РЫНОК И ОТНОСИТЕЛЬНОЕ ОБНИШАНИЕ КРЕСТЬЯН (реферат: путешествуя по Интернету)
1. ВВЕДЕНИЕ
Приступая к написанию данной серии статей, мы преследовали вначале лишь одну цель – понять, почему сельское хозяйство нынешней России попало в затяжную полосу неудач. Крах сельского хозяйства нынешней России (любое другое слово будет описывать сегодняшнюю ситуацию в российской деревне менее точно) особенно контрастен на фоне успешного поступательного развития сельского хозяйства в СССР (что видно из сравнения продукции сельского хозяйства в натуральном выражении, см. ниже) и, казалось бы, противоречит канонам экономической теории, считаюшей, что рынок всегда лучше директивного планирования.
Между тем официальные средства массовой информации ранее и сейчас полны оптимизма – Российское сельское хозяйство возрождается. Во многих отраслях растет производство качественной конкурентоспособной продукции. "Уже сегодня Европа и Америка покупают русское пиво, масло, пельмени, наши лесные ягоды. На Запад экспортируется российское зерно. Wimm-Bill-Dann, одна из ведущих российских фирм-производителей молочных продуктов, кондитерская фабрика "Красный Октябрь", винно-водочные комбинаты "Кристалл" и "Топаз" и пивоваренная компания "Балтика" также нашли своих покупателей за пределами России" ("Die Welt", 14 января 2002 года). "Потенциал огромный. Если посмотреть на карту мира с точки зрения распределения плодородных почв, то до 40% черноземов расположены именно в России и могут и должны эффективно использоваться. Вот лишь некоторые заголовки из газет.
Министр сельского хозяйства неоднократно рапортовал о валовoм сборe зерна в 78–79 и более миллионов тонн, из них, видишь ли, не менее 10 миллионов тонн будет экспортировано. Никакого, понимаешь, сравнения с тяжелыми советскими временами, когда в РСФСР собирали и по 116, 7 миллионов тонн, зато импортировали (на Союз в целом, с учетом реэкспорта в ряд стран "социалистического лагеря") до 54 с лишним миллионов этих самых тонн.
Действительность же резко расходится с официальными оценками и мы наглядно это продемонстрируем. И это не только наше может быть предвзятое отношение. Несколько лет назад бывший министр сельского хозяйства Флорентьев написал статью о состоянии российского сельского хозяйства. "Не кризис, а катастрофа". Однако самое страшное, что степень падения, похоже, не осознаётся большинством российских политиков. Показателен сюжет в новостях ОРТ. В.В.Путин вполголоса интересуется у министра сельского хозяйства, «сколько минеральных удобрения вывозится за границу?», и глубокомысленно кивает, услышав ответ – 90%. С другой стороны, Путин так прямо и заявляет, что списать долги колхозам - это значит нарушить финансовую дисциплину. Как видим, у нынешних властей даже ума не хватает, чтобы понять, что село должно иметь господдержку – они на полном серьезе считают, что в долги нынешние сельскохозяйственные предприятия влезли по своей вине.
Аграрная политика последних лет формируется без всякого учета перспективы, под воздействием текущих складывающихся обстоятельств. Понимания причин все большей деградации сельского хозяйства нет. Главными доминантами в формировании этой политики являются инерция механизмов прошлых лет и некритического заимствования механизмов из арсенала западных стран.
Хотя, возможно, всё ещё хуже, и власть имущими просто делается вид, что ничего особенного не происходит, самое страшное позади и всё скоро наладится. Но давайте посмотрим, как в действительности обстоят дела в одной из краеугольных отраслей российской экономики.
Прежде всего возникает вопрос почему так обожаемый и долгожданный либералами и демократами рынок привел к значительному падению сельскохозяйственного производства и резкому обнишанию жителей российского села?
Чтобы ответить на этот вопрос нам пришлось изучить, как работает сельское хозяйство. Изучая книги по экономике мы с удивлением обнаружили, что современная экономическая теория не в силах объяснить крах российского (по крайней мере мы внятного обьяснения так и не нашли, и все наши попытки найти понятные объяснения или хотя бы модели в учебниках по экономике и политэкономии не дали успеха). Исследуя сельское хозяйство мы осознали, что модели политэкономии, используемые для описания товарообмена в промышленности и рынка услуг, имеют на селе свои особенности. Более того, зачастую сельское хозяйство следует своим специфическим законам.
Оказалось, что во многих современных учебниках экономики тема сельского хозяйства или практически отсуствует, или вопросы затронуты настолько по касательной, что не дают ответов на многие поставленные вопросы. Например, в современном отечественном учебнике по экономике Чепурина и Киселевой (2002*) этой темы нет вообше. Еше более впечатляет, что А.В. Чаянов, этот выдаюшийся русский ученый, по сути, классик политэкономии сельского хозяйства, изучивший закономерности некапиталистической экономики сельского хозяйства послереволюционной и дореволюционной России в учебнике даже не упомянут, хотя краткие сведения о Кондратьев и Немчинове все же есть Нет в учебнике и информации о таком выдаюшемся знатоке сельского хозяйства России как русский ученый Л. Милов.
Работая над литературой, мы нашли и другие странные факты, не вписываюшие сельскохозяйственное производство в рамки современных моделей экономики. Такие, как например, как феномен Камбоджи, которая при любой из 5 апробированных систем организации сельского хозяйства, за исключением французской колониальной (французы были внешней по отношению к местной элите силой, они не были зависимы ни от города, ни от деревни, они выступали арбитрами между городом и деревней), оказывалась в глубоком социально–экономическом кризисе. Феномен России конца XIX–го–начала XX века, которая при развитии капитализма и освобождении крестьянства от крепостного права получила в конце XIX – начале XX века регулярно возникаюший голод в деревне, голод, который снова возник в 1911 году, даже после отмены в 1905 году выкупных платежей за землю. Феномен НЭП, когда село впервые и наверное единственный раз за всю всемирную историю жило лучше города. В качестве альтернативы обычно приводят пример Англии времен аграрной революции. Но это не совсем тот пример и мы подробно на этом остановимся позднее. Здесь тоже видна роль государства в ограничении измельчания наделов и стимуляции рассленения избыточного сельского населения, а это один из способов решения агротупика. Очевидный поиск данных по первой трети XIX века в Англии, по различным штатам США и по Австралии в XIX веке, по Индии во второй трети XIX века, да и даже сравнение уровня жизни на селе в странах, где государство не помогает жителям селя путем перераспределения добавочного продукта, показывает, что в среднем уровень жизни на селе меньше, чем в городе и это как раз и рождает феноме фавел, которые живут в нишете в городе, но эта нишета оказывается лучше, чем нишета на селе. Феномен голод 1932–1933 года, который показывает хрупкость фундамента на котором балансирует сельскохозяйственное производство в России, если оно не основано на технологии и на использовании невозобновляемых энергоресурсов и одновременно нагружено заботами о прокорпмлении города – стоит расстроить баланс, как наступает обвал. Феномен СССР, когда фактическое "закрепошение" советских крестьян (лишение их права выезда из деревни за счет невыдачи им паспортов) одновременно с огромными инвестициями в технологию привело к увеличению продуктивности сельского хозяйства, а потом и к освобождению тех же крестьян параллельно с резким повышением их уровня жизни. В дальнейшем изложении мы показажем причинно-следственные связи между этим "псевдозакрепощением" крестьян и поднятием продуктивности сельского хозяйства, не говоря уже об уровне жизни крестьян. Феномен израильских кибутцев, которые показывают очень хорошие результаты за счет налоговых льгот. Феномен сельского хозяйства стран Третьего мира, таких как Мексика, Индонезия, Малайзия..., где несмотря на быстрый рост уровня жизни в городах, село продолжает оставаться в нишете, что ведет к переселению крестьян в трушобы городов и возникновению фавел. Феномен нынешней России, когда ликвидация колхозов привела к глубокому кризису сельского хозяйства, тогда как сохранившиеся в Восточной Германии наследники госхозов оказались конкурентноспособны на жестком немецком рынке. Феномен развитых стран Запада, где повсеместно распространены прямые субсидии фермерам или зашита сельскохозяйственных производителей импортными пошлинами, государственным страхованием или квотированием и сельское хозяйство как бы выведено из сферы рынка. Если использовать модели западной экономической науки, то понять почему все (а ведь они далеко не филантропы) страны Запада (за исключением Голландии) применяют субсидии сельскому хозяйству, невозможно. Трудно понять также почему в рыночном государстве, если не принять мер к его зашите, крестьянин окажется среди беднейших слоев населения. Казалось бы, после таких заявлений логично было бы ожидать разбора приведённых фактов и сопоставления с известными моделями экономической теории. Мы так и сделаем, но позднее, по ходу изложения.
В конце концов, прочитав гору литературы, мы осознали, что для того, чтобы понять механизм краха сельского хозяйства в нынешней России с точки зрения экономики, необходимо отойти от каконов западной экономической науки и ввести собственные основные понятия политэкономии (что мы уже частично проделали ранее, см. подробнее Кудрявцев и др. 2005, 1*). Чтобы не путаться с теми понятиями, которыми оперирует западная экономическая наука, мы использовали нашу собственную модель экономики, которая по крайней мере сумела ответить на некоторые из поставленных вопросов..
