Не рано ли списываются в архив многие традиции советской школы?
В последнее время много говорят о реформе российской школы, рассматривают, на предмет заимствования, образовательные системы других стран, чаще — США. Причем элементы американской системы явно просматриваются в уже идущих преобразованиях. Так что же такое американская модель образования, по «лекалам» которой, возможно, будет перекроена школа российская?
В основе американской системы образования лежит жесткий принцип отбора по так называемому интеллектуальному уровню. Как же в Америке осуществляется эта «селекция»? А вот как. Прежде чем переступить порог школы, шестилетний американец проходит через экзекуцию под названием «ай-кью» (Intelligence Quotient, буквально — «количество интеллекта») — тест на определение «коэффициента умственной одаренности»). Согласно этому «показателю» детей разделяют по потокам — и их пути расходятся. Как правило, навсегда. «Менее одаренные» будут учиться по «облегченной» программе и уже никогда не догонят своих свер- стников — обладателей более высокого ай-кью.
Правда, несколько раз в течение 12 лет обучения проводится «переаттестация», и, казалось бы, школьнику предоставлена возможность улучшить свой ай-кью. Кому из нас неизвестны примеры из собственной жизни, когда неуспевающий ученик становился успевающим и даже обгонял товарищей? В нашей старой, еще советской, школе ребенку внушали: ты можешь учиться хорошо! — и учитель бился за каждого отстающего. Потому что у советской школы была установка на гуманизм и оптимизм. Концепция же американского образования, как его ни приукрашивают, — пессимистическая. Их психологи считают: ай-кью практически не повышается, а в основном, по статистике, только падает. И учителю не надо возиться с «отстающими». Он просто переводит ученика, уронившего свой ай-кью, в более слабую группу.
Американские учителя с гордостью заявляют: «Вы валите всех детей в одну кучу, а мы к каждому ребенку подходим индивидуально — тщательно измеряем его коэффициент умственной одаренности, и он занимается в группе равных по интеллекту».
Так что такое ай-кью, и действительно ли он — показатель одаренности? Американский социолог Патриция Секстон, которая провела обследование школ крупных городов нескольких штатов, выяснила любопытную картину. Дети из семей с самым низким доходом получали ай-кью 70, из семей с доходом чуть выше — 85, средний доход обеспечил детям показатель одаренности 114, а у родителей с высоким доходом рождались просто гениальные дети с ай-кью, равным 127 (нормальный уровень одаренности принят за 100).
Вывод прост: цифра ай-кью — это свидетельство не степени одаренности, а степени развития ребенка. Чем богаче семья, тем, естественно, больше у нее возможностей для обеспечения этого развития. Поэтому, как правило, ребенок из бедной семьи не получит полноценного образования.
Американская система образования — инструмент социальной дифференциации, способ отделить детей элиты от детей просто богатых, а детей обеспеченных родителей — от бедных, бедствующих, безработных. Маленькому американцу припечатывают клеймо на всю жизнь: ай-кью 70 — значит, умственно отсталый. И он должен покорно принять свою судьбу, не винить никого — ни власть, ни общество. Ты родился с таким ай-кью, и соответственной ему будет твоя судьба — стать чернорабочим, а то и безработным. Не пытайся что-то изменить: ай-кью — это на всю жизнь.
Напомним, что, когда советский человек первым полетел в космос, власти США были в шоке. Специалисты объективно назвали причину этого «прокола» сверхдержавы: русская школа. Соответствующим службам была дана команда выяснить: «что знает Иван и чего не знает Джонни» и по какому недосмотру Иван обошел Джонни в марафоне мирового прогресса?
В «цитадель демократии» впервые была приглашена выставка, посвященная «тоталитарной» советской школе. Экспозиция имела колоссальный успех — экскурсоводы буквально сбивались с ног. Среди сопровождавших выставку была журналистка и педагог Ариадна Жукова. Она много беседовала с рядовыми американцами, педагогами, побывала в местных школах. По этим материалам А. Жукова написала книгу «Оранжевый лев». Книгу эту еще можно найти в наших библиотеках. В ней — правда из первых рук об американской системе образования, которая с тех лет, по сути, мало в чем изменилась, о ее социальной сущности, о чем сегодня помалкивает российская педагогика, «научно» обеспечивающая реформу образования.
— Вы не отделяете сильных от слабых? — допытывались у советской учительницы «средние американцы». — Это же бесполезная трата времени для сильных!
