Несколько лет назад мне пришлось объездить с десяток мелких городов на восточной Украине. Главным шоком этой поездки оказалось то
философское спокойствие, с которым местное население воспринимало условия своей жизни. То, что пенсии, к примеру, полностью
перекрывались квартплатой и коммунальными платежами, вообще не было предметом обсуждения: ну так сложилось, что поделаешь? Надо
выкручиваться. И, самое страшное, ни у кого не вызывало никаких эмоций полное отсутствие медицинского обслуживания. Человек умер от
банального аппендицита просто потому, что приехавшая скорая, оценив на глаз обстановку в доме, уехала, не забрав больного. В
больнице нет ничего, даже обычных бинтов и йода, забирать имеет смысл только такого больного, который будет в состоянии сам оплатить
не только труд врачей и медсестер, но и каждую ампулу потраченного на него лекарства. Семья рассказывала об этом совершенно
спокойно, сожаление высказывалось лишь по тому поводу, что директор местного завода, у которого покойный работал шофером, был в это
время в командировке. Оказался бы начальник в городе - оплатил бы лечение, а так - что поделаешь, судьба.
Богдан Хмельницкий
Никаких следов памяти о том, что каких-то пять-шесть лет назад все было иначе. Это была воплощенная мечта наших доморощенных
либералов - люди, абсолютно убежденные в том, что государство им ничего не должно. Только воплощенная в жизнь, мечта эта совершенно
не походила на вожделенное "гражданское общество". Эта была та же самая Украина века эдак XVII, какие-то мифические времена Богдана
Хмельницкого, Гонты и Кривоноса. Люди, совсем недавно жившие в одном из главных промышленных и научных центров Союза - а дело
происходило в Днепропетровской области, и местный завод некогда был подразделением легендарного "Южмаша", - легко и быстро вернулись
к психологии прапрадедов, забитых крестьян, полагавшихся только на себя, живущих натуральным хозяйством и озабоченных только тем,
чтобы не подвернуться под горячую руку приезжего шляхтича. А здоровье - оно как погода, что поделаешь, все под Богом ходим.
Больше это ощущение меня не покидало. И потом, уже в России, я ловил себя на том, что везде вижу ту же самую картину - народ, все
глубже погружающийся в древний крестьянский фатализм - пусть еще не окончательно, как на Украине, но неуклонно движущийся в том же
направлении, "шляхта" - весь так называемый "политический класс", нынешние самозванные "элиты" и их интеллектуальная обслуга. И
"гайдамаки" - люди, в основном успевшие повоевать - в Афгане, ли, в Чечне, или в какой нибудь из горячих точек девяностых - а
сегодня копящие злобу и ждущие, когда появится новый Гонта или Кривонос и поведет их резать шляхту.
Причем картинка возникает именно польско-украинская. В России в те века элита представляла собой дворян, в подавляющем большинстве
владевших крепостными, а это неизбежно вырабатывало в них чувство ответственности за своих крестьян. Шляхта же, в разные годы
составлявшая от 10 до 20 процентов населения Речи Посполитой, была в основном нищей и безземельной, ни за кого не отвечала, и о
крестьянах знала только то, что они - грязь под шляхетскими ногами, и если крестьянин вовремя не отскочил на обочину, ему не зазорно
и голову снести. Все имущество шляхтича составляла фамильная "шабля", которой он и зарабатывал себе пропитание на службе у того или
иного магната. Сегодня "шаблю" сменил компьютер, остатки шляхетской чести рассеялись, как дым, а в остальном - все совпадает.
Особенно стало забавно, когда вчерашние "олигархи", подбирая себе новое название, не вызывающее всенародной ненависти, остановились
в конце концов на тех же "магнатах".
В научной фантастике существует устоявшийся термин - "хроноклазм". Означает он катастрофу, произошедшую с естественным ходом
времени, когда на каком-то участке земли начинают накладываться друг на друга события из разных эпох. Для нас это перестало быть
фантастикой. На разных уровнях отматываются назад разные отрезки времени. Когда белорусский или армянский физик уходит в фермеры -
просто не нужны ни независимой Белоруссии, ни независимой Армении физики в таком количестве, как раньше - он в истории своего рода
уходит назад на два-три поколения. До того самого деда или прадеда, который рвал себе жилы на этой же земле, чтобы отправить сына
учиться в город. В области социальной психологии - весь "постсоюз" ухнул в тот самый XVII век, и еще спасибо, что не дальше (за
исключением, понятное дело, среднеазиатских государств, но там и в советское время почти в открытую сохранялось все то же
вневременное байство. И если сегодня провинившийся министр иностранных дел в присутствии журналистов на коленях ползет облобызать
ботинок Туркменбаши - то это мало чем отличается от картинок советских времен, когда почтенный профессор, откушав плов, вытирал
жирные руки о волосы своих аспирантов). А вот в области государственного устройства мы, похоже, угодили в глубокое средневековье.
Наши олигархи - или, если угодно, магнаты - прямой аналог средневековых герцогов и удельных князей. И не надо обманываться тем, что
власть какого-нибудь Ходорковского не зафиксирована на территории личного феода - важна не форма власти, а ее объем. Губернаторы,
кстати, тянут максимум на мелких и средних баронов - за исключением, понятно таких персонажей, как Минтимер Шаймиев. Но и тут все
правильно, ибо тот же Шаймиев - не столько избранный губернатор региона, сколько просто единоличный владелец гигантской
многоотраслевой корпорации "Татария".
Кстати, с губернаторами мы, похоже, попадаем в самую глубокую временную яму нашего хроноклазма. Новый закон, позволяющий им
избираться на третий и четвертый срок, отсылает нас к веку VII-VIII, когда графы, в империи Карла Великого бывшие всего лишь
назначаемыми наместниками, всеми правдами и неправдами добивались возможности сидеть на своих местах как можно дольше, а потом - и
передавать их по наследству. Если через два-три срока каждый Россель укоренится у себя так же глубоко и неснимаемо, как сегодня
укоренены только Шаймиев и Рахимов - тогда стране кранты.
Наши сегодняшние олигархи отличаются от старопольских магнатов только одним - Речь Посполитая была государством, в котором эти
самые победили королевскую власть окончательно и бесповоротно. Вследствие чего страна вскорости и была разделена между соседями,
несмотря
на отличную армию. В России борьба за власть еще идет, и если под конец ельцинского правления казалось, что магнаты уже победили,
осталось подписать какую-нибудь "Великую Хартию Вольностей" чтобы юридически зафиксировать это положение, то сейчас все обстоит
несколько иначе.
И когда многомудрые аналитики рассуждают о том, что государство всегда будет представлять собой опасность для свободы слова, и
только постоянная бдительность гражданского общества, его готовность встать на защиту этой свободы может ограничить произвол
власти - ситуацию надо понимать предельно просто. Лазутчик, засланный каким-нибудь Михаилом Тверским или Карлом Бургундским бунтует
жителей Новгорода или Орлеана, соблазняя их рассуждениями о старинных городских вольностях. В России нет гражданского общества. В
России нет свободы слова. Все эти понятия могут возникнуть только в централизованном государстве, после того, как феодальная анархия
будет прекращена. И точно так же, как помянутые Михаил Тверской и Карл Смелый (да простят меня покойники за то, что я уподобляю им
наших Чубайсов-Березовских) бунтовали только жителей городов, находящихся под юрисдикцией монарха, а на своей территории прекращали
подобные поползновения быстро и кроваво - так и любые российские олигархические СМИ ходили и ходят по струнке, демонстрируя
внутреннюю дисциплину и послушание, о которых центральной власти даже мечтать не приходится. Любой, позволивший себе малейшее
отклонение от "генеральной линии партии", то бишь от воли хозяина, мгновенно оказывается выброшенным за дверь, невзирая ни на какие
заслуги.