Нам показалось, что наша попытка создать модель функционирования сельсково хозяйства, которая смогла бы объяснить все эти экономические аноммалии селського хозяйства имела бы не только научное (или по крайней мере стимулировала бы научные разработки в данном направлении), но и практическое значение. Она позволила бы дать более точный прогноз и разработать программу по выводу сельского хозяйства из нынешнего тупика, пригодную для использования патриотическим правительством в случая прихода его к власти.
Поэтому цель данного достаточно поверхностного анализа (он будет использовать обобшенный взгляд как бы с поверхности) – понять как функционирует сельское хозяйство, вычленить его особенности по сравнению с промышленностью и попытаться объяснить те исторические факты и "экономичекие несуразности", которые мы перечислили выше.
В начале нашего изложения нам придется сделать небольшой экскурс в политэкономию экономику и подробнее остановиться и напомнить читателю базовые понятия, регулируюшие товарное производство, Затем в приложениях мы приведем основные особенности сельскохозяйственного производства и то, как человек удовлетворяет свои потребности в выживании. Мы напомним читателю, как он это делает в самом обшем виде (Приложение 1. Человек и энергия). Казалось бы проше всего собирать съедобные питательные вешества в природе, как это делают ныннешние первобытные племена, но современный человек давно от этого отошел. Специализация и рост городов сделали необходимым производство продовольствия для прокормления городов. С другой стороны, сам бы селянин себя продовольствием легко обеспечил бы всегда. Если бы не было давления города, крестьянин вполне бы выжил своим натуральным хозяйством (Кстати довольно много жителей села в нынешней России так и делают).
1.1. ЧТО ПРЕДЛАГАЕТСЯ ВНИМАНИЮ ЧИТАТЕЛЯ
Что же за работа представляется вниманию читателей? Работа эта является прежде всего политэкономическим анализом, преследующим цель рассмотреть пути, на которых можно решить проблемы сельского хозяйства России. При этом нам неизбежно пришлось затронуть массу смежных с сельским хозяйством вопросов. С другой стороны, суженная прикладная задача позволила, с одной стороны, ограничиться только анализом основных закономерностей экономики и общественной жизни, не углубляясь во многие детали, а с другой стороны, приблизить стиль изложения к публицистике, делая книгу понятной для неспециалистов в области экономики. Для этого мы частично использовали уже адаптированную нами ранее терминологию, исходя из потребностей изложения и суженных конечных целей исследования, а понятия изложили на пальцах, без привлечения стандартного в таких случаях математического аппарата.
Серия статей не претендует на всестороннее освещение этой огромной темы, она лишь акцентирует внимание на отдельных проблемах, исследованных авторами. Более того, разные статьи имеют разную глубину проработки: некоторые являются сугубо описательными, в некоторых содержится экономический анализ. Отдельные статьи родились из развития материалов, частично опубликованных в нашей первой книге (Кудрявцев и др. 2005). В нашей работе мы не будем обрашаться к старине глубокой, тем более профессор Л Милов (Русский пахарь) уже давно и успешно это сделал.
Многие сведения и представления, приведённые в данной работе, тоже предельно упрощены в целях экономии места. В данной работе мы попытаемся без использования математического моделирования – читатель не найдет здесь формализированных моделей. В этом плане мы безоговорочно поддерживаем подход австрийской экономической школы, согласно которому использование математического моделирования в политэкономии часто только мешает понять систему, особенно для неспециалистов. Поскольку мы не использовали собственный материал, а основывались на анализе, проделанном другими исследователями, в данной работе нет обилия цифр и графиков, моделей и их расчётов.
Мы не претендуем на всестороннее освещение этой огромной темы и лишь акцентируем внимание на отдельных проблемах политэкономии сельского хозяйства, проанализированных авторами. Более того, разные разделы проблемы имеют разную глубину проработки: некоторые части работы являются сугубо описательными, в некоторых содержится экономический анализ.
В первой части работы излагаются политэкономические основы сельского хозяйства. Основные принципы работы сельского хозяйства вынесаены в приложение. Эти сведения необходимы для того, чтобы уже забывший школьный курс читатель обновил свои знания и мог следить за логикой последуюшего изложения.
Во второй части работы описан основной исторический опыт, накопленный человечеством. В частности мы доводим до широкого сведения малоизвестный опыт создания Пол Потом бестоварной экономики в Камбодже и некоторых других странах Третьего мира, а также последуюшую проверку в этой стране всех возможных вариантов коллективизации и кооперирования сельского хозяйства.
Третья часть работы даёт подробный анализ проблем отечественной истории, связанных с сельскохозяйственным производством. Анализируя альтернативные возможности и выбор Россией решений касательно сельского хозяйства в конкретных условиях на развилках истории, мы попытались указать читателями как на исторические ошибки (если вообше можно говорить об ошибках в истории и об альтернативной истории), допущенные ею на развилках истории, так и подчеркнуть прогрессивные решения, позволившие успешно решить возникавшие проблемы. Мы попытаемся доказать, что успехи СССР в сельском хозяйсртве были и были закономерными и что именно основы политэкономии оправдывают и объясняют тот жестокий, но необходимый шаг, который приняло советское руководство, начав коллективизацию.
В четвёртой части работы будет проведен короткий анализ современного положения с сельским хозяйством в нынешней России и намечены основные подходы к решению накопившихся проблем. При прогнозировании будушего мы не забывали, что определяющее влияние на государственную политику в экономике имеет, прежде всего, властная элита, которая в нынешней России тяготеет к компрадорскому перерождению. Тем не менее, мы надеемся, что после прочтения данной работы читатель сам сумеет оценить возможные пути развития России и прикинуть, какой путь во что обойдётся.
1.2. СИСТЕМА ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
Перед началом доказательства сформулированных нами закономерностей политэкономии сельского хозяйства, мы хотели бы остановиться на методологических вопросах самого построения аргументов, на логике доказательства. Всегда ли выполняются обнаруженные законы? На настояший момент нам кажется, что всегда, хотя они могут маскироваться другими факторами, особенно если действие второй системы, влияюшей на конечный результат, оказывается сильнее. Если же второй системы нет, то закон как правило либо выполняется, либо в действие вступет третья система, которая может быть отфильтрована путем логических рассуждений. Возможно, что в будушем будет создана более совершенная система абстракций, которая будет лучше, чем наша описывать реалии сельского хозяйства, мы не против, но сейчас пока такой системы, по нашему мнению, нет.
Естественно, любая модель природы и обшества не является чистой, она содержит упрошения и поэтому проявляется через множество случайностей и тенденций. Осенний лист или пушинка имеет тенденцию падать на землю, хотя иногда ветром они поднимаются вверх. Дело в том, что на тело действует не только сила тяжести, но и ветер и поведение данного тела будет зависеть от того, какой фактор преобладает. Но вот возьмите и поместите на нитках в длинную стеклянную трубку пушинку и дробинку. При вертикальном положении трубки, когда она заполнена воздухом, перепезание нитки приведет к быстрому падению дробинки на дно, тогда как пушинка будет плавно снижаться. Если теперь воздух откачать, и проделать тот же эксперимент, то скорость падения при переворачивании трубки будет одинакова у обеих. Поэтому пушинка и дробинка упадут одновременно. Итак, действие закона тяготения безусловно проявляется, только если исследуемый фактор действует один, в чистом виде. Точно так же проявляются и экономические законы.
Для доказательства закономерности, действуюшей в обшестве, провести такой чистый опыт не представляется возможности. Поэтому логика доказательства будет иной. 1. Предложенная модель должна выводить данный закон исходя из извстных микроэкономических закономерностей. 2. Она должна уметь объяснить случаи, когда найденная закономерност не проявляется. 3. Она должна делать правильные прогнозы. Эта методология станет основной в нашей работе. Удалось ли нам ее выдержать, не нам судить. Мы понимаем, что наши модельки и исторические примеры не доказывают, что закономерность действует при всех условиях. У нас просто нет сил обработать все цифровые массивы, доказываюшие нашу модель. Для этого есть специалисты. Их дело проверить гипотезу. Тем не менее дла подтверждения наших выводов мы разбираем те ситуации, когда кажется что найденная нами закономерность не работает и покязываем, что в таких случаях прсто пересиливает другой фактор, как ветер поднимаюший пушинку., но есть исторические примеры.
Поскольку мы не профессиональны историки и не аграрии, то как и в нашей предыдушей работе (Кудрявцев и др. 2005), мы шли путём компиляций, используя существующие монографии и статьи как источники фактического материала, интересных идей и предложений, отсылая читателя к этим монографиям или статьям, где он и найдёт исходный материал. Поэтому, по сути, и в настояшей книге, тоже нет первичного научного материала – она представляет анализ результатов, полученных другими исследователями.
Статьи ориентированы на широкий круг читателей: фермеров, крестьян, чиновников, военных, научных работников, технической и творческой интеллигенции, рабочих и крестьян, служащих, предпринимателей, зарабатывающих на жизнь и добивающихся жизненного успеха и признания самостоятельным трудом, развитием и использованием своих способностей. Одним словом, это те категории граждан, которые и в советские годы, и в настоящее время чувствуют себя частичкой народа России, которые небезразличны к ней и готовы поднимать страну из состояния разрухи. Поэтому мы старались, чтобы текст и мысли были достаточно легко поняты ими. Статьи могут быть полезны и студентам для изучения экономики сельского хозяйства.
2. ОСНОВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ МИКРОЭКОНОМИКИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
Можно выделить следуюшие основные закономерности микроэкономики сельского хозяйства.
1. Закон относительного обнишания при рынке работников, занятых в сфере производства товаров первого типа, в частности сельскохозяйственных производителей. На этой закономерности мы остановимся в нашей первой статье.
2. Закон арборизации или древовидного перераспределения сельскохозяйственных ресурсов, который еше носит название кольца фон–Тюнена. Эта закономерность будет подвергнута анализу на примере опыта других стран и в частности России. Этому будет посвяшена наша вторая статья.
3. Предел мотивации к труду или закон Чаянова описываюший ограниченную самоэксплуатацию крестьян или закон убываюшей полезность работы. Закон Чаянова. Этот закон был сформулирован в обшем виде еше Маршалом, но он не смог его доказать и поэтому приоритет принадлежит нашему отечественному экономисту А.В. Чаянову, который на огромном эмпирическом доказал, что мотивация к труду у семейных крестьян мало определяется добавочными потребностями. Закон Чаянова будет нами изложен в третьей статье.
Кроме того мы продемонстрируем в данной работе как выгодность, так и возможные опасности концентрации и специализации производства, международной и межрегиональной торговли, мы покажем возможные механизмы обнишания сельского хозяйства в странах, где оно избыточно специализируется на производстве неосновных продуктов питания. Все это будет разобрано в четвертой статье.
В пятой стстье мы рассмотрим положение в сельском хозяйстве так называемых стран с переходной экономикой, в простонародье в бывших странах социализма, а затем сравним их показатели с таковыми у России.
2.1. РОЛЬ ЭНЕРГОНОСИТЕЛЕЙ
Сушественную роль с современном сельском хозяйстве играют невосполнимые источники энергии. Роль невосполнимых энергоресурсов можно продемонстрировать на следуюшем примере. Предположим, что мы сравниваем сельское хозяйство России и Италии. Примем продолжительность периода вызревания на територии России за 100%, тогда на территории Италии он будет в три раза продолжительнее. Уровень усвояемости солнечной энергии на территории России примем за 100%, на территории Италии он будет равен в два раза выше. Итого, годовая производительность сельскохозяйственной земли в Италии будет в 6 раз бoльше. Теперь подсчитаем, каков может быть процент городского и сельского населения в России и в Италии. При отсутствии механизации, по данным Mилова (ссылка**), сто крестьян в России могут прокормить около 15 нахлебников (с точки зрения селького хозяйства), в Италии 100 крестьян могут прокормить почти 40 нахлебников. Следовательно, исходя из данных Милова, в России может быть 13% городского населения, то есть нахлебников с точки зрения крестьян. В Италии же может быть 28,5% городского населения.
Но данные Милова касались ситуации до XVIII века включительно. Уже в XIX веке технологии сельского хозяйства позволяли достичь намного больших результатов, и не получалось только из-за аграрной перенаселённости. Поэтому введем поправки. Если производительность труда дного крестьянина увеличить в 10 раз за счет механизации,тогда при той же продуктивности земли, доля горожан в Италии может быть увеличена до 92,8%. В России можно будет увеличить долю горожан до 91,3%. Как видим, при росте производительности труда максимально возможное количество городского населения будет не так уж и отличатся в этих двух странах. Но для того, чтобы увеличить производительность труда крестьянина, надо иметь трактора другие сельхозорудия, а главное, чтобы они работали, иметь горючее.
Итальянский крестьянин получает нефть из стран Ближнего Востока, русский – крестьянин из Нижевартовска. Предположим (согласно закону о выравнивании цен при открытом рынке, см. Чепурин и Киселева, 2002), что цена нефти выровнена и везде колеблется около мировых цен. Значит, для того, чтобы купить нефть, крестьянин должен продать свою продукцию. Если рынки на сельхозпродукцию также открыты для товаров из за рубежа, то цена на сельхозпродукцию установится одинаковая. Мы понимаем, что транспортные расходы на перевозку сельхозпродукции из Италии в России и нефти из Новороссийска в Италию могут перекрыть скачок сравнительных цен и сделать бессмысленным импорто-экспорт в сколько-нибудь широких масштабах. Но мы пока рассматриваем упрошенную модель.
Расчеты показывают, что даже в случае полного прекращения экспорта нефти и природного газа, сальдо внешней торговли останется положительным, но недостаточным для покрытия отрицательного сальдо по агропродовольственной группе (Карлова и др. 2001).
При одинаковых затратах на машины, итальянский крестянин будет иметь преимущество в виде меньшей энергоемкости, так как земля более плодородна и поэтому то же механическое воздействие на землю даст большую отдачу. Следовательно, при совершенной конкуренции, цена на хлеб у итальянца может быть снижена больше, чем у русского, которая ограничена себестоимостью. Покупать зерно будут у итальянцев.
Но, во-первых, себестоимость хлеба включает не только цену нефти, но и оплату труда крестьянина, и много чего ещё. Нами не разобрана проблема относительной нехватки или избытка земли и то, как она сказывается на производительности. В нашей модели мы пренебрегли доходами крестьянина, считая их одинаковыми. Но суть выводится достаточно четко. При совершенной конкуренции на зерно, при одинаковых ценах на энергоносиотели и доходах крестьян, преимушество будет иметь страна, где больше трудится солнце, то есть Италия.
Поэтому из-за большей прибыльности у итальянцев будет больше инвестиций в сельское хозяйство и продуктивность земли будет расти быстрее. Возникает положительная обратная связь для итальянцев и отрицательная обратная связь для русских. Следовательно, очень скоро русские крестьяне не смогут покупать нефь и тем же числом обеспечивать прокорм своих горожан, особенно если нет собственных невозобновляемых энергоресурсов, а без них производительность их труда резко упадет.
В условиях данной модели, которая предполагает выравнивание цен на все факторы производства, кроме труда (из-за запрета на миграцию, но мы пока этим фактором пренебрегли), логично предположить и одинаковую цены капитала, то есть одинаковую ставку процента в России и Италии. Просто у российской экономики в такой модели будет меньше фондовооружённость из-за более низкой ренты. Если в Италии более высокая рента, а капитал будет свободно перетекать, то там просто установится более высокая капиталовооружённость. А раз так, то и зерна будет проиводиться меньше и меньше можно будет содержать горожан за счет собственного зерна.
Усугубляет положение тот факт, что в России очень высоки транспортные расходы на доставку хлеба к портам. С другой стороны, в Россию будет дороже хлеб везти – российскому крестянину лучше для продажи на внутреннем рынка. Тот факт, что расстояния защитят от конкуренции внутреннего производителя – уже, наверное, окажется, достаточным, чтобы обеспечить относительную продовольственную независимость – в районе 75% или около того. Но без нефти остается проблема городов.
Наш пример показыват, что будет, если собственная нефть в России кончится, в условиях открытой экономики руские крестьяне не смогут конкурировать за ближневосточную нефть и не могут содержать российских горожан сами. Эту функцию возьмут на себя крестьяне других стран, которые за нефтедолары (пока они есть) будут поставлять России хлеб. Но на много ли горожан и надолго ли хватит нефтедолларов.
На самом дделе возникает два круга конкуренции. Между крестьянами России и Италии, и здесь итальянцы побеждают, и между горожанами Италии и России и здесь, чтобы выжить, российские горожане должны предложить итальянским крестьянам более выгодные условия торговли, продавая им больше промышленных товаров за то же продовольствие. Вопрос в том, будут ли итальянские кормить русских горожан в обмен на их промышленные товары. Если не доказано, что российский город обладает сравнительным преимуществом по сравнению с итальянским городом, то никакое поражение русским крестьянам не грозит. Но здесь требуется вмешательство государства, которое должно либо поддержать своих крестьян либо направить инвестиции в город, чтобы повысить его конкурентноспособность. Как мы показали (Кудрявцев и др., 2005) переформулировав теорему Паршева, иностранные инвесторы в Россиюж не придут.
Ситуация очень похожа на пример с Индией и Англией (см. Кудрявцев и др. 2005). Отличие в том, что в России земля в избытке. Следовательно, количество горожан должно сокращаться. Напротив, из-за успешного ведения дел итальянские крестьян смогут кормить все больше и больше горожан. Усугубляет положение тот факт, что в России очень высоки транспортные расходы на доставку хлеба к портам (С другой стороны, значит, в Россию будет дороже хлеб везти, российскому крестянину лучше, но города все равно будут исчезать) Италия же окружена морем. Интересно, что для итальянца нефть будет даже еще более доступна, поскольку часть цены нефть возвращается в Италию в виде банковских счетов, которые держат в Италии нефтяные шейхи. Напротив, российский крестьянин всегда (за исключением периода, когда у власти находились Ленин, Сталин) отягощен тратами компрадорской элиты, которая, как и элита нефтедобывающих стран, любила и любит тратить деньги на Западе и это также ложится на себестомость российского хлеба. Итак, будущее России когда кончится нефть (если не успеют найти новые источники энергии) - натурально-товарное сельское хозяйство.
Итак, иностранные конкуренты угрожают российским сельхозпроизводителям только до тех пор, пока у России есть сравнительное преимущество в производстве какого-то другого товара, который она (Россия) может продать взамен. Как только своей нефти в России не будет, то ещё неизвестно, кто окажется менее конкурентоспособным – российский город или российская деревня. И климат с ценой трудовых услуг тут вообще не при чём, потому что оба этих фактора одинаково влияют как на сельскохозяйственной производство в России, так и на промышленное.
