От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 08.12.2005 23:15:46 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Размышления о еврейской жизни Нью-Йорка (*+)

http://www.duel.ru/200549/?49_7_1

ДВА СОБЫТИЯ
РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЕВРЕЙСКОЙ ЖИЗНИ НЬЮ-ЙОРКА

От показа сцен лесбийской любви еврейская публика была в шоке. Еврейская
община Нью-Йорка и всей Америки обсуждала и осуждала скандальный спектакль о
жизни жалкого еврея - содержателя борделя и его еврейских проституток. Рабби
Джозеф Сильверман из синагоги Бейт Эммануэль на Пятой авеню постановил, что
пьеса клевещет на евреев и запрещена к показу нееврейской аудитории.
<Нью-Йорк Таймс> публиковала письма протеста, обвиняющие продюсеров в
разжигании антисемитизма. Продюсер и ведущие актеры попали под арест, были
осуждены за пропаганду разврата, оштрафованы и чудом избежали тюрьмы.
Автора, известного идишистского писателя, убеждали уничтожить пьесу.

Речь идет не о сегодняшнем дне, а о постановке 1923 года на Бродвее пьесы
классика еврейской литературы Шолом Аша <Б-г возмездия>. Шум вызвала
английская постановка, поскольку на идише спектакль поставили впервые в
Нью-Йорке еще в 1918 году. Нравы в Нью-Йорке тогда были не столь свободные.
Мало что изменилось с той поры, когда Максима Горького отказались поселить в
гостинице со спутницей из-за того, что у него не было брачного
свидетельства. <Великий пролетарский писатель> обиделся и написал <Город
Желтого Дьявола>. Он не поскупился на едкие замечания об американской
морали: <удушающий запах лжи и лицемерия, трусости и безнравственности>.

Так или иначе, но теперь, через 82 года, Еврейский театр Доры Вассерман при
Центре Сейди Бронфман представляет пьесу Шолом Аша на идише (с английским и
французским синхронным переводом) в сезон 2005/06 года у себя дома в Канаде
и на гастролях в Нью-Йорке.

Действие пьесы происходит в патриархальном еврейском местечке в Польше.
Содержатель борделя Янкель Шапшович и его жена, бывшая проститутка, Сорэ
обеспокоены будущим своей невинной дочери Ривкэле. Родители опасаются, что
их занятие может помешать им достойно выдать дочь замуж. Семья живет рядом с
заведением, но Ривкэле даже не подозревает, что там происходит. Надеясь
исправить свою репутацию в общине, а возможно, и в глазах самого Г-спода,
Янкель заказывает для синагоги свиток Торы. Он собирается выдать дочь за
раввинского ученика. Планы рушатся самым неожиданным образом. Вопреки
страхам родителей, девушку не изнасиловал подвыпивший клиент и не соблазнил
сутенер-конкурент. Ривкэле влюбляется в одну из отцовских проституток -
Манку. Посвященные дружбе двух девушек сцены полны подлинного лиризма. Образ
Янкеля - своеобразного анти-Тевье создали на еврейской сцене величайшие
актеры американского еврейского театра - Борис Томашевский и Давид Кесслер.

Роль Янкеля прославила Рудольфа Шилдкроута. Именно он попал под суд, когда
попытался поставить пьесу по-английски на Бродвее. Постановка на идише
американские власти не заинтересовала, да и рабби Сильверман тоже заявил,
что в еврейский театр он не ходит, и пьесы на идише его не интересуют.

Рассказывают, что, прочитав рукопись пьесы, классик еврейской литературы
Ицхок-Лейбуш Перец заклинал автора: <Сожги это, Аш, сожги!>. Вместе с тем
появление <Б-га возмездия> восторженно встретили многие деятели культуры.
Среди них - один из лидеров американского еврейства 30-х годов Константин
Станиславский, драматург Юджин О'Нил, рабби Стивен Вейзе и легендарный
основатель еврейской газеты <Форвертс> писатель Авраам Каган.

Художественный руководитель театра Брайна Вассерман считает пьесу Шолома Аша
одной из наиболее значительных в репертуаре еврейского театра наряду с
<Мирэле Эфрос> Гольдфагена, <Шейнделе> Амнона Леви и <Диббука> Ан-ского. С
этим никто не возьмется спорить. Действительно, пьеса была впервые
поставлена в Европе в 1907 году и переведена на ряд европейских языков. <Б-г
возмездия> упоминается во всех учебниках и энциклопедиях и считается одним
из шедевров Шолом Аша, строгого социального критика и замечательного
писателя. Вот только ставить пьесу больше полвека не брался ни один
репертуарный театр. Зато ее охотно играют в театральных школах и
экспериментальных студиях. Там в пьесе видят не только и не столько
возмездие за грехи отцов, как освобождение девушки из пут традиционных
представлений. Такую интерпретацию <Бога возмездия> осуществил лауреат
Пулитцеровской премии Дональд Маргулис на Вильямстоунском театральном
фестивале летом 2002 года.

