>Сразу прошу прощение за довольно эмоциональный заголовок, просто пытаюсь обозначить момент ОБЯЗАТЕЛЬНОСТИ ОТНОШЕНИЯ любого человека к окружающей его действительности, если отрицаете или критикуете, просьба делать это по возможности объективно, если любая из заявленных установок по каким-то ПРИЧИНАМ неприемлима, то просьба в студию огласить, иначе это называется шулерством и шарлатанством, мутной водой.
Я не любитель мутной воды, шарлатанства и индифферентности в дискуссиях.
Я не согласен с теоретизированием Станислава в целом, тем более с Вашим продолжением его мыслей.
Я не демонизирую РИ, но она не была территорией справедливости для своего народа и окраинных народов. И не было тенденции, что она таковой станет. В смысле справедливости для своих народов Европа ушла вперед. Я и тут не идеализирую, но европейские тенденции открывали перспективы, а внутрироссийские - в значительной мере консервировали противоречия.
Да, национальная идеология русских была более нравственна, но политика российского государства отвечала реалиям внутри страны и в мире.
И увы, объективные оценки этой политики до 1917 года не очень однозначны.
Остальные страны - не лучше, не нравственнее, но западники успешнее открывали своим народам возможности для развития, - факт.
Теперь 20 век. Неожиданный прорыв России в авангард исторического движения. Мир сразу это почувствовал.
Ленинские призывы к миру не были пустой фразой, а были государственной доктриной новой России - СССР.
Вот откуда идет нравственность мировой политики.
Да, Ленин опирался на русскую, российскую идеологию человеколюбия. Но идеологии мало, надо было изменить политические реалии мира, и именно революционной России это сделать удалось.
Германский нацизм выращивался и финансировался как противовес коммунистическому проекту СССР.
Опять, дело не в немецкой идеологии и не в личности Гитлера, а в политических механизмах и классовых интересах тогдашней мировой верхушки.
СССР выпадал из этих механизмов и интересов, отношения с ним должны были строиться либо на гуманистическом международном праве, которого еще не было, либо на оголтелом неприятии, шельмовании (как империи зла).
Западники пробовали шельмовать Советский Союз, но народы их не очень поддерживали.
А тут еще кризис шарахнул и запахло госкапитализмом, сползающим к коммунизму.
И они пошли на вторую мировую войну.
Они на нее сознательно пошли, они могли бы ее не допустить, но для этого пришлось бы принять цивилизованные правила мировых отношений (с СССР, а по этому примеру - и с другими странами)...
Как видите, у нас со Станиславом разный анализ одной и той же исторической траектории.
>В том то и дело, что нацизм является явным преступлением, требующим явного пресечения и наказания виновных - только так общество может защитить себя от агрессии.
Это стало понятно лишь тогда, когда дело зашло уже очень далеко. А сначала аппетит хищника не воспринимался сильнейшими как нечто экстраординарное - они и сами были не прочь поохотиться.
КАК ЭТО ВСЕГДА И ПРОИСХОДИЛО ДО 1917 года.
Я считаю, что сегодня правовой механизм, позволяющий различать преступное и непреступное, возможен лишь в условиях единой устойчивой системы ценностей плюс государственной власти, поддерживающей эту систему.
Международные правовые механизмы такого рода на сегодняшний день нелегитимны, избирательны, нереализуемы в силу накопившихся исторически противоречий.
В бытность СССР мир вплотную подошел к созданию справедливой системы коллективной безопасности. Но СССР был разрушен.
С середины 20 века в западном мире национальные идеологии создаются, изменяются и разрушаются искусственно, целенаправленно, посредством психоинформационных технологий.
Это уже другая реальность, другая геополитика.
Новый вид античеловечности, новый вид преступления.
Государство в таких условиях превращается в гаранта информационной устойчивости своей общности.
Или не превращается, как в случае постсоветской РФ.