И еще одна деталь - мятежные феодалы всегда были склонны к измене, не по природной испорченности, а просто по логике вещей.
Допустим, английский король, охотно принимающий в вассалы того же герцога бургундского или графа льежского, не будет требовать от
того исполнения вассальных повинностей, наоборот, еще и поможет деньгами, а то и войском, ибо цель у него в данном случае одна -
создать максимум проблем королю французскому. Для герцога же прямая выгода - избавиться от своего короля, которому все время от тебя
чего-то надо, и получить нового хозяина, от которого никаких неприятностей, одна только польза. Той же логикой, впрочем, на том
берегу руководствовались герцоги Уэльские и маркизы Корнуэльские, регулярно перебегая под французскую или испанскую руку - если
ослаблена оказывалась королевская власть в Англии.
Единственным стратегическим союзником королевской власти были горожане и мелкое рыцарство. И наоборот - интересы горожанина (то бишь
буржуа), крестьянина и мелкого рыцаря требуют создания единого централизованного государства, единого рынка, единого и обязательного
для всех законодательства, и т.д. То есть эти - и только эти - слои кровно заинтересованы в укреплении королевской власти. И любые
попытки государя расширить свое влияние за пределы крошечного королевского домена, любой намек на возможность укрепления центральной
власти должен встречать их полное одобрение и поддержку. Даже когда засланцы - от бургундцев ли, от нефтяников или от еще какого
Медиа-Моста - верещат о попрании древних, еще каким-нибудь Хлодвигом или другим царем Горохом дарованных вольностей и привилегий
вашего славного бурга или посада. Даже если самому кажется, что можно было тех же целей достичь тоньше и аккуратней. Не то время.
Просто потому, что только мы, имперское сословие профессионалов, кровно заинтересованы в сохранении единства страны. Когда от
единого государственного организма откалывается часть, ей неизбежно приходится упрощать свою внутреннюю структуру, избавляясь от
слишком уж специализированных образований. Казанскому ханству не нужна будет космическая программа, для Московского княжества
недопустимой роскошью окажется и гигантский Физтех, и Институт теоретической физики. Новосибирская директория не потянет содержание
Академгородка... Пусть вам об этом расскажут десятки тысяч специалистов, съезжающихся в Россию изо всех стран СНГ (понятно, что не о
рыночных торговцах речь). Только мы можем и должны остановить распад - просто из своих же шкурных интересов, чтобы не оказаться
запроданными на три поколения вперед в челноки, ларечники, рыночные охранники - и то, если сильно повезет...
Отступление анархии - пока только тактическая уловка. Да, власть с огромным трудом добилась возможности справляться с особо
обнаглевшими феодалами - поодиночке. Но вместе они все еще сильнее власти. Ситуация еще очень далека от разрешения. Хроноклазм еще
не закончился. И если власть потерпит поражение, мы рискуем ухнуть еще глубже - к варварским королевствам, к первобытной демократии,
к исконным правам человека съесть ближнего своего или самому быть им съеденным в особо неурожайный год.
Аркадий Юрьев
НЕПОХОЖИЙ НА НАШ ИДЕАЛ
Излечение американской нации от пресловутого "вьетнамского синдрома" было бы немыслимо без массированной обработки ее сознания с
помощью голливудской кинопродукции, призванной в кратчайшие сроки вернуть каждому жителю США уважение к своей стране и ее
традиционным ценностям. При этом каждой социальной группе предназначалось свое, наиболее подходящее именно ей, "лекарство". Для
обывателей с невысокими интеллектуальными запросами вполне подходил сериал о бесхитростном костоломе Рэмбо. Для более продвинутых
граждан, желающих героев, обладающих хоть каким-нибудь внутренним миром и умеющих работать не только кулаками, но и извилинами,
готовились киноэпопеи типа спилберговского "Спасеая рядового Райана" и боевики Тома Клэнси (кстати, официально рекомендованные
Бушем-старшим и Клинтоном для внеклассного чтения курсантам американских военных училищ). Наконец, претендующие на звание
интеллектуала могли насладиться великолепным "Апокалипсисом сегодня" Фрэнсиса Копполы. С сожжением вьетнамской деревни под
вагнеровский "Полет валькирий" и призывом к американцам перенять у жителей Индокитая их первобытное варварство и презрение к смерти.
Наряду с программой "Звездных войн", военной помощью афганским моджахедам и подрывом советского нефтяного экспорта за счет массового
выброса на рынки арабского "черного золота", эта киноволна также была важной составляющей новой "холодной войны", начатой против
СССР администрацией Рейгана. Недаром советские спецслужбы, наряду с палестинскими террористами и латиноамериканскими
наркоторговцами, выступали в голливудских лентах исключительно в роли главных злодеев. По идее, наши мастера культуры должны были
подготовить адекватный ответ, как это делали на своем участке фронта военные, конструкторы и разведчики. Но ответ этот так и не был
дан. И причины тут оказались далеко не только в общей деградации советской системы...
Хроника российского мазохизма
Едва появившись на свет, великая русская литература сразу продемонстрировала свое прямо-таки патологическое неприятие всего живого,
сильного и яркого, что порождала российская земля. Например, безымянный автор "Слова о полку Игореве" пренебрег победоносными
походами Святослава Игоревича, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха, дабы воспеть провалившуюся авантюру второразрядного князька,
чье значение в общем ходе войн с кочевниками было куда меньшим, чем влияние пресловутой Малой Земли на итог Великой Отечественной.
А вслед за непутевым князем сперва на страницы книг, а потом и на экраны хлынули целые сонмы "лишних" и "маленьких" людей,
пустобрехов и бездельников, алкоголиков и юродивых, выродков и дегенератов. Тем же, кто брал Париж и Берлин, осваивал Сибирь и
Аляску, строил уральские заводы и доплывал до ледяных берегов Антарктиды, путь туда был заказан. Проскочить удавалось разве что в
виде карикатуры, как толстовскому Кутузову.
Так и повелось до наших дней: в битвах - Суворов, Багратион, Скобелев, в литературе - тупица Скалозуб; в бизнесе - Демидовы,
Морозовы, Третьяковы, Путиловы - на бумаге вечно пьяные Тит Титычи и бесплотный Штольц; в монастырской келье - Сергий Радонежский,
Нил Сорский, Иосиф Волоцкий и Серафим Саровский - на книжной полке за всех надрывается сладенький старец Зосима...
Предшественники НАТО все это читали и, будучи уверены, что имеют дело со страной, населенной сплошь Платонами Каратаевыми и князьями
Мышкиными, бодро маршировали на Москву. Однако, к своему удивлению, наталкивались на грубых мужиков, по причине малограмотности еще
не знавших о своей загадочной и ранимой душе, а посему регулярно бивших супостатам морду. Но жизнь настоятельно требовала всеобщего
просвещения и приобщения масс к культуре, а та к тому моменту успела в идейном смысле деградировать дальше некуда. Даже в таких
хрестоматийных вещах, как "Молодая гвардия" и "Как закалялась сталь" авторы, видимо, считая, что пишут некие жития коммунистических
мучеников, основной упор делали на физиологическое описание страданий своих героев и их духовное превосходство над торжествующими
злодеями, что впоследствии с восторгом подхватили так называемые "писатели-патриоты".