Брайна Вассерман не видит в пьесе ничего аморального. <Наоборот, - говорит
режиссер, - пьеса вдохновлена духом библейских законов ответственности за
грехи отцов, и в ней нет ничего особо провокационного. В пьесе подняты
актуальные проблемы - контроль над страстями и невозможность приобрести
уважение за деньги. В эру сериала <Секс в Большом городе>, - добавляет
Вассерман, - трудно кого-нибудь смутить подобным сюжетом>. Заметим попутно,
что телесериал о жизни итальянских мафиози <Сопранос> вызывает среди
итало-американцев значительно большее раздражение, чем, скажем, фильм о
еврейских гангстерах <Багси> Дэйвида Мамета или <Однажды в Америке> Сержио
Леоне. Актеров, игравших главные роли в <Сопранос>, даже выгнали из колонны
традиционного итало-американского парада в День Колумба в Нью-Йорке.

Действительно, сегодня в Америке, как в России или в Израиле, трудно кого-то
удивить тем, что еврей может быть преступником, бандитом, торговать
наркотиками или живым товаром. Жители обнищавших и теряющих под ударами
капитализма экономическое значение еврейских местечек-штетл Восточной Европы
лихорадочно искали пропитания и заработка. Евреи жили в пограничной области
между Российской, Австро-Венгерской и Германской империями. Там действовали
контрабандисты, размещались винокурни, лаборатории по производству сахарина
и морфия, а позже кокаина, снабжавшие революционную Россию, о чем хорошо
написано в ранних повестях и рассказах Виктора Пелевина.

Автор бестселлера <Зато он очень любил свою маму. Жизнь и преступления
еврейских гангстеров> Роберт Рокауэй отмечает, что в Америке до сих пор с
тоской вспоминают про хорошее качество, низкие цены и порядочность евреев,
державших в руках наркобизнес в первой половине XX века. Когда большевики
изолировали Россию, центр деятельности постепенно переместился за океан.

Лишь Холокост разрушил привычные связи, что позволило итальянским,
ирландским, афроамериканским и латиноамериканским гангстерам прибрать к
рукам доходные отрасли бизнеса, традиционно контролировавшегося евреями.
Рокауэй отмечает и другую особенность - еврейские дельцы с оттопыренным
пистолетом задним карманом в отличие от своих итальянских коллег не
стремились создавать <фамилии> и <династии>. Наоборот, они всеми силами
стремились отвратить детей от преступного промысла, вывести их в люди, дать
образование и престижную профессию. Еврейские гангстеры занимались всем
широким спектром криминальной деятельности задолго до того, как кто-то из
отцов сионизма наивно провозгласил, что <мы станем настоящим народом, когда
у нас будут свои воры и проститутки>.

Виленская еврейская газета <Азман> рассказывает интересный случай. В 1905
году в гостинице обворовали всемирно известного кантopa Гершона Сироту.
Бандиты согласились вернуть вещи и даже доплачивать ему по 25 рублей за
выступление (а тогда это были большие деньги), если он перенесет их с
субботы на будний день. Дело было не только в том, что публика приходила в
субботу без кошельков, как требует религиозный завет. Проблема состояла в
том, что и сами воры соблюдали заветы предков и в субботу не работали.

Русский читатель, знакомый с <Ямой> Куприна или <Господином из
Буэнос-Айреса> Шолом-Алейхема, не удивится, встретив на страницах еврейской
литературы или на театральной сцене еврея-сутенера. Повесть <дедушки
еврейской литературы> Менделе Мойхер-Сфорима (1835-1917) <Стена плача>
рассказывает о быте сутенеров и еврейских борделей XIX века.
Профессор-историк Моти Залкин из Университета имени Бен-Гуриона в Израиле
даже посвятил целое исследование составлению карты еврейских борделей в
Восточной Европе и Америке. Когда-то в Аргентине мне показали большой
участок на еврейском кладбище в Буэнос-Айресе, где хоронили представительниц
древнейшей профессии.

