>Так я уж буду с теми, кто за корыто бьется, так честнее, да и эстетичней, не выношу наглой саморекламы.
С отставными комсомольскими секретарями чтоли? Тогда скорее не "честнее", а "прогрессивнее".
>Видите ли, у меня никогда не было высокомерия к <простонародью> и к их
>простецким жизненным потребностям, сам оттуда родом.
О каком "простонародье" речь? О народце отставных комсомольских секретарей? У русского простонародья потребность не корыто, а прокормить и вырастить детей. Опросы ВЦИОМ-а почитайте чтоли.
Сентимент исключительно патерналистический. Твое корыто - исключительно твое личное дело. Рисовать его на знамени, к тому же знамени быдловедческом, можно только если хочешь добиться всеобщего омерзения. Желаете - ну что же, флаг вам со Скептиком в руки. Не вы первые, не вы последнии. Пока еще никому не удавалось вбить русским западную казуистику, объясняющую всякое общественное благо битвой эгоистичного индивида за свое корыто, и всякое общественное зло желанием "идеалистически" помочь ближнему.
> А вот идеалистов всегда недолюбливал. На проверку они оказывались не просто людьми не искренними, но и при помощи лабуды про идеалы стремились достичь вещей не очень приятных, в <простонародье> осуждаемых
Это не "на поверку", а через марксистские комсомольские шоры.
> - кто власти жаждал, и готов был топать по трупам <простонародья>, кто был болезненно тщеславен, а кто был и предельно циничным сукиным сыном - искал где крепче на шее закрепиться у <простонародья>.
Что характерно - нет варианта что человек уже накушался и для себя ему ничего не надо. У простонародья же представления об общественном деятеле именно такое. Корыто - твое личное дело, общее благо - общественное. Ваше ветхозаветное мировоззрение, включая его марксистские и либеральные вариации, этот вариант не допускает.
По большому счету, туземная западная антропология оказалась продолжительным упражнением в сублимации зла. Но во всех этих счастливых превращениях жалкая фигура вечно нуждающего человека оставалась неизменной. На самом деле, потребности человека оказались причиной возникновения человеческого общества: «Из того, что человек живет в обществе, люди делают вывод, что он добр. Но этим люди обманывают сами себя. Волки объединяются в общества, но они не добры. Все, что мы узнаем в этом направлении – это то, что у человека, как и других животных, общество является результатом нужды.» (Helvetius, 1795, vol. 7:224-25).
Повторяющиеся попытки положить индивидуальную нужду и жадность в основу общества, как в этом тексте Гельвеция, были одним из наиболее интересных проектов традиционной антропологии. И снова длинная нить академических предшественников тянется в глубь времен к Вико и Макиавелли, через философов Просвещения к английским утилитаристам и их последней инкарнации в Чикагской Школе Экономики (Всего) – все они доказывали, что личный интерес индивидуума является фундаментальной связью общества. Так, для Гольбаха «нация это ничто иное, как союз большого количества индивидуумов, соединенных друг с другом взаимными нуждами или взаимным желанием удовольствий». (d'Holbach, 1770, 1989:147). А Мандевиль в явном виде связывает возможность существования человеческого общества с грехопадением:
Не Добрые и Приятные, но Злые и Ненавистные качества человека, его Несовершенства и жажда Дарований, которыми наделены другие существа, являются первейшей причиной, сделавшей человека более общественным, чем другие животные, в момент изгнания из Рая. И если бы он остался в своей примитивной невинности и продолжал пользоваться благодатью, присущей ей, не было бы и тени возможности того, что он стал бы общественным созданием, каким является сейчас (Mandeville, 1988, vol. 1:344; see also 4, 67, 369).
Ofelix culpa! Еще один парадокс Счастливого Несчастья. Из Греха появилось Общество. Люди собираются в группы и вступают в общественные отношения либо потому, что им это выгодно, либо потому, что считают других людей средством для достижения своих целей. Конечно, последнее противоречит знаменитому категорическому императиву, на который впрочем, Гельвеций возразил, что «любой писатель, который с целью произвести приятное впечатление основывает объяснение общественной жизни на каком-либо принципе, помимо телесных и привычных потребностей, обманывает слабые умы и дает ложное представление о морали» (Helvetius, 1795, vol. 7:228-29). Поп обессмертил эту теорию в своем эссе «О человеке»:
Thus God and Nature linked the general frame,
And bade Self-love and Social be the same.
