От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 19.01.2006 23:08:25 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Подлинно казак! 19 января - 95 лет со дня рождения Анатолия Софронова (*+)

http://www.sovross.ru/2006/04/04_5_1.htm

<ПОДЛИННО КАЗАК!>


19 января - 95 лет со дня рождения Анатолия СОФРОНОВА

Буйствует критическая круговерть, порываясь унести в небытие гигантские
пласты духовной культуры, запечатлевшие гуманистические, освободительные
идеалы, радикально изменившие направление развития цивилизации XX века.
Амбициозные критики, монополизировавшие основную массу газетной и
периодической продукции, заполонившие электронные СМИ, делают все
мыслимое и немыслимое, чтобы превратить историю духовного взлета России
в советский период в унылое белое поле, на котором, словно чахлые
деревца в тундре, возвышаются превозносимые ими кумиры. Подобно
метастазам усилиями <евнухов Парнаса> (как их метко припечатал Игорь
Северянин) они внедряются и в систему образования, способствуя перекосу
сознания вступающих в жизнь поколений. Но золото всегда, в любых
условиях, остается золотом, сияя самородным светом безотносительно воли
недобрых, все чернящих чувств и стремлений. И этот свет неизбежно
прорвется сквозь пелену мракобесия, безотносительно любых стремлений ее
удержать и увековечить. Тщетно сейчас форсировать неумолимое движение
духа. Мы можем лишь приоткрыть завесу будущего для всего многообразия
творений таланта народного, сказав свою личную, пережитую правду о тех,
кто ушел в небытие и остался с нами. Мы можем и обязаны...
В конце семидесятых годов мне довелось неоднократно выступать перед
творческой интеллигенцией и педагогической общественностью
Ростова-на-Дону, уникального по своеобразию, неистребимым традициям и
колориту культурного центра Юга России. Однажды после областной
конференции по проблемам эстетического воспитания детей и молодежи
шумная и дружная группа руководителей клубов, педагогов и актеров
увлекла меня в поездку по Дону на подручном катере. Она оказалась весьма
краткой, ибо мы почти тотчас высадились на поросшем ивами берегу. Для
рыбалки, как, посмеиваясь, объяснили мне новые друзья. Не скрою, что
скоро рыбалка превратилась в щедрое казачье застолье, сразу же
перенесшее нас в иной, песенный мир. Зазвучали старые, лихие и грустные
песни, новые, почему-то удивительно памятные и мне, столичному жителю:
<Расцвела сирень>, <Краснотал>, <Ростов-город - Ростов-Дон>...
Вдруг все дружно встали, сгрудились у бревенчатого причала и грянули во
всю мощь любимую нами, фронтовиками, уже в 1942 году песню-легенду
<Шумел сурово брянский лес>. Еще не успел осознать, почему вдруг именно
ее, как из катера-ракеты лихо, молодцевато выскочил на скользкий берег
массивный, ладно скроенный человек (Казак! Подлинно казак! - мелькнуло
молнией в голове не оформившееся в мысль впечатление), неодолимо, словно
магнит, притянувший всеобщее внимание. Одновременно, на фоне
эмоционального потока, взбудораженного дружеским застольем сознания,
отчетливо понял: да ведь это добрый старший друг по многим столичным
эстетическим баталиям, общенародно известный поэт, журналист, драматург,
общественный деятель Анатолий Софронов, чьи песни мы пели и на фронтах,
и, спустя десятилетия, в дружеском кругу. Он сразу же естественно
вписался в ритуальную обстановку нашей рыбалки, стал для всех не только
частью неразрывного человеческого круга, но и вожаком в мире казачьей
песни. До утра он, актеры, педагоги музыкальных школ соревновались в их
знании и исполнении, встречая многоцветие зари над застывшим темной
ртутью Доном.
Вспоминаю тот день и еще раз вызываю в воображении образ Анатолия
Софронова, на который сразу же наслаиваются как предыдущие впечатления
военных и послевоенных лет, так и наш общий опыт, наши переживания в
смутный период алогичных социальных потрясений и не реализованных
Россией исторических возможностей. Вырвать его из этого временного
отрезка и предать забвению в угоду конъюнктурным соображениям и открытой
нелюбви многочисленных завистников (а кого из подлинно ярких и
незаурядных людей не сопровождает их злобный рой!) невозможно, ибо он -
заметная часть этого временного потока, его составляющая.
Слесарь <Ростсельмаша>, опробовавший творческие силы в заводских
кружках, завершивший литературное образование в Ростовском
педагогическом институте, он совершенствовал его в битвах Великой
Отечественной войны. Помню, как он часами рассказывал о партизанах, с
которыми как журналист бывал в тылу врага, о боях на Западном фронте в
начале войны, когда он работал в газете 19-й армии <К Победе>, об
исторических битвах на Северо-Кавказском и Брянском фронтах в бытность
его корреспондентом <Известий>. Помню, но только теперь, на склоне лет
осознаю, что именно общенародная война выработала главную установку
поэта, публициста, драматурга - безграничную любовь к русскому народу и
готовность сделать все для его преуспевания, для его блага. Он искренне
недоумевал, почему чех может гордиться тем, что он чех, и француз тем,
что он француз, но любая подобная самооценка русского человека, а тем