Казалось бы с Россией все ясно, холодно, но ПОЧЕМУ африканцы не могут конкурироватъ? У них же тепло, а им самим не хватает. Все дело как в отсуствии технологии, так и в безудержном росте населения. В такой ситуации воспроизводство человеческого капитала с точки зрения сельского хозяйства получается очень невыгодное. Если у них нет технологии и они начинают специализироваться на производстве неосновных продуктов питания, то в дело вступают те же закономерности, что и в случае с индийскими ткачами и мексиканскими хлеборобами.
Из данного примера видно, что страна будет отброшена в прошлое, если не решится на новый технологический рывок.
О роли энергоресурсов говорит такой факт. В США для поддержания плодородия лишь недавно поднятой целины прерий здесь вгоняют в землю 10 калорий арабской нефти для получения одной пищевой калории.... Однако с усовершенствованием технологии потребность в энергоресурсах на то же количество благ уменьшается. Например, выведение растений содержаших клубеньковые бактерии в своих корнях или выведение растений, убиваюших сорняки. Действительно, развитие технологии позволяет сушественно уменьшить энергопотребление. Так, при росте валового продукта за 1975-1987 годы более чем на 25% американское сельское хозяйство сократило потребление энергии в 1,65 раза? [См.: Cleveland C.J. Natural Resource Scarcity and Economic Growth Revisited: Economic and Biophysical Perspectives // Costanza R. (Ed.) Ecological Economics. The Science and Management of Sustainability. N.Y., 1991. P. 308-309.]
2.2. НАДО ЛИ ТОРГОВАТЬ?
Сушественную роль в производстве сельскохозяйственных продуктов играет международное разделение труда. Выгодно ли торговать? Чтобы проиллюстрировать положение о том, что международная торговля выгодна, возмем условный пример из современного учебника по экономике (5*): две страны (Аргентина и Бразилия) производят два товара (зерно и сахар). Пусть например, Аргентина на единицу затрат может произвести 50 т. зерна или 25 т. сахара, или любую комбинацию объёмов этих продуктов, а Бразилия при аналогичных затратах - 40 т. зерна или 100 т. сахара, или любую их комбинацию в указанных пределах. В нашем примере Аргентина обладает абсолютным преимуществом по зерну (то есть на единицу затрат в Аргентине можно произвести больше зерна), а Бразилия - по сахару. Преимущества могут быть связаны с особыми климатическими условиями или обусловлены особым развитием технологии производства данного товара в стране, наличием особого ресурса и т.д. В условиях, когда внешняя торговля отсутствует, каждая страна может потреблять только те товары и только то их количество, которое она производит, а относительные цены этих товаров на внутреннем рынке определяются относительными издержками их производства (при условии, что они производятся долго, многими производителями, а земли много и ограничений на производство нет). В нашем примере эти цены составляют: 1 т. зерна = 0,5 т. сахара в Аргентине и 1 т. зерна = 2,5 т. сахара в Бразилии. После начала международной торговли Аргентине выгодно экспортировать зерно, так как в Бразилии на одну тонну зерна можно получить 5 раз больше сахара, а Бразилии будет выгодно экспортировать сахар, так как на одну тонну сахара в Аргентине можно получить в 5 раз больше зерна. Если страны начинают специализироваться на производстве одного продукта: Аргентина зерна, а Бразилия сахара, то после специализации обе страны увеличат потребление и сахара и зерна (Таблица 1).
Таблица 1. Упрошенный товарообмен (в тыс. т.)
До начала торговли (мировая цена 1 т. сахара = 1 т. зерна)
Аргентина Производство Экспорт(-)/импорт(+) Потребление Прирост
зерно 20 0 20 0
сахар 15 0 15 0
Бразилия
зерно 12 0 12 0
сахар 70 0 70 0
После начала торговли (мировая цена 1 т. сахара = 1 т. зерна)
Аргентина
зерно 50 –20 30 +10
сахар 0 +20 20 +5
Бразилия
зерно 0 +20 20 +8
сахар 100 -20 80 +10
Даже в том случае, если Бразилия обладает преимуществом и по сахару, и по зерну (может производить не 40 т. зерна, а 67 т. и столько же сахара) торговать будет выгодно обеим странам (Таблица 2).
Таблица 2. Усложненный товарообмен (тыс. т.).
До начала торговли (мировая цена 1 т. сахара = 1 т. зерна)
Аргентина Производство Экспорт(-)/импорт(+) Потребление Прирост
зерно 20 0 20 0
сахар 15 0 15 0
Бразилия
зерно 16 0 16 0
сахар 76 0 76 0
После начала торговли (мировая цена 1 т. сахара = 1 т. зерна)
Аргентина
зерно 50 –20 30 +10
сахар 0 +20 20 +5
Бразилия
зерно 0 +20 20 +4
сахар 100 -20 80 +4
В то же время экономическая теория предсказывает, однако, что полной специализации не произойдет из-за того, что ресурсы на производство двух продуктов не взаимозаменяемы, поэтому рост производства будет вести к увеличению себестоимости. В самом деле, при вытеснении зерноводством скотоводства придётся занимать земельные участки, менее приспособленные под зерноводство, чем ранее занятые участки, что и приведёт к повышению себестоимости. Поэтому максимальная выгода (кстати, как и национальная безопасность) будет получена при специализации до экономически и политически оправданных пределов. При международной торговле всегда есть комбинация, которая выгодна обеим странам, но это только при наличии только 2 стран. При наличии нескольких стран ситуация много сложнее и не всегда ведёт к выгоде для всех. Например, при всех усилиях вырашенные в России бананы будут такими дорогими, что овчинка их произвидить не стоит выделки. Выгоднее их обменять на другие товары, которые Россия способна производить без особых затрат.
Более того часто и при наличии двух стран выгоду имеет только одна страна, та, которая сильнее в военном или экономическом отношении. Такая асимметричность чаше всего поддерживается с помошью военной силы или путем воздействия на компрадорскую элиту (см. подробнее Кудрявцев и др. 2005).
Хотя, казалось бы, развитие международной торговли даёт выгоду всем участникам (на самом деле, каждая страна является одновременно и экспортёром, и импортёром), но в стране-импортёре этот чистый выигрыш возникает при условии того, что выгоды потребителей намного превосходят потери производителей продукции, конкурирующей с импортом, тогда как в стране-экспортере, наоборот, общий прирост благосостояния обеспечивается в случае большего выигрыша производителей экспортируемой продукции, хотя потребители экспортируемой продукции могут понести потери из-за повышения цен на неё (см. примеры в книге Чепурина и Киселевой, 2002). Уже эти замечания накладывают серьёзные ограничения даже на двустороннюю торговлю, вопреки изложенной выше упрощённой модели Смита–Рикардо, чего мы коснёмся в следующих разделах.
2.3. ОПАСНОСТЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ
Чтобы понять опасности международной торговли продовольствием приведем модифицированную нами задачку с форума Паршева (ссылка на форум**). Пусть в СССР и США выращивают картошку и помидоры (хотя, конечно, сами по себе эти примеры ничего не показывают, они дают представление о механизмах). Примем условно, что поскольку в США теплее (Существует очень много факторов, влияющих на определение отношения цен разных товаров. Например, в США соотношение цен электричества и помидоров (синтетических) в сезон то же самое, что и на Украине), поэтому стоимость и картошки и помидоров в киловатт-часах будет ниже. Скажем, килограмм картошки - 2 квт-ч, помидор - 3 квт-ч. В холодной России, соответственно 6 квт-ч и 8 квт-ч. В обеих странах есть национальные валюты, в которых как-то выражаются эти самые единицы энергии. Единицу каждой валютной системы для простоты приравняем к 1 квт-ч = 1 доллар = 1 рубль. Принимаем, что имеется полная открытость рынков, никаких пошлин, ввози-вывози товар в любых количествах. Пусть в СССР и в США производится по 240 квт-ч. Предположим расходуется поровну -120 квт-ч на картошку,120 квт-ч на помидоры. Это для начала. Значит нужен предприниматель, анализирующий эффективность вложеных квт-ч и принимающий решения как их использовать эффективно. Пусть он является пока суперконсерватором и ничего не меняет. Итак в СССР произведено 120/6 = 20 кг картошки и 120/8 = 15 кг помидоров. В США - соответственно 120/2 = 60 кг картошки и 120/3 = 40 кг помидоров. Пока такое количество всех устраивает и система находится в равновесии. Но тут появляется еще один предприниматель, более инициативный. Этот американский делец, ведомый низменной жаждой наживы, покупает 6 кг картошки в Америке за 12 долларов, везет в Россию, продает за 36 ненужных ему рублей, покупает на них 4.5 кг помидоров, везет в Америку, продает за 4.5 х 3=13.5 милых его сердцу американских долларов. Вложил 12, получил 13.5 (здесь не учтена цена перевозки). Допустим, что перевозка данного количества овощей требует 1 доллар. Тогда получается, что прибыль минимальна и равна 0,5 доллара. Т.е. он изымает в Америке 6 кг картошки и добавляет 4.5 кг помидор. На рынке возникает дисбаланс. Остается 54 кг картошки и становится 44,5 кг помидор. Цена на картошку повышается, а цена на помидоры падает. Поэтому следуюший вояж нашего предпринимателя будет уже мене выгоден. Другой вариант - за те же 12 долларов купить изначально в США 4кг помидор, продать в России за 32 рубля, купить [32/6] кг картошки, реализовать в Америке за [32/6] х 2=10,6 долларов - как видно не выгоден. Теперь честный русский купец, из желания преумножить славу и богатство Государства Российского, за 12 кровных деревянных рублей покупает у себя дома1.5 кг помидоров, продает в США за 1.5 х 3=4.5 $, покупает на них 2.25 кг картошки, продает дома за 2.25 х 6=13.5 р. Как видно, норма прибыли та же 0,5 рубля (вложил 12 р, получил 13.5 р минус перевозка 1), но одному однозначно выгодно экспортировать картошку, а другому - помидоры. Итак, оба эти примера наглядно показывают, что торговля полезна и ведет в росту совокупного общественного богатства.