Цифра ай-кью отделяет в Америке бедных от богатых, белых от «цветных», разделяет детей разной национальности. Никаких сантиментов, солидарности — каждый сам за себя. Так американцу уже со школьной скамьи прививается индивидуализм. Характерный вопрос «среднего американца»: «У вас сильные помогают слабым? Но вы же тянете этих детей назад! У нас ни один отец не согласится на это». Вот так. Ребенок хочет помочь товарищу побыстрее научиться читать или считать, но у приятеля все равно ай-кью 80, он в группе «отсталых», так что не трать напрасно силы и время, ты со своим ай-кью должен пробиться наверх...
А. Жукова рассказывает, как американцы с недоумением спрашивали: «У вас все учатся по одной и той же программе в школе? — и с гордостью сообщали: — У нас сотни предметов, и ученик сам составляет себе программу!»
Да, в советское время все учились по единой, утвержденной государством, школьной программе. Программа эта была нацелена на гармоническое развитие личности, и в ней уделялось достаточное количество часов на гуманитарные предметы. И, конечно, учитывалось то, что этой личности предстоит трудиться в народном хозяйстве. Поэтому программа предусматривала необходимую базу в области точных и естественных наук, так что можно было сделать выбор — чему посвятить себя: науке, искусству, стать специалистом или квалифицированным рабочим.
Что такое единая трудовая советская школа, которая, разумеется, тоже была далека от идеала, знают несколько поколений граждан Советского Союза. Из нее вышли ученые с мировым именем, руководители производства, деятели культуры, миллионы квалифицированных рабочих и специалистов. При этом в этой школе были все равны — учебники были для всех, бесплатные завтраки — всем, отдых в пионерском лагере доступен каждому. И напомним сегодняшнюю унизительную практику, когда надо доказывать, что ты (твои родители) — нищий, чтобы получить бесплатный завтрак или учебники. То есть в школьную жизнь внедряется неравенство, а в сознание ребенка вбивается: ты — бедный, ты — человек второго сорта, твои родители — неудачники.
О школьной форме — особый разговор. «Нивелировка личности», «все под одну гребенку», «казарма» — так квалифицируют защитники «индивидуальной свободы» это требование советской школы. Правильно, школьная форма делала равными всех. Она была заслоном мещанскому принципу судить «по одежке», мелкому тщеславию, стремлению выделиться при помощи дорогих вещей (еще и не тобой заработанных). Авторитет и уважение товарищей требовалось заслужить своими личными человеческими качествами, успехами в учебе и общественной жизни, спорте и других будничных школьных делах. С отменой единой формы в школу пришло видимое, наглядное социальное расслоение, чувство превосходства у одних и комплексы у других, непосильные расходы родителей на «снаряжение» ребенка в школу.
Средний американец еще из школьных программ усвоил, что «тоталитаризм» сосредоточивает всю власть в руках государства и несчастный «индивидуум» со всеми его действиями находится под неусыпным контролем этого государства. Гражданин США искренне верит, что в его стране подлинной демократии он — «свободный индивидуум», который делает «свободный выбор», в том числе и в образовании. И не понимает он, продукт самой совершенной в мире масс-пропаганды, что его «свободный выбор», повторяю, лишь в границах своего ай-кью, в конечном счете величины, производной от его социального статуса и толщины кошелька. Ну а по поводу «свободного выбора» школьных программ один умный американец выразился очень точно: это — изобилие товаров в дешевом универмаге, где опытный продавец ловко раскладывает на прилавке эрзацы в яркой упаковке. Тут тебе и «ловля форели», и «кулинария», и «розничная торговля», и даже «свидания и помолвки», — в общем, банальный «свободный выбор» потребителя.
И вот теперь монстр ай-кью уже вполз в российскую школу и по-хозяйски обустраивается в ней. Пока, чтобы не пугать родителей, тестирование первоклассников осторожно называется «собеседованием». Но дальше постепенно вводится система дифференцирования через переходные экзамены, селекция на гимназические, гуманитарные, бизнес- и обычные классы и т. д. Реформа образования набирает обороты, и призвана она узаконить его социальный — дифференцирующий по имущественному принципу (раньше говорили классовый) — характер.
Нужно ли нам это и у кого заимствуем? Или, выражаясь на школьном сленге, — у кого сдуваем?
А не пора ли нам вспомнить народную мудрость: как «ай-кьюкнется» — так и откликнется? Пока совсем не «ай-кьюкнулись» на обочину мирового прогресса...
ОТ РЕДАКЦИИ. Думается, что в полемическом порыве автор этой статьи как несколько односторонне оценивает состояние американской школы, так и излишне драматизирует ход реформы школьного образования в России.
И тем не менее эта статья заставляет лишний раз задаться вопросом: а действительно, не слишком ли торопливо мы списываем подчас в архив многие достижения и традиции советской школы?