Например, в скорбных трудах главного редактора "Завтра" Александра Проханова ("Последний солдат империи", "Красно-коричневый",
"Чеченский блюз" и т.д.) благостных, всё понимающих, но ничего сделать не могущих русских патриотов всемогущие жидомасоны, свирепые
чечены и прочие злыдни разве что не насилуют. А те в ответ лишь беспомощно лепечут что-то высокодуховное, да благочестиво отдают
Богу душу. Неудивительно, что и один из главных спонсоров питерских демократов президент "Промстройбанка" Коган, и сама Хакамада в
восхищении от творчества почтенного Александра Андреевича. Ведь любому рабовладельцу очень выгодна литература, учащая рабов целовать
ударившую их плётку и по-христиански прощать своих мучителей.
Ещё круче в этом смысле роман "Берег" Юрия Бондарева, вроде бы не понаслышке знающего, что почем на фронте. Там в тылу Красной Армии
оказывается отряд несовершеннолетних вооруженных фольксштурмовцев, возглавляемых фанатиком-эсэсовцем. Один из пацанов попадает в
плен, однако сообщить, где скрываются остальные, категорически отказывается. Понятно, что любой реальный командир в такой ситуации в
пять минут выбил бы из сопляка все, что нужно, но герой Бондарева лейтенант Княжко вместо того "гуманно" его отпускает. Типа: иди,
милый мальчик к своим, стреляй в спину нашим солдатам, взрывай склады боеприпасов да вырезай полевые госпитали за милую душу! Ты же
у нас еще маленький!
А вот персонажи Тома Клэнси из рядов ЦРУ, ФБР и "зеленых беретов" руководствуются совсем иными правилами. Их там всего три:
- Выполнение боевой задачи,
- Сведение к минимуму собственных потерь,
- Сведение к минимуму потерь окружающего населения, поскольку это не противоречит первым двум правилам.
В полном соответствии с этим нехитрым кодексом и реальной жизнью герои Клэнси отстреливают, кого им потребуется, в любой точке
земного шара; плюя на международное право, ведут себя на территории других стран, как у себя дома; а, скажем, на сгоревших в ходе
ликвидации колумбийского наркобарона местных крестьян обращают внимание не больше, чем на ненароком раздавленных тараканов.
Очевидно, что при прочих равных условиях исповедующий такие принципы военнослужащий будет действовать куда эффективнее, чем солдат,
воспитанный на "Береге" или на вызывавших тошноту совковых документальных фильмах, где наши солдаты в Афганистане только и делали,
что раздавали буквари и сажали цветочки.
Рэмбо по имени Вася
Первоначально потребность общества в крутой и в то же время патриотической литературе удовлетворяли, главным образом, авторы,
работавшие по западным стандартам (К.Мзареулов, Ю.Петухов, А.Щербаков и т.д.) В конечном итоге это и предопределило ограниченность
их успеха. Если очередную копию Рэмбо назвать Васей, дать ему "Калашников" вместо М16, вложить в уста разоблачение происков мирового
сионизма и даже повесить на шею православный крест, его суть это все равно не изменит.
Поэтому более удачливые создатели патриотических боевиков, прежде всего Александр Бушков и Дмитрий Черкасов, серьезно русифицировали
жанр. Их книги (особенно у Черкасова) до предела насыщаются конкретными приметами нашей эпохи вообще и места развития событий в
частности. Компанию вымышленным персонажам постоянно составляют едва замаскированные реально существующие граждане, причем
подавляющее большинство из них, и особенно ведущих политиков, авторы описывают с откровенной издевкой. Здесь пальма первенства
принадлежит Черкасову, чьи книги вызвали настоящую истерику у опознавших свои персоны государственных мужей, а тираж романа "Крестом
и булатом" был даже уничтожен прямо в типографии (говорят, по звонку самого министра печати Михаила Лесина). В итоге книга вышла на
полгода позже намеченного срока и со значительными сокращениями.
К отличительным особенностям обоих авторов можно отнести явную симпатию к Сталину и Берии, при в целом отрицательном отношении к
коммунизму, а также изобилие откровенно комических сцен, заставляющих вспомнить фильмы Гайдая. Может быть, в реальности
петербургские, красноярские и даже белорусские активисты демократического движения и не так похожи на героев "Кавказской пленницы" и
"Операции Ы", но в целом получается очень душевно. Такой веселый (несмотря на льющиеся со страниц потоки крови) стиль изложения
привлекает народ куда больше, чем истеричная патетика того же Проханова.
Уже известный читателям "Спецназа России" Юрий Никитин в своих боевиках из серии "Русские идут" сделал ставку на введение в сюжет
политического триллера элементов социокультурного моделирования. Это тоже сыграло значительную роль в успехе у читателя. Можно
спорить, действительно ли создание русского варианта ислама, поголовное вооружение населения и другие никитинские рецепты спасения
России скажутся на ее жизни столь благотворно, но эти идеи, по крайней мере, будят мысли хотя бы у некоторых читателей. Ну а
этическая составляющая поступков героев и Никитина, и Бушкова с Черкасовым полностью укладывается в уже упоминавшуюся триаду Клэнси,
что, несомненно, выглядит куда пристойнее, чем бондаревские юродивые в погонах. Даже никитинское обоснование возможности уничтожения
женщин и детей любого враждебного государства, и прежде всего США, в свете нынешних реалий вполне закономерно. Хотя, изображая
американцев совсем уж лишёнными каких-либо духовных ценностей дегенератами, автор явно пересаливает, и это может привести к опасной
недооценке информационно-психологической устойчивости врага. Естественно, духовные ценности в Штатах есть, хотя процент быдла
нарастает там с каждым годом. Но это тема особого разговора.
Бронебойным, по небу... пли!
Элементы патриотической утопии, впрочем, наблюдались и в некоторых прежних вещах Николая Перумова, например,в фантастическом боевике
"Похитители душ", но, видимо, лишь сейчас Перумов решил заняться темой всерьез. Его готовящийся к печати роман охватывает российскую
историю от времен Киевской Руси до недалекого будущего, в котором Россию оккупируют западные "миротворцы". При этом каждая строчка
переполнена такой ненавистью к оккупантам и их холуям, что рука читателя автоматически тянется к чему-нибудь огнестрельному, а
некоторые радикальные партии уже с успехом используют цитаты из книги для листовок.
Однако, даже работая как сочинитель исключительно фантастических сказок, Перумов интересен внесением в этот вроде бы далекий от
жизни жанр богоборческих мотивов. Для русской литературы, бывшей, по преимуществу, либо христианской, либо чисто атеистической, это
исключительное явление. У Перумова же жесткое противоборство героев с божественным миропорядком переходит из романа в роман. Причем
часто с вполне прозрачным подтекстом. Недаром сам автор в нескольких интервью открыто ставит своих "светлых богов" в один ряд с
войсками ООН и американской морской пехотой.
