>>Удивительно, что профессиональный историк в обоснование своих тезисов дает не ссылки на харьковские/киевские фонды, а цитирует художественное произведение Солжа. Ведь буквально под ногами валяются архивные дела как гнобили жидо-большевики несчастных селян на Харьковщине, но без Исаича не справляемся!
>>Профя...
>
>"Архипелаг ГУЛАГ" - документальная повесть. В ней ссылок на источники на порядки больше, чем, скажем, в "Советской цивилизации", где их вообще нет. Солженицына ещё никто не уличил во лжи или даже фактологических неточностях. Это во-первых.
>Во-вторых, "Архипелаг ГУЛАГ", как и "Окаянные дни" - это классика русской литературы, знакомство с которой обязательно для образованного человека.
Дж. Арч Гетти, крупнейший американский советолог, так оценивает "Архипелаг":
"...“Архипелаг ГУЛАГ” Александра Солженицына. Работа Солженицына согласно подзаголовку представляет собой “опыт художественного исследования”, и состоит из различных воспоминаний и свидетельств с 1917 по 1950-е гг. В отличие от книги Медведева “ГУЛАГ” - скорее литературный шедевр, чем основанное на историческом опыте сочинение. Солженицын даже не пытается предстать аналитиком или объяснить, почему произошли те или иные события. Тысячи наполненных ужасом личных историй он искусно вплетает в увлекательные тематические новеллы, которые блестяще описывают последствия воздействий на личность и психологию репрессированных. И все же для серьезного исследователя 30-х гг. эта работа имеет ограниченное значение, поскольку не содержит никакой новой важной информации или оригинальной аналитической концепции.
...Методологически книга Солженицына очень походит на другие сочинения политэмигрантов, и она таким образом один из наиболее блистательных примеров жанра, основанного на слухах, кривотолках и личных впечатлениях.
Своими политическими взглядами и морализаторской позицией Солженицын пытается размыть границы понятийных категорий. Для него нет существенной разницы между судами над политическими противниками, подавлением вооруженных восстаний, отстранением негодных и преступных партийных чиновников, попытками наложить цензурные ограничения и убийствами тайной полиции. Между всеми этими проявлениями репрессий или “вышеупомянутого” террора он не делает никаких различий, хотя события отстояли друг от друга на десятилетия и происходили по разным причинам. Все солженицынские “волны” репрессий имеют единственную первопричину, идут в одном направлении и безжалостно проносятся над жертвами (и читателем). Почти по определению, если рассуждать с позиции противника режима, что предпочтительнее, или жертвы, пусть даже невинной, можно разглядеть только всеобщий массовый террор".