более русского писателя воспринимается либо как <отступление от принципа
интернационализма>, либо как <дремучий великодержавный шовинизм>. Липкая
окололитературная братия и критикессы обоего пола (как говаривал Иван
Пырьев) делали все возможное и невозможное, выходящее за рамки обычной
этики, для того чтобы представить Анатолия Софронова не только активным
борцом с космополитизмом (которым он, безусловно, был и остается для
нас, наблюдающих трагический период в истории русского народа,
организованные и сконцентрированные попытки его духовного унижения и
уничтожения), но и антисемитом. Десятки раз присутствовал в самых
дружеских, семейных сферах его общения, где по традиции бывало и немало
представителей еврейской интеллигенции - композиторов его песен,
журналистов руководимых им изданий, и никто из них никогда не ощущал его
иначе как равного среди равных, как подлинного гуманиста, не знавшего
никаких расовых или этнических предубеждений. Должен сказать об этом
резко, без обиняков, во имя доброй памяти друга. От шипа змеиного
молчок - не утеха...
К сожалению, поклепы на поэта помнят и ретранслируют, но преднамеренно
забывают поистине уникальный факт, что одним из первых в конце сороковых
годов ударов от партийно-бюрократической верхушки натерпелся именно
Анатолий Софронов. И, наверное, неслучайно, ибо начиная с общеизвестных
пьес послевоенных лет (таких, как <В одном городе>, <Московский
характер>) он зарекомендовал себя прекрасным знатоком сцены и
драматургической техники. Что, на мой взгляд, оптимально и емко
выразилось позднее в знаменитой его пьесе <Стряпуха>, почти фольклорной
по эстетической значимости, равно как и в других не менее популярных
произведениях. Нельзя объяснить никаким <давлением инстанций> тот
общеизвестный факт, что любая новая пьеса драматурга сразу же привлекала
внимание десятков и сотен столичных и периферийных театров. Что, кстати,
вызывало неуемную зависть соратников по цеху со всеми вытекающими из
логики внутрицеховой <борьбы без правил> последствиями, которую мы, к
сожалению, не принимаем в расчет при анализе всех перипетий в судьбе
творческой индивидуальности.
Его появившаяся в <Новом мире> в 1949 году пьеса <Карьера Бекетова> была
фактически одной из первых попыток в новой, послевоенной ситуации
разобраться с природой бюрократизма и с той логикой аппаратной жизни,
последствия которой будут влиять на нас еще многие и многие десятилетия.
Почти сотня театров сделала заявки на постановку пьесы. Ее моментально и
блистательно поставил в Ленинграде Акимов, на Украине - Романов в Театре
им. Леси Украинки.
Но вдруг словно гром среди ясного неба на Анатолия Софронова обрушились
десятки центральных и периферийных газет, упрекая автора во всех
смертных грехах и прежде всего в незнании жизни и в поклепе на нашу
действительность и государственный аппарат. По легенде причиной
оказалось резкое суждение Лаврентия Берии. Как мужественный человек,
Анатолий Софронов все вынес достойно, без истерики, переключившись
активно на сферу поэтической деятельности, подготавливая к изданию новые
поэтические сборники, а также на журналистику. Он не без юмора говорил
мне, что если бы превратился в ту пору в диссидента, то обеспечил бы
себе шумную славу. Но веры, выстраданной вместе с народом в военные
годы, он никогда не менял и всегда оставался убежденным гуманистом. И
работал, работал самозабвенно, на пределе человеческих сил и
возможностей. Его пьесы не сходили с театральных сцен страны, от
профессиональных до клубных, давая возможность все новым и новым
поколениям актеров и режиссеров выразить себя, свое отношение к жизни,
ее трактовку.
А можно ли забыть, что в его бытность главным редактором <Огонька>
журнал обрел второе дыхание, став одним из любимейших в стране массовых
иллюстрированных изданий, доносившим дыхание жизни во всех ее
проявлениях, тепло великого искусства до самых глубинок, до самых
неискушенных и благодарных читателей. Бывая в редакции, всегда
сталкивался с одной и той же ситуацией: Анатолий Софронов работал с
начинающим молодым автором или художником допоздна либо готовился к
очередной журналистской командировке в какую-нибудь из самых отдаленных
и экзотических стран, рассказом о которой он уже вскоре делился с
читателями. Рассказом, в котором экзотика всегда соседствовала с тем
человеческим участием к судьбам далеких людей, без которого не может
быть подлинной литературы. То же, как правило, нередко наблюдал и в
Союзе писателей России, где он яростно отстаивал интересы открытого им
начинающего литературного таланта либо столь же темпераментно вел
подготовку к международному писательскому форуму. Просто непостижимо,
когда он успевал работать за письменным столом как драматург,
подготавливать к печати все новые и новые страстные статьи, выпускать
многочисленные поэтические сборники.
Самобытный русский писатель, он оставил заметный след в поэтической
антологии России в наиболее драматичный период ее истории. Сегодня его
песни поют повсеместно как народные по истокам и характеру. А это лучшая
гарантия того, что завтра, которое неотвратимо, восстановит во всей
полноте его творческий образ.