Конечно, вопрос, насколько в нынешних условиях богоборческие мотивы являются полезными для общества, остается открытым. Тем не
менее, учитывая, что воинствующее православие, способствовавшее возрождению Руси во времена Дмитрия Донского, со временем все больше
поглощалось сперва своей казенно-консервативной, а потом, что еще хуже, либерально-экуменической версией, ничего плохого здесь нет.
Конструктивная критика, скорее, поможет нашим батюшкам стать достойными своих великих предшественников.
Насколько поможет перумовское творчество РПЦ, сказать сложно, однако относящая себя к православным Елена Хаецкая его этический
вызов, похоже, приняла. В её безумно смешных, но, в то же время, довольно жестоких "Вавилонских хрониках" вековечный вопрос о
соотношении материи и духа решается весьма оригинальным синтезом. У Хаецкой простое человеческое счастье, любовь и материальный
достаток в итоге получают лишь те, кто готов в любой момент ими пожертвовать. Во имя возрождения великого героя прошлого,
освобождения Родины от захватчиков или другой столь же высокой цели. В самый последний момент их жертва отвергается, и неумолимый
меч судьбы падает на головы либо жадных и трусливых обывателей, либо юродствующих святош.
Столь необычная трактовка божественного провидения совсем непохожа на богоборчество Перумова, а творчество последнего, в свою
очередь, радикально отличается от дилогии Сергея Лукьяненко ("Звезды - холодные игрушки" и "Звёздная тень"), сериала Юлии Латыниной
("Сто полей", "Колдуны и министры", "Инсайдер" и т.д.) и романа "Смерть или слава" Владимира Васильева. У этих авторов Земля (у
Латыниной - планета Вея), которая фактически выступает в роли России, пытается выйти из навязанной ей роли "шестёрки" тамошнего
"мирового сообщества" и в итоге добивается своего, вынуждая оное сообщество разговаривать с собой на равных.
Таким образом, очевидно, что упомянутые здесь произведения, как и большинство произведений "имперской фантастики", о которых шла
речь во 2-м номере "Спецназа России", похоже, постепенно способствуют восстановлению целостности нашего исторического сознания. И
даже, чем черт не шутит, выработке той самой национальной идеи, которую уже не первый год ищут днем с фонарем кремлевские аналитики.
Потому что любая идеология может вырасти только в соответствующем культурно-смысловом поле, которое, в свою очередь, создается на
базе того, что из написанного, снятого или сочиненного западает людям в душу.
Какой будет эта идеология грядущей возрожденной России - сказать сейчас трудно. Возможно, смутные контуры ее видны в стихотворении,
выведенном в качестве эпиграфа к "Летописям святых земель" Полины Копыловой - первой и пока единственной в отечественной литературе
тоталитарной утопии, где лидер нации (прекрасная и порочная королева, похожая одновременно на Анну Иоанновну, Екатерину II и
Сталина), аккумулируя в себе энергию народной ненависти, вершит кровавый, но справедливый суд над чуждой по крови и вере кастой
властителей державы:
Не щадить ни чужих, ни своих,
Не жалеть золотого песка ...
Беспощадный совет для двоих,
У которых не дрогнет рука.
Украшая насмешку судьбы
Ожерельем отвергнутых фей,
Мы увидим, что люди слабы,
Но и боги ничуть не сильней.
И в безжалостном холоде скал
Неизменный застынет приказ:
Не похожий на нас идеал
Не считать идеалом для нас!
Константин Крылов
МЕЖДУ ВОЛШЕБНИКОМ И ВЕЛИКАНОМ
<< предыдущая статья к оглавлению номера следующая статья >>
Если кто помнит, ещё не так давно (лет десять назад) тогдашние властители дум снисходительно объясняли широким массам российского
населения, что у нашей страны, оказывается, нет никаких врагов: мы их, дескать, по глупости сами себе выдумали. И сидели в тёмном
грязном углу, ощетинившись ракетами. В то время как весь остальной мир - такой большой, тёплый, разноцветный - любился и дружился,
хороводился друг с другом, и вообще всячески развивался себе на пользу, а нам на горькую зависть. И нам надо, наконец, вылезти из
окопа, сорвать с себя вонючую пропотевшую форму, бросить в грязь проржавевшие атомные ракеты, встать посреди круга весёлых и
находчивых народов и хорошенько попросить, чтобы взяли в хоровод. И они нас, может быть, возьмут - потому что они все добрые, это
только мы одни злые.
Прошло десять лет. Примерно те же самые люди (а персональный состав властителей дум, надо сказать, мало изменился) теперь объясняют
всё той же публике, что наша страна, оказывается, со всех сторон окружена врагами. Эти враги сильны, умны, безжалостны и суровы.
Сопротивляться им бесполезно и глупо. И нам остаётся... да-да, вы угадали: вылезти из окопа, сорвать с себя вонючую пропотевшую
форму, бросить в грязь проржавевшие атомные ракеты, встать на колени перед строем народов-победителей, и хорошенько попросить, чтобы
нас оставили в живых, или хотя бы не очень больно убили. И они нас, может быть, помилуют - потому что они все сильные, это только мы
одни слабые.
Однако, как показывает практика, насчёт всеобщей любви нам врали. Нет никаких оснований думать, что сейчас нам говорят правду. Во
всяком случае, торопиться с вылезанием из окопа не стоит. Или уж, если сидеть в окопе так невмоготу, надо хотя бы прикинуть - кому
первому сдаваться. Ведь угроз так много, а мы такие маленькие и слабые...
Сначала - о той картине мира, которую в последние годы так эффектно рисуют наши СМИ. Если ещё недавно нам клялись и божились, что
сразу за границами "советской империи" начинается мир цветов и улыбок, то теперь, напротив, нам всячески изображают, как хлипкое
беззащитное тельце "российской федерации" зажато сразу с трёх сторон тремя великими силами, каждая из которых вот-вот сомнёт нас,
как клочок пипифакса. Назовём эти три угрозы "западной", "южной" и "восточной" - благо, хоть с севера на нас некому покушаться,
кроме белых медведей.
Первая угроза, "западная" - это доминирование евроамериканского экономического и политического блока. Об этой угрозе уже много лет
говорят и пишут патриоты. Но интереснее всего то, что сейчас с ними фактически солидаризовались и наши либералы. Они больше не
говорят, что Запад нас любит, или вот-вот готов полюбить. Напротив, они прямо-таки смакуют, как нас там презирают и за какой дрек
держат. Дело в том, что нужда в обмане отпала. Россия достаточно разорена и ослаблена, чтобы перестать петь ей приятные песни. Можно
переходить на шершавый язык Realpolitik. Нам больше не предлагают "дружить" с Цивилизованным Миром: нам предлагают ему
сдаться .
Аргументация примерно такова. Запад сейчас силён как никогда. Он располагает такими супер-пупер-новейшими технологиями, которые мы
даже и представить себе не можем. Его броня так крепка и танки так быстры, что смешно и думать, будто мы можем что-то этому
противопоставить. Наша промышленность и наука абсолютно неконкурентоспособны по сравнению с западными достижениями. Нет никаких
шансов на то, что мы научимся чему-то подобному в обозримой перспективе: мы отстали навсегда. Остаётся одно: покорно выполнять все
его распоряжения, не артачась.
Зачем? А затем, что только Запад может (если соизволит) прикрыть нас от двух страшнейших врагов с Юга и Востока. То есть от
Агрессивного Ислама и Китайской Угрозы. В противном случае он просто кинет нас, как кусок мяса, на растерзание этим двум монстрам,
которые нас с чавканьем и сожрут.