Однако возможен и третий вариант купить на 12 долларов энергоноситель, способный дать при переработке 12 квт-ч, перевести их в США, произвести на них 6 кг картошки, продать их в России, получить 6 х 6 рублей и поменять их на доллары. Прибыль: 36-12-1,5 (цена перевозки энергоресурса меньше, так как он менее объемен)= 22,5 доллара. Но русский купец не хуже, чем американский и может также рассмотреть вариант, когда он вывозит на 12 рублей энергии, и ввозит 6 кг картошки, получая 36 - 12 - 1,5 = 22,5 рублей выгоды (а точнее экономия в 23 квт часа). Итак на первый взгляд выход в том, чтобы перевозить энергоресурсы в теплые страны мира и производить овощи там, а затем их везти в страну, владеющую энергоресурсом. Пока здесь не учтена цена рабочей силы.
Из нашего предыдущего примера мы выяснили, что во многих случаях выгоднее (исходя из экономии энергоресурсов) экспортировать энергоресурсы и импортировать продовольствие. В свое время экономисты как то подсчитали, что если все энергоресурсы, потребляемые прямо или косвенно сельским хозяйством СССР продать за рубеж, а затем на вырученные деньги закупить продовольствие, то можно было бы не только получить то же количество продовольствия, но получить его почти в два раза больше. Мы подозреваем, что они сильно преувеличили, но зерно истины в этом есть. Однако подобная ситуация существенно угрожает национальной безопасности. Может быть потеряна продовольственная независимость.
Крестьянское хозяйство на землях России и по сей день не может превратиться в специализированное производство, способное давать дешевый продукт - естественное (без активного внесения минеральных удобрений) плодородие невелико. Да и потребители раскиданы слишком далеко. Следовательно, придется искать разумный компромис. А компромисс должен быть следующий. Надо определиться с национальной безопасностью. Россия должна производить не менее, скажем, 75% продовольствия. После открытия границ с изменённой ценовой структурой, весьма возможно, окажется, что сельское хозяйство и так будет достаточно рентабельным, чтобы давать 75% потребного продовольствия. Если окажется недостаточно – придется выделять дополнительные дотации, но желательно не напрямую, а в улучшение инфраструктуры и т.д. Но самое главное – решить, чем занять крестьян в неполевой период.
Самое же главное, это то, что рассчитывать на снабжение продовольствием путем торговли очень опасно. Мировая торговля охватывает лишь 10% продовольствия и имеет тенденцию к сокрашению. Любая страна стремится повысить продуктивность обрабатываемых земель и воды. Это входит в концепцию продовольственной безопасности.
Указанные примеры показывают, что с точки зрения национальной безопасности отдаваться свободному течению торговли опасно, поскольку для России в этом случае выгоднее вообще ничего не производить, кроме строительства жилья и инфраструктуры. Вывод из всех этих моделей один – НЕ надо ориентироваться на экспорт основного продовольствия для абстрактного мирового рынка.
Итак, с одной стороны, полагаться только на международную торговлю опасно из за проблем национальной безопасности. Избыточная специализация с селськом хозяйстве опасна для национальной безопасности. Но и полное ограничение торговли резко ухудшает показатели сельского хпзяйства в рыночной экономике. Например, Италия и Германия показали, что автаркия вредна для сельского хозяйства, что торговать лучше сх товарами 2 типа. Но даже экономики с малотоварных сельским хозяйством доказыважют, что полная автаркие достаточна вредна. Так, автаркия Албании и Камбоджи ухудшила и их показатели. В годы советской власти была широко распространена торговля между странами социализма и многие сельскохозяйственные продукты поставлялись в СССР из стран Восточной Европы.
2.5. ВОЗНИКНОВЕНИЕ НЕЭКВИВАЛЕНТНОГО ОБМЕНА
Но это только часть беды. Главная опасность возникает из за нарастаюшей неэквивалентности обмена продовольствием.
Как реализуется международная конкуренция между сельскохозяйственными производителями? Для иллюстрации механизма возникновения неэквивалентного обмена, чтобы продемонстрировать как и почему возникает неэквивалентный обмен даже на продовольствие, разберем элементарный пример с торговлей между США и Мексикой. Пусть обе страны производят пшеницу. Причем биологическая продуктивность земли в Мексике выше, чем в США, скажем, в два раз. В США 50 млн человек живут в городах и 50 млн человек живут на селе и производят 100 млн т. пшеницы, чтобы опбеспечить по 1 т. на человека на год. В США есть избыток земли. Они производят 10 млн. т. нефти, чтобы обеспечить потребности сельского хозяйства. В Мексике 20 млн живут в городах и 20 млн живут в деревнях. Они производят 40 млн т. пшеницы и 40 млн т. бананов. Кроме того Мексика производит 10 млн т нефти и обменивает ее на предметы роскоши. Пока цена на зерно в обеих странах одинакова. Но вот в США изобретают устройство, которое позволяет экономить горючее. Вместо 10 млн. т. нефти уже требуется 6,9 млн. т. Вместо того, чтобы сэкономленную нефть использовать на поездки по миру фермеры США при поддержке государства рискуют засеять еше земли и в результате получают 145 млн т. зерна. Лишние 45 млн т. зерна они везут в Мексику и меняют на 40 млн т. бананов. Производители бананов в Мексике оказываются в выгоде так как у них цена пшеницы становится ниже, чем у основных ее производителей. Последние разоряются и начинают производить бананы в количестве 40 млн. т. На следуюший год на 45 млн т. зерна США уже обменивают 50 млн т. бананов, поскольку при их избытке и совершенном рынке цена падает ниже себестоимости. В Мексике остается 40 млн т. бананов и 45 млн т. пшеницы. Пока все в выгоде. США имеют 100 млн т. пшеницы и 50 млн бананов. США у другого производителя обменивает у Канады 10 млн т бананов на нефть. Поскольку рынок Канады далеко, то там 10 млн бананов почти эквивалентно эквивалентно 10 млн т. пшеницы и значит 1 млн т. нефти. Нефть направляется на расширение плошадей под пшеницей и фермеры производят уже 166 млн т. пшеницы. 45 млн т. зерна они везут в Мексику и обменивают уже на 60 млн т. бананов, там поскольку рынок бананов действует по законам совершенной конкуренции и цена бананов падает. В Мексике теперь потребляют 25 млн бананов и 45 млн пшеницы. США же имеют 121 млн т. пшеницы и 60 млн бананов. Теперь они 21 млн т. пшеницы и 10 млн бананов обменивают на нефть и еше больше расширяют производство зерна. Часть зерна они используют на производство деликатесов типа окороков и обменивают на 10 млн. т. нефти уже в Мексике. Теперь Мексика отдает всю нефть США, поэтому последние свои запасы консервируют. На мексиканскую и канадскую нефть США производят 166 млн т. зерна. За это время умение вырашивать пшеницу в Мексике исчезает. Поскольку бананами зерно в питании не заменишь, то теперь США могут поднять цены на зерно и уже обменять все 80 млн т. бананов на 40 млн т. зерна, а на деликатесы обменять мексиканскую нефть. В результате Мексика имеет только 40 млн т. зерна. Все свои бананы и почти всю нефть она экспортирует в США.
Выше мы показали, что сходным образом действуют производители пшеницы из США, разоряя своих конкурентов в странах Третьего мира. США, Канада, Аргентина, Бразилия и Австралия отличаются высокоинтенсивным механизированным сельским товарным хозяйством, используюшим большое количество невозобновляемых энергоресурсов.
Например, если в Узбекистане на одного чабана приходится около 60 голов овец, в Австралии примерное соотношение 1 человек к 1.000 животных уже считается малоэффективным. Один из нас сам наблюдал как вырашивают бычков в Южной Африке. Для них с помошью металической проволочной оградки, по которой пропушен ток, огораживается небольшой лужок и устанавливается устройство для водопоя. Хозяева навешают бычнов редко, часто только для забоя. Затраты труда минимальны. Та же технология используется в Аргентине и Австралии. В Северной Америка такое тоже применяется. Есть правда отличие – нужна заготовка кормов на зиму и складирование его возле хлева. Но всё равно достаточно эффективно.