Владимир РАЗУМНЫЙ,
доктор философских наук,
профессор, главный редактор
журнала <Мир образования -
образование в мире>.


------------------------------------------------------------------------
--------


Замечательный русский поэт Анатолий Софронов стоял у колыбели нашей
газеты. Его стихи <Россия> были опубликованы в первом номере <Советской
России>.


РОССИЯ

Тебе не раз враги грозили,
Тебя сметали - не смели;
Любовь моя, моя Россия,
Тебя порушить не могли.

И вот ушли невзгоды злые
За цепи дальних синих гор;
И вот Советская Россия
Стоит в кругу своих сестер,

Стоит, как равная средь равных,
Платя любовью за любовь,
Ведя по магистралям главным
Коммунистическую новь.

И сколько мощи, сколько силы!
Растет друзей широкий круг...
Россия - Родина, Россия.
Колес могучих перестук...

Где глушь тайги - заводы встали,
Проспекты новых городов;
Там льют чугун, там отблеск стали
На кромке дальних облаков.

Идут в поля комбайны цепью,
Гул тракторов летит в зенит,
И песня юности над степью
Преображенною звенит.

И мы твои, Россия, дети
Живем тобой, твоим огнем;
Тебе все лучшее на свете -
Сердца и жизни отдаем!


Анатолий СОФРОНОВ.