От Мигель Ответить на сообщение
К А.Б. Ответить по почте
Дата 25.03.2007 16:54:40 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Очень коротко

>>Производительность труда в сельском хозяйстве настолько выросла, что для приемлемого для национальной безопасности уровня достаточно имеющихся там сил и тех, кто родится ещё.
>
>Как бы - не очень заметно сие блаалепие на селе. И с учетом реальной, а не гипотетически достижимой, производительности с/х труда, что-то я не сильно уверен в приемлемости уровня в смысле его "нац. безопасности".

Что значит "реальная, а не гипотетически достижимая"? Та, которая сейчас, или которой в принципе можно добиться за 10-20 лет с помощью комплекса мер? А от четверти до трети продовольствия вполне можно и импортировать.

>Можете развеять мои опасения?

Лучше я приведу цитату с рядом банальностей:

Сельское хозяйство

Нам попадалось мнение, что если все энергоресурсы, потребляемые прямо или косвенно сельским хозяйством СССР, продать за рубеж, а затем на вырученные деньги закупить продовольствие, то можно было бы получить чуть ли не вдвое больше продовольствия. То есть, речь идёт о некоей имманентной неэффективности сельского хозяйства в российских условиях, обусловленной плохим климатом. Мы подозреваем, что это явное преувеличение, но зерно истины в такой точке зрения есть. Только растёт оно в несколько другом месте. Если и следовало прекратить производство, то только в очень малой части хозяйств, откровенно безнадёжных из-за неудачного местоположения и не поддающихся модернизации за приемлемую цену. В остальных хозяйствах, самое большее, следовало провести корректировку ресурсозатратного метода производства, изменить организацию, улучшить инфраструктуру,… но никак не ликвидировать сельскохозяйственное производство. Как мы показали ранее, сельское хозяйство современной России отдаёт не меньше, чем в него вкладывают. Мало того, можно уверенно утверждать, что в растениеводстве умеренного пояса, в отличие от животноводства, Россия имеет сравнительное преимущество в международной торговле и не нуждается в импорте продуктов растениеводства, кроме, конечно, теплолюбивых культур и небольших сезонных завозов (например, картофеля в мае). Главным тормозом его развития в нынешних условиях является вовсе не низкое плодородие само по себе, а ряд факторов, не имеющих к климату прямого отношения. Для корректной оценки перспектив сельского хозяйства нужно к естественной низкой урожайности добавить: опережающий рост цен на топливо и электроэнергию, неразвитую инфраструктуру (особенно дорожную сеть), невыгодные условия кредитования, паразитическое засилье перекупщиков, разными путями (в том числе криминальными) перекрывающих сельхозпроизводителям прямой доступ к потребителю, невнятная и вообще недостаточная помощь со стороны государства. Наконец, нужно учитывать невысокое в среднем качество человеческого материала. Хотя это проблема не только сельская, но именно на деревне последствия всех социальных экспериментов последних десятилетий сказались в наибольшей степени. Поэтому, о реальном потенциале сельского хозяйства в России можно говорить после минимизации всех перечисленных негативных факторов: по его слабой конкурентоспособности на данный момент строить далеко идущие выводы нельзя. Не исключено, что даже в животноводстве удастся поправить дело настолько, что импорт мясомолочной продукции можно будет минимизировать без существенных субсидий производителям и без импортных пошлин.