3. ОТНОСИТЕЛЬНОЕ ОБНИЩАНИЕ КРЕСТЬЯН ПРИ РЫНКЕ
В данном разделе мы попытаемся доказать, что при внедрении рыночных отношний в сельское хозяйство закономерным итогом становится относительное обнишание крестьян и сельскохозяйственных наемных работников. Город заставляет крестьянина работать больше независимо от социального строя. Крестьянин, чаше батрак, в условиях рынка имеет тенденцию к относительному обнишанию (обеднению). Система доказательство будет построена на следуюших наблюдениях (в конце мы разберем исключения из правила).
ПЕРВОЕ. Во ВСЕХ странах мира, где нет субсидий сельскому хозяйству, уровень жизни крестьян ниже, чем в городе. Но даже в ряде стран, где субсидии действуют в полной мере, уровень жизни фермеров стоит ближе к ноцу списка. Например, в США, стране, поизводяшей больше всех в мире продовольствия, фермеры находятся почти у самого конца списка, Насколько сельское хозяйство с минимальным избыточным продуктом было конкурентноспособно, показывает регулярность, с которой наступал голод в конце 19 и начале 20 века в России, когда хлеба в стране было досточно, чтобы накормить всех, но не все могли его купить.
В царской России уровень жизни русского рабочего был примерно в 2 раза выше уровня жизни русского крестьянина. Вот что пишется в международном докладе " Вплоть до 19 векла сельское население было занято в сельском хозяйстве, городское же все более специализировалось в обрабатываюшей промышленности... Сельское население оставалось значительно беднее городского... число безземельных крестьян постоянно росло." (Шади А. и др. Обобшение всемирного водного видения... Всемирный водный совет). Вследствие дефицита земли и воды и из за более высокого дохода в городе росла миграция в города.
3.1. ФЕРМЕРЫ ТОЖЕ БЕДНЫ
Фермеры в богатой Америке относятся к беднейшим слоям населения (Таблица 1, П. Самуэльсон, В Нордхаус. «Экономика», Москва – Санкт-Петербург – Киев, «Вильямс», 2000. стр. 225). Чтобы понять цифру годового дохода в 18 709 долларов, необходимо понимать, что уровень цен в США несколько иной, чем в России, а средний уровень дохода на одного человека в 1996 году составлял 57 тысяч долларов в год. Фермер в Америке получает доход в 3 раза меньше среднего и в 2 раза меньше рабочего, работающего на заводе (Белов В. 2004. Как посеять, чтобы пожать?).
Американская семья из 4-х человек, имеющая доход в 20 000 долларов, не только полностью освобождена от подоходного налога, но и получала в 1996 году социальное пособие размером 338 долларов год. Для сравнения такая же семья с годовым доходом в 50 000 долларов платит подоходный налог 4 474 долларов в год, 9 % против нашего хваленого единого подоходного налога в 13 %. В Америке, как и во всех промышленно развитых странах, прогрессивное подоходное налогообложение . Такая же семья из 4-х человек с годовым доходом в 100 тыс. долларов уже платит 14 338 долларов (14 %), а с годовым доходом в 1 млн долларов – 302 279 долларов (30 %) (см. П. Самуэльсон, В Нордхаус. «Экономика», Москва – Санкт-Петербург – Киев, «Вильямс», 2000, стр. 227).
Посмотрите, даже в самых развитых странах существует странный перекос: когда закрываются промышленные производства, предварительно проводится колоссальная работа, чтобы всех трудоустроить, а когда крестьяне лишаются работы и средств к существованию, ни у кого даже голова не болит. Ну а как человеку в сорок лет, если в его переподготовку не вкладывается ни цента, перестроиться на новую жизнь?
Статистика говорит, что с 1934 года по 1997 год в среднем 30 тысяч мелких фермерских хозяйств ежегодно разоряются, четверть из селян не могут обеспечить детям полноценного питания (сравните эту ситуацию, например, с недавними свадьбами, именинами и т.п. торжествами в колхозных селах с их сотнями гостей - и спросите у зарубежных друзей - бывало ли у фермеров такое?).
Причина относительного обнишания фермеров в неэквивалентном обмене связанном со свойствами товаров 1 и 2 типов. Анализ данных статистики показывает, что к 1996 г. цены, по которым фермеры покупали товары, повысились почти в 14 раз, а цены, по которым фермеры продавали свою продукцию, возросли примерно в 7 раз по сравнению с базовым периодом. Но и производительность труда выросла.
ВТОРОЕ. Сельское хозяйство отличается огромной ролью земельной ренты. За некоторыми исключениями сами крестьяне не способны сохранить всю ренту и большая честь ее у них изымается либо государством (в виде монарха или феодалом при феодализме) либо ростовщиком или перекупшиком (при капитализме). Хотя мы не провели исследование по всем известным странам, но по выборке Западных стран, Англии 19 века, Германии, большинства стран Третьего мира (за исключением тех, кому помогал) эта закономерность прослеживается четко и мы это покажем на примерах. К сожалению, полная статистика недоступна и кроме тоиго требует дополнительного времени. Поэтому мы не будем говорить о законе, а скажем о наиболее типичной тенденции.
Само же сельскохозяйственное производство подчиняется в основном законам совершенной конкуренции. Это связано с неизменностью качества сельхозтоваров на протяжении длительного времени, а для России и конкуренцией с импортом из стран с хорошим климатом или дешёвым крестьянским трудом.
Товарное сельское хозяйство основано на совершенной конкуренции. Результатом же совершенной конкуренции является обнишание крестьян. Чтобы выйти из-под зависимости рыночных отношений крестьяне должны производить, товары второго типа (например, откармливать скот и производить особую, такую, какую больше никто не производит, ветчину). Для неиндустриальных стран рис, пшеница и другие простейшие продукты сельского хозяйства не могут быть основой растущего благосостояния. Ситуация меняется коренным образом, когда крестьянин, точнее фермер начинает использовать невозобновляемые энергоресурсы и поэтому резко увеличивает производительность труда и производство данного продукта, например пшеницы. Цена его для них (они имеют больше энергоресурсов) снижается.
В условиях рыночных отношений сельскохозяйственные товары чаше всего относятся к товарам 1 типа. Например, в начале 20 века русское зерно шло в Германию как товар 1 типа, а немецкие трактора как товар 2 типа. Потому, что с/х товары чаше являются товарами 1 типа.
Как мы уже указывали, из–за того, что сельскохозяйственные товары чаше всего относятся к товарам первого типа, добавочный продукт в деревню не идет. Он оседает в городе и создает финансовые основы для скупки земли. В 30-х годах 20 века в Испании, например, в Андалузии, 1% собственников владели 42% земли, значительная часть которой не обрабатывалась (3*).
3.2. ФИНАНСОВЫЕ МЕХАНИЗМЫ ЗАКАБАЛЕНИЯ КРЕСТЬЯН
ТРЕТЬЕ. Третьим механизмом закабаления крестьян является кредитование. Чтобы понять механизм капиталистической ренты в обществе с низким (фактически нулевым) объёмом добавочного продукта, читатели могут пересмотреть замечательный советский фильм «Республика ШКИД», поставленный по книге (ссылка**). Там есть пример того, как происходит обогащение ростовщиков и обнищание основного населения в условиях отсутствия прибавочного продукта. В детскую колонию, состоящую из беспризорников, поступил невзрачный мальчик. Годы те были голодные. Хлеба не хватало. Каждому воспитаннику полагалось строго определённое количество хлеба. Естественно, все ходили вечно голодные. Так вот, этот мальчик как-то оставил маленький кусочек хлеба, вытерпел, не съел сразу и предложил его съесть другому воспитаннику. Естественно, в долг. Потом отдашь, но на небольшой кусочек больше, предложил невзрачный мальчик. Второй воспитанник долго колебался, но голод пересилил, и он взял и съел кусочек хлеба. Невзрачный мальчик на следующий день имел уже не только тот небольшой кусочек, но и добавочку к нему. Кроме того, он также получил свой обычный паёк. На этот раз он оставил от своего пайка такой же кусочек. Имея, таким образом, два кусочка, да и добавку к первому кусочку, он дал взаймы двум другим воспитанникам. Те согласились и тем самым сели на долговую иглу. Для того чтобы избежать ослушания и полностью собирать долги, невзрачный мальчик давал хлеб просто так старшим, и поэтому те его защищали и помогали выколачивать долговой хлеб у младших воспитанников. Кончилось тем, что невзрачный мальчик стал продавать хлеб на сторону и покупать деликатесы, которыми он угощал старших. В фильме показан типичный пример перераспределения собственности в результате деятельности средневековых ростовщиков. Умение терпеть голод и организовать защиту собственности на капитал стало интеллектуальной рентой невзрачного мальчика. Пример показывает, как ростовщики пользуются интеллектуальной рентой – умением ограничить своё потребление и умением подкупить сильного для своей защиты. А далее начинает работать рента, вытекаюшая из права на владение капиталом.
Наша логика доказательства закономерности относительного обнишания крестьян по сравнению с городкими жителями с обшем основывается на следуюших наблюдениях и рассуждениях.
Нам могут возразить, а кто ж мешает крестьянам организовать кооперативы взаимопомощи, собственные страховые компании? Мешает отсутствие средств для инвестирования в начальный капитал кооперативов – хотя бы помешения для скота построить. Они есть у невзрачного мальчика, тьфу, банков, которые в городе.
