От self Ответить на сообщение
К IGA Ответить по почте
Дата 08.02.2007 09:13:13 Найти в дереве
Рубрики Ссылки; Тексты; Версия для печати

чрезвычайно занимательно. Вот бы комменты...

...на некоторые высказывания получить от СГ...

> http://kenigtiger.livejournal.com/884959.html
...
>Ну и как? Похож он на классического современного гламурного революционера. На пестро наряженного шумного говорливого мальчика, весело размахивающего флажком и без конца обличающего “преступный режим”? Ничего подобного. “Победитель андроидов” молчалив, замкнут, не стремится под объективы, старается слиться с фоном, замаскироваться. Ему и разговаривать-то на людях особо не о чем. Своих он узнает по нехорошему блеску в глазах, а с андроидами объясняется при помощи оружия. В толпе он молчалив и незаметен, но сам все прекрасно видит и слышит.
>Я лично видел очень мало таких людей.

>Единственное разумное объяснение тому, что “революционер” так не похож на то, чем он должен быть, таково – готовящиеся события будут представлять собой вовсе не “свержение режима”.
...
>То есть вполне логично предположить, что вместо предрекаемой неизбежной победы гражданского общества над андроидами, то бишь Революции, нас ожидает очередное Большое кидалово(ТМ). Имитация революции, в ходе которой одна часть госаппарата “сольет” другую, в обмен на право откочевать за кордон со всем награбленным, а место обеих частей займет новое поколение “андроидов”.

>Часть вторая.

>... национал-оранжизм претендует на то, чтобы стать очередным загоном для всех недовольных нынешней властью, в котором удобно будет клеймить их “фашистами”, “нацистами” и “пораженцами”. Думается, точное определение русского национал-оранжизма и его функциональной роли в современной нам политической системе поможет нам этого избежать.

>Национал-оранжизмы русские и нерусские.

>Строго говоря, все то, что мы сейчас уже привыкли называть “оранжизмом” и “оранжадом” есть национал-оранжизм. Мы не осознавали этого раньше лишь потому, что большая часть примеров “оранжевых революций” была иностранного происхождения и мы, русские, сами в них не варились. А единственный пример русского национал-оранжизма, август 1991-го года, почему-то оставался без своего места в общей системе.

>Впрочем, о нашей борьбе, о перипетиях борьбы нашего времени мы еще поговорим. Пока же подчеркнем видимую нам сегодня, через 15 лет, суть оранжада, которую оранжад-91 показал весьма выпукло. Произошла победа одной части “элиты” над другой, в которой “недовольство масс” использовалось как рычаг давления одной группировки на другую, как спусковой механизм перехода власти из одних рук в другие и, наконец, как красивая ширма для этого неприглядного процесса, как фактор легитимизации новой власти.
>Законным с точки зрения законов, существующих на момент переворота, такой переход власти быть не мог потому, что сама данная форма борьбы за власть порождалась тем, что все законные пути к высшей власти были для представителей конкурирующей группировки перекрыты. Следовательно, он должен был каким-то образом обеспечить свою легитимность. Внутри страны она обеспечивалась тем, что победившая группировка захватывала контроль над структурой государственного управления и пропагандистским аппаратом. Признание же внешнеполитическое обеспечивалось тем, что победившая группировка, пользовавшаяся еще до победы определенной поддержкой внешних сил, после победы в обмен на помощь новому режиму в удержании власти, переуступала этим силам часть жизненного пространства государства. То, что подобный обмен есть предательство национальных интересов, дорвавшихся до власти интересует мало.
>Формирование “народного недовольства”, необходимого для начала процесса, – дело в сущности плёвое, так как в виду борьбы за власть между группировками к моменту политического кризиса обычно созревает и кризис экономический. Далее силовые структуры, понимая, что стрелять в соплеменников – не самое благодарное занятие, соглашаются на посулы “молодежи”, и в результате “старики” остаются в изоляции, без средств контроля за ситуацией, ибо чуткая к перемещению центра силы пресса уже спешит скопом в противоположный лагерь. Новеньким, по причине экономического кризиса, без которого “оранжад” не созревает, требуется внешняя помощь, которую новые власти покупают ценой лояльности к внешнему управляющему, который немедленно начинает выжимать из страны все соки. На этом “революция” заканчивается.
>Так что классический оранжад можно определить как внутрибюрократический коллаборационистский мятеж, использующий протестные настроения масс в корыстных целях. Это умышленное разрушение части системы государственной власти, опирающейся в большей степени на собственные ресурсы, экономические и административные, усиливающее внешнюю зависимость страны.
>Примерно такое определение дает нам опыт 1991-го года. Но оранжад, лицемерно определяющий себя как “ненасильственное свержение несправедливой власти народом”, родился не в 91-м. Все “бархатные революции” 80-х, после которых пали просоветские лидеры в странах “Варшавского договора”, были точно такими же “оранжадами”. При этом все восточноевропейские ненасильственные “оранжады” были национал-оранжадами, ибо были направлены против “влияния СССР”, реально – против русских, на которых и держалась вся мощь “Варшавского блока”. “Русские, уходите!” и так далее.
>Цветные революции в Грузии и на Украине тоже были национал-оранжадами. Или не УНСО раздавало в Киеве оранжевые флажки и ленточки? И, естественно, они тоже были антирусскими. Причины этой “антирусскости” нетрудно понять, имея перед глазами выведенное выше определение. При этом открывается один из самых больших секретов Российской Империи - для всех “республик бывшего СССР” именно русские являлись государствообразующей нацией. Соответственно, разрушение и деградация части структур государства влекло за собой сокращение жизненного пространства русских в этих государствах.
>Все дело в принципе русской экспансии, в процессе которой Московия поглотила и Украину, и Грузию и прочие провинции будущей великой Империи. Выражаясь криминальным языком, Москва являлась для них наиболее дешевой и надежной “крышей”, нежели все прочие большие соседи. Русский был наиболее добрым и наименее прожорливым “старшим братом”. Украинцы, выбирая себе старшего брата, предпочли русского поляку, равно как и грузины предпочли русского турку. Думается, потомки тех, кто принял это решение, освежив свой исторический опыт новым сеансом общения с поляками и турками, придут к такому же решению.
>Именно русское государство, Российская Империя, а затем – СССР, позволило народам, присягнувшим на верность России, наиболее полно развиться и культурно, и экономически. Крушение же “Варшавского договора” и развал СССР породили феномен политического самоуничтожения народов восточной Европы под националистическими лозунгами. Отдав свои рынки западным производителям и покорно согласившись на деиндустриализацию целые народы под оптимистическими лозунгами согласились на роль вечных чернорабочих “Европейского проекта”, получив в качестве отдушины право на ненависть к русским.
>Следовательно, дополнить определение “оранжизма” до определения “национал-оранжизма” очень просто. Национал-оранжизм – это внутрибюрократический коллаборационистский мятеж, использующий протестные настроения масс в корыстных целях и канализирующий их ненависть к представителям органов власти, т.е. к бюрократии, в ненависть к представителям государствообразующей нации.
>Основная трудность с национал-оранжизмом применительно к России заключается в том, что здесь на борьбу с “плохим государством” приходится поднимать саму государствообразующую нацию. На Украине и в Грузии можно было заставить украинцев и грузин ненавидеть русских, но в случае с Россией придется заставлять русских ненавидеть самих себя и действовать себе во вред. Решение этой хитрой политтехнологической задачки и составляет всю премудрость сотворения “русского национал-оранжизма”.