Надо сказать, эта пропаганда оказалась эффективной. Как показывают последние опросы общественного мнения, проводимые ВЦИОМом,
дорогие россияне завидуют западной мощи, и хотели бы как-нибудь к ней прислониться. Так, 67% опрошенных считают важным членство
России в "большой восьмёрке" - и это при том, что непосредственные выгоды от того, что в Клубе Развитых Стран для нас выделили
приставной стульчик, совершенно не очевидны, зато честь дорога.
Зато исламистов откровенно ненавидят и боятся. 45% опрошенных называют наиболее вероятным противником России не кого-нибудь, а
талибский Афганистан. Разумеется, такой страх перед талибами напрямую связан с коллективными воспоминаниями об афганской кампании,
да и две чеченские войны много тому поспособствовали. Но всё-таки...
Далёкая и страшная "китайская угроза" пока раскручивается менее успешно. По тем же данным, почти половина опрошенных видят в Китае
или будущего союзника (31%) или даже друга (15%) и только 16% усматривают в нем опасного соседа, а 35 даже потенциального врага (21%
отвечают "ни союзник, ни противник"). Однако, про то, как хитрые китайцы наводняют Дальний Восток (конечно, чтобы его у нас
оттяпать), тоже все слышали, и 56% опрошенных полагают, что для России это опасно.
Это, впрочем, ягодки. Не надо забывать и про цветочки, из которых скоро вырастут ягодки новых урожаев. Например, в последние
год-полтора резко выросло число публикаций, посвящённых Китаю и его экспансионистским планам. Выдержаны они по большей части в
апокалиптических тонах: Китай, оказывается, силён и страшен. Не сейчас - так скоро будет (здесь обычно приводят цифры экономического
роста, и рисуется линия экстраполяции, упирающаяся прямо в небо). Приводятся также всякие страшные истории о том, как китайцы уже
захватили (или вот-вот захватят) наши земли вплоть до Урала, просачиваясь на нашу территорию небольшими группами по миллиону
человек... В общем, полный нам кукен-кракен с аусвайсом.
Всё это, конечно, звучит чертовски убедительно. И зачморённые граждане зачморённой страны, пожалуй, могут и повестись на такие
страхи - благо, мы давно научены верить в собственную беспомощность. Но всё же не мешало бы для начала ответить на простой вопрос.
Тот самый, который брат Данила задавал американцу - в чём сила-то ? В чём именно заключается та самая страшная сила, перед
лицом которой нам предлагается обосраться и не жить?
Начнём с Запада (который у нас сейчас идёт и за главный страх, и за единственное спасение от прочих страхов). В чём, собственно,
сила Запада? Банальный ответ - "в деньгах" - не канает. Точнее, канает, но с оговорочками. Понятно, что зелёный доллар - это вещь, с
которой - хочешь-не-хочешь - приходится считаться. Однако же, его величие на чём-то основано: нельзя же сказать, что его ценят
только за то, что он такой красивый. Нет, за ним стоит сила всея Америки (и, в общем, всего Запада в целом), а это, как ни крути,
штука серьёзная.
Однако ж, в чём эта сила заключается? Современный Запад давно уже перестал быть "мировой фабрикой". По некоторым данным, девять
десятых населения Соединённых Штатов не работает в сфере производства. При этом они потребляют семьдесят процентов мировых ресурсов,
и производят тридцать процентов мирового ВВП. Ну, с потреблением понятно: сожрать, сжечь, износить - невелика сложность. А вот что
такого великого делают девять из десяти американцев, понять затруднительно. Правда, там немало учёных голов, которые делают лучшую в
мире американскую науку - но, во-первых, эти головы в основном импортные (благо Штаты имеют возможность покупать себе всё самое
лучшее), а, во-вторых, их всё-таки не так много. Так что же делают эти самые девять десятых? Говорят, они работают "в сфере услуг",
а также занимаются "менеджментом и управлением". В общем, сидят люди около компьютеров и нажимают на кнопки - а страна от этого
невероятно богатеет.
Как это называется? Только не надо грязи, не будем произносить всяких слов типа "фуфло" - никто тут никого не обманывает. В самом
деле, они действительно делают что-то всем нужное. И, в конечном итоге, они ведь действительно круты. Когда надо, они выставляют
перед собой всякие там авианосцы, "шаттлы", и прочие вполне материальные военно-стратегические игрушки. То есть делать их они вполне
способны. Прямо-таки волшебство. Магия, одним словом.
Не будем, кстати, иронизировать. В глазах всего мира Запад является держателем какого-то секрета, который позволяет ему жировать и
охоливаться, не напрягая мышц, а делая какие-то непонятные вещи, из которых, однако, выходит чистая прибыль. Всем остальным
приходится рвать жилы, чтобы иметь то, что Запад получает играючи, без проблем. Ну волшебство, не иначе.
Но вернёмся к нашей теме - о силе. На очереди - Страшные Мусульмане. Здесь, слава те Господи, мы всё-таки имеем дело с более
понятными материями. Агрессивный Ислам угрожает нам не своими "супертехнологиями": покорные ему народы не очень-то преуспели в
науках, да и с производством чего бы то ни было у них вечные нелады. Экономика исламских стран держится на всяких "естественных
ресурсах" (начиная от арабской нефтянки и кончая афганской наркотой). Нельзя сказать и того, что они всегда возьмут числом или
умением. Арабы неоднократно ломали зубы о маленький твёрдый Израиль. Афганская компания была закончена не из-за внушительной победы
моджахедов, а была сдана по распоряжению незабвенного Михал Сергеича. А турки, считающие себя патентованными специалистами по
геноциду, никак не могут добить курдов, несмотря на полный карт-бланш со стороны мирового сообщества. В общем, не блестяще.
Однако, нам успешно впаривают идею, что исламские народы страшны своим фанатизмом : это, дескать, такие отморозки, которые,
если понадобится, пойдут на всё, а своего добьются. Против западного колдовства они, правда, слабоваты (хотя кто его знает?), но уж
против нас, трусоватых и непассионарных, они точно будут молодцы. Сметут - так сметут, не ходи к гадалке. Здесь обычно делают
круглые глаза и поминают "маленькую Чечню", с которой "большая Россия", дескать, никак не может справиться. Что же будет, когда
арабские и афганские моджахеды попрут через границы, ведомые самим Аллахом, всемилостивым и милосердным?! Так ведь и дойдут до самой
Москвы, а кто сунется им мешать - ножыком зарэжут, ага.
А с Востока нам угрожает Китай. Огромный, страшный, со своим миллиардным населением, и могучей экономикой, которая растёт, как на
дрожжах. Интересно, что Китай в соответствующих пугалках предстаёт как образ голой силы , лишённой как западной магии, так
и исламского фанатизма. Известно, что китайцы сами по себе ничем не замечательны. Никто не подозревает маленьких желтых человечков в
особенном уме, и тем более - в фанатическом желании умереть за какие-то идеалы. Китайцев просто очень много. Они выплавляют уйму
стали, шьют до фига футболок и пуховиков, и сильны именно своим материальным напором. Оно-то и страшно: ведь эти товарищи, ничем не
смущаясь, и даже не замечая нас, попросту выдавят нас из нашей собственной страны - одной своей массой. В частности, они скоро
поглотят (естественным путём) Сибирь и Дальний Восток, и примутся дожёвывать "европейскую часть" страны. Если только её до того не
захватят братья-мусульмане. Впрочем, они как-нибудь договорятся: ворон ворону глаз не выклюет...
