От Мак Ответить на сообщение
К Мак Ответить по почте
Дата 20.03.2009 18:51:17 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; Катастрофа; Версия для печати

Михаил Юрьев. Пиявками кризис не лечится

http://www.finiz.ru/economic/article1253506

Пиявками кризис не лечится

Михаил Юрьев

Мир никак не может справиться с кризисом потому, что еще и не начинал с ним бороться. Правительства только снимают симптомы, накачивая экономику деньгами. А настоящего лекарства от этой болезни нет, и даже самые лучшие экономисты еще не знают, с чем имеют дело. Сегодня мы продолжаем серию статей бизнесмена и экономиста Михаила Юрьева, который своей прошлой публикацией "Пришло ли время мобилизации" вызвал бурные отклики наших читателей. Взгляд на природу нынешнего кризиса у Юрьева тоже нестандартный.

Не ставьте горчичники умирающему!

Кризис кризису рознь и в экономике, и в политике. Есть кризисы, являющиеся следствием конкретных управленческих ошибок, и их обычно можно предотвратить чуть ли не до самого последнего момента - были бы понимание и воля. Таков был наш кризис 1998 года, вошедший в отечественную историю под названием "дефолт". А бывают кризисы системные, когда все понятно, а предотвратить ничего нельзя, можно только пытаться что-то спасти. Потому что это кризис модели мироустройства и образа жизни, а такие вещи управленческим решением не перестроишь, тем более быстро. Но люди часто принимают второй тип кризиса за первый, и тогда их действия выглядят как постановка горчичников умирающему. Так было в России в 1917 году: сначала февральская революция казалась следствием неправильной организации поставок хлеба в Петроград, затем октябрьская - нехватки войск в столице, а потом трагический исход Гражданской войны - полководческих ошибок на фронтах. А если вовремя поняли бы, что это кризис всей системы и потому прежней России нет и не будет - может быть, судьба страны и сложилась бы иначе.

Сегодня, спустя пять месяцев после начала мирового экономического кризиса, уместно задаться вопросом: а этот кризис какого типа? Либо первого - то есть он вызван какими-то конкретными ошибками, например, американской ФРС или ипотечных агентств. И тогда так или иначе их можно исправить и, пусть ценой больших дополнительных затрат, вернуть ситуацию в прежнее положение. В этом случае мы, как и правительства других стран, делаем все или почти все правильно. Либо второго - то есть это кризис всей модели экономики, и тогда управленческие и законодательные просчеты могли сыграть роль не более чем спускового крючка последующих процессов. Точно так было с ошибочным решением ФРС в сентябре 1929 года о резком поднятии ставки - именно оно спровоцировало биржевой обвал в октябре того же года, но с высоты прошедших десятилетий никто не считает его реальной причиной Великой депрессии. Если ныне это так, то тогда надо четко понимать, что все принимаемые меры являются чисто симптоматическим лечением и в идеале дадут выигрыш в несколько лет. В этом случае, помимо сиюминутных антикризисных действий (они необходимы в любом случае), надо вплотную обдумывать, что делать дальше, то есть как выстраивать новую экономическую систему. И главное - какую именно.

Законы рынка перестали работать

Многое указывает в пользу второго варианта: и глубина и скорость ухудшения ситуации, и полная неожиданность этого почти для всех (во всяком случае, в таком масштабе), и отсутствие прогнозируемой реакции всех рынков на обычные регуляторные меры. Возникает ощущение, что они вообще перестали работать - как когда цена на нефть в декабре не выросла, а заметно упала в ответ на объявление о беспрецедентном снижении добычи. Динамику скачков цен на драгоценные и биржевые промышленные металлы вообще кто-либо перестал понимать, не говоря уже о предсказании, - кажется, связь с реальной экономикой спроса и предложения здесь полностью исчезла, как и вообще логика. Либо мы ее просто не видим, что тоже круто - все ведь исходили из того, что основные законы экономики понятны и потому многое предсказуемо, и на этом, как на фундаменте, строили политику и даже идеологию.

