убогую лабора-
торию в своей квартире на 8 линии Васильевского острова, со-
бирая деньги от ВСНХ (...) и получая ничтожные средства от
Академии наук.
По счастью для меня, с разрешения Правительства мне
удалось начать с 1927 г. работать в Германии, куда меня при-
гласили установить свой метод высоких давлений для катали-
тических реакций.
Успех моих заграничных исследований заставил обратить
внимание правительства на условия, при которых протекает моя
работа в СССР, желая скорее организовать научную работу
под давлениями: я значительное количество заработанных де-
нег истратил на закупку в Германии оборудования для моей
лаборатории высоких давлений в Академии наук, а также на
командирование моих сотрудников, за мой счет, за границу:
одного на год* другого на семь месяцев, а третьего субсидиро-
вать во время его научных работ в Германии.
Моя научная и техническая деятельность в течение 13 лет
в СССР, как то признают многие, была настолько полезна, что
я безусловно, заслужил право в последние годы моей жизни,
мне идет 70 год, производить только посильную работу, в обсто-
ятельствах, наиболее благоприятных, тем более, что мое здоро-
вье за последнее время находится в плохом состоянии.
Едва ли где-нибудь я мог бы найти столь льготные условия
для моей работы, какие я имею здесь: я могу приходить на рабо-
ту, когда мне угодно, по неделям я могу отдыхать и мне предо-
ставляется право самому выбирать научные проблемы. Резуль-
татами моих работ могут воспользоваться химики и инженеры
СССР и применить их для промышленности.
Нельзя отрицать, что всякий ученый работает не только для
своей страны, но и для всего человечества. Я люблю свою ро-
дину и, творя новые открытия, всегда думал и думаю теперь,
что все это принадлежит ей и она будет гордиться моей дея-
тельностью.
(...) В заключение я считаю по долгу совести уверить
Вас, что если бы СССР обеспечил мне гораздо более благопри-
ятные условия, чем я имею здесь, то одно налаживание моего
исследования потребовало бы от меня такого громадного на-
пряжения, что в самом скором времени совершенно расшатало
бы мое последнее здоровье и я стал бы полным инвалидом.
Весь строй моих идей, связанных тесно с моими сотрудни-
ками и выполняемый ныне в великолепно оборудованной годами
лаборатории, будет нарушен и только принесет вред моей ис-
следовательской работе, а следовательно, и науке и технике.
Я надеюсь, что все вышеизложенное должно убедить Прези-
диум и Вас, что вся моя деятельность была направлена на пользу
моей родины (в письме к моему сыну я даю еще тому свидетель-
ство) и те последние силы, которые имеются в моем распоря-
жении, должны быть использованы рациональным способом в
наиболее благоприятных для моего здоровья условиях.
Всякие подозрения относительно моего некорректного отно-
шения к моей родине не должны иметь места или могут только
породить у меня тревожные мысли относительно причины моего
немедленного возвращения".
Примечание: в США академик Ипатьев получил лабораторию Universal Oil Products Company и должность профессора Северо-Западного университета в Чикаго. Считается одни из крупнейших химиков ХХ ст., отцом американской нефтехимии и органического синтеза.
После лишения гражданства СССР Чичибабина и Ипатьева
часть их учеников подверглась изгнанию из институтов за связь
с «невозвращенцами». Ученик Чичибабина — П. Г. Сергеев с
1938 г. находился в заключении по ложному обвинению, где
