Форум С.Кара-Мурзы

	От	Мак
	К	И.Т.
	Дата	30.03.2007 18:38:28
	Рубрики	Россия-СССР; Тексты;

Конспирология "Дневного дозора"

http://www.cprf.ru/news/articles/culture/48243.html

Культурная революция. Статьи о культуре, религии и вопросах национальной политики

Дозорная идеология

--------------------------------------------------------------------------------

23.03.2007
Алексей Цветков, vpered.org

Собирался писать про «Остров», потому у него случился неимоверный телерейтинг и его предполагалось внеконкурсно показывать на «Берлиналле», т.е. представлять в Европе Россию. Но с «Островом» все ясно – это русский «Форест Гамп», т.е. национальная модель святого. Святой это всегда адвокат простых людей. «Форест Гамп» идеально оправдывал социальную пассивность и предпринимательскую активность американцев. Герой Мамонова оправдывает страх, малодушие, бедность, мазохизм, бесправие и мистический инфантилизм современных россиян. Вот Житие: от страха выстрелил в своего командира, потом всю жизнь боялся попасть в ад, молился и кликушествовал, а в конце оказалось, что он вовсе ни в чем и не виноват. Правы не те, узнаем мы из фильма, кто смело смотрел в лицо фашистскому захватчику, но те, кто соглашался, зажмурившись, стрелять в своих. Именно им открыта дорога в рай. Правы не те, у кого было нечто дороже их жизни и сильнее страха, но те, чей страх сильнее всего. Этот страх ложится в основу «русской веры». Вера такая очень нужна сейчас в России всем, кто хотел бы подольше оставить скотов в узде. Наверное, я единственный человек, у кого этот «светлый», «редкий» и «талантливый» фильм вызвал агрессию и отвращение. Поэтому дальше буду писать про «Дозор», тем более что именно он в итоге и отправился в Берлин.

В финале второго «Дозора» утверждается старая добрая имперская идея светлых: наше поражение означает абсолютную катастрофу для всех. Горсвет оказывается гарантом вечного возвращения. Идея «отмотать время назад» объединяет, как известно, всех консерваторов и реакционеров мира, они спорят только о скорости и конечном пункте этой перемотки. В отличие от «Матрицы», дозоровская перемотка происходит не в мировых, но всего лишь в национальных границах. Госвету то есть не важно, что происходит за пределами России и он согласен пустить там все на самотек. Вообще, важно, что вся структура дозорского мифа – это не система мира, но только система России с ее ордынским и византийским происхождением. Да и апокалипсис показан национальный, а еще точнее, московский – страшный сон современной бюрократии с православными упованиями, имперской идеей и кгбэшным прошлым.

Какое мировоззрение идеально подходит горсветовской бюрократии для самооправдания? Советизм без марксизма, он ведь чем-нибудь должен идейный вакуум заполнить? Конечно же, это гумилевский евразизм с пельменных дел мастером, золотым человеком, хранящим волшебный мел. В прошлом он был правою рукой Тамерлана, а в не столь отдаленном сталинском времени, «заведовал в самаркандском горкоме идеологией».

Бюрократия перематывает нас назад в 91-ый, т.е. в командно-административный режим, лишенный исторических амбиций, научной программы и надежды на человека. Самое интересное – кому удастся подобрать и куда удастся поставить этот отброшенный, лишний, красный элемент. В чьих руках станет бомбой больше не нужная в их политической машине деталь? «Дозор» с самого начала был рекламой новой российской бюрократии нулевых годов. «Дозор» – это заказной портрет власти, ее самопиар с помощью мистических образов и конспирологических идей, и, наконец, ее послание к управляемым, объясняющее суть смены эпох, от 90-ых к нулевым годам.

Подлинная власть, если верить этому фильму, не бывает открыта и прозрачна, так как срочно решает задачи предотвращения вселенской катастрофы, уготованной темными засекреченными силами, ведущими против этой власти тысячелетнюю войну. Секретность целей и методов власти – это для управляемого, понимай: спасаемого, общества благо и гарантия выживания, а не опасность. Бюрократия ежедневно спасает всех от вызванных мистическими причинами катастроф: воронки, лавины и прочих землетрясений. Причины катастроф: чувство вины населения перед своими умирающими родителями и сказочные проклятия, на пути нежелательного исполнения которых и стоят героические бойцы невидимого фронта из желтых грузовиков и в альпинистском снаряжении.

Имперский принцип непрозрачности власти и смехотворности демократии в таком мире наглядно показан в сцене, когда Горсвет создает свой невидимый антикризисный штаб по борьбе с воронкой внутри одного остановившегося мгновения в первой попавшейся квартире типизированных лохов-обывателей т.е. не посвященных в конспирологические тайны и оттого ничего не замечающих.