О том, что нынешний агропотенциал используется в лучшем случае на две трети, говорит пример Татарии. В этом регионе необычно высокая для средней полосы урожайность зерновых (в 1.5-2 раза выше, чем в соседних регионах). В итоге по сбору зерна Татария занимает третье место в России – уступая лишь Краснодарскому краю и Ростовской области. Да и с животноводством в республике дела обстоят существенно лучше, чем в среднем по стране. Поголовье в смуту 90-х уменьшилось не так сильно, как по стране, стабилизировалось и даже растёт. По производству мяса республика держит третье место в стране, молока – второе. Если принять производство 1 тонны зерна на человека как оптимальный уровень общего продовольственного обеспечения, то Татария перекрывает это показатель в полтора раза – при населении в 3,5 млн. человек республика производит 5,2 млн. тонн зерна ежегодно. В чём причина такого разительного различия? Можно, конечно, списать успехи татарского агросектора на особенные национальные таланты татар. Но вот ведь незадача – в сёлах Татарии русских живёт тоже немало (200 тыс. против 670 тыс. татар по данным переписи 2002 г.), а в соседней Башкирии в сельской местности также проживает немало татар (равно как и русских, и башкир), но такого отличия не наблюдается. А ключ к разгадке, как нам кажется, прост: Татария занимает первое место в России по объёму дотаций в сельское хозяйство (в переложении на один гектар, или на одного занятого). Например, если в 2000г. на 100 руб. сельхозпродукции по России в среднем из консолидированного бюджета было потрачено 5,40 руб., а в Татарстане – 18,10 руб. В 2001 году, соответственно, – 4,50 руб. и 20,90 рублей. В итоге, Татария по общему объёму сельхозпроизводства занимает второе место в России (после Краснодарского края), опережая такие легендарные житницы как Ростовская область или Алтайский край. Разумеется, объём дотаций лишь один из многих интегрированных показателей, и кроме этого, необходим целый ряд организационных и структурных мер. Но, но… Можно только представить, как обстояли бы дела в российском сельском хозяйстве, если бы татарстанские параметры стали бы нормой для всех регионов. Если сделать очень грубую прикидку и допустить, что дотации сельскому хозяйству в России достигли татарского уровня (при внедрении сопутствующих хозяйственных и социальных механизмов), то тогда, при 140 млрд. руб. дотаций (или около 6 млрд. долл. США по курсу 2001г.), объём производства был бы на 30-50% процентов выше нынешнего. (Для сравнения приведём такую цифру – прямые дотации фермерам в США составляют не менее 20 млрд. долл. ежегодно. А есть ещё косвенные дотации – более 20 млрд. долл. на продовольственные талоны – «foodstamps» – для малоимущих.) Так что, прежде чем говорить о некоей принципиальной неэффективности сельского хозяйства в России, нужно рассмотреть все факторы, которые влияют на агросектор, а не ограничиваться одним лишь тяжёлым климатом. А вот тогда уже можно вести речь о месте сельского хозяйства в российской экономике и про международное разделение труда. Мы не исключаем, что при открытой экономике некоторые сельхозпроизводства в части регионов страны станут неконкурентоспособными, так что окажется выгоднее переводить крестьян на другую работу, занимать их в производстве экспортных товаров и импортировать взамен продовольствие, но статистических данных, бесспорно свидетельствующих об этом, не нашли.

При этом заметим, что мы вовсе не считаем именно дотации оптимальным способом поддержки сельского хозяйства – данные по Татарии мы привели только для того, чтобы показать, насколько незначительной суммы требует на самом деле доведение сельского хозяйства до вполне приличного уровня. Нет – как раз бесконечное дотирование убыточных производств вело в СССР к консервированию ситуации в отстающих хозяйствах. Мы за то, чтобы помогать селу косвенным образом – через улучшенное развитие инфраструктуры и социальной сферы, через облегчённые условия кредитования и борьбу с монополизмом перекупщиков, через бесплатное или очень дешёвое технологическое содействие и долгосрочные программы повышения плодородия и борьбы с деградацией почв вроде Сталинского плана преобразования природы. Там, где полив не приведёт к ухудшению почв, надо довести до ума за государственный счёт мелиорацию, начатую в советские годы. Кроме того, очень важно преодолеть доктринёрское стремление только к интенсивному сельскому хозяйству, потому что-де «так на Западе». В России, с её относительным избытком земли во многих регионах экстенсивные технологии часто оказываются выгоднее. Не надо гнаться за урожайностью в Нечернозёмной зоне или в глухих уголках Черноземья: может статься, что при меньшем внесении дорогих удобрений и менее тщательной обработке земли себестоимость единицы продукции получится ниже. Возможность применения дешёвых экстенсивных технологий в данном хозяйстве должна регулироваться уровнем земельной ренты, реагирующим на относительный избыток или недостаток земли в данном месте.

Ещё мы хотим напомнить, что главная отличительная черта российского сельского хозяйства – это малая продолжительность полевого сезона, негативно влияющая на процесс производства и состояние человеческого капитала села. Ярко выраженная сезонность российского сельского хозяйства, оставляющая работников более чем на полгода без дела в глуши, приводит к их деградации из-за массового алкоголизма. Даже если при повышении уровня механизации количество работников в сельском хозяйстве сократится, то оставшиеся столкнутся с той же проблемой. Государство придётся развивать в сёлах малую промышленность с учётом сезонности сельхозработ, что позволит снизить алкоголизм и повысить благосостояние населения. Этому будет способствовать и улучшение транспортной инфраструктуры, организация для крестьян зимних курсов обучения другим профессиям и повышения квалификации. Инвестиции повысят производительность деятельности сельского населения и достаточно быстро дадут отдачу.

Что же касается организационной структуры сельского хозяйства, то, по нашему мнению, необходимо ориентироваться на подлинное равноправие разных форм организации, включая колхозы, частных фермеров, государственные агропредприятия, крупные частные хозяйства с наёмными рабочими. Равноправие должно включать одинаковые условия изъятия земельной ренты с комплексом мер по защите земли от хищнического использования. Государство должно содействовать развитию коллективной самоорганизации на селе (например, тех форм, которые неплохо проявили себя ранее – коллективный подряд и т.д.) и возможности смены организационной формы хозяйства, включая укрупнение и разукрупнение, если это повысит долгосрочную эффективность хозяйствования в конкретных условиях.