Но главные симптомы того, что этот кризис системный, в другом. Во-первых, полная неадекватность реакции истеблишмента всех стран - и властей, и капитанов бизнеса - тем вызовам, которые бросает ситуация. Никто не понимает того, что происходит: что может быть тому лучшей иллюстрацией, чем Нобелевская премия, присужденная несколько лет назад Кидланду и Прескотту за доказательство невозможности дефляционных кризисов в современной экономике! Но ученые ладно, их заблуждения для развития науки нормальное явление, а вот когда в это заблуждение начинают свято верить власти предержащие, делая его краеугольным камнем своей идеологии, - это уже похоже на системный кризис (как это было с концепцией марксизма). Во-вторых, в силу отсутствия понимания ситуации все средства, которые правительства прописывают себе и другим, извлечены из бабушкиного сундука и пахнут нафталином. Представьте, что возникшую эпидемию СПИДа предлагают лечить пиявками или настойкой подорожника, на крайний случай пенициллином. Средства хорошие и проверенные временем, слов нет, но не от СПИДа же! А в-третьих, кроме их несоответствия болезни предлагаемые лекарства едва ли не опасней ее самой. Потому что безудержная эмиссия приведет к краху денежной системы (если это не так и денег можно печатать сколько угодно, то ура, найден простой и доступный всем философский камень для экономики). Несоразмерное наращивание государственного долга прямиком ведет к государственному дефолту. А уж про огосударствление экономики, которое триумфально шагает по планете, и говорить нечего - нам ли в нашей стране не знать тех побочных эффектов, которые вызывает это сильнодействующее лекарство. Вся эта интеллектуальная импотенция властей вполне объяснима (ситуация новая и непонятная, да и думать за последние благополучные годы все разучились) и потому не вызывает морального осуждения, но это и есть главный симптом того, что кризис системный.

Слишком много напечатали денег...

Системный кризис - это кризис модели экономики. Но ответить на вопрос, в какой модели экономики живет современный развитый мир, не так просто, потому что он живет одновременно в нескольких моделях, отличающихся иерархическим уровнем, как вложенные друг в друга матрешки. Последние 40 лет мы все живем в современной модели, сложившейся в 60-х годах, когда в результате отмены золотого стандарта и перехода к отрицательной величине национального накопления в США там началась постоянная массированная эмиссия денег, распространяющихся затем по остальному миру. Эта модель в силу изобилия денег характеризуется стабильно высоким и постоянно растущим спросом на все, и частным, и корпоративным, высокой доступностью инвестиционных денежных средств, высокой инфляцией, которая почему-то не называется этим словом, на рынках инвестиционных товаров и капитальных объектов. В ней невиданное ранее развитие получает наукоемкий сектор экономики, основная часть которого без гигантской эмиссионной денежной подпитки вообще не могла бы существовать (у обращающихся на NASDAQ фирм капитализация имеет несуразный мультипликатор к прибыли либо прибыли вообще нет). В этой модели главным действующим лицом экономики становятся менеджеры, финансисты и юристы. Собственно, именно эта модель называется постиндустриальной экономикой.

Но одновременно мы живем в более общей модели промышленного потребительского общества, которой лет 180, и постиндустриальная экономика является лишь частным ее случаем. Мы также живем в еще более общей модели рыночной экономики, которой лет 400-500, и промышленная экономика, в свою очередь, есть ее частный случай. Нынешний кризис безусловно является кризисом постиндустриальной модели - то, что он в первую очередь вызван американской пустой эмиссией, является в мире почти консенсусом. Но только ли этой модели? Если да, то мир вернется к более архаичным моделям в рамках промышленной экономики либо придумает что-то новое, но в тех же рамках, потому что в этом случае нет нужды за них выходить. А вот если это кризис всей промышленной модели, а тем более всей товарно-денежной, то мир вынужден будет искать значительно более радикальные альтернативы. И существует подозрение, что это и имеет место.

...или родовой дефект промышленной экономики?