Проблема ростовщичества возникает как только подати или налоги с крестьян начинают собирать в денежной форме. Увеличение нужды в деньгах для уплаты налогов, аренды и для удовлетворения собственных потребностей заставляет крестьянина выносить на рынок все большее количество произведений своего хозяйства. В результате на рынок вывозится осенью даже тот хлеб, который затем весною самим же крестьянам приходится выкупать обратно. (Это не является следствием неотъемлемых особенностей денежного рынка, а объясняется отсутствием нормальной конкуренции среди тех, кто пристроился к сельскому хозяйству.) Вся разница в осенних и весенних ценах ложится на крестьянское хозяйство как следствие такой своеобразной залоговой операции.
Наши оппоненты могут возразить, кто мол мешает меньше пить и не занимать денег у ростовщиков, если те предлагают кредиты только на кабальных условиях? Вообще говоря, в абстрактной стране, без какой-то специфики, ничего не мешает. Да, теоретически никто не мешает, как не мешало воспитанникам интерната Респиблика ШКИД не брать хлеб в долг у невзрачного мальчика, но брали и закабалялись.
Возможно, также, что основная проблема была в том, что крестьянину некогда было разбираться между конкурирующими посредниками, да и конкуренция между ними была недостаточна, а может не было посредника, который бы жил в этой же волости много лет и знал лично всех крестьян, так что брал бы с них «справедливо». Ведь, скажем, развитие торговли в России сдерживала система привилегий и разрешений. В результате отсутствия нормальной конкуренции прибыль от торговых сделок в 18 веке была огромная, больше, чем от промышленной деятельности. Но эти детали не важны. Важно, что закономерность такова, что во ВСЕХ странах мира оказавшись без поддержки государства, крестьянин нишал.
Итак, с развитием производства товаров сельского хозяйства, предназначенных на продажу, с развитием рынка и финансовых институтов, то есть с превращением крестьянского хозяйства из натурального в товарное, деревню наводняют множество посредников. Крестьянский продукт, прежде чем достичь потребителя, проходит через 5-10 добавочных рук, доходы же перекупщиков оплачивают земледельцы и потребитель. Конечно, если бы удалось наладить структуры сельскохозяйственных закупок с меньшим количеством перекупщиков, тогда и можно было бы говорить, то это и есть альтернатива. Но дело в том, что налаживание требует неослабной помоши государства. Предоставленные самим себе крестьяне в большинстве случаев подвергаются относительному обнишанию.
В России одной из причин ростовщичества была сезонность сельскохозяйственных продаж. Каждую осень после сбора урожая по дорогам выстраивались бесконечные ленты возов крестьянского хлеба. Железные дороги не могли перевезти весь выбрасываемый на рынок хлеб. Элеваторов не хватало. Такая ситуация приводила к резкому "осеннему" падению цен, а оно отражалось на всем внутреннем рынке. Все эти факторы вели к обезземеливанию.
3.3. МЕХАНИЗМЫ РАЗОРЕНИЯ ПРИ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ С/Х ПРОИЗВОДСТВА
Чтобы понять механизмы разорения отраслей сельского хозяйства в странах Третьего мира и найти источник преимуществ сельскохого хозяйства, основанного на разрабатываемой в городе технологии над крестьянами, работаюшими по старинке, рассмотрим следуюший условный пример в предельно упрощённой форме. Будем считать, что страна Хлебия производит хлеб и чеснок. Один хлебороб создаёт 1 условную единицу хлеба, а один ткач – одну условную единицу ситца. Для пропитания одному человеку нужна половина условной единицы хлеба, а для сдабривания пиши ему в Хлебии нужна половина условной единицы чеснока. Таким образом, чесноко– и хлеборобы обменивают между собой по половине произведённого ими продукта (хлеб на чеснок), и система стабильно работает.
Другая страна, Чеснокия, более технологически развита, но тоже потребляет хелб и чеснок. Крестьяне Чеснокии тоже могли бы производить одну условную единицу хлеба и чеснока. Однако чеснокийцы имеют повышенную энерговооружённость за счёт использования залежей угля, а также имеют современную технологию. Новые машины позволяют одному чеснокийцу производить 10 единиц ситца или 2 единицы хлеба, однако для обеспечения его работы на каждого пользователя машины нужен один горняк, добывающий уголь. Итак, из 100 человек населения Чеснокия 10 вырашивают чеснок (получается 100 единиц и надёжно хватает на всех, даже если сдабривать пишу даже по повышенным нормам любяшеей острое Чеснокии), 25 человек растят хлеб (производят 50 единиц хлеба и, опять-таки, хватает на всех), 35 человек добывают уголь (покрывая производственные нужды 25 хлеборобов и 10 чеснокоробов). Остаётся 30 человек. Они могут делать другие важные вещи, например, искать новые залежи угля. Но у Чеснокии есть возможность международной торговли. Поэтому под гарантии правительства ещё 10 человек вырашивают чеснок на экспорт и 10 добывают для этого уголь. У Чеснокии образуется избыток чеснока. Оставшиеся 10 человек строят корабли и везут чеснок в Хлебию, предлагая обменять его на хлеб. Будем считать, что население Хлебии в 4 раза больше, чем в Чеснокии, составляя 400 человек на 100 чеснокийцев, из них 200 хлеборобов и 200 чеснокоробов. Для чеснокийцев предельная полезность чеснока, в силу образовавшегося избытка, близка к нулю. Они продают единицу чеснока по 1/2 единице хлеба – вдвое дешевле, чем у местных чеснокоробов. Это остаётся выгодно не только Чеснокии в целом, но и чеснокийским производителям чеснока и тем, кто доставляет её на хлебийские рынки, потому что на производстве и доставке 100 единиц чеснока заняты только 30 человек, следовательно, на них достаточно израсходовать 15 единиц хлеба и 30 единиц чеснока. Получая за 100 единиц чеснока 50 единиц хлеба, они кормят занятых в этом 30 человек 15 единицами хлеба и ещё не более 10 меняют в Чеснокии же на чеснок для этих 30 человек, а ещё 20 единиц остаётся. Итак, чеснокийцы за 100 единиц чеснока получили 50 единиц хлеба и везут его в Англию.
Следовательно, в Хлебии высвободилось и осталось без рынка сбыта 100 чеснокоробов – половина существующих. В Хлебии становится мало хлеба: вместо прежних 200 единиц только 150, но земля почти вся занята, поскольку чеснок не требует много земли, и на ней могут работать не более 50 дополнительных человек. Цена на хлеб растёт и наступает голод – но не для всех, а только для оставшихся без рынка чеснокоробов. В Чеснокии доставка 50 единиц хлеба ведёт к высвобождению почти всех хлеборобов: ведь 50 единиц хватает на полное обеспечение потребностей Чеснокии. Чеснокии фактически перестаёт производить хлеб и перебрасывает высвободившихся крестьян, а также обеспечивавших их углекопов (скажем, не всех, а только 20 крестьян и 20 углекопов) на промышленное производство чеснока (10 человек производят чеснок, 10 добывают уголь, 10 доставляют чеснок в Индию, 10 переключаются на цели дальнейшего промышленного роста). Чеснокийцы привозят в Хлебию уже не 100, а 200 единиц чеснока, что покрывает 100% потребностей Индии в чесноке. Хотя цена на хлеб в Хлебии возросла, для чеснокийцев это не помеха: они ещё больше снижают цену на чеснок и вывозят, взамен 200 единиц чеснока, скажем, 75 единиц хлеба. Но в Хлебии земля не может производить больше 225 единиц хлеба, не может прокормить более 450 человек. Она кормит Чеснокию, переставшую производить хлеб, кормит своих земледельцев, улучшивших своё экономическое положение по сравнению с прежними временами, и часть (50 человек) чеснокоробов, сумевших найти плохую пустующую землю и производить там с низкой производительностью 25 дополнительных единиц хлеба, едва обеспечивающих их прокорм. Остальные чеснокоробы (150 человек) умирают от голода.
Заметим, что мы рассмотрели несколько упрощённую двухсекторную ситуацию; она построена на ситуации, случившейся в 19 веке между Индией и Англией. Реально англичане закупали у индийских крестьян не хлеб, а хлопок и опиум, который крестьянам стало намного выгоднее выращивать, чем хлеб для своих ткачей. Купленного в Индии хлопка Англии хватало, чтобы обеспечивать тканью себя, Индию и Европу, а уже в Европе на эти ткани закупалось продовольствие. А опиум продавался в Китае. Из страны с обрабатывающей промышленностью Индия превратилась в страну, экспортирующую сырьё. Попытки вырваться из аграрно-сырьевого состояния, опираясь на политические рычаги, встречались колониальными властями как нарушение действия рыночных сил и принципа сравнительных издержек производства [ (4*) с.46-47].
Таблица 1. Товарная структура экспорта Индии в 1814-1857 гг. [ (4*) с.46]
Сырой шёлк Сырой хлопок Опиум Сахар Индиго Хлопчатобумажные ткани
1814 13,3 8,0 - 3,0 20,0 14,3
1857 2,9 15,6 32,7 4,3 6,0 2,9
Как видим, производитель выпускаюший товары второго типа (с использованием новой технолоигии и при росте производительности труда) получает прибыль в виде добавочночо продукта, тогда как тот, который производит товары первого типа прибыли по определению получить не может, поскольку цена на рынке совершенной конкуренции стремится к себестоимости. Прибыль первого производителя делится и не только он ее получает, но и работники его произвоства, несколько меньше получает потребитель товара второго типа, но его работники получают еше меньше добавочного продукта. Теперь если заменить чеснок на сельскохозяйственные машины, то получим разорение в Хлебии производителей сельскохозяйственных машин.