Читай, дорогой зритель, их послание по слогам: демократия это дурацкая процедура, не применимая к нашей экстремальной жизни, где за все отвечают и ведут войну тайные элиты, которым не до блеющей толпы непосвященных статистов. 90-ые - хаотическая эпоха дележа, когда важнее была активность темных, сменились эпохой охраны поделенного, т.е. нового порядка, охраняемого светлыми.

Конспирология - это замена сил, движущих Историю и требующих от нас анализа и изучения, на мифологические образы, требующие от нас страха, трепета, поклонения и любви. Конспирология - это всегда хроника оккультной войны, правильно объясняющей все. Она всегда претендует на элитарный статус знания для посвященных, но при чисто текстологическом анализе оказывается более или менее примитивным сочинительством в жанре фэнтези. В конспирологии подозрение заменяет опыт, а образ работает вместо факта. Ощущение, но не понимание правящих тобой сил, превращается в инфантильном сознании в литературные образы борющихся друг с другом мировых правительств, бессмертных королей и прочих левиафанов. Конспирология невозможна без ощущения своей исключительности, без претензии на место в невидимой иерархии, раз уж не очень сложилось в видимой. Мифотворчество заменяет место социальной науки, до которой никому нет дела, времени, заказа и спонсорской поддержки. Конспирология – форма организации ложного сознания темных времен и зависимых обществ. То есть таких обществ, куда готовые решения ключевых вопросов импортируются извне.

Темные воруют кровь, самую распространенную метафору энергии. В «Матрице» был, помнится, другой образ: человеческая батарейка. Темные заняты непосредственной эксплуатацией – высасыванием и присвоением энергии масс, изматыванием стада до такой степени, чтобы оно захотело и запросило себе светлых пастухов. Обеспечение должной измотанности и запуганности - это воровство будущего, как во фьючерсной экономике.

Темные, эксплуатируя наши страсти и вообще принцип удовольствия, не имеют в этом полной свободы, над ними есть мужской, патриотичный и государственный Горсвет, который, оседлав принцип реальности, выдает лицензии, строго следит за соблюдением и бьет горячей сковородкой по рукам за самодеятельность.

Вот какой следует из фильма социальный дуализм: корыстное темное жречество удовольствий против альтруистической светлой аристократии порядка. Дозор предупреждает: безответственная богема и безродная буржуазия должны быть над надзором национальной бюрократии. В 90-ых многим казалось наоборот, что власть полностью приватизирована капиталом и является простой его маскировкой. В нулевых они поменялись местами. Потому модные фильмы теперь - это художественно выраженная идеология новой российской бюрократии, переживающей ренессанс и почувствовавшей свою силу хотя бы оттого, что они выиграли первое место в споре у новых русских буржуа.

Не менее важное послание фильма – страх власти перед подростком, который, потренировавшись несколько лет, вполне сможет и захочет эту власть похоронить. Мировоззренчески новая элита опирается на чиновников средних лет и на умудренных стариков и намерена срочно состарить в современной России всех, кто психологически моложе. В «Дневной» серии ангелы-хранители на желтых грузовиках продолжают гоняться за подростками-вампирами в киллерских масках, пьющими кровь у бабушек на улицах. Нас предупреждают: хаос 90-ых годов, когда музыку заказывали «темные», породил новое поколение неуправляемых беспредельщиков, еще более опасных для воспроизводства бюрократии, чем их недавние предшественники, делящие топором бомжатину на мясных рынках и разъезжающие на красных и черных легковых автомобилях.

В отличие от счастливых героев фильма мы остаемся пока в 07-ом году и можем рассчитывать только на Егора. Его главное удовольствие состоит в великом отказе потреблять власть и это превращает его из объекта манипуляции в субъект действия. Обдумывающий житье юноша, к которому все это фэнтези как бы в первую очередь и обращено и на которого есть надежда, что он лет через пять-шесть, окончательно во всем разобравшись, всех оценив и устав сомневаться, одновременно выйдет из тени и выключит свет. Устроит новый хелтер, что называется, скелтер. Отменит эту дурную биполярность. Такой мальчик принесет чуму в оба дома, покончив как со светлыми тамплиерами спасительных спецслужб, так и с темными гуляками криминального карнавала. Какая ему разница, что иногда они меняются местами? Его приговор элите: чванливая азиатчина, изоляционизм, государственничество, клановость, номенклатурное прошлое. Его приговор контрэлите: декадентское западничество, буржуазность, фарцовочное прошлое. В обоих случаях – отсутствие Истории в крови.

Мальчик бросает опасный шарик на резиночке, которым пользовалась против крокодила еще, помнится, старуха Шапокляк. Освобождает эту форму от этого содержания. Дырявит брежневский «Космос», снимает с оси столичное колесо обозрения и пускает по ветру останкинское телевидение. Подлинная проблема мальчика в том, что он один. Ни демонический индивидуализм темных, ни тошнотворная семейственность светлых ему не нужны. Нужны несколько таких мальчиков, готовых действовать вместе. Понявших, что они обладают абсолютным оружием.

КПРФ.ру