От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 21.01.2006 21:49:20 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

1. Письмо из Рязани, отправленное в Москве (+)



I.

ПИСЬМО ИЗ РЯЗАНИ, ОТПРАВЛЕННОЕ В МОСКВЕ



Утром 19 мая 1967 года, в пятницу, я получил по почте письмо -
невзрачный бледно-желтенький конверт. Мой адрес сиял на нем великолепной
точностью и исчерпывающей полнотой, как жемчужная нить на шее простушки:
тут и буквенно-циферное обозначение почтового отделения (шестизначные
индексы еще не были введены); и <ул.>, поставленное, как полагается,
перед названием улицы, а не после; и мое имя-отчество - целиком, безо
всяких усечений. Адрес был напечатан на машинке, и выразительные
возможности машинки использованы до конца: слово <Москва> отстукано
большими буквами и вразрядку, моя фамилия - тоже вразрядку, но обычными
буквами, а два слова, составляющие имя-отчество, размещены немного ниже
так точно, что левее фамилии выступало пять букв (Влади...) и правее -
тоже ровно пять букв (...евичу).

Эта тщательная обдуманность, дотошность, педантичность даже в написании
адреса были мне хорошо знакомы, я уже знал, от кого письмо. Можно было и
не смотреть на обратный адрес (он, конечно же, тут имелся, аккуратно
отделенный от моего адреса темной чертой-отбивочкой), но я все-таки
взглянул: <Рязань, 12, проезд Яблочкова, 1, кв. 11>. Конечно, именно
<проезд>, а не <пр.>, которое, чего доброго, кто-то примет за
<переулок>.

Да, адрес именно тот, что я и ожидал. Он был мне известен уже несколько
лет, еще с тех пор, когда проезд Яблочкова назывался Первым Касимовским
переулком. Зачем уничтожили хорошее и, видимо, географически
целесообразное название (должно быть, по переулку пролегал путь в город
Касимов), почему дали переулку имя не кого-то другого, а П.Н. Яблочкова,
это, как нередко у нас, никому не известно. В самом деле, Яблочков вроде
бы к Рязани и отношения никакого не имел: родился в Саратовской
губернии, учился в Николаеве, в Петербурге, работал в том же Петербурге,
в Москве, в Париже, умер в Саратове. Ну, правда, электрический свет, для
усовершенствования которого Павел Николаевич так много сделал, в Рязани
действительно наличествует.

Тогда в ответ на мое негодующее сочувствие по поводу переименования мой
рязанский корреспондент писал мне: <Да, переименование улицы и меня не
порадовало, но есть надежда переехать в другую квартиру: три года просил
в Рязани - не давали, тогда попросил в Москве - и кинулись давать в
Рязани> [1]. Кинулись-то, может, и кинулись, да, видно, на пути что-то
задержало: прошло уже больше года, а адрес - я видел теперь - оставался
прежним. Это, естественно, вызвало сочувствие. Еще бы, человек прошел
всю войну, за справедливую критику Сталина отсидел восемь лет в лагерях,
стал известным писателем, а у него нет достойной квартиры!

Были и другие причины для сочувствия: я считал в то время, что наши
взгляды совпадают не только по вопросам топонимики. Правда, меня тогда
несколько смутило, как неожиданно он отозвался на переименование
Касимовского переулка: мол, не обрадовало, но я переезжаю на другую
улицу. Выходит, лишь бы не жить мне на улице с неудачным названием, а
что там в городе, что там на карте страны - не мое дело...

Я хотел было уже взрезать конверт, как вдруг заметил странную вещь: в
обратном адресе имя адресата отсутствовало. Разве так случалось прежде?
Никогда! Может, просто забыл? Ну! При его-то дотошности? Я пригляделся к
почтовым штемпелям. Письмо отправлено вчера, 18 мая, в девять часов
вечера, то есть чуть больше полусуток тому назад. И за это время оно
пришло из Рязани? Темпы для нашей почты немыслимые. Да, но вот факт
же... Впрочем, нет. Письмо, оказывается, опущено здесь, в Москве, на
Центральном почтамте - там, надо думать, письма сортируются быстрей, чем
где-либо. Словом, как видно, все сделано для того, чтобы письмо я
получил возможно скорее. Зачем? И почему же все-таки не стоит там, где
ему положено стоять, имя? Для конспирации? С какой целью?..

Я взрезал конверт. В нем оказалось три листа, заполненных машинописным
текстом, - два обыкновенных и один половинный. На этом половинном я
прочитал:



=================

[1] Архив автора.

==================

17.5.67



<Уважаемый Владимир Сергеевич!

Наша прошлая переписка побуждает меня послать это письмо и Вам>.



Ах, вот оно что! Значит, это только <сопроводиловка> к основному тексту.
Я нетерпеливо заглянул в самое начало этого текста, там стояло:



<ПИСЬМО IV ВСЕСОЮЗНОМУ СЪЕЗДУ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ.

(вместо выступления)

В президиум съезда и делегатам -

Членам ССП - БУШИНУ B.C.

Редакциям литературных газет и журналов -...>



Ого, ничего себе размах! Сдерживая любопытство, я вернулся к
<сопроводиловке>:



<Определю свое намерение искренне: пусть это письмо напомнит Вам, что и
перед Вами в литературе (в жизни) стоит выбор и не бесконечно можно
будет Вам его откладывать (как, мне кажется, вы пытаетесь).

Желаю Вам - лучшего.

СОЛЖЕНИЦЫН> [1].

За машинописной подписью стояла хорошо знакомая короткая подпись,
сделанная шариковой ручкой, - вся состоящая из острых углов и завитушек:
АСолж.

Письмецо в четыре с половиной строки вместило многое: и укор, и
предостережение, и призыв, и упоминание о прошлом, и пожелание на
будущее.

Меня прежде всего остановили слова <наша прошлая переписка>. Никогда
раньше мне не приходило в голову окинуть ее единым взглядом и сделать из
этого какой-то вывод. Я задумался. Наша переписка....

=====================

[1] Архив автора.

=====================