Дело в том, что еще в XIX веке экономическая теория открыла родовой дефект промышленной экономики - принцип опережающего роста предложения. Поскольку в каждом цикле воспроизводства лишь часть добавленной стоимости уходит на создание спроса (зарплата), а остальная часть (прибыль) идет в инвестиции, то есть на создание предложения, а с себестоимостью (сырье и материалы) картина та же, то рост предложения всегда будет опережать рост спроса. И не важно, что часть прибыли будет истрачена собственниками на "Майбахи" и "Фальконы" - часть-то все равно будет реинвестирована. Как не важно и то, что на созданные за счет реинвестированной части прибыли мощности надо кого-то нанимать - рост производительности труда будет опережать рост заработной платы. Все отклонения от этого могут существовать лишь за счет нахождения системы в неравновесном состоянии, что всегда временно. А значит, регулярно будут возникать дефляционные кризисы перепроизводства, притом все чаще и глубже, из которых будет все труднее выходить. Так оно и было до Великой депрессии включительно, из которой без войны выбраться вообще не удалось.

После войны, а особенно в последние 20 лет, стало казаться, что от этого найдено системное лекарство в виде постиндустриальной экономики с ее искусственно раздуваемым спросом. Но сейчас похоже на то, что лекарство оказалось всего лишь временно действующим наркотиком. Как в известном анекдоте: то, что нам столько лет казалось оргазмом, оказалось астмой. А значит, вопрос о том, что делать с этим встроенным дефектом промышленного общества потребления, опять становится открытым. Как и вопрос о том, есть ли вообще от него лекарство в рамках рыночной экономики. Именно на эти вопросы, на которые не знает ответа никто в мире, должны быть сейчас направлены все интеллектуальные силы страны. И в правительстве, и в обществе. Потому что в наступающей продолжительной эпохе Великого кризиса впереди окажутся не те страны, у кого больше денег или технологических инноваций, а те, кто первыми найдут ответ на этот вопрос и смогут его внедрить в практику. Хорошо бы нам здесь не оказаться за бортом, увлекшись сиюминутными антикризисными мерами. Иначе будет по присказке - некогда думать, работать надо.


--------------------------------------------------------------------------------




"Мобилизация: нужда и возможность" Иосиф Дискин, политолог
Вопросы, которыми задался Михаил Юрьев, сегодня волнуют многих. Кризис поставил многие вопросы ребром, и серьезная общественная дискуссия вполне способна разогнать туман. Ситуация действительно грозная. Но переоценка угроз так же опасна, как их недооценка. Недооценка повышает риски, а переоценка лишает ресурсов развития. Вспомним, гонка вооружений привела к истощению экономики СССР.

Какая же мобилизация нужна и возможна в сегодняшней России? Состояние массовой расхлябанности и пофигизма, ежедневно выплескивающееся в сообщениях о "рукотворных" катастрофах, не может быть побеждено лишь хорошими законами. Для этого нужно оздоровление нравственной атмосферы, искреннее осуждение в экономике и политике всего того, что мы не терпим в отношениях между своими, родными и близкими.

Одновременно нужна расчистка нашего правового и нормативного поля, преодоление многих нестыковок с жизненными реалиями. Ну, например, сколько мы будем терпеть "прозрачные" тендеры на строительство дорог, сразу же требующих несметных денег на ремонт. Нормы закона, видите ли, не позволяют выставлять подряды в связке и на строительство, и на эксплуатацию дорог лет на 15 со страховкой потерь от ремонтных простоев. Тогда и воровайка, и откаты сильно поужмутся.

Сегодня иные задачи модернизации, опирающейся на новую мобилизацию. Тогда нужно было построить и запустить несколько сотен новых предприятий. Это можно было решать "сверху", тысячами начальников. Когда же решались задачи, требующие массовой самостоятельности и инициативы, система, заточенная под идеологический контроль, давала сбои, приводила к потерям.

Сегодня рыночное хозяйство, федеративное и муниципальное устройство, инновационное развитие требуют инициативы и ответственности миллионов. Решения "верхов" постоянно нуждаются в сверке с требованиями разнообразной и динамичной жизни. Для этого нужны систематическая обратная связь, баланс интересов - нужна содержательная демократия. Итак, нам нужна новая, демократическая мобилизация.