Сегодня в Аргентине все изменилось. Как раз показу современной жизни евреев
Буэнос-Айреса посвящена замечательная комедия Даниэля Бурмана <Последнее
объятье>. Полная мудрого юмора, заставляющая задуматься картина, номинант
премии Оскар <За лучший зарубежный фильм>, удостоенная <Гран при> на
Берлинском кинофестивале 2004 года, вышла сейчас на экраны в синематеках
Нью-Йорка.

С самого начала фильм способен заинтриговать. Камера следует за главным
героем Ариэлем Макаровым, идущим по коммерческому центру вдоль магазинов и
лавок в семейный магазин дамского белья. Внутренний монолог героя повествует
о соседях - итальянце, корейцах, еще одном еврее и для разнообразия - о
нескольких латиноамериканцах. Типичное еврейское местечко. Неудивительно,
что Ариэль рассуждает о местечке, как о модели мира. Он - бывший
студент-архитектор, исключенный из университета и расставшийся со своей
подругой. Сразу после рождения Ариэля в 1973 году отец бросил семью ради
осуществления сионистской мечты и уехал в Израиль. Ариэль боится
свойственной его отцу маниакальности в желании достичь идеалов. Хотя жизнь,
окружающая Ариэля, далека от совершенства. Герои фильма лгут, изменяют друг
другу, даже устраивают соревнования в изменах, а заодно и учат Ариэля жить.
Мать героя Соня - бывшая танцовщица - кормит Ариэля медовым печеньем
<лейках> и рассказами об исчезнувшем негодяе-отце. Пережившая Холокост
бабушка поет трогательные песенки на идише в качестве лекарства от душевных
ран и советует ко всему относиться с юмором. Брат Джозеф спокойней относится
к отцовским грехам. Он мечтает стать раввином, хотя образ жизни ведет
далекий от всякого благочестия. Типичная история - местный раввин бросает
общину, соблазненный доходным местом испаноязычного раввина во Флориде.

Еврейская община в Аргентине была крупнейшей и богатейшей в Южной Америке и
в пору расцвета насчитывала до полумиллиона человек. Туда ехали люди,
обуреваемые мечтой стать еврейскими фермерами и скотоводами-гаучо. Там нашли
прибежище тысячи уцелевших в Холокосте. Они создали великолепную общинную
организацию, вели богатую и разнообразную культурную жизнь. Во время не
скрывавшего своего антисемитизма правого военного режима 70-х годов евреи
стали покидать Аргентину - кто в Израиль, кто в Северную Америку. Позже в
стране начались экономические трудности, гиперинфляция, дефолт, крах
экономики. Быть евреем становилось просто дорого. Ведь по аргентинским
стандартам недостаточно было ходить в синагогу или посылать детей в
еврейскую школу, что тоже стало многим не по карману. Надо было еще состоять
в еврейском <кантри-клубе> и участвовать в дорогостоящих мероприятиях
общины.

Одна из запоминающихся сцен - Ариэль ждет интервью в польском посольстве. Он
подал заявление о репатриации и лихорадочно вспоминает знаменитых поляков,
чтоб доказать свою принадлежность к оставленной его дедами Польше. Герою
надоела пустая светская жизнь Буэнос-Айреса, все больше напоминающего Третий
мир, и он мечтает о паспорте Евросоюза, открывающем ему дорогу в будущее.
Восхитительное <Последнее объятье> полно парадоксов, иллюзий, а то и
неврозов. Неудивительно, что Аргентина держит мировой рекорд по количеству
психиатров на душу населения.

Фильм пробуждает ностальгические чувства. Кажется, что вместе с Ариэлем из
страны уезжает вся молодежь и заканчивается еврейская жизнь в Аргентине.
Только не надо спешить. Помнится, в 1994 году я попал в большой сибирский
город на встречу так называемых <еврейских лидеров>. Среди них совсем не
было молодежи, а та, что была, собиралась в эмиграцию и, казалось, никто не
верил собственным заявлениям о возрождении еврейской жизни. Мне было
печально и казалось, что славная история российского еврейства заканчивается
на этих людях. С тех пор количество еврейских общин в бывшем СССР выросло с
80 до без малого 200.

В большом сибирском городе еврейская жизнь тоже бьет ключом. Десятки тысяч
израильтян стали возвращаться назад. Только в Москве нашли свой новый дом 57
000 русскоязычных израильтян.

Еврейская история полна сюрпризов и неожиданных историй. От владельца
борделя Янкеля и его странной дочки, от невротического аргентинского юноши
мы можем узнать такое, чего не смогли бы рассказать ни сентиментальный скрип
ач на крыше, ни <отличники труда и обороны> с сионистских плакатов.

МИХАЭЛЬ ДОРФМАН,
<Еврейское слово>,
20 июля-26 июля 2005 г.