Надо ли повторять, что мы сейчас рассуждаем не о том, как оно там на самом деле, а именно что об информационных образах
"Запада", "Юга" и "Востока", поддерживаемых и распространяемых нашими СМИ? Наверное, всё-таки надо: образы уж больно живые, и
настолько крепко засели в умах наших сограждан, что выбить их оттуда без большого труда весьма затруднительно. Тем не менее
попробуем всё-таки что-нибудь с ними сделать. Для начала рассмотрим их повнимательнее - авось, что и увидим интересное. И попробуем
их как-нибудь обозвать - так будет проще.
Хотя мы это уже сделали. По сути дела, мы можем представить себе "Запад", "Исламский Юг" и "Китай" в качестве трёх архитипических
персонажей - а именно, Волшебника, Героя и Великана.
Эти три персонажа знакомы нам всем по детским сказкам - а сейчас ещё и по компьютерным игрушкам, где они лихо дерутся друг с другом
и со всяческими монстрами. Свойства их тоже всем известны - однако, не мешает лишний раз напомнить, кто есть кто.
Начнём с Волшебника. Он, как правило, стар, мудр, расхаживает с длинной седой бородой и всё время хмурит брови. В принципе,
сколько-нибудь значительной физической силой он не обладает - честно говоря, крепкий паренёк перешибёт его одним пальцем. Однако,
для этого нужно хотя бы до него дотронуться, а это затруднительно: старичок владеет магией. Скажет он себе под нос какое-нибудь
"трах-тибидох" - и крепкий парень полетит вверх тормашками, так и не поняв, что же с ним такое произошло.
Далее, Герой. Этот средне развит физически: покрепче Волшебника, но заметно уступает Великану. Его сила, собственно, в храбрости,
плавно переходящей в отмороженность: он может напасть на того, кто сильнее, при этом отчаянно рискуя (а в особо тяжёлых ситуациях -
заведомо жертвуя собой). Однако, храбрецу обычно везёт, так что он иногда способен выпутаться из самых тяжёлых ситуаций.
Наконец, Великан. Это дубоватый парень ростом с версту, с огромной суковатой дубиной. С ним всё ясно: если уж кого хряпнет промеж
глаз, тот больше не встанет. Правда, он не очень-то умён, так что иногда его можно обвести вокруг пальца. Однако, после этого лучше
ему на глаза не попадаться: зашибёт.
Нетрудно заметить, что эти три персонажа поодиночке не могут победить друг друга. Зато они вполне способны устраивать между собой
разного рода коалиции, а также - что особенно неприятно - совместно напасть на кого-нибудь четвёртого, и оставить от него рожки да
ножки.
То есть на нас, бестолковых, беспонтовых и мало каши евших. И будет нам, как и было сказано, полный кукен-кракен.
Всё это, конечно, не радует. Тем не менее, прежде чем поднимать руки вверх, стоит подумать, так ли страшен чёрт, как его малюют.
Сначала о "китайской угрозе" и "китайском засильи", благо тема горячая. Итак, в чём там наши страхи?
Страхов, собственно, три. Во-первых, ближайший: относительно мирное заселение китайцами нашего Дальнего Востока, с последующим его
отторжением в пользу Большого Китая. Во-вторых, перспектива долгосрочного конфликта: Китай вполне может стать союзником наших
противников, и тогда нам придётся плохо. И, наконец, перспектива военного конфликта: ну куда нам сопротивляться китайской армии,
которая нас в случае чего просто завалит телами, а сверху кинет пару баллистических ракет?
Прежде всего, о том, что китайцев много, и они будут просачиваться к нам по миллиону в год. Ну да, их много. Но ведь людей вообще
немало. Африканцев, к примеру, или индусов. К тому же, согласно статистике, именно Африка даёт максимальный темп прироста
населения - несмотря на нищету, СПИД и прочие прелести жизни. Даже самые осторожные прогнозы показывают, что в течение ближайших
десятилетий население Чёрного континента увеличится в четыре-пять раз, Индия даст восьмидесятипроцентный прирост, не отстанут и
арабы, а китайцев станет всего лишь на тридцать процентов больше (благо, они драконовскими мерами уменьшают рождаемость). Но мы ведь
почему-то не боимся массы чёрных воинов со СПИДом в крови, которые вот-вот хлынут через границы? А между тем в просвещённой Европе
это вполне реальная проблема: чернокожие подростки в центре какого-нибудь Парижа смотрятся уже привычно и естественно, как будто
всегда так было - впрочем, как и арабы... Но бояться нам предлагают почему-то именно китайцев.
Впрочем, для этого есть географические причины: Африка всё-таки далеко, а с китаёзой у нас длиннющая граница, по одну сторону
которой живёт примерно в десять раз больше людей, чем по другую. Тут обычно следуют разговоры о "демографическом пылесосе": пустые
территории, дескать, манят своими неосвоенными просторами. Это ведь так понятно: вот он, народ без земли - а рядом, только руку
протяни, земля без народа. Вода дырочку найдёт, а человек - тем более.
Однако, все эти рассуждения совершенно игнорируют одну простую вещь. Люди - и китайцы тут совсем не исключение - очень не любят
что-либо осваивать, особенно пустующие земли. Напротив, они, как правило, стремятся как можно сильнее скучиться на маленькой
территории. Иначе города не были бы так популярны. Разумеется, люди стремятся в город не от любви к тесноте, а по гораздо более
прозаической причине: человеческие поселения нуждаются в инфраструктуре. Свет, газ, электричество, удобные дороги, и прочие
полезности, можно обустроить только на очень ограниченной площади. Отсюда - дикая концентрация людей на маленьких клочках земли.
Конечно, кое-где порой - например, в благоустроенной аж до последнего кустика Швейцарии - можно жить более привольно. Но у нас на
Дальнем Востоке, кажется, швейцарских удобств пока не завели. Напротив того, выжить в тех краях весьма и весьма непросто. И лучше
всех это знают как раз китайские легальные и нелегальные иммигранты, которые отнюдь не стремятся обживать просторы, а
просто-напросто паразитируют на созданной русскими поселенческой инфраструктуре. И совершенно не собираются поднимать своими руками
(а, значит, и подминать под себя) неосвоенные просторы. Они предпочитают селиться в небедных местах, открывать там маленькие
магазинчики и ресторанчики, продавать китайский ширпотреб (как правило, контрабандный), ну и заниматься прочими необременительными
видами бизнеса. При этом они не делают сколько-нибудь значительных финансовых вложений в экономику региона, предпочитая небольшую,
но быструю и относительно безопасную прибыль - чтобы можно было в любой момент смыться. Но такой тип экономического поведения не
называется "экспансией". Это обычное кусочничество - какие бы деньги там не крутились.