Следовательно, наемные работники, производяшие товары второго типа улучшают свою жизнь быстрее, чем работники, участвуюшие в производстве товаров первого типа. Назовем эту закономерность законом относительного обнишания участников производства низкотехнологичных товаров. Сельскохозяйственное производство относится к товарам, где усовершенствования возникают реже, чем в других областях современной промышленности. Исключение Голландия Англия времен 19 века. Там была сельсковозяйственная революция и поэтому сельское хозяйство не требовало субсидий. Поэтому, если на процесс не оказывают воздесйтвие другие факторы, крестьяне будут относительно нишать.
Итак, сельское хозяйство в рамках товарной экономики изначально находится в ушемленном положении в связи с разницой в уровне интеллектуальной ренты (часть ренты на собственность, см. 15*), закладываемой в цену товара. Без помоши государства село обречено и всегда будет нишим. Именно поэтому успех пришел к тем странам, которые использовали государство для помоши сельскому хозяйству. Помошь может быть реализована либо через коллективизацию и создание крупных обшественных производств, либо путем помоши фермерам через субсидии (об этом будет рассказано в следуюших статьях). Наконец, государство может убрать сам механизм обнишания, перераспределение собственности в условиях низкого избыточного продукта. Нечто похожее было во времена НЭПа.
4. АГРАРНЫЙ ТУПИК СТРАН ТРЕТЬЕГО МИРА
Закономерным итогов прихода рынка на село становится относительное обнишание крестьян. Проиллюстрируем эту тенденцию на примерах различных стран.
Когда страна инвестирует в дешевую рабочую силу города без передачи части добавочного обшественного продукта на село, как это делают Индонезия, Малайзия, но это не повышает уровень жизни деревни. В этом случае даже, если . В Китае, Индии, Индонезии часть населения в результате общего прогресса за последние десятилетия достигла определенного, подчас заметного уровня благополучия, тогда как основная масса сельского насления остается таким же бедным, едва сводящим концы с концами, как и их далекие предки. Опыт Камбоджи показал, что традиционное обшество при ликвидации государственного стимулирования возврашается к наурально-товарной форме производства. Те же тенденции прослеживались в Лаосе, Таиланде, странах Африки и беднейших странах Латинской Америки.
Сегодня из разных стран Африканского континента приходит поистине апокалипсическая информация. В Заире уцелело лишь 15 тысяч километров железных дорог из 140 тысяч, имевшихся к моменту провозглашения независимости, остальное поглотили джунгли.
В Анголе полуразрушенные заводы и оставшийся недостроенным столичный аэропорт зарастают бурьяном. В Мали улицы городов, через которые веками проходили караванные пути, снова оказались под слоем песка - нет сил и средств, чтобы остановить наступление пустыни. Столица Сомали Могадишо, которую называли "жемчужиной Индийского океана" и ЮНЕСКО включила в десятку наиболее ценных достопримечательностей Африки, лежит в руинах. "Черная Африка - единственный в мире регион, где валовой национальный продукт постоянно сокращается, независимо от того, каким был год - урожайным или нет. Через 30 лет после достижения независимости от колониального господства белых Африка, видимо, утратила возможность опираться на собственные силы. Все модели общественного развития рухнули, государства переживают период распада, во многих регионах жители могут выжить лишь благодаря экстренной международной помощи. Богатый мир посылает продовольствие, но в принципе он уже списал Африку со счетов" - этот приговор, вынесенный немецким журналом "Шпигель" еще три года назад, похоже, начинает исполняться.
Народы Юга Африки испытывают серьезные проблемы в виде голода, плохого питания, безрфаботицы на селе, нехватки земель, взрывного роста населения, миграции сзедлського населения в деградируюшие из за этого городские центры. В Зимбабве и Жжной Африке экономические реформы дали преимушество фермерам, ориентированным на экспорт. В Южной Африке они просто сместили обшественный сектор в свою пользу.
Приведем в качестве примера деятельность биотехнологических компаний. Eсть например биотехнологическая компания где-нибудь в Канаде и производит она допустим элитные. высокопродуктивные, генномодифицированные сорта пшеницы, причем модифицированные еще и так, чтобы урожай от этих семян уже не давал всходов, чтобы права на интеллектуальную собственность не пострадали, и продает их в Нигерию, скажем за половину урожая (это можно оформить через те или иные кредитные механизмы). Поскольку Нигерия по уши в долгах она покупает эти семена засевает ими все свои поля, чтобы расплатится с кредиторами, но вот в чем проблема, эта пшеница не слишком устойчива к засухе, а засуха как раз в этом году и монокультура погибает. Конечно, нигерийцы кое-что собрали, но им пришлось это зерно продать, а самим начать подыхать с голоду. По этому поводу на Западе собрался конгресс и поплакал немного и на сумму пролитых слез собрал Нигерии гуманитарную помощь.
В целом, в странах Третьего мира постоянно воспроизводится один и тот же порочный круг, как бы геополитический тупик. Не имея собственных технологий и энергоресурсов, страна Третьего мира начинает производить и продавать продовольствие или монокультуру. Цены на такие товары почти равны себестоимости. Почему это происходит, мы попытались показать на примере взаимоотношений Мексики и США.
На вырученные деньги покупаются сельскохозяйственные машины и горючее. Резко повышается производительность труда в сельском хозяйстве. Ненужные там больше крестьяне (земля-то уже в большинстве поделена) выталкиваются в город и образуют внезаконный мир с теневой экономикой в трущобах. Их надо кормить, но рост производства продовольствия идёт медленнее роста населения: поскольку в городах медицинское обслуживание гораздо доступнее, смертность снижается, а рождаемость нет. Выхода или нет, или он очень медленный – ждать, когда развитие промышленности рассосёт эти массы или когда они станут меньше рожать после освоения новых культурных ценностей. Проблема упирается в высокую цену на горючее.
Это приводит к тому, что по мере освоения промышленного производства страны Третьего мира становятся главными потребителями американского продовольствия, а следовательно, теперь они продают в США уже промышленные товары, но по-прежнему товары первого типа. При росте зарплаты быстрее, чем идет рост цен на хлеб предприниматели требуют от государства установления потолка зарплаты. Если цена хлеба растёт быстрее, то рабочие требуют повышения минимальной зарплаты и установления потолка для роста цен.
Трущобы – в наиболее распространенном понимании – обветшалые, недоброкачественные, неблагоустроенные жилища, а также кварталы городов, состоящие из таких жилищ. Однако трущобами называют также и сравнительно новые, но перенаселенные жилища, а трущобными районами – части города с неразвитой социальной инфраструктурой.
Местные названия подобных трущобных районов — “басти” в Калькутте (Индия); “бидонвили” в Алжире (Алжир); “фавеллы” в Рио-де-Жанейро (Бразилия); “барриадас” в Лиме (Перу); “геджеконду” в Турции и проч.
Трушобная урбанизация – термин, характеризующий взрывной процесс роста населения городов в развивающихся странах, происходящий в условиях недостатка рабочих мест и жилья, с образованием трущобных районов, где отмечается очень высокая плотность населения.
Крупнейшие города развивающихся стран стремительно обрастают трущобами. Нередко жилищное строительство имеет здесь не санкционированный властями характер, что чревато постоянным риском сноса жилищ. Такие дома и поселения из них именуются скваттерскими ("захватывающими чужую землю", построенные в очень короткие сроки).
Именно городские бедняки стали революционным классом в странах третьего мира. По мнению де Сото (13*), в Иране, Венесуэле и Индонезии массы гневных бедняков поставили сплочённую элиту на колени. В большинстве стран Третьего мира правительства зависят от сильных контрразведок и элит. Элита этих стран живёт за стенами домов, больше похожих на крепости.
Получается, что выхода из этого тупика нет, потому что государство в любом случае должно удовлетворять прихоти какой-то части населения (как правило, элиты, реже – бедняков), но заставить всех работать на благо страны неспособно. Бессильное перед теневой экономикой, государство не может использовать свои возможности для мобилизации средств в пользу технологического перевооружения. По мнению де Сото (13*), сломать сопротивление мафии, элиты и «законников» способен только диктатор. Политики, считает он, не должны следовать ни за левыми, ни за правыми – они должны следовать за жизнью – слушать лающих собак, знающих, что и кому принадлежит в обществах этих стран.
Итак, несмотря на то, что в странах Третьего мира идёт индустриализация, развивается технология, увеличивается доля городского населения и рабочих по отношению к сельскому, всё это не приводит к ожидаемому улучшению уровня жизни. Наоборот – все блага экономического развития достаются транснациональным корпорациям, кучке местных капиталистов, ориентированных на вывоз капитала, и продажным чиновникам, а все несчастья – населению "развивающихся" стран. Так в Джакарте, столице Индонезии, страны, которая за последние 30 лет вырвалась из вековой отсталости и имеет сравнительно мощную промышленность, 2,5 млн. жителей живут в трущобах в ужасающей нищете, а в целом по стране из 202 млн. жителей более 100 млн. живёт за чертой бедности на селе, 70 млн. голодает. Таким образом, даже там, где технологическая отсталость преодолевается, социальная отсталость твёрдо удерживает позиции (13*).