Соответственно, никакой "китайской экономики", независимой от русской, в регионе нет. Поэтому и количество китайских иммигрантов на
самом деле ограничено. Их будет столько, сколько регион в состоянии переварить, и не больше. Более того, их количество прямо зависит
от благосостояния региона. Как только покупательная способность русских снизится, лишние китайцы уйдут - как уходят тараканы из
квартиры, где нечего жрать. Правда, как только кризис пройдёт, они вернутся, и займутся теми же делами - не всегда благовидными, и
не всегда полезными для российской казны, но и не столь уж опасными. Правда, в прессу регулярно попадают леденящие душу истории о
неких "китайских плантациях", где в качестве бесправных рабов работают русские бомжи, о проданных куда-то в Азию русских девушках, и
так далее. Какая-то часть этих историй, скорее всего, соответствует действительности. Но, если уж честно, куда больше подобных
прелестей жизни имеет место быть на нашем родном Северном Кавказе. Что крайне неприятно - однако же, в священный трепет никого не
повергает. Потому что всем понятно, что это не проблема чьей-то "экспансии": это проблема неработоспособных спецслужб, прикормленной
ментовки, купленных задёшево местных властей, беззащитного населения, ну и общего бардака в государстве. И решается она не на уровне
высокой геополитики и прочей битвы народов, а на уровне самом что ни на есть прикладном, то есть полицейском. Нужно просто "придти и
разогнать". Если мы этого не можем - это наши проблемы.
Разумеется, всегда можно сказать, что это только цветочки, и что китайцы ещё не брались за нас по-настоящему: сейчас они, дескать,
присматриваются и чего-то ждут, а потом придут и всё скупят оптом, тут-то мы и узнаем, почём фунт лиха. Но ведь, вообще говоря,
китайцы - далеко не первые азиаты, взявшиеся за освоение российских восточных земель. Например, тот же Сахалин давно и успешно
"освоен" - правда, не китайцами, а корейцами. При этом уровень интеграции корейцев в сахалинскую экономику на порядок превосходит
всё то, что до сих пор достигнуто страшными китаёзами. И что? Все благополучно едят корейскую квашеную капусту с перцем, папоротник
и крабов. И почему-то не боятся, что в один прекрасный день Сахалин станет корейской провинцией. Потому что это никому не нужно - ни
русским, ни корейцам. Почему мы думаем, что нечто подобное нужно китайцам?
Это не означает, что китайская экспансия - совсем уж бумажный тигр. Если мы очень долго будем валять дурака и показывать китайцам
свою слабость, они в конце концов действительно решат, что им всё можно, и начнут бесчинствовать. Но точно так же поступит любой
народ, оказавшийся в подобной выигрышной ситуации. Если русские будут давать себя чморить, их будут чморить - это уж не ходи к
гадалке. Однако, зачем же доводить до этого дело? Мировая практика показывает, что китайская диаспора, несмотря на приписываемую ей
крутизну, очень не любит лишних конфликтов с местным населением, и особенно с властями. И если обращаться с ними достаточно жёстко,
от отечественных чайна-таунов можно ожидать не больше хлопот (а если правильно поставить дело, то гораздо меньше), чем от
американских или европейских.
Теперь о прочих китайских опасностях.
Образ Китайского Великана - то есть "динамично развивающегося, современного, перспективного Китая, который растёт и крепнет" - не то
чтобы не соответствовал истине, но это явно не вся истина. Потому что все эти дифирамбы предполагают, что у китайцев нет никаких
проблем. И в самом деле, проблем у них не видно. Но "не видно" - не значит "нет". Скорее, это значит, что они хорошо спрятаны. И
поделом: выставлять напоказ свои язвы глупо. Однако, они есть. Например, тот же Тибет, который Китай не мог не оккупировать, и не
может ассимилировать. (Что и неудивительно, если вспомнить историю: вопреки европейским сказочкам, Тибет на протяжении веков был не
столько "чистым хранилищем духовных учений", сколько сильным и агрессивным государством, от которого Китай немало претерпел.) Или
китайские национальные меньшинства: опять же вопреки мифам о национальной однородности китайского общества ("все они там на одно
лицо, узкоглазые"), в Китае довольно остро стоит национальный вопрос, и только мудрая политика партии (состоящая в немедленных
жестоких расправах над любыми чаятелями национальной самобытности) удерживает национальные окраины в подчинении центральной власти.
Ну и наконец - никто не может гарантировать, что нынешние китайские экономические успехи будут продолжаться всегда. Не надо
забывать, что в начале двадцатого века на Латинскую Америку (демонстрировавшую фантастические темпы роста) смотрели как на будущий
мировой экономический центр. Кто же знал, что континент впадёт в стагнацию, из которой он не может выйти до сих пор? И кто
гарантирован от подобной участи в будущем? Особенно если учесть тот факт, что экономика Китая полностью зависит от экспорта, причём
не сырьевого, а товарного. Например, по некоторым данным, китайцы получают от экспорта мягких игрушек примерно столько же денег,
сколько мы - от экспорта нефти. По идее, китайцы могут гордиться. Однако, нефть - это природный ресурс, и если её где-то нет,
значит, её там нет. А наделать много плюшевых медвежат и слоников может кто угодно. Соответственно, покупатель нефти зависит от
продавца куда больше, чем покупатель плюшевых медвежат. Так что в случае надобности американцы вполне способны закрыть свой рынок
для китайского барахла. Ну, будут американские дети играть покемонами и телепузиками с ярлычком made in USA (или made in Poland, или
made in Romania - да мало ли где можно поставить пару-тройку пошивочных цехов?), а не made in China. Конечно, за это придётся
заплатить: барахлишко подорожает. Но американский народ это как-нибудь переживёт. А вот Китаю будет очень и очень больно.
На это можно возразить, что Запад так ни за что не поступит: они же такие друзья. С виду, конечно, отношения Запада и Китая вполне
дружественные: Запад охотно покупает у китайцев одёжку, обувку, тех же плюшевых мишек, а также китайские комплектующие ко всему на
свете. В Китай же он вкладывает деньги - да так споро, что великан растёт себе и растёт.
Однако, на самом деле западные волшебники побаиваются и не любят Восточного Великана. В частности, они не упускают ни единой
возможности запустить ему иголок под шкуру - благо, слабых мест у него много. Например, проблема Тайваня. Или Тибет, оккупацию
которого Запад так и не признал до конца, хотя пока и не делает главной темой дня (а между тем Далай-Лама не даёт о себе забыть:
ездит по миру и создаёт китайцам всяческие проблемы). Ну и главное - экзотический политический режим Китая, который рано или поздно
вступит в серьёзный конфликт с китайским обществом, причём с непредсказуемыми последствиями. Как ни крути, а Китаю рано или поздно
да придётся "демократизироваться" - и мудрый Запад, посмеиваясь себе в бороду, ожидает от этого деликатного момента всяческих
неприятностей для нелюбимого им Великана. И приближает этот день, как может - благо, на Западе живёт немало китайских диссидентов,
каждый год справляющих день памяти жертв событий на площади Тяньаньмынь, и вполне готовых возглавить китайскую "перестройку".
Интересно, кстати, сравнить это недоброжелательство с отношением того же Запада к исламскому миру. С виду эти отношения вроде бы
довольно скверные: американцы дёргаются от словосочетания "исламский фундаментализм", и исправно снимают фильмы про страшных
арабских террористов. Но это так, для публики. На самом деле они давным-давно спелись: Запад покупает у исламских государств нефть,
смотрит сквозь пальцы на всякие шалости с наркотой, а в последней войне в Европе (я имею в виду военные игры вокруг государств
бывшей Югославии) исправно принимает сторону мусульман. Более того: показной страх Запада перед "исламскими фанатиками", по сути
дела, тоже является дружественным жестом: во-первых, тем самым Запад делает им рекламу (если слон картинно ёжится и трясёт хоботом
при виде моськи, значит, моська сильна), а, во-вторых, это является прекрасным поводом для предоставления этим товарищам всё новых и
новых поблажек. Ну и что, что какие-нибудь талибы устроили очередное бесчинство? Они ж дикари, фанатики, что с ними сделаешь... К
тому же там скрывается ужасный Усама бен Ладен, неуловимый воин Ислама, с которым уже столько лет не может справиться ЦРУ. В общем,
давайте в очередной раз проявим реализм, вступим в диалог, поймём их ценности, окажем уважение к их своеобычному менталитету, и так
далее.
Займёмся, в таком случае, образом Исламского Воина. Здесь, как и в случае с Китайским Великаном, мы почему-то предполагаем, что
Исламский Мир - это такой страшный отморозок, которого Запад изо всех сил держит за руки, чтобы он не начал всемирный джихад. Но
есть большие подозрения, что ситуация прямо обратная: первое, что сделают мусульмане, если их спустят с поводка - так это
передерутся друг с другом.
Старая навязчивая тема всех исламистов - единство исламского мира, "умма". В самом деле, Пророк завещал своим последователям нечто
подобное. Практика, однако, показала, что большая часть мусульман отличаются необычайной склочностью. Романтические попытки создать
"единое мусульманское пространство", или хотя бы единое арабское, обычно оканчивались крахом. Хотя в попытках не было недостатка.
Если кто помнит, Египет и Сирия одно время назывались "Объединённой Арабской Республикой" - которая, впрочем, не протянула и пяти
лет. Те же Египет, Сирия и Ливия с семьдесят второго по семьдесят седьмой пытались слепиться в рыхлую федерацию - безуспешно. Ливия,
возглавляемая романтическим диктатором Муамаром Каддафи, всё время пыталась с кем-нибудь объединиться - от этих попыток осталось
только чисто зелёное знамя страны, задуманное именно как стяг Объединённого Арабского Мира... Зато исламские страны давно и успешно
воюют друг с другом - достаточно вспомнить ирано-иракский конфликт, или нападение того же Ирака на Кувейт.
Это прямо связано с проблемой "исламского фанатизма", которым нас так пугают.
Тут нужно иметь в виду вот что. Молодые фанатики, подрывающие себя вместе с автомобилями - это мусор, пушечное мясо. Потому что не
они решают, кого и когда подорвать. Фанатики и отморозки по-настоящему опасны только в одном случае - когда они находятся у власти.
Такое, правда, случается, хотя и не часто - например, во время всяких революционных потрясений. Однако, практически все современные
исламские режимы возглавляются людьми необычайно прагматичными, чтобы не сказать циничными. Правда, некоторым исламским лидерам
приходится изображать из себя вождей и героев - но тут уж положение обязывает. Особенно не повезло в этом отношении Арафату,
вынужденному корчить воинственные гримасы и принимать позы "вождя революции", в то время как по всему видно, что он мечтает о
почётном и нехлопотном положении несменяемого президента Палестины - но что поделаешь, эти евреи такие упрямые.
Скажем больше. В принципе, воспитать достаточное количество фанатиков-самоубийц (или убийц) можно из представителей любого народа,
из адептов любой религии. Разумеется, в разных случаях цена вопроса различна, но сделать это можно. Технологии известны и
многократно опробованы. Это вопрос организационный. Другое дело, что далеко не всякий режим (и далеко не всякие противники этого
режима) решаются играться с такими вещами, поскольку это опасно в первую очередь для самих себя. Фанатики, что ни говори, люди
"порченные", со съеденным тараканами мозгом. Особенно же опасны они становятся в случае успеха дела, за которое они сражаются: такие
люди умеют убивать и умирать, но больше ничего они делать не умеют и не хотят. Хорошо, если их можно вовремя израсходовать (или
просто втихую перебить) - но сделать это бывает очень сложно. И плодить таких людей в неограниченных количествах - значит, пилить
сук, на котором сидишь. Но всё равно, самая хлопотная и расходная часть любого великого деяния типа революции или освободительной
войны - это последующая ликвидация революционеров и ветеранов.
Опять же. Всё сказанное не означает, что никакой "исламской угрозы" нет. Она есть - но заключается совсем не в отмороженности
исламистов. А в хорошей организации и дисциплине исламистских структур, в их способности адаптироваться к любым условиям, в деньгах,
которыми они умеют правильно распоряжаться... И, не в последнюю очередь, в негласной, но ощутимой поддержке Запада, особенно
Америки, которую они публично обзывают "Большой Сатаной", но воевать предпочитают почему-то с мелкими чёртиками, причём такими,
которых Большая Сатана тоже не любит.
В общем, получается, что вся картина "обложенной со всех сторон" России не то чтобы совсем неверна, но, во всяком случае, изрядно
фальсифицирована. Безусловно, у современной России нет друзей - хотя бы потому, что у слабых никогда не бывает друзей. Однако, мы
совсем не представляем себе характер реальных угроз, а пугаемся призраков и видений. Что нас дополнительно ослабляет - шарахаясь от
пустоты, мы постоянно натыкаемся на реальные кулаки. В нас кидают камни из-за угла, а мы очумело вертим головой.
Возникает, разумеется, вопрос - а кто навёл на нас этот морок? Уж не тот ли самый волшебник, обладатель "супертехнологий"? И не
сводится ли изрядная часть оных ко всяческой ловкости рук?
А ведь за западными волшебниками действительно замечали такую склонность. Достаточно вспомнить пресловутую рейгановскую СОИ -
блестящий блеф, сразивший воображение советского Политбюро. (Кстати сказать, и нынешняя бушевская "система ПРО", перед которой весь
мир уже готов склонить голову, как перед величайшим произведением человеческого гения, тоже в этом смысле подозрительна: в
частности, недавно выяснилось, что последнее удачное испытание антиракеты было связано с тем, что на ракете-мишени был установлен
маленький передатчик, сообщающий её координаты.) Впрочем, что СОИ по сравнению с блестяще проведённой операцией "советской
перестройки" - когда высшее руководство СССР смотрело на Запад буквально как кролик на удава, и мечтало только об одном - быть
съеденным? Или с постоянным и незаметным переписыванием истории, когда уже и в России многие детишки (учившиеся по западным
учебникам) уже верят, что фашистскую Германию победили американцы, пока мы отсиживались в окопах Сталинграда? Или... впрочем,
примеры можно умножать бесконечно.
По сути же, умение создавать "информационные образы" - это одна из самых сильных сторон западной цивилизации. Напротив, одно из
самых слабых мест русских - наша наивность. Мы, увы, верим почти всему, что нам говорят, и вдвойне - тому, что нам показывают. Между
тем, современный мир таков, что в нём нельзя доверять не то что собственным ушам, но даже и глазам. Мы живём в среде морока, густого
информационного тумана, и дорогу в нём приходится искать "по приборам" - то есть не доверяя очевидности, сопоставлять факты, строить
гипотезы, и не слишком доверять готовым концепциям, даже если они будут казаться стройными и логичными. Иначе мы так и будем
блуждать в трёх соснах, пугаясь чертей, призраков, волшебников, воинов и великанов.
